Джинн капитана Аладушкина

(как бы арабская сказка)

- Дошло до меня, о великий шах, - деловито начала Шахерезада, - что в одном из авиационных гарнизонов служил капитан Аладушкин, и был он примерным офицером, соблюдавшим Общевоинские Уставы, Руководство по технической эксплуатации средств связи и РТО, Наставление по производству полетов и другие мудрые и заветные книги на радость командирам и в утешение офицерам-воспитателям.
Случилось так, что в один из дней капитан Аладушкин обеспечивал полеты, и по воле Руководителя полетов, да продлятся его дни, одна смена закончилась, а вторая еще не начиналась. Аладушкин задремал, возмечтав во сне о сладостном напитке какао, который он сможет вкусить в чайхане летно-технического состава, но сон его прервал голос визиря боевого управления:
- «Дренаж»! Ты спишь там что ли? Показывай, давай!
Тогда капитан Аладушкин обратил внимание своё на ИКО и, о горе! Он узрел, что вверенная его трудам и заботам РЛС «не видит». Обычно индикатор, усеянный по воле Центра УВД целями как звездами в августе, сейчас был наполовину пуст.
Аладушкин посмотрел на щит управления и увидел что ток второго магнетрона на нуле.
Офицер, волею Аллаха отлично знавший матчасть тяжелых РЛС, снял высокое, остановил вращение и, оставив за себя в индикаторной бойца-магрибинца, полез в приемно-передающую кабину.
В ППК как в пещере сорока разбойников царил таинственный полумрак, мощные вентиляторы в кольцевых туннелях ревели подобно разъяренным ифритам, но Аладушкин укротил их, щелкнув тумблером на щите управления. В кабине сразу стало тихо и уютно - жужжание сервомоторов и гудение внутриблочных вентиляторов ласкало слух, а запах разогретой аппаратуры, краски и еще чего-то радиоэлектронного был поистине приятнее самых дорогих благовоний.
Умудренный инструкцией по ТБ, Аладушкин осторожно открыл дверцы передатчика. Щелкнул разрядник, между металлическими шариками проскочила впечатляющая искра, а...
***
- Послушай, Шахерезада, - недовольно сказал шах. - Так мы и за неделю сказку не закончим. Рассказывай давай без этих восточных штучек.
- Слушаю и повинуюсь, мой господин! - молвила Шахерезада.
***
- Та-а-ак, - подумал Аладушкин, - вроде, тиратрон. - Нить накала здоровенной как хороший термос лампы не светилась. - Ну, это упрощает... Сейчас заменим.
Аладушкин достал из ящика с отделениями, оклеенными мягкой синей тканью, новую лампу, с натугой выдернул старую, вставил вместо нее новую, надвинул анодный колпачок и затянул хомут. Теперь нужно было протереть баллон лампы спиртом, чтобы с анода не стекали синие змеи разрядов. Намочив тряпочку, Аладушкин начал аккуратно протирать лампу.
За спиной что-то негромко хлопнуло, в станции стало заметно темнее. Аладушкин повернулся и застыл, вытаращив глаза. Над токосъемником покачивался полупрозрачный гражданин, частично погружаясь в кожух сельсин-датчиков грубого и точного нуля. Гражданин был в халате и чалме с кокардой ВВС.
- Ты кто такой? - спросил Аладушкин. Ноги незнакомца в ковровых туфлях покачивались перед его носом.
- Джинн, - вежливо ответил незнакомец и поклонился, сложив руки перед грудью. - Я - раб лампы.
- К-какой лампы?!
- Вот этой, господин. Начальник военной приемки полковник Элохимсон, да живет он вечно, своей волей, с мощью которой не сравнятся ни волны моря, дробящие скалы, ни ветер пустыни, передвигающий барханы, поместил меня в эту лампу и наложил печать вечного заточения, - джинн указал пальцем на фиолетовый штампик «ВП-11». Позволь в свою очередь обеспокоить твой слух вопросом, не ты ли являешься господином сей колесницы, назначение которой непостижимо для меня, ничтожного?
- Э-э-э... Ты про что это? А, ну да, я начальник станции...
Джинн рухнул на колени.
- Приказывай, о могущественный. Прикажи своему ничтожному слуге, и он выполнит любое твое повеление!
- Любо-ое? - обрадовался Аладушкин.
- Ну... - смутился джинн, - просто так говорится...
- Значит, все-таки не любое...
