Как он был прав, мы узнали только утром. Нет, мы все заливали, сидели и заливали. Потом окатили себя водой из колодца и подвесного топливного бака (он черной краской покрашен, вода в нем нагретая), убрали все доски и головешки, поужинали, конечно доложили о происшествии и победе над огнем. Сгущалась тьма, мы заступили на ночное дежурство, т.е двое спали в кроватях а один, раскатив запасной матрац на полу, спал в аппаратной, подложив под ухо динамик ГГС. Каждые пол-часа дежурный по связи опрашивал точки, те отвечали в порядке расположения на полосе. Начинал дальний первый, затем ближний первый, после него шла РСП (радиолокационная система посадки), затем отвечал СКП2, радиостанция дальней связи, курс и глиссада отвечали вместе с ближним вторым, а потом и мы. Иногда какой-нибудь боец у громкой засыпал так плотно, с таким остервенением давил на массу, что его не могли разбудить самые громкие вопли дежурного по связи. Быстро снаряжали машину, лезли через забор, входили в домик и трясли война за плечо. Очумевший боец понять не мог, откуда на его точке материализовался дежурный по части и злющий дед-шофер, которого подняли в 3 ночи.
Ночью, а сменялись мы через 2-3 часа, каждый пару раз выходил к бане и смотрел. Ну не было там дымков. В 6 утра, когда в части прозвучала команда подъем, мы легли спать часов до 9-ти. Потом можно было позавтракать, помыть полы и протереть станцию (святое) и быть готовым к приходу начальства. Но проснулись мы после 8 от громких звуков, напоминающих удары. Это пришли местные, крикнул я, кидают кирпичи в ворота. Была у нас одна заморочка, время будет напишу. Увы, когда мы высыпали на крыльцо, мы поняли что к чему. Стрелял шифер на крыше бани. Пламя на чердаке било вверх весело и сноровисто. Нехотя подойдя к телефону, я попросил телефонистку соединить с городской пожарной командой. Пожар у нас, тоном Булгаковского Бегемота поведал я свою печаль. ДЕЖУРРРРРНЫЙ СЛУШАЕТ рявкнула трубка городской пожарной команды и я им открылся. Горим, говорю, дальний привод. Спасайте. А это где? - задал резонный вопрос пожарный (правильно по Гиляровскому говорить ПОЖАРНЫЙ, пожарник это тот, кто погорел). Где, он не знал. Ну, на пальцах объяснили, до пруда, потом налево по тропе до ворот на дым. Тут пришла команда на полеты и мы включились. Вся тонкость ситуации была в том, что антенна наша стояла чуть в стороне от оси ВПП, а точно по глиссаде была крыша бани. Не взирая на огонь обеспечив боеспособность, я взялся за трубу и попросил телефониста соединить с пожарной командой аэродрома. То, что о нашем приводе не знала городская команда, было объяснимо, но что не знала аэродромная, было странно. Ну да ладно, рассказал как ехать и взялся за самое тяжелое, стал звонить в часть. А все на завтраке, ушли в столовую. Мля, звоню в столовую, они уже ушли, говорит дежурный по столовой. Так, мимо столовой летного состава, через мостик над оврагом, по бродвею, мимо штаба нашего ОБС РТО к казарме, минут через пять будут. Гляжу в окошко, ребята тоскливо плескают ведрами воду на чердак, да без толку, занялся уже помывочный зал, стропила и сама парилка. Разгорелось за час от одного уголька. Была, небось, тоненькая струйка дыма в самой глубине, а мы ее в темноте не видели. Звоню в казарму, посылаю дневального бегом к дежурному с докладом и иду тушить. Когда крыша занялась полностью, а в парилке горели уже 6-7 верхних венцов, со стороны дороги мы услыхали натружный рев могучих уралов. Нас нашли городские пожарные. Быстро открыли им ворота. Те вкатились, доложили по рации о категории пожара и развернув кишки сунули одну в колодец. Без воды мы, пояснили они. Шланг, опушенный в колодец, был