Начало 90-х, Харьковский Ракетно-Ядерный Колледж (ХРЯК aka Крыловка).
Идут практические занятия по электронным приборам. Занятия ведет п/п-к Жидко, человек сильно любящий свою науку и еще более любящий поизмываться над тупыми курсантами. К слову, задолбав всех на занятиях в течении семестра, на экзаменах он ставил оценки сразу же, не задавая никаких вопросов вообще - а чего спрашивать, ведь к тому времени он каждого знал как облупленного! Однако, если ты, самоуверенный нахал, хочешь получить более высокую оценку, нежели отпущено судьбой - изволь! Можешь тянуть билет, отвечать на вопрос, но ведь можешь и не ответить... Супер-игра, блин...

У доски стоит Морфий (так его называли даже незнакомые люди, очень уж внешность запоминающаяся), курсант второго курса радиотехнического факультета. Морфий был в то время поэт, писал неплохие стихи, и даже поэмы, немного напоминавшие творчество Лаэртского. Но вот с электронными приборами, да и с физикой как-то не склалось.

- Ну-с, дорогой друг, а раскажите-ка нам, как работает ламповый диод!

Как эта хреновина работает и зачем она вообще нужна Морфий понятия не имел, однако в мозгу его отложилась картинка из учебника, на котором он так недавно мирно спал. А на картинке был изображен как раз ламповый диод. Морфий уверенно рисует овал (стеклянная колба, значит), дугу сверху (катод) и палку снизу (анод).

- Вот, - говорит, - диод!
- А что-то я электрона в нем не вижу, ведь прибор-то вроде, электронный...
- А-а..., - вспоминает Морфий, на секунду задумывается и рисует жирную точку посередине и стрелочку от точки вниз, мол, вот электрон летит.
- Ну, рассказывайте!
- Вот катод (поразительно, помнит ведь как эти загогулины называются!), вот анод, вот электрон летит к аноду...
- А почему это электрон вдруг летит к аноду? - интересуется Жидко.
- Так ведь сила не него действует! - радостно вспоминает Морфий и тычет пальцем в нарисованную стрелку, радуясь, что нарисовал ее еще до вопроса.
- Сила - это хорошо, - говорит Жидко, - А что за сила?

Морфий смотрит на стрелку все пристальней и пристальней, пытаясь угадать как ее зовут, но все воспоминания уже закончились... Подумав еще немного, справа от стрелочки он пишет: mg

Группа, заинтересованно следящая за шоу, начинает сначала тихо, но все громче и громче ржать.

- А что вы смеетесь, товарищи курсанты? - с невозмутимой миной говорит Жидко. - Ведь курсант Антонов (имя Морфия в миру) прав! Электрон обладает массой? Обладает! Стало быть, на него, как и на вас, действует сила тяжести! Антонов, еще какие-нибудь силы на него действуют?

Морфий понимает, что конечно есть еще какие-то потусторонние силы, но какие???
- Никак нет, товарищ п/п-к, больше никаких!
Смех все громче.
- То есть Вы хотите сказать, - ехидно продолжает Жидко, - что электроны под действием силы тяжести осыпаются с катода на анод?
- Выходит так... - обреченно вздыхает Морфий.
Группа уже лежит.
- Отлично, товаррищ курсант! Только вот ведь незадача, электронные приборы используются и на самолетах, а они (самолеты) иногда совершают такие эволюции, что анод может оказаться выше катода. Что же делать? - вопрошает Жидко и просто любуется Морфием, который наморщил весь ум, пытаясь хоть как-то решить эту научно-техническую проблему.
Группа тоже затихла, всем интересно, что же Морфий ляпнет.

И вдруг с последних рядов раздается реплика:
- Так ведь, товарищ п/п-к, а гироскоп на что?

Жидко удовлетворенно хрюкнул, пытаясь не заржать в полный голос вместе со всеми и стал собирать в портфель свои бумажки со словами:
- Все, товарищи курсанты, мне вас учить уже нечему! Вы уже готовые инженеры, способные безо всяких знаний решить любую проблему!

P.S. Привет бывшему 3 факу ХРЯКА! И огромное спасибо преподавателям умудрившимся хоть что-то вдолбить в наши бестолковые головы!

