Сказ о том, как я Чубайсу звонил...

В июне одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года от Рождества Христова, почти через год после переизбрания Ельцина, жаркое солнце стремительным домкратом обрушивалось с небес и, разбиваясь вдребезги об улицы Балтийска и корабли с лопающейся краской, с шипением тонуло в Гданьском заливе. Зелень жухла и земля превращалась в пыль, носящийся повсюду и проникающий куда угодно. Шёл седьмой месяц жизни без каких-либо денежных выплат со стороны капиталистической России. Настроение было в таком глубоком минусе, что его синус давно пересёк определённую законами математики отрицательную единицу, устремившись в бесконечность. В это время, очевидно, в целях поддержания боевого духа и демонстрации собственной незаменимости, политработники, которые, как бы их не называли, всегда таковыми оставались, затеяли очередную борьбу с неуставными взаимоотношениями в армии и на флоте. В связи с этим везде были расклеены объявления с длинными и горбатыми номерами пресс-центра Министерства Обороны с предложением бесплатно, что было очень актуально, звонить по любому поводу, связанному с этим вопросом. Как обычно, расклеив бумажки, замполиты посчитали свою миссию выполненной и забыли о ней. А пожелтевшие бумажки продолжали висеть, храня в себе страшный «геморрой» всему Балтийскому Флоту.....
В один из таких душных дней, а точнее, в пятницу, после тринадцати часов, когда весь экипаж спал, в ожидании послеобеденного построения, дежурный по БПК «Адмирал Чабаненко» капитан-лейтенант Сотник, предварительно раздевшись до трусов, но, не снимая снаряжения с пистолетом и повязки, загорал, сидя в кресле на правом юте. Полуоткрытые глаза лениво смотрели в никуда. Через четыре часа была смена и «сход» до утра понедельника. На субботу у нас с командиром зенитно-ракетного дивизиона Генкой Бречка было запланировано рытьё дренажа какому-то ново-русскому жуку, поэтому немного подремать было не грех.
Взгляд упёрся в творение замполитов.
- Море, тащи телефон! - крикнул я рассыльному, сидящему в рубке дежурного.
На корабль со стенки было заведено два телефонных номера, командиру и старпому, запараллеленных с дежурным. Именно по этому телефону я и решил позвонить в Москву. Ответили на удивление быстро. Дежурному по пресс-центру капитану в течение нескольких минут рассказал всё, что я думаю о Министерстве Обороны, Военно-Морском флоте, жаре и отсутствии денег. А также, сделал несколько антропологических открытий, связанных с происхождением правительства и командования Вооружённых Сил. Как ни странно, меня спокойно выслушали, не вешая трубку. Наверное, заняться в арбатском военном округе было нечем. После чего капитан объяснил, что вопрос не по окладу и предложил коммутировать с Министерством Финансов.
- А чего, валяй, - ответил я.
Прошло несколько минут ожидания и приятный женский голосок, мгновенно вызвавший к жизни среди раскалённого воздуха образы героев Бунина, Мопассана и прошлогоднего «Плейбоя», отобранного накануне у матросов в посту «Дозор», произнёс:
- Приёмная министра финансов господина Чубайса.......
- Да ну, только и смог сказать я... Это, который рыжий?
- Ну рыжий, волосы такие, сам-то какой? - ворвался в сказку грубый мужской голос.
- Брюнет, наверное, а ты кто?
- Не ты, а Вы. Чубайс Анатолий Борисович, министр финансов Российской Федерации.
Не знаю, может быть, звёзды в этот день светили в мою сторону и во всех гороскопах выпал джокер с моей физиономией, но министр заинтересовался моим звонком. Я ему рассказал всё и про всех. Этот монолог невозможно передать, а тем более, изложить на бумаге. Сейчас, спустя много лет, понимаю, что во время великих чисток меня не стали бы даже расстреливать, а просто утопили бы у стенки семьдесят пятого причала. Но тогда всё прокатило. Чубайс выслушал меня, потом сказал:
- В понедельник деньги будут. Не знал, что вы, флотские, такие борзые. Запиши номер, звонок за счёт министерства. Не заплатят, звони, - и повесил трубку.
А я сидел и не понимал: то ли я звонил, то ли мне всё привиделось от дикой жары и постоянных раздумий, где взять денег... И только пожелтевший лист бумаги длинным горбатым номером ехидно скалился в мою сторону...
На следующий день, в субботу, отработав почти целый день, мы с Генкой балдели, попивая пиво в открытой кафешке около дома, благо были соседями. Всё тело ныло и замирало от счастья, представляя завтрашний выходной.....
Всю идиллию разрушила жена, увидевшая нас из окна и прибежавшая с сообщением, что меня срочно вызывают в штаб бригады. Это было благословенное, безмобильное время, и выловить человека было весьма проблематично.
- Пусть идут они в ж... Пусть сначала заплатят, мгновенно, - ответил я и продолжил пить пиво.
Дома меня встретил очередной звонок, дежурный предупредил, что комбриг с замполитом собираются ехать ко мне и ждут уазика. И, вообще, с обеда творится какой-то бардак и суета... Постоянно всплывает моя фамилия, обвешанная разннообразными «лестными» эпитетами, очевидно, характеризующими мою уникальность для Военно-Морского Флота, планеты Земля и Вселенной в целом. Дело начинало принимать нехороший оборот... Жена причитала и спрашивала, что я натворил в этот раз. Именно в этот момент я и вспомнил про телефонный звонок и всё выложил.
- Да ну? Ну всё, Сотник, тебя выгонят из армии и будешь ты всю жизнь ямы копать...
- За ямы хотя бы платят. Не реви. Надо.....нажраться!
- Это как?
- Как-как. Ротом. У меня всё равно выходной, что хочу, то и делаю.
Проникнувшись суровой необходимостью, жена пошла на кухню готовить закуску, я позвонил Бречке, и мы пошли в магазин......
Приехавший через час капитан I ранга Нистрян застал двух пьяных каплеев, плюнул и сказал, что завтра пришлёт за мной комендантский взвод...
Весь следующий день я скрывался уже от вызовов в штаб флота, ломая голову, чем умудрился я насолить Балтийскому Флоту и что же такое смог натворить Чубайс, чтобы заварилась такая каша... В голове прокручивались картинки с иллюстрациями дантевского ада, и увольнение из Вооружённых Сил казалось неизбежным. Слишком многим за семь лет своей, почти непорочной службы успел насолить и попортить крови. Наступала расплата...
Утром понедельника, заходя на территорию военно-морской базы мы подивились скоплению «Волг», расталкивающих нас своими сигналами и едущими к крайним причалам.
- За тобой, Андрюха. Вот ты и дорумынился, нафига звонил. Нужны мы этому Чубайсу....
- Да, Гендос, как-то так... А что я ещё мог сказать?
К кораблю уже пришлось пробиваться сквозь частокол капдва и капразов. Все чего-то ждали. Со своей гадливой улыбкой, в стороне от всех стоял командир Балтийской военно-морской базы вице-адмирал Татаринов и, не теряя времени, кого-то отчитывал. На меня показывали пальцами и шушукались. У трапа метался комбриг, постоянно вытирая пот, а солнце хохотало в белоснежном от жаркого марева небе и бросало вниз солнечные удары. Я шёл к своей Голгофе, размышляя, сколько «голов» смогу унести с собой, когда меня начнут «убивать»......