тоньше меня в обхвате всего на три пальца. Насос пожарной машины, насажанный на вал отбора мощности ураловского движка, сделал одно всасывающее движение и три куба колодца опустели, брызнув через три шланга пожарных. Хотя это и было три тонны, но, как оказалось, слону дробина. Чем тушить?, задумчиво подумал пожарный командир. Сейчас наши подъедут, уловил я его мысли, но они тоже могут быть без воды. И точно. Наши аэродромные, прикатив на раздолбанных зилах 131, под насмешливыми взглядами городских пожарных не торопясь развернулись, после чего подошли с шлангом к уралам и спросили, а где водички можно взять? Мой тоскливый взгляд бороздил воображаемую поверхность городского пруда, находящегося в 20 метрах от точки, который был спущен еще в феврале. Засада. Улюлюкая, как банда махновцев при штурме женского монастыря, примчался бортовой зилок с удлиненным кузовом, набитый дембелями и огнетушителями из нашей части. Огнетушители, после недолгих размышлений, все же пошли в дело, все равно в этом году их перезаряжать. Делу это не помогло, баня догорала весело и напористо, стали валиться кирпичные стены предбанника и комнаты отдыха. Приехал командир.
Он был на СКП, что то говорил зампотеху, показывал пальцем на местности, пока не повел им вдоль глиссады. Через некоторое время командирский палец уперся в столб дыма. Баня, осипшим голосом сказал командир и приказал седлать уазик.
Если бы взгляд мог убивать, жертв считали бы десятками. ЧТО?- спросил командир. Жертв нет, ответил я. Так, что у вас? - это уже городскому пожарному майору. У него был протокол. Пошли его подписывать в домик точки и проходя мимо висящих с вечера на турнике противогазов остановились. Нельзя в таких на пожаре, сказал пожарный майор и командир посмотрел на меня очень строго, в таких помереть - две секунды, продолжал пожарный и лицо командира мрачнело. Дык, гопкалитовые патроны навернули от угарного газа, сказал я и майоры (командир им тоже был пока) меня зауважали. А меня прошиб холодный пот. Маска шланг и гопкалит были, а противогазная коробка осталась на лавочке в бане и… А на ней номер. Был. Тот, что пишут в военный билет сразу после номера карабина. Какое небо голубое… Ладно, это после. Приунывшие дембеля, понукаемые дежурным по части, растаскивали обгоревшие бревна, ровняли местность и наводили шмон на территории. С ревом над головой прошел на посадку борт, разогнав винтами дым на высоте 200 метров. Мы, подписав протокол, стали помогать дембелям. Они думали, приедут, постоят руки в карманах, сожрут наши баранки и хлеб с маслом и поедут. Фигу, таскать горелые бревна. Самое главное, второй раз за полтора года такая засада. Полтора года назад что-то горело в деревне Городища, вызвали добровольцев помочь. Поехали дембеля да деды, порезвится на природе, а там надо было лосем носиться. На другой день, а горело дня три-четыре, дембеля выталкивали из строя духов-добровольцев, чтобы самим не ехать. И опять. Теперь эти духи стали дедами, но урока не запомнили, опять сами вызвались. Баранки мы им, сирым, раздали, жалко же.
Наконец, вся камарилья уехала, оставив кирпичные развалины и пепел. У нас прибавилось дров, хоть и обгорелых (зимой растапливать кочегарку будем) и задача, весь мусор с территории убрать. На длинном кабеле (сами делали), вынесли динамик и микрофон ГГС до ворот и стали рыть ямку. За день вырыли. В ямку влез бы КАМАЗ. Потом три дня по песку таскали тележку с кирпичами и головешками, пока не остался один только фундамент. Накануне, в передаче ВЗГЛЯД показали клип Минаева с пародией на песню 'Ты в армии сейчас'. Слова там были "О-о-о, какой тяжелый день!!!" Было в масть, пели от души.