ЧАРЛИ ЧАРЛИ БРАВО!
Продолжение

Срочно созванный консилиум, бубнящий как последователи культа Вуду, окружил старшего офицера.
- Владимыч, это ж: почти 'Гарпун':Тащ третьего ранга, она ж из композитных материалов! Кусочек отломать бы?!:Что композитка:там цифровой компьютер на борту:и горючки образцы бы взять! - доставала старпома толпа, не заметив, что командир прошел из штурманской рубки на ходовой, бросив через плечо: 'Товарищи офицеры, буй вам в руки вместо ракеты!'. Опытный и осторожный моряк знал, чем может кончиться попытка слямзить американскую собственность. Прецеденты на бригаде уже были. Оценив обстановку, он спустился в свою каюту и через пять минут вызвал к себе командиров боевых частей. Чутье его редко подводило, но доводы 'бычков' и наш мальчишеский азарт заставили изменить решение. Как он позже жалел об этом! И так нас жалел, и этак! Но это было позже. А пока корабль подошел бортом к мишени, закрывая ее собой от визуального наблюдения с островов, а окрыленный старпом уже строил боцманскую команду на юте, сжимая в руке кошку. Его первый бросок не достиг цели. Второй был точен, зацепив стропы. Тащили ракету из воды десять человек, легко выдернув на палубу 230-килограммовую 'сигару'. И вот 'золотая рыбка' у наших ног - четырехметровый прототип противокорабельной ракеты 'Гарпун' радиоуправляемая мишень BQM - 74E, произведенная корпорацией 'Нортроп' на заводе в Вентуре. Помните свое детство и то ощущение, когда получаешь долгожданную игрушку? Щенячий восторг! Это мы и чувствовали, поглаживая мокрую спину 'рыбки' и стараясь разглядеть каждую деталь, но солнце уже ушло за горизонт, и никто не заметил текущую из нее маркерную краску, и никто не вспомнил о все еще работающем радиомаяке, встроенном в ракету, зато нащупали крупную табличку на ее борту, подсветили фонарем и прочли: ' Данная мишень является собственностью американского правительства. Просьба возвратить ее представителям американских властей или любому кораблю ВМС США. Вознаграждение - пятьсот долларов'.
- Пятьсот разделить на сто восемьдесят:Маловато будет! - меркантильно заметил инженер РТС по кличке 'Пчел', не зная, что закупка каждой BQM -74 обходится американскому флоту в двести восемьдесят тысяч.
- Слесаря вызывали? - вздохнул Пчел, бросив на палубу сумку с инструментами, так как получил приказ командира 'разделать рыбку', фюзеляж которой был более чем габаритен для того, чтобы поместиться в пустующих внутренних помещениях. Осмотр показал, что болты изделия слишком высокотехнологичны для его советских инструментов. Послали за механиком. Умный дядя Миша все понял сразу и пришел с кувалдой и долотом. Зрительно нарезав ракету на три отсека, он приложил долото с первому шву и занес кувалду: В этот момент палуба завибрировала, и корабль дал ход!
- Что же он, ля, делает! - обречено заорал Пчел в лицо старпому, показывая в сторону ходового, на котором 'рулил' командир. - Радиомаяк же еще работает! Ломайте антенну или тащите фольгу, чтобы ее заэкранировать. Все, ля, повяжут нас янки!
Через десять минут корабль шел средним ходом, сводя с ума операторов американских станций слежения, у которых пеленг на мишень вдруг начала перемещаться со скоростью 15 узлов.
- Иваныч, ломай ее скорее нахрен! - понял ошибку старпом, и механик заработал кувалдой как отбойным молотком. Кто - то прибежал с пожарным топором, и работа закипела! Через полчаса 'тело' было расчленено на три части: первую - головную с пенопластовыми муляжами бортовой РЛС и боезаряда, вторую - отсек управления с кучей 'вкусных' внутренностей, приправленных главной изюминкой - тогда еще невиданным портативным цифровым компьютером, и третью - двигательный отсек с миниатюрным турбовентиляторным джетом, который впору было устанавливать на велосипед!
Разнося 'расчлененку' по разным помещениям, не досчитались двигателя и парашюта.
- Хрен с ним, с парашютом! У матросов трусы поизносились. Пусть новые нашьют! - пошутил старпом, не ведая, что глаголет истину. - Где движок, волки!
Движок, естественно, нашелся в зиповой запасливого Пчела, который ныл, отдавая его: 'Я аэросани хотел сделать дома!', за что получил подзатыльник и ходовую вахту вне очереди. Знал бы старпом как это чревато!
День закончился тихо, принеся нам одно очко в первом тайме. Все, кроме Пчела, заступившего на вахту, разбрелись по своим каютам. Пора было отдыхать после дня полного событий. Верное решение, так как не ведали мы, что последующие три дня станут бессонными для большинства из нас. Проходя мимо своего заведования, заглянул не боевой пост, чтобы узнать обстановку.
- Ребята, где 'Леги'?
- Тащ, крейсер на подходе к Сан Диеге и уже заказал буксир.
- Добро! Если отметится в связи опять, немедленно доложите на ходовой.
А на ходовом стоял Пчел, поэтому многие ворочались в койках не в состоянии заснуть от беспокойства. Пчел был 'талисманом', нет - черной меткой корабля! Практически все нештатные ситуации происходили на борту, когда 'рулил' он. Сейчас же 'Чарли' шел полным ходом под Лос Анджелес , и мы знали, что завтра там будет проводиться парусная регата, для участия в которой многие яхты вышли в море с ночи и лежали в дрейфе. Говорят, Пчел поработал на славу, создав панику среди яхтсменов и едва не задавив двух из них, пройдя всего в пятнадцати метрах. Но мы узнали об этом утром, когда было уже не до этого:

Место действия - пятнадцать миль западнее ВМБ Лонг Бич.
Второй тайм. Счет 1:0 в пользу 'Чарли'. Пока:

Ужасно хотелось спать, но колокола громкого боя не давали. Мозг пытался вспомнить, были ли вначале три коротких звонка, которые означали бы учебную тревогу, но получал отрицательный ответ. Когда же корабельная трансляция голосом самого командира гаркнула 'Боевая тревога!', мозг сказал 'Опа!' и приказал телу бежать со всех ног на ходовой мостик. Там он окончательно и активировался, оценив обстановку и вынеся вердикт: 'Погано все, брат!'. Действительно, поганее не бывает: хмурый командир сидит в своем кресле с лицом лишенным следов сна, рядом курит смущенно - печальный старпом, вахтенный офицер 'морщит мужественную репу', своим видом показывая, что все 'по - взрослому', что он не нажимал кнопку локтем, заснув на вахте.
- Толя, что? - тихо спросил его, невольно пригнувшись от воя реактивных самолетов, побривших наши мачты.
- Гинтрудеры, ять! - вздохнул вахтенный, кивнув в сторону делающей разворот для повторного захода пары американских штурмовиков 'Интрудер'.
Оглянувшись по сторонам, увидел выплывающие из тумана силуэты 'Леги' и компании и сразу все понял. Ударив ребром ладони по кнопке 'Лиственницы', вызвал свой боевой пост и недобро спросил: 'Что, ля, больше радиограмм от 'Леги' не было?'.
- Была, тащ, но очень короткая:
- Ну - ка, 'сыграй' ее мне! - рявкнул, уже зная, что услышу.
Динамик захрипел возмущенным голосом 'Плид Контрола', забывшим в своей ненависти о любых правилах радиообмена: 'Леги', запрещаю заход в Сан Диего, пока ракета не будет найдена и возвращена!'.
Получив фитиль, разъяренный 'адмирал', лишенный субботних радостей, всю ночь рыскал по обширному району, чтобы найти нас затерявшимися среди частных яхт. Найдя, пыхтел в трех кабельтовых от лежащего в дрейфе 'Чарли', не зная с чего начать экзекуцию, чему мешала презумпция невиновности - видимые признаки 'преступления', скрытые туманом, пока отсутствовали. Подсказали мы сами, объявив протест и заметив, что нам трудно дышать в 'тесных объятиях братского американского флота'. Казалось, 'Леги' просто взорвется от такого нахальства. В ответ 'боевики' плотнее прижались к нам с трех сторон, намекая, что текущий счет 1:1, и играть нам, сердешным, теперь сугубо в обороне.
- Самый малый вперед. Рулевой, держать нос на мидель крейсера. - начал закипать уже наш командир, надеясь вырваться на чистую воду. 'Леги' нехотя дал ход, открывая нам путь на запад, и тут же пристроился в кильватере, приказав фрегатам 'вести русского под руки'. Сверху нашу 'голову' прижимали прилетевшие с авиабазы Норт Айленд противолодочные 'Викинги', подключившиеся к акции 'устрашения'. Какое уж тут устрашение, когда над головой летают 'пылесосы' без оружия на внешних подвесках! Безуспешно применив весь незамысловатый иезуитский набор, 'Леги' решил сменить кнут на пряник и попытаться поговорить с нами как флотский с флотским. С этого бы и начинал, глупый! А так, упустил свой шанс, давя нам бока.
- 'Чарли', мишень у вас?
- 'Леги', вопрос не понял.
- Вчера она приводнилась у вашего борта. Вы ее видели?
- Видели! И что?
- Вы взяли?
- Нет. Она отдрейфовала от нас на: хм :в сторону. А, что, вертолетчики ее все же утопили?!
- Спасибо за помощь! - обречено процедил сквозь зубы 'адмирал'.
И тут включился величайший демаскиратор всех времен и народов - Солнце, рассеивая остатки дымки и ярко освещая корму 'Чарли', левая часть которой оказалась не шарового, а ядовито - зеленого цвета. 'Рыбкина кровь' разбрызгалась!