Как раз в момент моих философских размышлений, когда Нистрян, размахивая руками, бросился ко мне, а Татаринов попытался испепелить взглядом, сзади завизжали тормоза и, обдав меня горячим смрадом, застыл новенький «Опель Фронтера», очень крутой и дорогой по тем временам джип. Из автомобиля медленно вылез типичный бандит середины девяностых, с которыми мне довелось пообщаться. На мощной «бычьей» шее была намотана золотая цепь, способная сдержать среднего волкодава. Из расстегнутой, чуть ли не до пупа, рубахи вылезала густая поросль, а на пальце левой руки сверкнула «гайка», больше похожая на кастет. Правда, тело было упаковано в пагоны генерал майора и представляло из себя начальника финансового управления флота, генерал-майора Леонова.
- Что, сынок, плохо без денег? - тяжёлая волосатая лапа чуть не вдавила меня в асфальт, а в глазах читалось такое, что великие инквизиторы прошлого обмочились бы от страха и трусливо жались бы по углам. Примерно то же самое начал ощущать и я, особенно, когда уши стали воспринимать бессвязные и торопливые вопли комбрига...
Спас меня командир... Выйдя к трапу, он крикнул мне: «Румын, быстро переодеваться, через десять минут построение». А когда я взлетел по трапу, слегка подтолкнул, словно ободряя. Корабль ждал Командующего Флотом, адмирала Егорова... Надевая форму, думал, в каком виде меня начнут изничтожать и, вообще, стоит ли идти, может просто забить на всё, не зря же такую свору нагнали. Сейчас и судовой комитет припомнят.......
Построенным на вертолётке офицерам Командующий рассказывал о том, как тяжело страна переживает наследие коммунистического режима и что трудно всем. Хорошо, что есть смелые офицеры, которые не боятся «прорываться» со своими проблемами на самый верх, хотя так делать не нужно, да и нельзя. Поэтому, на первый раз будем считать, что это были (тут он замялся) непонимание и молодость. «А для экипажа у меня радостная весть. Командование ВМФ, учитывая, что экипаж уже четыре года находится в отрыве от постоянного места базирования, города Североморска, и ваш корабль единственный новостроящийся в России, приняло решение выплатить вам денежное содержание с декабря прошлого года по текущее время. Даже в такое трудное время страна заботится о своих героях...»
Стоя в строю, я просто обалдевал. Смертную казнь отменили, и рыдающий царь привёл мне в жёны собственную дочь.......
- Сука ты везучая, румын, - толкнул меня локтем стоящий рядом Хайдуков.
- А вы иждивенцы, сидите на моей шее, - только и успел сказать я...
Не успев зайти в шестьдесят девятый тамбур, услышали по корабельной трансляции: «Офицерскому составу корабля получать денежное довольствие в кают-компании, мичманам - в кают-компании мичманов.
- Ну и дела, за это надо выпить, - только и сказал мой сосед по каюте, штурман Андрюха Иванцов.
- Ага, и ставите вы...
- А то!
В кают-компанию я пришёл со спортивной сумкой, именуемой в те далёкие годы «мечта оккупанта». Как-то так получилось, что никто не подходил к финансисту, все ждали меня. И я пошёл первым... Обалдевший финик стал накладывать в сумку пачки денег, а Нистрян подскочил и начал орать, что я опозорил весь офицерский корпус и с рук мне это не сойдёт. Но утренние страхи уже улетучились, достав из кармана первую попавшуюся бумажку, я помахал ею перед собой и сказал:
- Это телефон Анатолия Борисовича Чубайса. Деньги у меня есть, сейчас пойду и позвоню. Расскажу, как меня за правду гнобят. Вас куда начнут вызывать? В Главкомат или сразу в Министерство Обороны?
- Ненавижу, - смог прошептать комбриг и бросился из кают-компании. А деньги всё сыпались и сыпались в сумку, доказывая своим присутствием, что дважды два иногда равно пяти...
Экипаж проставился, тогда над нами здорово отыгрались, но что делать, сами виноваты. А с тех пор никто и никогда не видел никаких бумажек с длинными кривыми номерами...