После учебки ШМАС ПВО в Горской, что под Питером, прибыл я на службу в гарнизон под Ступино, что южнее Москвы (там теперь сникерсы делают). Специальность моя была приводные радиостанции и служба должна была протекать в благоприятных условиях. Сам из Москвы, дом рядом, служба не в казарме, а на точке, никаких нарядов, кроме двух караулов в месяц. Лафа. Для откосивших дезертиров и других студентов поясню. Привод - средневолновый передатчик, расположенный по оси взлетной полосы в 1км (ближний) или 4-х км (дальний привод). Соответственно, это почти гектар земли с домиком, колодцем, туалетом и хоз.постройками. Над домиком антена уходящая на 20 метров ввысь и 'противовесы', тросики в 50 метров, раскинувшиеся над землей на кольях двухметровой высоты. Передатчик на определенной частоте вещает две или одну букву морзянкой (мы забивали частоту 445 КГц морзянкой 'Й-краткое С'), а пилот по позывным и показанию радиокомпаса определяет, где привод. Если радиокомпас показывает ноль на частоте и ближнего и дальнего привода, значит самолет летит точно по оси полосы и можно готовиться к посадке.
Техника была ламповая, а значит надежная. Дальний привод АПР-8 был изготовлен в 1974 году и к моему приходу в 88-м проработал 14 лет без сучка и задоринки. Так что я совсем его не виню, что на меня навалилась куча отказов. Ресурс выработался. Каждый месяц выбивало какую-нибудь лампу возбудителя, а пару раз накрылся кварц. Благо два комплекта передатчиков, перебросил антенный переключатель на резервный и сиди, ремонтируй. Пока зампотех с комротой приедут (15 км от СКП), у меня уже все починено, только стой во фрунт и принимай благодарность.
Кроме привода там был еще маркерный радиомаяк МРМ-48. 48 - это год принятия на вооружение. Античная вещь, сносу нет.
Так вот, прапорщик приходил после развода, к 11 часам, потом с 13 до 14:30 обедал в городе (привод на окраине Ступино, в городском парке) а к 17 убывал в расположение, чтобы успеть в 18:00 на развод. Один день в неделю он был в наряде дежурным где-нибудь и в выходные отдыхал. Короче, передача 'Я сама'. Внепланово начальство приезжало, но народ на точки посылали грамотный и морально устойчивый, боеготовность не подрывали. Почти.
Например, приходит на точку молодой боец. Два дедушки в течении двух недель делают из него отличника боевой подготовки и специалиста первого класса, вне зависимости от его национальности. И только после того, как боец сам может включить всю аппаратуру в любом режиме и грамотно ответить дежурному по связи и РТО, сматываются в самоход. На ферму за молочком и лаской, на дискотеку в соседнюю деревню или куда еще. Но если в три часа ночи будет прилет, молодой боец все включит и борт сядет. Мы были не боевым полком, а военно-транспортным московского округа ПВО, имели несколько штук Ми-8, пару АН-12, и десяток-полтора Ан-24 и 32, включая самолет командующего округом ПВО. Борты обслуживали нужды округа, мотаясь по всем 15-ти его аэродромам, от Кричева до Андермы, возя хрупкую электронику, ракеты, людей и проверяющих. Так что появление на горизонте в 5 утра в субботу какого-нибудь летуна с ЗФИ был делом обычным.
О походах и 'боевой славе' подчиненных командование догадывалось. Не раз и не два комроты галантно выпроваживал с точек военно-патриотически настроенных девушек. Они потом, когда приходили в клуб части на дискотеку, всегда с ним здоровались.
Один раз командир приехал на точку за день до получения продуктов на очередные десять дней и узрел холодильник, ломящийся от мяса, хотя должно было оставаться чуть. На вопросительный взгляд отца-командира бойцы ответили, что баран, зашедший в расположение точки, был дикий и сам напоролся на кол крепления антенны. Пришлось добить. Естественно, что баран был пойман в самоходе в километре от расположения по дороге на дискотеку.