Продолжение следует

Сага о национальной безопасности и национальных интересах

(хотел сперва в Щит Родины поместить - по ведомственной, так сказать, принадлежности, потом решил, что сюда уместнее:))

Полковник Чайкин - личность эпическая и просто замечательный человек. Соединяя доброжелательную общительность, исключительную стойкость к большим количествам алкоголя и превосходное физическое образование, удачно дополненное специальным, он долгое время был грозой зарубежных ведомств, занятых охраной импортных секретов. Как утверждают, полковник Чайкин добыл всю документацию по программе "Звездных войн", включая черновики расчетов и действующие модели спутников в натуральную величину. Так оно или нет, точно не скажу, но вот наши соседи справа (ну, те, что на Аляске) вырастили на полковника приличный зуб.
Мало того, они некоторых сотрудников программы "Звездных войн" обозвали "агентами полковника Чайкина" и рассадили по федеральным тюрьмам. Время шло, полковник ушел в отставку, попутно работая на нашу Фирму, а злопамятные ФБРовцы назначили "агентом" еще одного человечка, но с уликами вышел недобор и судья отправил дело на доследование, намекнув, что или улики, или освобождение в зале суда. ФБР приуныло, но тут лично полковник Чайкин собрался в командировку в Нью-Йорк.
В американском консулате он честно указал свое прошлое место работы, клерк икнул, покраснел и сообщил, что такую визу посольство может выдать только с одобрения Госдепа. Госдеп одобрил - времена стали другие, сам экс-директор ЦРУ в Москву в гости ездил и т.д. Визу выдали, скажем, 20 октября, но за два дня до того о казусе прознало ФБР и 19 октября был выписан ордер на арест, о чем Госдепу, естественно, не сообщили.
И вот прилетает полковник Чайкин в Нью-Йорк, а у самого у трапа встречают его два молодых человека при костюмах, галстуках и темных очках, сажают в машину с тонированными стеклами и везут разговоры разговаривать. Полковник действует по уставу: сперва звонок в Москву, диктует дочке телефон дежурного, которому надо сообщить о случившемся, потом получает для ознакомления ордер на арест с формулировкой, прошу запомнить, "за ущерб национальной безопасности Соединенных Штатов", потом сообщает своим визави, что отвечать он будет только на анкетные вопросы - имя, возраст, образование. Ну и ладушки. Побеседовав некоторое время, ФБРовцы сдают полковника в федеральную тюрьму Нью-Йорка. Рассказы о жизни и быте федеральной тюрьмы - отдельная песня, опустим для краткости.
В Москве после звонка Служба Государева протянула "Не пооонял…" и выступила с заявлением, смысл которого сводился к тому, что яму с крокодилами мы еще не засЫпали, а наловить десятка два американцев - минутное дело.
Вторыми за Чайкина вступились хранители традиций - британцы и сказали, что а) отставников трогать вообще нельзя, б) выдавать надо что-то одно - либо ордер, либо визу, в) чего еще от этих американцев ожидать можно.
Третими вступились совсем уж странные защитники - люди из Лэнгли, хотя их-то понять можно - цапнув Чайкина, ФБР подставило под ответный удар в первую очередь работающих в России ЦРУшников. Затем проснулся и Госдеп с криками "Блин, ну что ФБР из нас дураков делает???"
Скандальчик разрастался и завершился тем, что в ходе очередного телефонного общения Черномырдина с Гором была сделана прямая предъява. После чего, проведя 15 суток (!) в федеральных тюрьмах, полковник Чайкин был освобожден с формулировкой "в национальных интересах Соединенных Штатов".
А теперь припомните формулировку ареста.

