Полеты a la naval

Флот - это не только то, что плавает. Давайте будем честными и впервые применим физически правильный термин, а не ложное, но бравурное «ходит». Стоит - ходит - марширует - бежит? Нет, дрейфует - плавает - ныряет - брызгается. А еще - летает! У Флота есть свои крылья в лице морской авиации. Впрочем, морлетчики прежде всего считают себя все же летчиками, а уже потом, скромно потупившись и отставив вперед мятый клеш, моряками. Но и среди них есть сектанты от неба, те, для которых флотское - превыше всего. Их самолет - это настоящий корабль: лодка с реданом и пером руля, на которую уселся огромный баклан. У него есть все, что полагается иметь морской боевой единице: водонепроницаемые отсеки, причальные утки, двери, открывающиеся внутрь, линемет, комплект сигнальных флажков и даже мегафон громкой связи. Думаете, все? Нет! Представьте какой-нибудь забытый морем городок вроде Красноярска. На полосу заходит невиданное чудище, которое вызывает панику у диспетчера на КДП, пытающегося сквозь бинокль поверить своим глазам! А этот горыныч вдруг садится на хвост, повиливая и покачивая чайкообразными крыльями с гудящими двигателями, поворачивает длинным и важно вздернутым бакланьим носом на рулежку, доруливает галсами на стоянку и... И тут случается самое важное, даже если за бортом - 40 мороза: в его носовой части открывается люк, из которого на палубу аэродрома со стальным бамсом падает настоящий адмиралтейский якорь весом 19 килограмм, после чего открывается боковая дверь, и на свет появляется нечто гиперфлотское - настоящий боцман в клешах, тельнике и пилотке с шитым крабом, оглядывается и орет куда-то внутрь железного баклана: «Нормально встали - якорь держит»! И это - не шутка, а закрепленный почти пятью десятилетиями эксплуатации противолодочного самолета Бе-12 архаико-гротескный, но священный ритуал!
Есть и еще один, тоже подчеркивающий, что на борту этой лодки летят непонятно как попавшие в небо моряки: «квитанция», подтверждение получения команды с земли, у них также отлична от принятой у простых летчиков «Понял! Выполняю!» Эти же общаются лаконично - «Добро!» И слово это произносится звучным мужественным басом с пролонгацией последнего слога: «Дабро-о-о»!
Однажды, в кошмарные годы начала 90-х, когда военная авиация возила турецкие куртки из Крыма на Дальний Восток и оленьи панты с медвежьей струей обратно, где-то над Москвой кружил Бе-12, пытаясь сесть на военно-морском аэродроме Астафьево, но из-за непогоды был передан диспетчеру ближайшего аэропорта для посадки в Домодедово. И вот, на сугубо нефлотский и невоенный эйрфилд надвигается серое чудовище непонятной конфигурации, пугая диспетчера своей необычностью во всем, включая «квитанции»:
- Борт такой-то, вы выше глиссады на 50 метров!
- Дабро-о-о! - несется сверху.
- Борт такой-то, справа 130, подверните!
- Дабро-о-о!
- Борт такой-то, ниже 30!
- Дабро-о-о!
- Борт такой-то, слева 150! Подправьте!
- Дабро-о-о!
- Борт такой-то, ниже 10! Уходи на второй круг!
- Дабро-о-о!
- Борт такой-то, ВЫРАВНИВАЙСЯ!
- Дабро-о-о!
Так и улетел за полосу, брякнулся, отвалил колеса и развалил самолет. И последним словом в эфире было все то же неизменное «Дабро-о-о», произнесенное уверенно и невозмутимо.