Не везло только одному солдату - оператору радиопеленгатора АРП-10. Тот во время полетов должен был безотлучно сидеть у своего гроба, давая 'прибой' пилоту, когда остальные, включив привод и маяк и выведя их на режим, могли завалиться спать. Кстати, тогда летчики совсем не пугались, что с ними на связь выходит не офицер, а простой зольдатен и говорит какую-нибудь жизненно важную цифирь. Интересно, как сейчас?
На нашем 'дальнем втором' приводе была одна нестандартная постройка - баня. Строили хоз способом, с любовью, для себя, для командира и штаба. Ну и солдатам, жившим на точке, перепадало от щедрот, т.е. мылись в парной по одиночке (если боевые подруги не приходили), вместо общей бани в части. Все было хорошо, пока на потолке парилки окончательно не разлохматилась фанера. Быки (командир, замполит, зампотех и нач.штаба) сочли такое положение вещей себя недостойным и приказали фанеру с потолка содрать. Над фанерой оказались доски и на них был насыпан утеплитель в виде мелкой крошки из туфа, мха и чего то еще, частично горючего, частично нет. Когда такая гадость тихонько сыплется на тебя сверху и скрипит под задницей, удовольствие от мытья весьма сомнительное. Решили до окончания ремонта не мыться. А бани хочется. Через две недели безуспешных поисков мест, откуда можно стянуть фанеру или махнуть на столь малое количество спирта, которое военным было не жалко, решили мыться так. Мы, простые солдаты, отдраили парилку от этой крошки так, что она заблестела, как у кота яйца, и приняли дорогих гостей. Дорогие гости шли в 130-ти градусную парилку, как в мартеновский цех, после чего, посидев в простынях и попив чайку (нам на складе давали чуть больше чая и сахара), отбывали, а мы залезали в 120 градусов и парились дальше. Что характерно, крепче чая мы ничего не видели, водителя тоже пускали в баню, офицеры марку строгих но справедливых перед личным составом держали.
Так вот, минул месяц, фанеры нет, баня работает. Звонит прапорщик из дома и просит согреть баню (среда, не банный день), поскольку дома у него горячей воды нет. Нам что, электромотором воды нагнали, дрова, на циркулярке напиленные, к топке подтащили, запалили и пошли телек смотреть. Прапорщик через час пришел, сам баню довел до кондиции, скрылся внутри. Сидим, смотрим телек. Вдруг телек гаснет. Бросаю взгляд в окно, голый прапор бежит от щита ввода к бане, из под крыши которой вьется дымок. ПОЖАР, РАЗБИРАЙ ЩИТ ору я и первым хватаю лом. Чего я уцепился за самую тяжелую часть инвентаря пожарного щита, по сей момент не пойму. Забежали в баню, прапорщик уже в штанах принимает командование. Оказалось, мылся он, вышел из парилки в помывочный зал, но видит, слишком много пара из парилки идет. Открыл в парилку дверь, мама, весь потолок в огне. Утеплитель сыпался тихонько и затлел. Потом загорелся, а все сухое, как порох. Прапор берет шайку с водой и мечет ее (воду) в потолок. Тонким звоном рассыпается лампа и на быстро сохнущий потолок начинает поступать фаза. Дабы пресечь разбегание ценных электронов, прапорщик голым побежал к щиту ввода, обесточив всю точку. Дальше мы знаем.