Оценка - 1,84

Комбриг - всегда комбриг!

Комбриг возвращался из отпуска.
Нет, не так. Комбриг с семьёй возвращался из отпуска. Уже интереснее.
А давайте так: комбриг с семьёй возвращался из отпуска на Бечевинку. Что, уже весело? То-то.
Кто не знает, что такое «комбриг» применительно к Бечевинке, то это командир 188888882-й отдельной бригады подводных лодок, которая туда, на Бечевинку, базируется. Вернее, базировалась, потому что в 1994 году больших и большущих адмиралов неожиданно осенило прозрение, и они решили, что содержать Бечевинку флоту стало накладно. Гарнизон распустили и разграбили. Что не разграбили и не украли - так до сих пор там и валяется, торчит, ржавеет, гниёт. А бригаду лодок перевели, и прыгала она по кочкам-базам: сперва Завойко, потом Рыбачий, а теперь вроде как во Владивосток остатками. Череда мудрых стратегических решений.
Что такое Бечевинка - рассказ отдельный. Книжку можно написать, бестселлер будет.
А возвращался комбриг из самого славного города русских моряков - того самого, где на правом входном мысе высоченная стела торчит, в обиходе именуемая «Мечта импотента». Дело было летом. На то он и комбриг, чтобы в отпуск летом ездить.
Тут надо сказать, что вернуться в Петропавловск - это одно, это полдела, а вот вернуться в Бечевинку - совсем другое. Автобусы и прочий колёсный транспорт в Бечевинку не ходят - главным образом, по причине полного отсутствия хоть какой дороги. Гусеничный тоже. Остаются железная птица вертолёт (раз в месяц в исключительных случаях) и морем. Это либо буксиры «Авача» и «Олонка», переделанные в комфортабельные пассажирские лайнеры, либо жуткая лохань по имени «Тигиль» (морская болезнь навечно). Либо - оказия. Под оказией разумеется любое плавсредство, планирующее перемещение во времени и пространстве в сторону Шипунского полуострова с заходом в Бечевинскую бухту. Это может быть, например, катер-торпедолов, и тогда вы обречены на все прелести, какие он только может вам дать. Это может быть тральщик (немногим лучше торпедолова). Это может быть всё, что угодно, растянутое во времени на шесть часов восьмиузловым ходом, от плавбазы «Камчатский комсомолец» до непонятно зачем идущего в Бечеву ракетного катера проекта 205У. А есть ещё такое не самое редкое понятие - «попутная подводная лодка».
Ну, мало ли зачем она в Петропавловск из Бечевинки пришла. Всякие бывают поводы. Пришла, а теперь топает обратно. Попутный транспорт, однако.
Тем более - для комбрига.
Комбриг уютно расположился в полуразвалившейся гостинице МИС (знаменитый тараканий питомник) и первым делом прямо оттуда позвонил на родную бригаду. Опечаленный оперативный на том конце провода грустно констатировал про себя факт, что лафа кончилась, и сообщил комбригу, что от пирса номер восемь гарнизона Завойко на завтра планируется выход лодки, которая пришла туда с Бечевинки неделю назад по причине такой-то и такой-то. Утром комбриг с семьёй и чемоданами прибыл в Завойко. О! А вот и она, «Варшавяночка». Чёрная красавица.
- Смирррна!!!
- Вольно.
- Вольна! Здра-жла, тащ комбриг!
- Здорово, здорово. Хе-хе, я ещё в отпуске, я сегодня пассажир, так что...
- Ну что вы, комбриг - всегда комбриг, - прогнулся командир лодки.
Впрочем, почему это - «прогнулся»? Всё ж правильно.
- Как вы тут без меня?
- Нормально, тащ комбриг, через полчаса съёмка со швартовов.
До Бечевинки чуть больше полусотни миль. Переход, конечно, в надводном положении. Чемоданы, баулы и прочий комбриговский скарб, включая объёмистую супругу в сарафане, кофте и импортных босоножках, оставили в ограждении рубки (в верхний рубочный люк всё это просто не пролезло бы). Супруга, прикрыв глаза, дышала залетающим с мостика свежим воздухом и с наслаждением впитывала угадывающийся снаружи хмельной морской простор. За кормой кричали бестолковые чайки. Погодка баловала. Слева по борту величаво проплыли Три Брата, лодка вышла в открытый океан и повернула налево.
Сынок вместе с папой юркнул в прохладные недра лодки. Ему, как и папе, там всё было интересно. Но если сын интересовался лодкой вообще и с восторгом лазил по всем отсекам, то папа первым делом осмотрел центральный и полез в журнал боевой подготовки. Оказалось, что лодка вот уже целый месяц вовсю отрабатывает курсовую задачу номер три.
- Вот и прекрасно! - потёр руки. - Проверим, а то и примем пару элементов. Ну-ка, где тут у нас...
Ну, комбриг - всегда комбриг.
Бегло пролистав ЖБП, комбриг решил, что хватит рыться в бумагах и пора скомандовать «срочное погружение».
- Дык, тащ комбриг, там же в ограждении рубки...
- Я вам что, идиот? Без фактического погружения.
- Есть, понял.
И понеслась.
Можно представить выражение лица комбриговой супруги, сидящей в ограждении рубки на чемоданах, когда всё зазвенело, заверещало, загромыхало и захлопало, когда все с мостика внутрь попрыгали, а потом прямо перед ней мохнатые руки со стуком захлопнули верхний рубочный люк. ИЗНУТРИ!!! Лодка ощутимо дёрнулась, изнывая от желания нырнуть в глубину. Бедная женщина вдруг почувствовала себя невыразимо одинокой посреди широкого Авачинского залива. Бездна вод была готова принять её. Впереди наметилась незапланированная аудиенция у морского царя с катанием на морских коньках и собиранием жемчуга без акваланга. Чего она там кричала и кричала ли - сейчас не скажет никто. Это знает только вечный и вольный ветер Тихого океана. Между тем снятие нормативов внутри прочного корпуса закончилось, и удовлетворённый уровнем боевой слаженности экипажа комбриг самолично откупорил верхний рубочный люк, чтобы вылезти «на улицу» к любимой супруге и родным чемоданам. И тут же получил импортным каблуком. Прямо в румяную дыню. Чуть не свалился мешком обратно в центральный.
Потому что у жены офицера воинское звание на ранг выше, чем у самого офицера.
Контр-адмиральша она то есть. Была на тот момент. Имела право вонзить каблучок. Ещё как имела. Ибо частенько было за что.
А малолетний сын продолжал радостно ползать по недрам лодки и играть «в папу».
(С)
http://filibuster60.livejournal.com/615994.html