Мы не будем ставить точку на этой неудачной посадке - поставим лучше запятую в виде адмиральского якоря, потому что путь турецких курток в те годы был столь же непреклонен, неутомим и стабилен, как и Великий Шелковый путь. Предположим, что янычарская кожа не падала на Бе-12 в Домодедово, а успешно добралась до Владивостока и осела на складе одного из магазинов. Теперь оставалось ее прибыльно реализовать в городе, в котором демократично никому не платят зарплату. В такой ситуации, по старой привычке, глаза приморских коммерсантов устремляются на север, в сторону Камчатки. Ведь общеизвестно, что у подводников всегда водятся деньги, и невозможно предположить, что и они могли остаться без жалования.
Познакомьтесь с отважными коммерсантами: Борька и Виталик - раздолбаи-праваки с «Бэкфайеров», служившие «в одном и том полке» в Кневичах. У их Ту-22М3 давно закончился керосин для полетов, а у семей - последние средства. Узнав от родственницы о «золотых куртках», два товарища набили по парашютной сумке кожи, взяли шильца для оплаты проезда и постучались в толстое брюхо «грузовика» Ан-12, стоящего на тармаке аэродрома Артем. Как они и предполагали, предусмотрительно отлив половину спирта руководителю полетов, командиром самолета был их старый знакомый, а правак - однокашник по училищу. И вот наши «коммерсанты» уже в гермокабине за столом - разливают спирт с новыми знакомыми и попутчиками: капитаном и лейтенантом из камчатского Елизово, везущими партию свежих огурцов в свою авиачасть. Причем, капитан очень необычен: он - начфин и Герой Советского Союза! Зовут просто - Серега. Когда-то Серега летал на «свистках» в Афгане, горел как факел, выжил, но был списан с летной работы и стал финансистом. Второй же - просто безымянный летеха, его помощник. Через две-три стопки под огуречную закуску лететь им уже не хотелось никуда - благо, что КП флота добро не давал - погоды на Камчатке не было. Когда закончился спирт, Виталик и безымянный лейтенант взяли заправщик ТЗ-22, огромный, грязно-зеленый КрАЗ с бочкой и помчались за «еще карамельками». Как и бывает в водевилях, именно в этот момент руководитель полетов дал добро на взлет. Причем, окно было открыто только на 20 минут и не более. Весь экипаж, включая командира, построился в цепочку и начал кидать ящики с огурцами, стоявшие за капониром, в чрево «Аннушки». Когда закончили, до взлета оставалось пять минут: закрыли двери, запустились и поехали по рулежке. А нервничающий Борька сидел в кабине и умолял экипаж приостановиться и опустить аппарель, если появится КрАЗ - лететь без друга на Камчатку не было смысла. Когда самолет взлетел, на стоянку аэродрома, отчаянно мигая фарами, выскочил тот самый топливозаправщик...
Самолет летел все дальше, а горе-коммерсант сидел и думал, что делать без друга, который и был организатором этой авантюры. Впрочем, через полтора часа Ан-12 неожиданно начал снижаться и приземлился в Комсомольске-на-Амуре. Это неимоверно обрадовало гээсэса Серегу: веселый живчик одолжил у экипажа мокик и тут же умчался в город. Цель его поездки указывать не буду - она и так понятна. Уставшие же летчики попросили Борьку побыть старшим на борту, загрузить и проинструктировать пассажиров, а сами закрылись в кабине и легли спать перед долгим и трудным перелетом дальше, на Камчатку.
Пассажиров, приехавших на трех автобусах, оказалось много - девяносто человек. Это был экипаж новостроящейся атомной подводной лодки, принимавший корабль в Комсомольске. Среди толпы одетых в черную форму моряков стояли и несколько женщин с детьми - семьи старших офицеров. Руководил всеми капраз в настоящей каракулевой «шапке с ручкой». Он и повел решительно офицеров с женами в гермокабину, где сидел грустящий Борька, одетый в летную куртку. Когда все расселись в неуютном молчании, в помещение ворвался капитан Серега, несущий в сумке семь бутылок водки и звезду Героя на груди. Он пристально посмотрел на капитана первого ранга и пошел в атаку. Через пятнадцать минут эти двое сжимали друг друга в объятиях, найдя, как минимум, трех общих знакомых на широких просторах Союза, а Серега скручивал «голову» первой бутылке и наливал полный стакан Борьке.
- Серега, ты чего?! - опешил «коммерсант».
- А ты чего, не летчик?! - съехидничал гээсэс.
- Летчик!
- Тогда пей! - сказал капитан, почему-то забывший купить закуску.
Влив в себя стакан «карамельки» волевым глыком, Борька расслабился и вдруг почувствовал себя реальным командиром корабля. А сидящие рядом женщины укрепили его пьяный делириум, начав задавать вопросы о предстоящем полете: сколько лететь, не будет ли холодно матросам в «кузове грузовика» и на чем спасаться, если самолет упадет в воды Тихого океана. Но одна из них, дама в очках с каменным стервозным лицом, молчала и пристально смотрела на него. Когда Серега поднес Борису «третью», бывший «коммерсант», а ныне «командир корабля», почувствовал на своем рукаве ладонь, не дающую поднять стакан. Это обидело его еще не совсем пьяное левое полушарие, но абсолютно кривое правое подсказало, кто тут главный.
- Молодой человек, - шипяще спросила дама в очках, - а это не вы нас повезете?
- Мадам, а кто же еще?! Вы кого-нибудь в летной форме еще здесь видите? - подсказало ответ правое полушарие.
И тут началась паника... Визжащие жещины выкидывали из самолета чемоданы и выводили детей, крича матросам в «кузове», сидящим на ящиках с огурцами: «Мальчики, вас матери дома ждут - спасайтесь!»
Бунт женщин подавляли долго - для этого даже пришлось будить спящий в кабине экипаж. Борька же, изжаленный ядовитыми глазами офицерских дам, перешел в грузовой отсек, чтобы проинструктировать сидящих там словами: «Товарищи моряки, впереди длительное путешествие через океан. Самолет - военный, туалета нет. Прошу справить нужду заранее». И опять был массовый исход, и вокруг корабля слышалось конское журчание, доводя бедных женщин до состояния коллапса. Потом они взлетели, но происходившего в полете Борька не помнил - он очнулся только от толчка колес Ан-12 о землю. Поднявшись и подойдя к иллюминатору, протрезвевший «командир корабля» опешил: там, на стоянке, стояли его друг Виталик и безымянный лейтенант, брошенные вместе с топливозаправщиком на бетоне владивостокского аэропорта, улыбались и приветливо махали руками...
- Очнулся, алкоголик? - мстительно прошипела дама в очках, проходя на выход, - добро пожаловать на Камчатку!
От этих слов Борьке стало еще хуже и более непонятно...
И только после первой утренней «карамельки» Виталик рассказал ему, что Командующий ТОФ срочно собрался с инспекцией на полуостров на своем личном Ту-134, пилотировал который, конечно же, знакомый командир. Он и отвез отставших прямо в Елизово без промежуточных посадок.
А турецкие куртки наверняка продолжили свою путь дальше, на Чукотку, но кто их вез и как это было, нам уже неизвестно: былинные годы, былинные люди, былинные полеты, блин...