Надо тушить. Горит потолок в парилке, его надо разобрать к едреной… А на чердаке, над парилкой, лежит груда досок, которые мы спи…онерили в городском парке (точка на его окраине). Скамейки из них хотели сделать, а у нас они бы с пользой пропали. Один боец взлетел на чердак, скидывает доски, прапор их принимает, я с ломом разбираю потолок парилки изнутри. Внутри дым, я прошу третьего бойца притащить противогаз и навинтить на него гопкалит (от угарного газа). Значит, такой весь я, в противогазе с двумя коробками, в парилке в которой 130 градусов, ломом разбираю потолок. Удар, лом втыкается между досками, щель расширяется и из нее высыпается СТЕНА ОГНЯ, ОТРЕЗАЯ МЕНЯ ОТ ВЫХОДА. Вот так и гибнут на пожаре, мелькнула мысль. Но стена, летя к полу, полностью сгорает на высоте 0.5 метра, ибо состоит из мелкой крошки, почти пыли. Прикольно, думаю я, а если еще раз? Еще было не раз. От каждого удара утеплитель сыпался водопадом огня, чем я откровенно любовался, стоя, правда, спиной к выходу. В это время на чердаке разыгралась другая драма. Воин, кидавший на землю с чердака доски, все время вертел головой то к окну, то к доскам. Во время одного из таких поворотов органа, вместо привычной груды досок он увидел стену пламени до скатов крыши, взявшейся неизвестно откуда. Через секунду он смотрел не нее уже с земли, задрав голову. Как он спрыгнул с 2,5 метров не пользуясь лестницей, он не помнит. Благо внизу были ведра с водой, третий боец постарался. Четыре ведра загнали пламя обратно, в перекрытие над парилкой, которое наконец сдалось моему натиску снизу. Раздался хруст, крик и мат, мой лом, пробив доски навылет, долбанул в каблук армейских кирзачей. Кости целы но неприятно. Еще минута, и потолок парилки обрушивается вниз, рассыпая искры и метая пламя. Хватаю шайку, черпаю из бочки воды и заливаю все нафиг.
Усталые и довольные, выходим на простор, я бросаю в предбаннике противогазную коробку, (перекрутил шланг только на гопкалит), садимся чумазые и закуриваем с видом победителей. Немытый прапор с тоской глядит на это безобразие, дает приказ убрать бардак и сваливает. На прощание советует ночь не спать и заливать все дымки.
Как он был прав!

Геноссе Богоявленский
Мы сидели за столом в номере маленькой гарнизонной гостиницы. Стол был когда-то полированным, но центнеры порезанной на нем колбасы, киловаттные кипятильники и сотни открытых об углы пивных бутылок превратили столешницу в подобие странной географической карты. На ней были свои материки, острова и белые пятна. Вместо скатерти мы накрыли мебельного уродца старыми штурманскими картами. Это придавало пьянке военную значимость, казалось, что мы двигаем по столу не стаканы с местной водкой, колбасу и помидоры, а полки, дивизии и даже корпуса.
Употребление организовал майор Геннадий Богоявленский по случаю приезда нашего шефа - полковника Мешонкина, которого народ, ясное дело, за глаза звал Мошонкиным. По легенде товарищ полковник Мошонкин должен был проверить, как мы проводим войковые испытания новой авиационной техники, а фактически приехал бесконтрольно попить водки и убедиться в том, что Генка - Геноссе жив, здоров и относительно трезв.
Майор Геннадий Богоявленский был личностью поистине уникальной. Размах и масштабы произведенных им за время службы безобразий были сравнимы с бесчинствами, которые творили древние греки при осаде Трои.
Счет его боевых побед открывал строгий выговор 'за организацию пьянки среди старших офицеров'. Это был знак свыше, определивший Генкину судьбу.
Как ни странно, специалистом Геноссе был хорошим и окончил Академию без Золотой медали только потому, что необдуманно склонил к близости дочку начальника курса. Когда страшная, как вся наша воинская служба, девица осознала, что на ней не собираются жениться, она устроила отцу скандал. Рыдая и размазывая по лицу остатки красоты, барышня повторяла: 'Пусть он женится, пусть он женится!'. Максимум, что смог сделать несостоявшийся тесть, это заныкать Генкину медаль.
