Немного об особых случаях
Но прежде всем известные заклинания тряпичной авиации.
Особые случаи - это когда вам угрожает реальная опасность. Убиться или покалечиться. Причем это, конечно, не только не раскрытие парашюта как таковое (часто и не смешно обыгрываемое в редких анекдотах). Получить травму можно при приземлении даже на ровное поле. Риск подломить конечности заметно возрастает, если вас несет:
На деревья. Даже если вы удачно зависли, дерево этого не знает и под вашим весом (помните правило рычага?) может упасть, естественно, на вас же. Человек в нашей базе остался жив лишь благодаря проволочной маске на лице. (Размозженный череп, к сожалению, и не клеится, и не лечится). В павильоне эта маска в виде W висела на стене как латинское “memento Mori”.
Ножки, которые вы изящно тянете параллельно земле, легко проскакивают между ветвями и зажимаются как в капкане. И для большей романтичности в этом капкане вы висите вниз головой. Ваши верные друзья, от которых хочется в этот момент получить немедленную помощь, будут вместо этой помощи изощренно зубоскалить и задумчиво чесать репу, придумывая очередной перл позаковырестее.
Или на воздушную высоковольтную или низковольтную линию электропередачи. (Без комментариев.)
Или даже на дорогу, по которой несутся туда сюда большегрузные грузовики и стремительные легковушки. Водители авто мужественно смотрят вперед, а на опускающиеся с неба тела внимания, естественно, не обращают. (Мне доводилось прыгать на трассу. Как сказал киногерой Пьера Ришара: “Это было великолепно! Но повторять не будем”.)
Как вариант, под вами взлетно-посадочная полоса какого-нибудь поселка в богатой нефтью Западной Сибири. Самолеты малой авиации там взлетают и садятся не реже, чем где-нибудь в Шереметьево-2. Быть резким как кенгуру, будучи закованным в подвесную систему, я вам скажу, нелегкая задача.
Да даже на крышу какого-нибудь здания. Ни травм, ни тем более смертей у нас не было, но шифера пострадавшие граждане вытребовали с авиаотделения - Мама не горюй. (А что вы думали, если ветер меняется от ласковых 5 м/с до зловещих 14, да еще и дует в другую сторону? У каждого парашютиста после этого был свой именной дом. Самому счастливому достался магазин ОРСа.)
Как вариант, можно попасть в водоем, и необязательно, чтобы он был глубокий. Утонуть можно, когда воды только-только омыть сапоги. Раз, и вы поскользнулись! А рот в этот момент был открыт от удивления, или, может, вы кричали во всю мощь своих легких: “Держите меня! Я плавать не умею!” И даже если, проявив все свое умение и обезьянью прыть, вы остались на твердом и надежном берегу! Но! Ведь купол-то не остался, а намок, и превратившись в подводный парус, понес вас по быстрой и порожистой реке.
Бывает экзотический случай, когда вы зависаете за самолетом. (Не верьте тому, что вас смогут втащить обратно. Не смогут. А вот обрезать то, на чем вы висите, это самое то. Что там с вами будет потом, это уже другой вопрос.) К примеру, раскрылся ранец в кабине, а вы уже весь как отпущенная пружина, выстреливаетесь в направлении стабилизатора.
А если вы весь такой вялый, то носом об фюзеляж, запросто и очень больно.
Поймите меня правильно, я не пытаюсь читать нравоучения. Пишу я эти очевидные вещи, так как хочу поделиться пережитым и между делом подтвердить статистические данные, которые говорят - самое опасное - приземление. Ведь если парашют таки откажет, смерть все равно наступит при этом самом приземлении, но только очень жестком. Хотя это совсем не обязательно.
И, наконец, мы подходим к самому волнующему, к ОТКАЗАМ. Полным отказом мы называем всякие разные случаи, когда парашют не открывается совсем. Гораздо чаще бывает так: он открывается, но не весь, или открывается, но не так как надо, или открывается как надо, а потом берет и слаживается, что совсем не надо - Это всё частичный отказ.
Происходят эти отказы по вине как техники, так и по безалаберности использующих эту технику людей.