КТО В ДОМЕ ГЛАВНЫЙ?

У меня в доме временно гостит кот, которого оставили при отъезде жившие некоторое время в моей квартире приятели, некогда спасшие его из зубов стаи собак. Кот загогулисто-полосат и нескладен телосложением - автомобилисты назвали бы его короткобазным. В юности он был крайне пуглив, агрессивен, царапуч и склонен метить, а прозван был Стремакой. Впрочем, примерно в трехлетнем возрасте приятели спохватились и отхватили коту все причиндалы, после чего он стал игрив, но вальяжен, со склонностью к грушевидной форме, ибо обжорист он и так уже всю свою жизнь (тяжелое уличное детство!) и прибрать к лапам плохо лежащий продукт не гнушается ни при каких обстоятельствах. Причем знает, гад, что совершает злодейство, ибо делает это с прижатыми ушами и при появлении человека катапультируется (или котопультируется?) со стола в коридор.
В коридоре же для него к стене привинчена доска, которую он с наслаждением когтит, оставляя под ней кучки мелких щепочек.

...С наступлением темноты, как положено, кот устроил небольшие гонки взад-вперед по квартире, рикошетируя от стен и скрежеща когтями о паркет. Решив показать ему, кто все-таки в доме самый крупный хищник, я тоже пару раз пробежался за ним вдогонку, делая вид, что пытаюсь поймать. Наверное, я слишком вошел в роль: когда кот, пролетая по коридору, со скрежетом затормозил покогтить доску, я подбежал вслед за ним и совершенно естественно, как будто всю жизнь этим занимался, повозил ногтями по древесине. Сантиметров на 30 выше, чем доставали его когти. Кот тут же бросил доску и посмотрел на меня широко открытыми глазами, полными грусти и обиды.
- Ну ладно, сказал я. - Извини, кот. Погорячился. Не трону я тебя.
Кот подошел и потерся ухом мне об голень.

Начну издалека: был у меня раньше сотрудник, в прошлом военный пилот, которому для "сохранения" сколько-то там лётных часов в год на-гора выдавать надо. А он человек сообразительный, пустил мэйл по отделу: есть соответствующие разрешения на относительно низкие высоты над городом, я всё равно летаю, если кто желает - и поучаствует в оплате, которая иначе, естественно, полностью из его кармана - милости просим. И все довольны, пассажиры (поглядеть на Дюссельдорф сверху, посидеть рядом с пилотом, подержать в руках карту, послушать переговоры с башней и.т.д. - для нас, гражданских - кайф полный), пилот (есть с кем потрепаться, да и дешевле ему получается) ну и его лицензия, естественно, тоже.
Как-то раз я с ним договорился о таком полёте с одной знакомой на какую-то субботу (ну а как же, понты дороже денег, чего не сделаешь, чтобы барышню поразить!). И вот незадача: пригласили нас на день варенья в тот же самый день - причем в Вормсе, который довольно-таки далеко. Ну, и я за пару дней до того у него спрашиваю: слушай, говорю, Дирк, когда вернёмся в субботу? - А чего тебе, торопишься куда? - Да это, мне в Вормс, а туда ехать пару часов, да и хотелось бы затемно вернуться, то есть до рассвета. - Да? Хммм... Слушай, у них там есть аэродром? - Ты это у меня спрашиваешь? Ты ж лётчик!