Оценка - 1,84

Фрол-8 (котёнок)

Корабельный кот Фрол возвращался на свой сторожевик N. Приподнятое настроение не портил даже поднявшийся ветер, дующий в морду. Сход на берег удался, без мордобоев, полный любви и песен. Ветер усиливался, начинало смеркаться, и Фрол бодро шел по краю тротуара, мурлыкая про себя какую-то мелодию. Проходя мимо шелестящей желтыми листьями высокой березы, он чутким ухом уловил непонятные звуки. Фрол остановился и задрал голову, внимательно всматриваясь в качающуюся крону дерева. Там, среди дрожащих на ветру листьев, на тонкой ветке, словно зацепившийся целлофановый пакет, сидел крохотный котенок, вцепившийся в нее мертвой хваткой. Он и издавал похожие на мяуканье звуки. Как он туда попал? Может, собаки загнали? Фрол оглянулся, поблизости никого не было. Он вздохнул, с легкостью прыгнул на ствол, и как заправский матрос по вантам, начал подниматься вверх. Достигнув нужной высоты, он перевел дух и осторожно по тонким ветвям подобрался к котенку. Глаза малыша слезились от ветра, он жалобно мяукнул, увидев Фрола.
- Помоги! - увидел в глазах котенка Фрол.
Подобравшись вплотную, Фрол крепко взял котенка зубами за загривок, и медленно развернувшись, стал спускаться вниз. Никогда еще Фролу не приходилось работать спасателем. Котенок становился все тяжелее и тяжелее, и он словно в тумане, едва не теряя сознание, добрался до земли. Опустив котенка на пожухлую траву, он застыл, как бы забыв разжать зубы. Котенок мяукнул, и Фрол, словно очнувшись, разжал онемевшую челюсть и внимательно посмотрел на него. Возраст - месяца три, расцветка - черными пятнами, как у питона. Порыв ветра поднял его шерсть, обнажив рыжий подшерсток. Что-то знакомое Фрол увидел в спасенном. Быстро темнело.
- Ну, бывай, - по-своему сказал Фрол и зашагал в сторону причала. Через несколько шагов он обернулся. За ним семенил котенок.
- Нельзя тебе со мной. На службе я, - рыкнул Фрол.
Но котенок не отставал. Так, поругиваясь, Фрол подошел к сходне сторожевика и остановился. Котенок сел рядом.
- Ну, ладно...
Прикрывая своим огромным телом малого, он неслышно взбежал на борт корабля. Вахтенный, сделав вид, что не заметил гостя, весело усмехнулся. Никем незамеченные, они добрались до каюты судового медика ст. лейтенанта Пономаренко. Фрол давно научился открывать ее, подпрыгивая и цепляясь лапой за ручку двери.
Когда Пономаренко вернулся в каюту, Фрол сидел на своей циновке и вылизывал найденыша.
- Фрол! Ты что, с ума сошел? На хрена ты приволок его на корабль? - медик перешел на фальцет.
ЗАКОН ПОДЛОСТИ. Мимо проходил старпом.
- Что за крик? - он толкнул приоткрытую дверь каюты.
- Пономаренко! Что за зоопарк? - старпом, увидев котов, пришел в ярость. Фрола он терпел и даже уважал. Но чтобы два кота на его корабле, это слишком.
- Этого в кладовку, а этого за борт!
Внезапно Фрол вскочил и, приняв боевую стойку, зашипел. Шерсть поднялась дыбом, и он казалось, увеличившись вдвое, стал похож на небольшого, но разъяренного тигра.
Старпом опешил, но быстро взял себя в руки.
- Смирно!- рявкнул он.
Щелкнули каблуки старлея. Плюхнулся на задницу Фрол, по струнке поставив передние лапы. Лишь хвост нервно бил по палубе. Рядом с Фролом, приняв такую же позу и испуганно смотря на старпома, сел котенок.
- Цирк!- процедил сквозь зубы старпом, и резко захлопнув дверь, ушел к себе в каюту.