Когда капитан Богоявленский омайорился, то есть стал, по его выражению, офицером, которого 'нельзя послать на х#й сразу', он пил три дня, причем третий день был ознаменован попыткой напоить комендантский патруль на Киевском вокзале.
Охреневшие от такой борзости 'бараны' от употребления не отказались, но, в свою очередь, предложили продолжить банкет на Красноказарменной. На следующий день шефу пришлось ехать объясняться в комендатуру, звонить в штаб округа, словом, всячески унижаться перед 'красными', чтобы 'вытащить Фокса с кича'.
На свободе Гена бил трясущимися руками себя в грудь, хрипел, что 'это больше никогда не повторится', шмыгал сломанным в какой-то давней курсантской драке носом и всячески изображал осознание и раскаяние.
А еще Гена Богоявленский был бабником. Женщина ему нужна была всегда. Когда не удавалось познакомиться с кем-нибудь на танцах 'Для тех, кому за 30', Гена обращался за помошью к дежурным по этажу, буфетчицам или зачморенным доработчицам с авиационного завода. Каждый вечер Гена выпивал бутылку водки и уходил на блуд. Утром, часа в 4, влезал в окно, шумно чистил зубы, мылся и ложился спать. Утром все начиналось сначала.
Так было и в тот раз. Обнаружив, что водка закончилась, Гена пожелал нам 'приятного вечера', заявил, что его ждут, и ловко выпрыгнул в окно. Вечером дверью он обыкновенно не пользовался, вероятно, чтобы не терять сноровки.
Под утро Геноссе, испытывая приятную тяжесть в чреслах, влез в окно и в темноте, наугад стал пробираться к своей койке. Он рассчитывал часа 3 - 4 поспать, потом похмелиться, потом сбегать на аэродром, а потом… Потом плановая система хозяйствования в очередной раз дала сбой, потому что койка оказалась занятой.
- Неужели она, зло#бучая, и сюда забралась? - похолодел Гена и щелкнул зажигалкой.
В его постели мирно спал Мошонкин. Шеф решил сэкономить и переночевать в нашем номере, используя пустующую койку.
У медиков есть термин - 'состояние полиневрической обезьяны'. Это когда человек пьян настолько, что реагирует только на простейшие раздражители: свет, тепло, холод… Насчет полиневричности Мешонкина ничего определенного сказать не могу, но на обезьяну он был опреденно похож. На старую, облезлую, безобразную обезьяну, которая нагло дрыхла на гениной койке, обнимая подушку длинными лапами. Левая лапа, густо поросшая черным, спутанным мехом, свесилась почти до пола, на ней светился диск 'Командирских' часов…
- Эк набубенился, - лицемерно вздохнул Гена, - а еще полковник. - Как бы энурез его не прохватил, пропал тогда матрац!
Аккуратно перекатив спящего шефа на бок, Гена выдернул из-под него матрац, оставив ему простынь, постелил на пол и улегся.
В соответствии с неотвратимым, как судьба, законом похмелья, первым проснулся тот, кто вчера выпил больше всех, то есть - Мошонкин.
Издавая тоскливые, нечленораздельные стоны, он сполз с койки и начал греметь бутылками, в рассуждении похмелиться. Остальные тоже проснулись и внимательно следили за движениями сутулой полковничьей фигуры, чтобы во время упасть на хвост. Проверив всю посуду и убедившись, что ему махнула крылом птица Обломинго, дядя Петя жалобно вздохнул и обернулся в надежде, что мы разделим его горе.
Гена, который в это время чистил зубы, взглянул на шефа и подавился зубной щеткой: живот полковника Мешонкина был, как панцирь черепахи, разрисован квадратами и кружками сетки продавленной армейской койки.
Шеф запеленговал Генку по придушенному бульканью и тут в его затуманенном сознании ожил офицер-воспитатель.