В общем, сказал он: грузи народ в количестве до троих включая тебя самого и закину я вас в Вормс, мне пофиг, куда лететь.

Сказано - сделано, в день Ы подкатили мы на спортивный аэродром в Аахене, погрузились и полетели.
Это как бы предыстория. Забегая вперед, скажу для особо дотошных: назад мы добирались на моей машине, которую один друг перегнал своим ходом (тоже был приглашён на день варенья).

Ну, всякую предполётную экзотику я опущу, в.т.ч. и про мобилы, которые Дирку были до фени (в рейсовых под страхом уголовной ответственности до 2-х лет заключения запрещены), но: "Да все равно у вас там наверху сигнала не будет, так что включены-выключены - вам без разницы, только аккумуляторы посадите!"

Взлетели, летим, наслаждаемся (для всех - первый полёт на четырёхместной Piper-28), он мне планшет с картой в руки сунул, показывает ориентиры, погода - как на заказ, лёгкая дымка и ни одного облачка.

Вдруг мотор переходит на "бесшумный" режим, Дирк удивляется, переводит какую-то рукоятку (потом я прочитал надпись: топливный бак другой) и шум возобновляется снова. А ну-ка, дай-ка карту... Тээк-с, господа пассажиры, мы производим незапланированную посадку в городе Хаан. Претензии к встречному ветру, из-за которого повышенный расход горючего, если не сядем, будет запас всего 10 минут, а этого мало.
Про то, как садились и заправлялись, никому не интересно, разве что: "Дирк, слушай, а что там наверху было? Я понимаю, что мотор не заглох - но что же случилось, почему он вдруг затих? - Почему не заглох? Очень даже заглох, когда горючее кончилось. Только эти пару секунд, пока я бак перевёл да зажигание включил, самолёт без проблем может планировать!" Девушкам я про это только по прилёте рассказал, на фиг мне их пугать раньше времени... :)

Выруливаем, Дирк запрашивает разрешение на взлёт. Башня отвечает: ждите. Ну, ждите, так ждите, не маленькие, знаем, что не одни, и не крутые - можем подождать. Минут через 5-10 (а это незаметно пролетает за трёпом): Дирк, они о нас забыли?
Небольшое отклонение от темы: я не знаю, типичное ли это устройство военных аэродромов (в Хаане - бывший военный), но стояли и ждали мы на дорожке, примыкавшей под прямым углом к ВПП, приблизительно посередине, и по идее, после разрешения, должны были вырулить на ВПП, прокатиться до конца и "назад" взлетать..
Итак: "Дирк, они о нас забыли?" - "Да нет, сомневаюсь... Но и вправду очень уж долго, запрошу статус..." Остальное - приблизительная цитата разговора с башней (за номера не ручаюсь):
- Башня, тут Дельта-Эко-Новембер-Эко-Юниформ, вы нас не забыли?
- Нет, не беспокойтесь, только у нас тут учебный борт должен отрабатывать Low Approach (как мне потом объяснили: имитация посадки с непосредственным взлётом), так что ждите.
- А когда он будет?
- Через 5 минут. (или типа того, не помню, чес слово).
- Башня, вы посмотрите на чем я сижу...
- Да? Действительно. Сможете?
- Без проблем.
- Давайте, только быстро!

Оппаньки, что же это он затеял? А, ясно - аэродром бывший военный, ну а у тяжёлых транспортников длина разбега (летуны, поправьте, как это правильно называется!) соответствующая, а Piper'у много не надо... Ускоряться Дирк начал ещё выворачивая на середину ВПП (самолёт лихо слегка накренился - по крайней мере, такие были ощущения), и взлёт был "немножко" другой, чем в Аахене двумя часами раньше.
Ррраз - и мы уже летим!
- Башня, это Новембер-Эко-Юниформ, следуем курсом таким-то, направляемся в Вормс, как там погода?

К чему я это всё рассказываю? Да сам не знаю, честно говоря. Морали не будет - зачем она вам вообще нужна? Вот, с тех пор всё пытался устроить такое ещё раз, да всё никак. То погода хреновая, то до Дирка не достать... Но я всё не оставляю надежды!