Например, все, наверное, знают легенду о девушке или в некоторых редакциях парне, разорвавшей/разорвавшем руками ранец запасного парашюта, так как шпилька в конус была вставлена против хода. С основным, предполагаю, было то же самое. (В нашей базе пенсионеры, помнящие ещё Ил-14, Ми-4 и конедни все свои рассказы о Т-4 начинали с: “Вытягиваю клеванты. О, бля! Зачиковал неправильно!”)
Или я знал одного товарища, который сошелся в воздухе на ПО-9 с другим таким же горемыкой. И если горемыка отцепился успешно (Замки такие, помните ОСК?), то товарищ долго и отчаянно боролся с чужим спеленавшим его куполом, который к счастью для всех и победил у самой земли. А зачем, спрашивается, допустил сближение?
Я описал ранее ставший анекдотом случай, когда карабин не подцепляют к заветному тросу ПРП. Но в другой раз все кончилось очень трагично - человек погиб и пьянство тут не причем, просто невнимательность выпускающего. Погибший, ясно, тоже виноват. Куда ты лезешь прыгать, если такой неинициативный? (Хотя, может, он получил акустический, ультразвуковой удар?)
Но в ступор от страха человек может впасть на любом прыжке. Хоть на первом, хоть на тысячном. Это настигает вас внезапно. Животное, леденящее кровь чувство, от которого слабеют ноги и все такое. А вот как объяснить, когда, например, на спор прыгает со словами: “Сам сдерну камеру стабилизирующего!” Сдергивал до самой земли. Спор проиграл. Навсегда.
Сами парашютные системы тоже, конечно, не гладкие и пушистые. У наших “Лесников-2” задержка раскрытия по паспорту допускается 11 секунд. И на тех, что приходили из Иваново, так и было.
Я как-то попытался это объяснить своему другу (Смелому парню альпинисту). Я его вербовал в адепты Церкви Свободного Падения. И он у меня удивленно спрашивал: И вы безропотно падаете и ждёте?
Нет, отвечал я, ты должен в это время бороться за раскрытие!
Как это бороться!? 11 секунд бороться?! Ты прыгаешь и ещё борешься за открытие парашюта?! Нет, вы психи!
Так и не стал он прыгать. И уже, наверное, не прыгнет. (Жена, две дочери, собака, кошка, дача. Нет, уже точно не прыгнет.) Зато я хожу в горы.
А сорокалетние предпенсионеры, им-то каково было после сверхнадежных “Лесников”? На тренировках две-три отцепки за один подъем никого не удивляли. (Слава человеку, придумавшему КЗУ). Со временем, конечно, парашюты доработали. Сейчас двойка очень надежная система, хотя и ее время ушло.
Те, кто парашюты использует часто, как правило, все прошли через момент, когда нужно принять то самое “единственно правильное и верное решение”. Многие даже не один раз. Но если прокачать это все случаи через мозговые извилины, (никого не хочу обижать), наверняка это была та самая личная неосторожность, которая, как говорится, и привела.
Каюсь. Сам грешен. Вот как это было.
Начало мая. Тренировка курсантов и одновременно инструкторов. Параллельно я тоже присутствую в виде показательного тела. Делаю прыжки как на круглых так и на квадратных, в зависимости от наблюдающей за мной на земле группы. Смотря по тому, что у меня выходит, руководители говорят, что делать надо примерно так же, или ни в коем случае так не делать, а то... Кроме того, у меня еще есть своя программа, а обратный борт пойдет домой не скоро. В общем, в день выходит пять-шесть прыжков со своей укладкой и укладкой для глубоко уважаемых мною людей.
Напрыгался я к пятому дню до полного не хочу. Те кто прыгает много и часто, поймут мое состояние. И состояние это мое сыграло со мной злую шутку. Мне стало очень многое безразлично и захотелось чего-нибудь этакого.
Вот это этакое я решил поискать, когда к вечеру попал на заключительный подъем в качестве левого пассажира. И вышел на крыле последним.