Скандальная фигура в мятых сатиновых трусах внезапно преобразилась, расправила плечи, скрипнув невидимой портупеей, и гулким басом вопросила:
- Геннадий Викторович, почему вы отсутствовали в течение ночи в расположении гостиницы?!

Трамвай


(фамилии и имена частично изменены)


Одним из аэродром дивизии на котором приходилось часто садиться была Орша. Точнее гарнизон находился в поселке Балбасово, переименованный нами за неопрятный вид в 'Балбесово'. Помимо базирующегося полка там же находился ремзавод куда мы перегоняли наши Ту-16, так что поводов побывать и познакомиться с окрестностями было хоть отбавляй. В застойные годы устойчивого дифицита товаров, попутно процветал 'бартер'. Из Эстонии нам в основном заказывали вяленную рыбу и комплекты банок вставленных как матрешки одна в другую, для хранения круп, кофе, сахара и прочих продуктов. Наборы пользовались бешенной популярностью, потому как были предметом зависти домашних хозяек и лететь без 3-4 комплектов было просто признаком дурного тона и искреннего непонимания друзей, всякий раз заказывающих сей дефицит. Мы же с удовольствием покупали в Орше бытовую радиотехнику, выпускаемую Белорусской промышленностью. Все это было не на спекулятивном уровне, а скорее реализацией вбиваемой с детства формулой 'ты мне,-я тебе'. В один из прилетов, узнаем что в Орше открылся новый магазин радиотоваров и сразу с аэродрома решаем смотаться туда, дабы успеть к закрытию. Надо заметить, что пригородным автобусом из гарнизона ехать от Балбесово до автовокзала в Орше-больше часа. Мы нервничаем, естественно и решаем для экономии пересесть в городской тролейбус не доезжая до автовокзала. Договариваемся с водителем и он на одной из остановок тролейбуса притормаживает, высаживая нас возле отходящего тролейбуса. Все в мыле успеваем вскочить в это дребезжаще- отмороженно чудо им.Урицкого. Проехав остановку и придя в себя начинаем озираться вокруг и замечаем нездоровое бурление толпы в середине салона. Людской водоворот, сдабриваемый матюками на смеси белоруского и русского фольклора был вызван появлением контролера в лице толстенной тетки, замотанной в необразимый платок, растрепанной, злой и потной. Она уже успела наорать на водителя и пассажиров, неутомимо пробивалась в конец салона. Мы в дефиците времени, конечно, талоны не купили, потому, как они продавались в киосках на улице. Почуствовав, что ситация обостряется и мы рискуем не только не попасть в магазин, да еще и объясняться с милицией, но и выслушивать вопли этого бдительного стража законности проезда, начинаем опрашивать близстоящих сограждан с небрито-мрачными пропитыми рожами. Толку от этого никакого. Может они не знали о существовании талончиков в их городе, или все так же, как и мы- спешили за радиотоварми. Перегоны длинные, до нашей остановки еще далеко, да и интервалы между тролейбусами долгие. Выскочи раньше,- вся поездка теряет смысл. Даю команду своему экипажу пошарить в карманах- может у кого остались в карманах от прошлых визитов к 'бульбоводам'. Мы все в зимней летной форме: рубашка, комбинезон, кожанка и демисезонная куртка. Карманов- море. Все перерыли- как на зло… Вдруг второй штурман Боря- просиял! Запасливый, бестия! Вечно что- нибуть экономит!
- Командир! Есть! Целая пачка с отпуска осталась! …..ээээ, правда из Ростова-на Дону, другого цвета и …на трамвай!
Проблеск надежды, что все обойдется без скандала померк. Договориться с этой бабищей миром,- вообще из области фантастики. Между тем крейсер-контролер заходила на Боевой Путь, распаляя себя в предвкушении прилюдного концерта унижения офицеров.
Ушлый прапор, командир огневых установок Оганесян подмигнув мне и вырвав у штурманца талоны делает отвлекающий маневр, орет, кося на тетку:
- да дайте же к компостеру дотянуться!