СВЯТОЙ ЗАПАСА

Он появился внезапно. Еще вчера, когда корабль возвратился из похода, его не было. А сегодня он уже стоял с нами в строю на подъеме Флага одетый по-щегольски в ни с чем не сравнимые шинель и фуражку ' калиниградского кроя', белоснежное кашне, со взглядом честнейшего Херувима и славнейшего Серафима. Ангел, но явно не из плавсостава…
- Так, буиные хари! - обратился к нам Сан Владимыч, оставив офицеров своей службы на юте для представления вновь 'явившегося'. - Литинант….прикомандирован к нашей банде. Прошу жаловать - любить не обязательно! Р-разойдись! Замам прибыть в мою каюту.
В каюте Сан Владимыч нас огорошил: 'Осторожнее с этим летехой. 'Косарь' он. Пинали из части в часть с самой Камчатки и вот допинали до нас! Он там год отказывался получать деньги, прося замполита перевести его получку в Фонд Защиты Мира. Письма писал вплоть до Министра Обороны! Так ему эти деньги вставили плашмя и бросили к нам на бригаду для перевоспитания. Пусть кэп с замом его воспитывают! Серьезных поручений ему не давать; держаться миролюбиво, но на расстоянии. Может он действительно псих?!
Но прошло всего три дня, и святая вера человеческая преодолела, как преодолевает она страх перед неизвестным, предубеждение и недоверие, сказав: 'Нормальный парень. Взгляд странноват…да, все мы странноватые.'
Внушительных размеров 'новоявленный' офицер показывал пример во всем: его белоснежная рубашка (кремовые он не носил), выглаженные брюки и тужурка, комсомольский значок на груди выглядели 'мечтой ОУСа и политотдела' на фоне наших засаленных кителей и пузырящихся клешей, его готовность получить любое распоряжение и поручение впечатляла, так как в первые дни их выполнение не проверялось. Когда проверили - ахнули!