Решил стропы управления повыжимать. (Трюк известный, но зачем мне то это было надо? Ведь можно же было просто скрутиться? Но мозги уже стали набекрень.) Для осуществления своего замысла я намотал стропы на кулаки. Три оборота. Потом мгновение подумал и сделал еще один.
И начал! Вытяну - крыло назад, я подержу, потом отпускаю, крыло само собой вперед (Долго держать нельзя, это не ПОшка, стабель может перехлестнуть). Ну и на третьей попытке это и случилось. Купол ушел вперед так быстро и так резко, что не просто встал передо мной как забор, он встал ниже меня! Естественно, потеряв горизонтальную скорость и избыточное давление, залип и вывернулся.
Падение! Неуправляемое вращение!
По сторонам как стремена у лошади свободно болтаются петли звеньев управления! Над головой вместо надежного жёсткого матраса какой-то аляповатый хлопающий бантик.
Если секунду назад шансы совершить удачный прыжок приближались к бесконечности, то сейчас они стали заметно меньше ста.
А жить-то очень хочется! И этот промежуток между 99 и 100 вдруг делается непропорционально большим.
И сфинктер (буду честен) действительно сжимается так сильно, что не то что иголка, вирус туда не проскочит.
Но это все общее ощущение. А конкретные мысли летят как элементарные частицы в токомаке. Выход тысяча двести, раскрытие семьсот пятьдесят. (Если высотомер не врет.) А ниже шестисот друзей нет. Руки уже на подушке отцепки и на кольце запасного. Ну, сразу! Не тяни! Рву и то и другое с перерывом в секунду. Поджимаю ноги, завожу руки за спину. Свободные концы как бы машут мне на прощание металлическим блеском: “Hasta la vista bebi.”
Время останавливается. Раскрывается ранец. Вытяяяяяяяягивается белая колбаса. Стропы выходят из сот так медленно, что я вижу каждый пучок и слышу каждый щелчок. (Представляете медленно капающий кран на кухне?) Не могу больше терпеть этой самой настоящей пытки, выбрасываю к черту и кольцо, и звено отцепки. Суетливо машу руками, пытаясь помочь стропам. Хватаю две верхних и трясу, чтобы купол наполнился воздухом. Прихожу в себя, когда понимаю, что все уже давно работает. (Мне потом сказали, что между отцепкой и раскрытием прошло не больше секунды).
Нервно смеюсь, вспоминая рассказ инструктора К. Ему в подобной ситуации показалось, что он забыл присоединить скобы, и запасной парашют улетает от него. Так он схватился за свободные концы так сильно, что руки свело судорогой.
Ну, а подо мной - свежевспаханное поле. По полю бежит дед с внуком (садили картошку). Мимо бесформенным комом медленно пролетает мое крыло. От площадки уже пылит автобус. Приземляюсь. Дед подлетает. Тяжело дышит, щупает меня и волнуясь, спрашивает/сообщает:
Сынок, ты цел? А товарищ-то твой того! Я ВСЕ ВИДЕЛ! КАК ОН ДО САМОЙ ЗЕМЛИ! И ребром ладони о ладонь возбужденно показывает, вроде как: Бац! И в лепёшку!
Какой товарищ? Ты что, отец? - удивленно выпучиваю глаза.
Да вон же лежит, тычет пальцем в мое крыло, а внука хватает за руку. Ребёнку такое видеть нельзя.
Ну, успокоил старика. Внуку все фиолетово, его успокаивать не надо. Собрал барахло, залез в автобус. Приехал как раз на разбор. Выхожу на арену, рассказываю и показываю, что произошло. О выкрученных стропах трусливо (но благоразумно) помалкиваю.
Руководители внешне удовлетворены рассказом. Но все же не могут скрыть сомнения. С чего бы это он так у тебя среагировал? С твоим-то бараньим весом? (64 в трусах).
ДА И ВООБЩЕ У ТЕБЯ ЖЕ БЫЛО ЕЩЕ ПЯТЬ-ШЕСТЬ СЕКУНД И ТЫ ВПОЛНЕ МОГ БЫ ПОБОРОТЬСЯ!
(с)Голод http://forum.sukhoi.ru
публикуется с разрешения автора |
