Фрол-9 (Рыжий шаман)

Боль! Словно моток колючей проволоки медленно размотался в правом боку и она впилась колючками, расползлась огненными лучами от паха до ключицы,не давая пошевелиться.
Где-то в Северной Атлантике, в одной из кают, на койке корчился от боли корабельный медик - ст . лейтенант Пономаренко.
Болеть плохо. Болеть в походе плохо вдвойне. А если ты корабельный медик и заболел в походе, совсем паршиво.
Пономаренко матерился и проклинал себя за то, что не согласился лечь в госпиталь, а ушел на сторожевике на боевую службу. Он очень любил море и не мог допустить мысли, что корабль уйдет без него. И вот камни, обнаруженные в желчном пузыре, дали о себе знать. И еще как дали! Маленькие такие камушки. Резкий поворот тела, прыжок, даже неудачный подъем с койки, и камушки закупоривали протоки. Боль в правом боку становилась невыносимой, и ст. лейтенант временами даже днем присаживался на корточки, прислонясь спиной к переборке, чтобы хоть немного унять ее. Медикаменты, имевшиеся у него, не помогали, и все чаще посещала мысль о применении морфия, хранившегося в сейфе медчасти.
Он лежал на спине и, постанывая, поглаживал круговыми движениями живот, но боль только усиливалась. Во всем Пономаренко винил почти непрекращающиеся шторма, способные сдвинуть не только камни в желчном, но и мозги.
Было далеко за полночь, когда двери каюты приоткрылись, в нее неслышно зашел корабельный кот Фрол. Он уселся на свою штатную лежанку и стал тщательно умываться и вылизывать лапы. Во время очередного обхода корабля он столкнулся с молодой крысой, бог весть как попавшей на корабль. И ему пришлось побегать, пока крыса с переломанным хребтом не отправилась за борт.
Улегшись поудобней на своей лежанке из бараньей шкуры, Фрол уже почти задремал, как вдруг раздался протяжный стон Пономаренко. Кот мягко прыгнул к нему на койку и замер, внимательно вглядываясь в лицо ст. лейтенанта. Вот боль перекосила его лицо и старлей опять громко застонал.
Фрол положил свою мощную лапу на самое больное место Пономаренко. Тот попытался убрать кошачью лапу, но был беззлобно укушен за палец. А Фрол положив другую лапу и потихоньку начал поочередно выпускать когти, покалывая кожу живота Пономаренко. А спустя некоторое время шестикилограммовое тело Фрола лежало на животе ст. лейтенанта и мурлыкало. Постепенно мурлыкание перешло в урчание, затем в какой-то рык. Вдобавок Фрол начал топтаться на животе. Под аккомпанемент собственных песен он крутился то в одну, то в другую сторону, поочередно надавливая на больное место лапами, слегка выпуская когти. Кот, рычащий с захлебом, стал напоминать рыжего шамана, танцующего и бормочущего заклинания. Слюни стекали из уголков его пасти, глаза сверкали, шерсть поднялась дыбом. Внутренности у медика вибрировали и подпрыгивали, войдя в унисон с урчанием кота.
У Пономаренко было ощущение, что кот вот-вот вцепится ему в горло. Боль в животе нарастала.
Внезапно Фрол, словно огромный рыжий скат, откинув хвост, растекся по животу медика. Боль достигла апогея. Пономаренко протянул руку, пытаясь столкнуть с себя тело кота, но прикоснувшись к шерсти, получил слабый разряд тока. Внутри что-то щелкнуло, и боль исчезла. Ст. л-т моментально провалился в сон.
Фрол, словно патока стек с тела Пономаренко на палубу, и не найдя в себе сил добраться до своей лежанки, уснул.
Утром медик проснулся бодрым. Не было даже намека на боль в боку. Просто какая-то пустота. Фрол спал возле койки. Пономаренко поднял его и осторожно, чтобы не разбудить, переложил кота на баранью подстилку. Тот никак не реагировал. Он проспал еще двое суток.
Боль в боку больше не тревожила Пономаренко до конца похода. Хотя шторма были жестокие.
А по прибытию в базу, он отправился в госпиталь на обследование. Рентген показал, что камней в организме не наблюдается...

Брежнев умер?