- Твое разочарование, господин, разрывает мне сердце! - пафосно сообщил джинн, жестикулируя как Кобзон на правительственном концерте. - Может быть, ты хочешь усладить свой вкус кувшином вина, крепкого и сладкого как...
- Крепленого не пью! - поспешно сказал Аладушкин и сглотнул.
- Возможно, господин пожелает танцовщиц? Скажем, балетную группу Большого театра или подтанцовку из...
- Ладно-ладно, - сказал Аладушкин, - джинн так джинн. Разберемся. Но не таскать же мне этот доисторический самовар с собой? - задумчиво сказал он, глядя на тиратрон.
- Я раб лампы! - занудно сообщил джинн.
Аладушкин пошарил по карманам.
- Вот что, - сказал он, доставая из кармана флешку. - Полезай сюда, будешь жить во флешке, хорошая флешка, гигабайтная, там с десяток файлов лежит, подвинешь их если что.
- Но джинны не живут во флешках!
- Ты будешь первым, тебе понравится, обещаю. Лезь, говорю, а то включаться скоро.
Джинн начал втягиваться во флешку и вдруг опять сгустился над токосъемником.
- Ну, что еще не так?
- Защиту от записи сними, господин...
Аладушкин открутил смену, сдал дежурство и отправился домой. В общаге он запер дверь, задернул шторы, включил компьютер и воткнул флешку в порт usb.
- Давай, заселяйся, - сказал он.
Сначала ничего не происходило, но потом в компьютере истошно заорал Кошмарский, потом удивленно хрюкнул и замолк. Замигал индикатор жесткого диска, и вдруг винда вывалилась в синий экран смерти.
- Эй, эй, ты что делаешь, демон? - завопил Аладушкин.
- Извини, господин, - раздалось из динамиков.- Твой неразумный раб случайно остановил не тот процесс, этот сын шайтана и ослицы наворотил в своей операционке такого, что сразу и не разберешься... Сейчас...
Компьютер с немыслимой быстротой перезагрузился.
- Уф, - сказал джинн, - теперь порядок. Антивирусы и файерволл я удалил, теперь компьютер господина буду защищать я! Чего пожелаешь, господин? Может быть, кувшин...
- Закуски раздобудь, - поспешно сказал Аладушкин, - надо новоселье обмыть. А «Шпага» у меня имеется.
- Слушаю и повинуюсь! - гулко ответила акустика, и тут же перед Аладушкиным возник музейный столик, казалось, сбежавший на своих причудливо изогнутых ножках из музея народов Востока. На серебряных и золотых блюдах были красиво разложены персики, виноград, какие-то сласти.
Аладушкин тоскливо осмотрел это восточное изобилие и сказал:
- Ты это... колбаски сообрази, огурчиков там, капустки... А то «Шпагу» персиками закусывать как-то... ну, непривычно. И вылезай из компьютера, а то чокнуться не с кем.
Аладушкин ополоснул стаканы, вытащил из-под кровати бутыль со спиртом, налил, собрался разбавлять, потом вдруг передумал и спросил:
- Тебе как, разбавлять или чистого?
- Как себе! - откуда-то из глубин подсознания извлек ответ джинн.
- А-а-а, ну ладно, разбавлю тогда... Ну, за знакомство!
Джинн махнул полстакана «Шпаги», посинел, выдохнул язык пламени, по его смуглому лицу пошли цвета побежалости.
- Крр-репка, зараза - выдохнул он, занюхивая ковровой туфлей.
- Ты закусывай, закусывай, а то с непривычки-то... - забеспокоился Аладушкин, пододвигая к джинну тарелку с квашеной капустой.
- Спасибо, добрый господин, - сказал джинн, - а что это мы пьем?
- Дык спирт технический, «Шпага» по-нашему. Как это по-арабски? А, алкоголь, вот.
- Сколь велика и удивительна сила этого волшебного напитка! - покрутил головой джинн, - только хорошо бы его настоять на чем-нибудь.
- Это можно, - ответил Аладушкин, - настаиваем, завтра поговорим, а пока, извини, я бы отбился, наломался на полетах...
- Конечно, отдыхай, господин, - поклонился джинн, - только сначала задай работу своему рабу, ибо я в сне не нуждаюсь.
Задумался Аладушкин и вдруг понял, чем ему может помочь джинн. А надо сказать, что учился он заочно в Военно-воздушном инженерном медресе имени многоученого хакима Николая ибн Егора, да будет благословенна его борода, где набирался благочестивой авиационной мудрости, но учебу запустил и боялся отчисления.
- Слушай, а ты контрольную по тактике ВВС можешь? И по радиолокации... И по...
