Новая Земля

Это не рассказ. Сколько не пытался его написать - не получается коротко и ясно, слишком много эмоций у человека с Большой Земли, попавшего на Новую Землю ...надцать лет назад в двухмесячную командировку в короткое полярное лето.
Это просто цитаты, наброски из большого текста, может быть, когда-нибудь это будет повесть.
Как обычно: те, кто в теме, может быть, захотят прочитать все от "доски до доски" и покопаться в каждой запятой, а те, кто далек от темы (они в этом не виноваты), устанут от бесконечных подробностей и через два абзаца хмыкнут и переключатся на другое...

Новоземельский словарь:

"Моряк", "матрос" - любой военнослужащий срочной службы (наши сухопутные саперы долго не могли привыкнуть к такому "титулу").
"Ботаники" - ученые (независимо от направления научной деятельности).
"Вариант" (1, 2, 3) - буран с нулевой видимостью.
"Стояк" - общее пятничное построение личного состава на дороге у ГДО для подведения итогов за прошедшую неделю и постановки задач на следующую неделю.
"Хозяин" - белый медведь.
"Быть добру!" - новоземельский тост на любом застолье.
"Баул" - позывной узла связи в Рогачево.
"Декорация" - позывной узла связи в Белушьей Губе.
"Телевизор" - плексигласовое приспособление для ходьбы в буран в виде маски сварщика, только прозрачное и с ручкой.

...Вылететь на Новую Землю непросто. Это у нас в Москве + 30 и штиль, а там ветер, погода другая, поэтому сидим неделю в Чкаловском и ждем вылета. Наш усиленный саперный взвод, геологи и прочий народ. Все барахло загружено в Ил-76, готовый к вылету, а мы околачиваемся в окрестностях КДП. Каждое утро собираемся, отлавливаем командира борта и ждем вылета, который может состояться, если метеорологи дадут благоприятный прогноз по трассе полета к "Баулу" на срок не меньше 6 часов. Это "окно" никак не хочет появляться, и вечером мы возвращаемся ночевать домой. Помаленьку знакомимся с попутчиками, геологами из 10 экспедиции Гидроспецгеологии, а чтобы не нарушать традиции, снаряжаем взводного в магазин. Геологи наше предложение поддерживают, кроме Евгения Прокопыча, который вздыхает с завистью, но отказывается, ибо не решается появиться в нетрезвом виде пред ясны очи супруги, если вдруг сегодня опять не улетим.

...Через день после прилета заглядываем в "десятку" к нашим знакомым геологам. Те встречают нас радушно, как старых знакомых. Прокопыч весел и пьян в стельку, ибо начальник геологов Даниил Григорьич после прилета дал ему пару дней "на расслабление" по случаю долгожданной разлуки с супругой суровой.

... Через неделю мы снова бьем челом геологам на тему "мы сами не местные, поможите вездеходом во временное пользование..." Прокопыч все не трезвеет. Ему уже "перекрыли кран", но он предусмотрительно создал тайные запасы огненной воды и втихаря к ним прикладывается. Начальник экспедиции сталкивается с ним в коридоре и грозно призывает его к порядку: "Прокопыч, сколько можно бухать?!" - "А чо, вчера ж только прилетели..." Он свою машину времени поставил на паузу.

