На гороховецком полигоне, примерно километрах в 80 от поселка Мулино, было такое шибко продвинутое место для стрельбы артиллерии, выполняющей задачу "внезапная встреча на марше с танками противника". Два десятка бронекоробок из Т-62 на механической тяге тащатся на дистанции метров в 300. Внешне очень реально похоже на идущие цепью настоящие танки. Особенно когда на это дело смотреть с пары километров дистанции...

А у любой артиллерии есть норматив. Ты на марше двигаешься из точки А в точку Б. Вдруг, бац, противник... Батарея с ходу разворачивается и отражает атаку. Ибо иначе... танки их в два счета на гусеницы намотают.

Самое забавное, что такой норматив зачем-то сохранился и для нас. Для справки, скорострельность 2С7 Пион - два выстрела за три минуты. Плюс время перевода из походного положения в боевое - 7 минут... В общем, случись такое в реальности, пока мы свои дуры развернем да к стрельбе изготовимся, танки дальность прямого выстрела запросто проскочат и в тонкий блин в упор размажут. Но раз норматив есть, его положено отрабатывать...

Картина маслом. Батарея 2С7 ползет по грунтовке, имитируя колонну артиллерии РГК на марше. Середина марта. На днях резко потеплело, потому снег даже не таял, а как бы сразу испарялся. В общем, вокруг все серо-бело, грязные проплешины и туман не туман, но такая дымка. Для чистоты эксперимента точное место директрисы нам не указывали. "Где-то на марше, мужики, вы столкнетесь с прорвавшимися танками противника. Задача: развернуться и огнем отразить атаку".

В общем, ползем. Наблюдатели вертят бошками, противника выглядывают. Внезапно один из них истошным голосом орет - тааанкиии! И вправду что-то там у горизонта вроде как тащится. В бинокле и вправду танки. Аккуратной такой цепью ползут от далекого леса в нашу сторону. Дальше, как положено, СОБ (старший офицер батареи - КБ) орет: батарея, стой! Противник слева! К бою! Огонь по готовности! У всех адреналин из ушей и пульс как темп стрельбы у калаша. Выпрыгиваем. Разворачиваемся. Заряжаемся. Батарея вразнобой выдает залп...

Повезло, что норматив отрабатывали впервые. До того прямой наводкой никто из нас не стрелял. Естественно, получилось кто в лес, кто по дрова. Почти все снаряды легли с большим недолетом. Только один бабахнул заметно за линией танков. Вот только мишени повели себя крайне странно. Вместо того, чтобы продолжать ползти на нас дальше, они вдруг резво так кинулись разворачиваться и тикать куда-то в сторону. Комбат стрельбу остановил, давай с директрисой связываться и выяснять - что за фигня?! А в эфире народ с директрисы в непонятках... Мы до них, как оказалось, еще добрых пять километров не доехали, они какую-то стрельбу где-то недалече слышат, но нас не видят и уж точно мы не по их мишеням стреляем...

Как оказалось, танковый батальон Таманской дивизии отрабатывал какую-то свою задачу... Тоже что-то из области развития атаки. Где-то у кого-то из полигонного начальства случилась накладка в планировании... И наши задачи пересеклись... Мы едва их заместо мишеней не накрыли... Что наши снаряды наделали, я не видел. Но вернувшееся потом "с разбора полетов" командование полка рассказывало, что... танкистам очень повезло, что, во-первых, мы промахнулись с недолетом, во-вторых, у танкистов все сидели по боевому, т.е. с закрытыми люками. Ибо броню и всякую выступающую фигню осколками посекло знатно.

Ибо по нормативу... нам нашей болванкой весом 110 кг даже в сам танк попадать не обязательно. Достаточно уронить ОФ (осколочно-фугасный - КБ) снаряд хотя бы метрах в 20-30 от него...

http://www.airsoftgun.ru/phpBB//viewtopic.php?t=80421&postdays=0&postorder=asc&start=20

Слава богу, не война

Ранним и туманным утром навстречу двигалась военная колонна. Перед ней, сгоняя с дороги немногочисленные еще грузовики и легковушки, отчаянно сигналя сиреной, ехал «уазик» военной автоинспекции, удирая от наседающего «Урала». В кузове грузовика сидели, сжимая между колен автоматы, солдаты в полевых «комках», поверх которых топорщились угловатые бронежилеты. Сразу вспомнилась эта тяжелая и жутко неудобная военная хреновина, норовящая то сползти на одну сторону при беге, то зацепиться при переползании за выступающий корень дерева. Дурацкие застежки-липучки тоже хороши... пока новые, а затем перестают держать, и из обшивки жилета начинают сыпаться на землю металлические пластины. Спецназовские и милицейские бронежилеты не в пример удобнее.