Краем глаза вижу что осталось немного до нужной остановки, но тут и Ледокол до нас добралась, правда, несколько смущенная протягиваемоей ей пачкой талонов. Разгоряченная прорывом и все ещё на боевом взводе тетка начинает визгливым голосом, готовым сорваться на победный вопль:
- ну ка, охвицерики покажте талоны! Чавой-то они у вас странны-таки? Мабуть не гожие?
Мой прапор начинает наезжать:
- да ты чего мать, читать разучилась, вот же текущий месяц стоит и год!
- а чего они у вас зеленые?
-а я знаю? Новые видимо!
Тут контролерша ошарашенно читает: - Трамвай… Так это ж на ТРАМВАЙ!
Мой прапор, пробиваясь отчаянно к выходу и заметив, что тролейбус наконец-то дополз до нужной остановки, орет мне на весь салон:
- командир! Млин, мы кажись вместо ТРАМВАЯ на ТРОЛЕЙБУС сели! Выходим, выходим!
На наше счастье, с трудом открываются двери и мы вываливаемся из тролейбуса как картошка из лопнувшего мешка. Все еще не веря, что буря миновала, оборачиваемся на неуспевшие закрыться двери. У тетки обалделый вид, в руках наши талоны и прежде чем двери с лязгом закрываются, слышим ее изумленный голос:
-сынки, да у нас в Орше и трамваев-то нету!
Мы складываемся по полам от хохота, на нервной почве, наверное… А магазин оказался закрыт на учет.

Случилась эта история не так давно...
Довелось мне служить штурманом корабля на ТУ-95МС.Базировались мы на гвардейской авиабазе "Украинка"; летали, несли, так сказать, боевое дежурство и были частью стратегической триады, составляющей все ядерную мощь нашей в прошлом великой Родины.
Всегда в авиации людей, сидящих на правой "чашке", в силу неопытности и в то же время необыкновенной заносчивости (знак пилота на правой груди)побаивались в плане проведения самостоятельных действий на полетах.
Собственно история: наш тбап перебрасывают в Тикси. Ситуация: Полярная ночь, посадка на аэродром только со стороны моря с попутным ветром (с другой стороны скалы, ну, в общем, ничего осообенного, кроме огромного количества спирта и икры, выменянных у местного населения на картошку с большой Земли). Летаем ночь, СМУ, пьем, отсыпаемся, готовимся к полетам.
И тут, как северное сияние, на нашу голову садиться борт с пополнением из вновь прибывших, отлетавших на базе Круги, день и СМУ, рвущихся в небо праваков из Тамбова. Празднуем приезд, знакомимся - люди как люди: расспрашивают о полетах о технике, только один (по фамилии Баранов - главный герой ) держится особняком, всячески показывает свои знания по НПП и аэродинамике.
Настал день полетов: Баранов попадает к нам в экипаж на правую чашку. Полет в зону прошел нормально, заходим на посадочный. Командир, майор Влад Левко, командует на выпуск механизации ( у ТУ-95МС выпускает правак). Уже прошли дальний привод и тут этот Деятель -"пилот" убирает закрылки на "0", и мы на скорости под 300 с выпущенными шасси начинаем валиться, командир орет: "Ообороты на мах!!!" Баранов от страха весь белый, растерялся, прошли торец высота 60м, страшноооооооооооооо!!!! впереди скалы - не взлететь...

Кое-как Влад посадил машину в середину ВПП(летчик от бога!!! ) укатились далеко за полосу.
Всем пиздюлей, начиная от командира полка, заканчивая последним маслопузым, комиссия из штаба ВВС, еще пиздюли, еще комиссия и еще и еще...

Летчик Баранов был отстранен от полетов, и надеюсь, до сих пор катает колеса в ТЭЧ.

Мораль: Учите мат. часть, господа пилоты.

Вот такая немного страшная история

Привет штурманской фирме...