...Живая легенда "десятки" - патриарх всея испытательного полигона Анатолий Палыч, участвовал в испытаниях еще при Хрущеве. Дед неизвестного возраста с карломарксовской бородой и в очках на резинке. За этой колоритной и немного несерьезной внешностью прячется водитель Урала, ГТС-ки, буровик и мастер на все руки, да еще и малопьющий ("нормузнающий"). По одной из древних легенд, после неудачного испытания заряда в скважине нужно было на серьезно "фонящей" площадке пробурить аварийную скважину для измерительных приборов. Пригнали и поставили буровую установку, после чего Палыч изгнал всех от радиации подальше ("Я уже старый для баб, а вам еще пригодится") и в одиночку три дня управлялся с буровой, пока не прогрыз гранит до нужной отметки. Жил Палыч на Белушьей Губе на базе экспедиции безвылазно годами и никуда не просился, т.к. родственников и дома у него на Большой Земле не было, неусыпно охранял геологические владения, когда в нерабочий сезон экспедиция улетала домой. Но однажды в "десятку" нагрянула какая-то проверка и выявила вопиющее нарушение трудового кодекса (Палычу отпуск не предоставлялся много лет!) и потребовала немедленного устранения безобразия. Начальник экспедиции вызвал Палыча, вручил ему билет на ближайший самолет до Архангельска и немалое многолетнее жалованье, неполученное и неизрасходованное Палычем по причине отсутствия таковой необходимости. Палыч в Архангельске за неделю прогудел с тамошними энтузиастами все богатства и с чувством исполненного долга вернулся обратно в родную Белушью Губу.
Кроме всего прочего Палыч содержал и холил собачье поголовье экспедиции, которое в период нашей командировки было немалым: 11 больших и маленьких проглотов. Замешивая в 40-литровом бачке варево, Палыч поведал, что совсем без собак здесь нельзя, т.к. это лучшая система сигнализации о приближении одной из самых главных новоземельских опасностей - белого медведя. Геологи обычно регулировали численность "сигнализации" в пределах 3-5 собак, но понявшая механизм регуляции сука предусмотрительно исчезла за несколько дней до "ощенения" и вернулась обратно через месяц. Отощала, как велосипед, но привела с собой шесть тявкающих колобков. "Этих разве утопишь? Ни у кого рука не поднялась, они же уже не слепые, вот теперь и кормим ораву" - развел руками Палыч. Вожак этого войска - здоровенный серый кобель - любил валяться, вытянув лапы, у столба в воротах. Въезжавший в геологическое хозяйство "Урал" сигналил и гудел "уйди зараза, дай проехать", но кобель не двигался с места, внимательно следил за протискиванием "Урала" в оставленное пространство, чуть подбирал лапы и после проезда колес снова их вытягивал. Шлагбаум, ети его бабушку. )))

БЗЖ итоги (часть вторая)

Лучшее поощрение - это НЕНАКАЗАНИЕ!
СПК ДПЛ С-191

Все понимают, что подобная круговерть в стиле БЗЖ требует осмысления и наказания. А чтоб два раза не вставать, Комдив собрав всех участвующих в постановке тут же на пирсе и учинил разбор. Пройдясь по сложной международной обстановке, он тут же прошёлся по нашему дивизиону подлодок и конкретно по вахтенным пострадавших подлодок, тепло вспомнил маму каждого стоящего матроса, старшин и мичманов. В темнеющей лазурной выси чайки, ухахатываясь над коленцами сочного морского слова, с трудом удерживались в воздухе. Со стоящего напротив ливийского сторожевика восхищённо цокали наши тогдашние «братья навек», донельзя покорённые такими искусными вывертами и загибулинами.
Выпустив пар с перегретых котлов, Комдив решил приступить к самому вкусному - к расчленению Флажка. Устно утыкав Флажка как ёжика, довёл до сведения всех слушающих, что именно ему можно впаять за чуть не угробленные три боевые единицы, а тем более, торпедопогрузочный пирс! Флажок всё уменьшался в росте и диаметре и если б не форма, давно бы исчез, растворился в просоленном Балтийском воздухе. Тут же недостатки в части ношения формы стали виднее, и Комдив на примере Флажка стал убедительно показывать, КАК не должен выглядеть военмор. Подойдя ближе, замечает торчащий у Флажка из кармана кителя конец (по-сухопутному - верёвочку, а не то, что все подумали)...

- Ну что за матчасть твою торпедную! Ну что ты за офицер, кнехт в задницу! Стоишь, как куча ветоши при шторме! Бербаза, а не моряк! Что за сопли?? - кричит Комдив и дёргает за конец. Шутиха, конечно, исправно срабатывает и Флажок окутывается дымом, как Хоттабыч. И вполне по-волшебному исчезает. Сверху в небе от изумления перестали ржать чайки. Солнце, краснея от стыда, утопилось в Рижском заливе. Вечерело. Стали бить склянки на "вечерний чай".