«Стрельбы, наверное» - подумалось, пока дымящие и грохочущие «Уралы» тянулись мимо. За «Уралами» проскочили два автобуса с военными номерами, тоже набитые людьми в камуфляже, причем среди солдат и офицеров мелькнуло несколько женских голов. Штаб или санчасть. «Может быть, учения. Точно учения». Колонна между тем и не думала заканчиваться, и по коже побежали нехорошие мурашки. Следом за автобусами катились два «Камаза»-самосвала, а потом — машина связи, цистерна топливозаправщика, следом уже вовсе незнакомые агрегаты. Некоторые выглядели так, как будто много лет не покидали ангары. Наконец, показались два ветерана ЗиЛ-157, которых тянули на жесткой сцепке более «молодые» 131-е. Ржавые кабины, голые, без кузовов рамы, лысые, потрескавшиеся от старости покрышки. Мурашки превратились в громадных ледяных тараканов. Часть выходила ВСЯ, до последнего автомобиля, торопясь покинуть город, и я хорошо знал, что это может означать.

Читатель! Если тебе не довелось бывать в автопарке обыкновенной воинской части, то знай: автомобили в нем как правило делятся на три категории. Первая — это самый подвижный транспорт, который эксплуатируется ежедневно или по крайней мере часто. Командирский «уазик», санитарная «таблетка», продуктовый фургон — все они «ходят» постоянно и выглядят соответственно. Вторая категория — машины, хоть и готовые к выезду, но реально в повседневности не используемые. Они стоят чаще всего во второй линии, раз в полгода-год их заводят, проводят обслуживание, смазывают. И третья категория — машины-инвалиды, которые хоть и числятся на балансе части, но ездить самостоятельно уже не могут. В мирное время для поездки на стрельбище, в караул, в подшефный колхоз на уборку свеклы никто и не подумает тревожить покой этих «старичков». В крайнем случае, воспользуются автомобилями второй категории. И только в одном случае выводится весь парк, вне зависимости от состояния машин. Автомобили, лишенные двигателей, коробок передач, со снятыми топливными баками тянут на буксире. Этот случай называется - «боевая тревога».

Это означает, читатель, что где-то поблизости появилась на свет и начала быстро набирать полноту пушистая полярная лисичка. Началась война с Буркина-Фассо. Авиация ваххабитов высадила десант на Красной площади. Американские боевые кроты прорыли туннель сквозь «шарик» и взорвали дачу министра обороны. В любом случае, это серьезно. Тогда у дежурного по части звучит в трубке короткое «Три тройки, выполнять немедленно!», и начинается отсчет времени. Есть свой норматив, чтобы поднять по тревоге личный состав, одеть, вооружить и вывести на улицу. Есть норматив и у водителей, чтобы выведенный личный состав уже ожидали машины. И есть норматив у всей части, чтобы покинуть место постоянной дислокации и примчаться сломя голову за город в известную только отцам-командирам точку сбора. Города — это мишени, по городам придется основной удар, поэтому — скорее, скорее прочь!

Разумеется, бывают тревоги и учебные, и гораздо чаще. Но учебная тревога — не боевая. Там все как по-настоящему, но все же не совсем по-настоящему. По учебному сигналу никто не станет опустошать оружейные комнаты и склады продовольствия, и никто не станет вытаскивать из дальних закутков ангаров мертвые автомобили. Просто ни к чему все это. Просто это — отчасти, но все же игра. Игра взрослых детишек в «войнушку». И как бы ни были все раздражены ранней побудкой (все тревоги почему-то объявляются за час до команды «подъем»), все равно на лицах нет-нет, да и промелькнет азартная ухмылка: играем, братцы! Бойцы же в автобусах и «Уралах» выглядели суровыми и сосредоточенными, и это пугало. Вот так и возникает паника, наверное. Я включил радио, пощелкал каналами — всюду успокаивающе звучали напевы русско- и англоязычной попсы, плоско хохмили диджеи, передавали прогноз погоды. Нигде не было того, что я надеялся не услышать и боялся услышать — обязательного предупреждения для гражданских «Внимание всем».