Всю ночь старпом ворочался, пытаясь уснуть. Стоило ему задремать, и начинался странный сон. Будто команда сторожевика состоит из рыжих и пятнистых котов. Он просыпался в ужасе, выкуривал сигарету, опять ложился, стараясь уснуть. Но в сон снова приходили коты. И опять рука тянулась за сигаретой.

Полгода назад его шестилетняя дочь попала под машину. Врачи ее спасли, но она перестала говорить. Целыми днями она сидела у окна, что-то выводя тонким пальчиком на стекле. Ее ничего не интересовало. Ни игрушки, ни мультики, ни книжки с яркими картинками. Дочка полностью ушла в себя, став похожей на маленькую статую.

Утром в двери каюты корабельного медика Пономаренко раздался негромкий стук. Отдраив ее, он увидел старпома.
- Слышишь, старлей. Отдай мне котенка, - услышал медик.
Готовый ко всему, но только не к этому, Пономаренко растерялся. Он нагнулся, и взяв лежащий рядом с Фролом комочек, молча протянул его старпому. Тот осторожно взял его, и, кивнув головой, удалился. Фрол внимательно наблюдал, не двигаясь с места.
Сходя с корабля, старпом, бережно придерживая борт шинели, отдал честь Флагу, и быстрым шагом направился к себе на квартиру. Он ускорял шаг, будто опасаясь опоздать к чему-то важному. К тому, что не может произойти без него.
Открыв своим ключом дверь, и поцеловав в щеку жену, он, не раздеваясь, стремительно вошел в комнату дочки. Та, как обычно сидела у окна и смотрела на улицу.
Старпом вытащил из-за пазухи котенка и остановился возле дочки, держа его на ладонях.
- Папочка!- прошептала она, нежно прижав к груди котенка.
Старпом смахнул внезапно выступившую слезу. Рядом беззвучно плакала жена.

- Это Фролу,- старпом неловко сунул ст. л-ту Пономаренко две банки говяжьей тушенки.
- За что?
На хмуром лице старпома мелькнула улыбка.

А Фрол, увидев себя в зеркале, понял, почему котенок показался ему знакомым. У него на морде были такие же, как у Фрола две темные стрелки, идущие от глаз, как бы удлиняя их. И рыжий подшерсток. А рыжих котов, кроме Фрола в этом районе не водилось. Да и кошка тогда была с расцветкой, как у питона...

Оценка - 1,86