Лейтенанту приказали отвезти провинившегося матроса на гауптвахту. Он сказал 'Есть!' и отвел матроса в ближайший кабак, где оба успешно и надрались, проснувшись на нарах в месте назначения. Приказ был выполнен!
Получив десять суток 'кичи', наш герой умудрился перепоить караул в первый вечер и делал это все последующие девять дней, проводя ночи не на 'вертолете', а в теплой постели своей подружки. Узнавший об этом комендант, вызвал старпома корабля. Старпом предложил добавить лейтенанту еще десять, но комендант 'уговорил' его забрать лейтенанта 'домой' или 'товарищ капитан 2 ранга' сам сядет на неделю'.
На корабле за него взялся командир - наш 'великий воспитатель', ибо замполит сразу понял, взглянув в голубые глаза лейтенанта, что тот - скрытая, но явная угроза для его перевода в политуправление. В ответ на 'задушевные' беседы кэпа 'проказник' начал создавать 'Комитет защиты прав личного состава', пропадая весь рабочий день в низах и 'квася' с матросами. Кто финансировал? А Фонд Защиты Мира и финансировал, отказавшись от его годовых пожертвований! Пьянка шла - Сорос отдыхает: дежурные по кораблю теперь спускались в низы только с пистолетом в руках.
Кэп терпел неделю, потом вызвал 'председателя Комитета' и предложил джентльменское соглашение: ' Я тебя впредь в упор не вижу, гад! Сиди в каюте и не высовывайся, а то за борт выкину!'. Лейтенант приказ 'понял'…
Он прочно сел в каюте, выходя из нее только в ночное время. Мы не видели его месяц и были счастливы! Но через месяц о нем вспомнил начальник политотдела, прибывший лично проверить результаты 'перевоспитания' заблудшего и заодно узнать - не желает ли лейтенант написать рапорт о своем увольнении в запас. Ха, надо ему это было?! Надо!…, но не сейчас, так как ждал 'косарь' момента, когда о нем узнает весь Флот и скажет голосом КомФлота: 'Па-а-ашел он …на Запад!'.
- Тук - тук…бум - бум…бам - бам - бам - затряслась дверь каюты от ударов кулаков 'настоящего коммуниста, вопящего: 'Та-арищ литина-ант! Открыть дверь!'.
Замок щелкнул, дверь открылась и кулак начпо…застыл в воздухе - на него голубыми всепрощающими глазами смотрели два Христа: один с иконы в углу каюты, другой - лично…во плоти! Сама каюта была переоборудована в алтарь, служил за которым лейтенант - Сын …Отца…нашего Главного… Он по - прежнему был одет в наглаженную форму офицера Флота, но имел вьющиеся волосы до плеч, изрядную бороденку и крест на груди поверх галстука. Комсомольский значок покоился на своем обычном месте. И главное! - глаза, пронзительные всепрощающие глаза!
- Вы, что? - промямлил главный коммунист. - Вы зачем?
В ответ донеслось: 'Слова, которые говорю Я вам - суть дух и жизнь! Уже не я живу, но живет во мне Бог наш'.
- А почему носки красные? - начал сходить с ума начпо.
- Смирись в своей гордыне! - ответил 'Святой'. - Ибо сам ты одет в неуставные ботинки!
И хлопнул дверью перед носом капраза. Начпо сдуло, но его визг обогнал тело.
Следующим на 'исповедь' занял очередь комбриг, выслушавший лекцию о мире во Святом Духе и радости зрящих красоту лица Господня. Узря, комбриг был отправлен в госпиталь лечить 'рану сердечную'. Вылечившись, ушел в капитаны - наставники. Так его проняло!
А 'Святого' после этого уволили в недельный срок. Тогда! в середине 80-х! Чудны деяния твои, Господи!

В тысяча девятьсот семьдесят замшелом году наш дивизион в составе бригады ехал на боевые стрельбы на полигон. С дальнего запада в Среднюю Азию. Целый эшелон техники и теплушек, а в середине два зеленых вагона - плацкартный для офицеров и купейный-штабной.
Нам выделили крайнее купе в плацкартном, как раз восемь человек офицерского состава.
Принесли бачки с обедом, сидим, борщ хлебаем.
А за дверью, в закутке около туалета какой-то прапор делится с сослуживцами жизненним опытом.
Делает он это не только весьма громогласно, но и употребляет множество витиеватых матерных выражений.
Притом настолько нестандартных и изящных, что борщ-то мы хлебаем, но внимательно слушаем.
Суть его рассказа уловить не удается, но дело-то не в этом...

"...хорошие вы ребята, - доносится очередной пассаж, - но мух пиздой не ловите!"
Командир, капитан Ш-й, одобрительно хмыкнул, и загрузил в рот полную ложку борща.
"Надо же, - сказал я, - новый способ борьбы с мухами..."
Командир прыснул жирным борщом прямо на комбата-первого и оплевал его с ног до головы.
Некоторое время прапора не было слышно из-за выражений комбата, но он не был столь изобретателен, как предыдущий оратор.
Я понял, что возможны жертвы. Выглянул за дверь и очень вежливо попросил:
"Нельзя ли потише? А то у нас командир борщом подавился..."
Прапор заглянул к нам, увидел комбата, всего в красных пятнах борща и с выпученными глазами, и очень застеснялся.
Извинился и тихонечко ушел.