Въехал в город. Не выли сирены, не суетились в панике люди, на посту ГАИ привычно «шмонали» длинную как удав фуру с номерами соседнего региона. С соседями у нас «любовь» - их гаишники «любят» наших водителей, наши отвечают взаимностью их водителям... Черт, да чего я испугался, что сам себе придумал? Обычная колонна, мало ли куда, мало ли зачем. Наверное, туман так действует или... «Мама!» Шутка. Мысль была другая, менее цензурная. На мгновение показалось, что это уже ВСЕ, бросило в пот, обледенели впившиеся в руль пальцы, потому что... Потому что между кирпичными боками пятиэтажек прямо в глаза мне сверкнул кипящим расплавленным золотом надземной ядерной вспышки шарик восходящего солнца. Тьфу ты, померещится же! Нервишки бы проверить...

Что было дальше? Не знаю — как не знаю и того, куда и за какой надобностью катилась-ползла по дорогам та странная колонна. Что-то, наверное, было. Твердо знаю одно: если ты, читатель, сейчас видишь перед собой этот текст на экране своего компьютера, значит, пушистой полярной лисичке не судьба. И это, слава богу, не война.

Маразм и армия едины

Братишка уезжал служить. Проводы, слезы, суета последних минут гражданской жизни перед воплощением в новом военном качестве. Гражданские шмотки, стакан водки украдкой от офицера, занюханный рукавом и заеденный куском колбасы. Впрочем, нет. Это нас в свое время призывали кого в чем, и во дворе военкомата рваные телогрейки, исписанные «на память» деревенскими друзьями, мешались с шикарными пуховиками наивных горожан. Брата переодели еще в военкомате, служить он укатил в новеньком камуфляже и с солдатским вещмешком. Вообще все было ново и непривычно для меня.

Из военкомата на вокзал нас (девятнадцать человек) везли, затолкав как кильку в бочку в обыкновенный тентованный УАЗ. Попробуйте повторите как-нибудь этот трюк, учитывая водителя и старшего машины, с комфортом расположившихся спереди. Этих везли на специально выделенных троллейбусах, давая возможность посмотреть на ярко освещенный вечерний город. Нам предстояло провести в казарме 730 дней и ночей, а кому-то и побольше. Этим — всего только год. Нет, это было решительно не то. К тому же от недавно вернувшихся молодых дембелей я слышал, что в частях теперь солдат кормят пусть и плохоньким, но борщом, а по выходным готовят для них котлеты. Котлеты! Вонючий бигус из мерзлой капусты и кашу-сечку с томатной килькой не хотите ли попробовать? А тюрю из сушеной картошки, разбавленной водичкой? Впрочем, я вовсе не завидовал брату и не желал ему всего этого. Просто... это была уже не та армия, с которой довелось столкнуться мне.

Подкатившие к вокзалу троллейбусы торжественным маршем встречал духовой оркестр. (А нас отправляли тайком, словно краденых — в тот год Верховный как раз объявил, что намерен мочить боевиков в сортире — и родственники только чудом смогли пробиться к своим сыновьям на перроне.) Выходящих из троллейбусов призывников быстро распределили по командам, построили и... Старший отдал команду заходить внутрь. Внутрь так внутрь — легко преодолев сопротивление вытекающего из здания потока пассажиров, команды вместе с родственниками проникли в вокзал, сразу заняв половину главного вестибюля. Соорудив из них некое подобие строя и вежливыми матюками отогнав родню, старший, майор по званию, объявил, с трудом перекрывая обычный вокзальный гам, задачу: выйти на перрон и построиться для переклички. Между тем, команды были уже ДВАЖДЫ построены. Через минуту толпа призывников и сопровождающих вновь повалила через двери вокзала, только в обратном направлении. На перрон вела каменная лестница, по которой поднимались пассажиры прибывшего недавно поезда. Точнее, они пытались подниматься, но быстро оставили эти попытки: волна камуфлированно-гражданских тел сметала все. На перроне призывников начали строить в ТРЕТИЙ раз.

Я глядел на эти бестолковые и бессмысленные телодвижения и улыбался. Передо мной вновь была родимая российская армия с ее неистребимым маразмом. Пусть уже немного другая, но по-прежнему богатая «дубами», из которых и состоит, по большому счету, наша несокрушимая оборона. И пусть изощряются в нововведениях министры, пусть пытаются внедрять в войсках европейские биотуалеты вместо привычных «очковых» сортиров — маразм, как праздник, всегда будет с нами. Удачи тебе, братишка! Жаль, что ты больше никогда не будешь смеяться в цирке.