- Ни о чем не беспокойся, господин! - ответил джинн. - Ложись спать, и пусть Аллах пошлет тебе сладостные сны, только не отключай на ночь компьютер и принтер. И вообще, никогда не форматируй жесткий диск, ибо тогда вернусь я в свое заточение в лампе, и я более не смогу служить тебе, господин.
Аладушкин лег спать, а джинн, который благодаря мудрости полковника Элохимсона владел техническим английским, поудобнее устроился в системном блоке и скачал весь Интернет, но своим волшебством сделал так, что Аладушкин за трафик не заплатил ничего. После этого возжег кальян, наполненный ароматными восточными травами и мануалами, и до полуночи курил их, а когда наступила полночь, джинн, умудренный всеми знаниями, накопленными человечеством, и вооруженный марксистско-ленинским диалектическим методом, взялся за контрольные. Когда Аладушкин проснулся, он увидел, что принтер как бы слегка дымится, все контрольные выполнены, распечатаны и даже сконвертованы с исходящим номером 1-го отдела части. И только одну контрольную джинн сохранил в файл, потому что в принтере кончилась бумага.
С тех пор пошла у Аладушкина новая, счастливая жизнь. Он ходил на службу, а джинн оставался на хозяйстве. По вечерам они гоняли в Контру по сетке, но Аладушкин подозревал, что джинн поддается...
В свободное время джинн полюбил настаивать спирт на разных экзотических плодах, а поскольку без труда мог пронзать простанственно-временной континуум, то получались у него диковинные по вкусу и цвету напитки. Однажды джинн приволок мешок фиников, которые он стряс с трех гордых пальм Аравийской земли, но спирт на них не настаивался, и Аладушкин отдал финики в столовую на компот, объяснив их появление посылкой от двоюродной бабушки из Абхазии. Лучше всего оказалось настаивать «Шпагу» на морошке, которая нравилась обоим, а для джинна была редкой западной экзотикой. Для себя джинн изготовил бутыль напитка, настоянного на плодах анчара, но Аладушкину запретил его пить строго-настрого. Напиток неприятно опалесцировал и даже выглядел ядовитым. Джинн своим изобретением очень гордился, и после стакашка-другого впадал в нирвану. Чалму, халат и ковровые туфли он уже давно не носил, а являлся Аладушкину в джинсах и в футболке с надписью на пузе «Одмин Всея Руси».
Однажды в гарнизоне выключился свет, но Аладушкина это не встревожило. Во-первых, его компьютер питался от бесперебойника, а во-вторых, он знал, что джинн успеет себя сохранить на винчестер, как уже было много раз.
Придя домой, он включил компьютер и похолодел, прочитав на экране DISK BOOT FAILURE, INSERT SYSTEM DISK AND PRESS ENTER.
Не раздеваясь, он сел к компьютеру и попытался вернуть к жизни диск и джинна. Все было бесполезно... Оставалась последняя надежда - накатить образ диска с резервной копии, джинн всегда следил за ее актуальностью. Трясущимися руками Аладушкин запустил Acronis True Image и час ждал, пока образ копировался на хард. Наконец, копирование завершилось, но после перезагрузки все надежды рухнули. Файл genie.com на диске был, но имел нулевую длину.
И тогда Аладушкин опечалился в сердце своем, ибо полюбил джинна, и комната в общаге без него казалась пустой и мертвой. Он налил себе «Шпаги» на морошке и, пригорюнившись, стал вспоминать, как им хорошо и весело жилось. Однажды, например, джинн все-таки соблазнил Аладушкина танцовщицей, но она оказалась какой-то слишком виртуальной, и ни в какое сравнение не шла с официанткой Надюшей, а еще...
- Господин, ты пьешь один? - внезапно прозвучало у него за спиной, - прости мою дерзость, но это путь к алкоголизму...
- Джинн!!! - заорал Аладушкин, облившись «Шпагой», - ты вернулся?!!
- Откуда, господин? - удивился джинн, - я и не уходил никуда... Так, отлучился на часок, познакомился на вашем сервере с парой демонов, в Контру погоняли под анчаровку.
- Так свет пропадал и компьютер...
- А... - смутился джинн, - было такое. Это к нам бес с подстанции заходил, скучно ему одному, налили мы ему стакан, а его с непривычки и повело, после солярки-то с мазутом... Но сейчас уже все нормалек! Что пожелает господин? Может быть, другую танцовщицу? Демоны что-то говорили про Волочкову... А?