Среда 10 ноября 1982 года в ГДР вообще (было такое государство, которое позже воссоединилось с ФРГ, и образовалась единая Германия) и в русскоязычной её части - Группе Советских войск в Германии - в частности, начиналась как обычно. Исключение, пожалуй, составляло то, что командир одной из рот Гвардейского мотострелкового полка Гвардии старший лейтенант Соколов вне графика (командирский день - понедельник) решил «осчастливить» подчинённых, прибыв в подразделение на подъём к 6 часам утра. Дальше, проконтролировав проведение физзарядки, офицер с чистой совестью отправился домой, чтобы позавтракать и привести себя в порядок. Но едва он переступил порог коммунальной квартиры в благостном настроении, как столкнулся с заплаканным лицом жены, которая на естественный вопрос: "Что случилось?" немо указала в сторону комнаты, где располагался чёрно-белый «Рекорд 302Б» с перепаянной схемой, позволявшей беспрепятственно просматривать «вражеские» программы ZDF, ARD и ещё какие-то менее значимые.
Первой реакцией Соколова на поведение жены было опасение, что телевизор, верой и правдой прослуживший ему три года на Дальнем Востоке, вдруг приказал долго жить. Офицер заглянул в комнату, но увидел телевизор целым и невредимым. Убедившись в том, что причина жениных слёз совсем не в электротехническом изделии, он так взглянул на неё, что та не смогла молча проигнорировать однозначный взгляд мужа.
- Брежнев умер, - прикрывая ладонью рот, произнесла она.
- Это ты откуда взяла?
- Оттуда, - кивнула жена в угол с телевизором. - По ZDFпоказали его портрет в траурной рамке.
В то время, чего греха таить, многие ждали перемен и связывали их, естественно, со сменой руководства страны в лице Генерального Секретаря ЦК КПСС Л.И.Брежнева. Но чтобы так неожиданно и таким образом... Вот уж, воистину, «что имеем - не храним, потерявши - плачем».
Соколов включил «вражескую» программу и действительно... на экране сначала появился портрет, казалось, вечного и бессменного генсека в траурном обрамлении, а затем фотографии Андропова и Черненко как вероятных кандидатов на его пост.
Так как офицер знал немецкий язык в объёме немногим больше «гаштетного» - цвай сосиска унд порезать, со слов комментатора он понял, что гениальный руководитель Партии и Правительства в течение последних восемнадцати лет действительно умер.
- Что теперь будет? - промокая салфеткой слёзы, спросила жена.
- Да ничего, - ответил супруг, а сам подумал, - введут повышенную боевую готовность, посидим в казармах пару суток, водки попьём, потом нового назначат, может, что-то изменится к лучшему.
Покончив с домашними делами, Соколов направился в полк. И надо же, первым, кого он встретил, перешагнув черту КПП, был секретарь партийного комитета (естественно, КПСС) майор Добрыньский. Существовали тогда в армии такие должности. Поздоровавшись, ротный совершенно серьёзно поинтересовался:
- Товарищ майор, а вы в курсе, что Брежнев умер?
От такого вопроса у парторга фуражка стала подниматься над головой. Затем эта же голова повернулась в сторону казармы второго батальона, где располагался полковой медицинский пункт. Что при этом думал Добрыньский, сказать трудно. Может быть, под действием инстинкта самосохранения он решил немедленно направиться туда, чтобы получить освобождение от служебных обязанностей и таким образом выпасть из процесса принятия решений в столь неоднозначной ситуации. А может, прикидывал, услышит ли начмед его крики о помощи, чтобы скрутить этого безумного старлея и изолировать его от общества при помощи соответствующих медикаментов. Но озвучил он третий (если существовали два предыдущих) вариант, замахав на Соколова руками и открещиваясь от него, как от нечистой силы, совершенно забыв о своём атеистическом начале:
- Чур меня! Сгинь, антихрист!
- Да вы что, товарищ майор? По ZDF показали, - пытаясь привести партийного босса в чувство, примирительно сказал Соколов.
- Да это же вражеский канал! - зашипел Добрыньский. - Не может такого быть, чтобы... Кому ты ещё об этом говорил? Ты понимаешь, чем это пахнет?
- Так точно, товарищ майор! - отчеканил ротный и, приблизившись к политработнику, потянул носом. Парторг вроде пропустил отпущенную в его адрес колкость, однако недобро сверкнув глазами, притянул за лацкан кителя старшего лейтенанта и зловещим шёпотом произнёс:
- Ну, если... Молчи! Никому больше об этом ни слова!
- Да ладно, - безразлично согласился Соколов. - Мне-то что? Вы замполиту обязательно скажите, а то мало ли что. Дело-то такое...
Но последних его слов полковой партайгеноссе уже не слышал, потому что в это время скрылся за дверью штаба.
Как майор преподнёс начальству услышанное от Соколова и что при этом говорил, известно только ему. Безусловно одно - очки можно зарабатывать не только на всенародном счастье, но и на всенародном горе. Поэтому через два часа в клубе полка стоял портрет «дорогого и любимого» Леонида Ильича в правом нижнем углу перетянутый чёрной лентой, утопающий в живых цветах и охраняемый почётным караулом из наиболее достойных солдат и сержантов. А мимо этого сооружения бесконечным потоком под звуки траурной мелодии проходили военнослужащие гвардейской Люблинской части. Из призванных проститься с Леонидом Ильичём даже образовалась очередь, как в Мавзолей. Офицеры и прапорщики с семьями провожали эпоху, искренне не зная, радоваться им по этому поводу или нет. Дети по-своему восприняли и оценили тот день. Четырёхлетний сын старшего лейтенанта Соколова, однажды стоя с мамой в очереди уже в СССР, непосредственно поинтересовался:
- Мам, а что, опять Брежнева хоронят?

10 ноября 2012 года

Как "Тотоша" оценку полку подпортил...

Тот же год, тот же аэродром, плановые учения, СКП (Стартовый Командный Пункт) под предводительством Володи Луцкого (подпольная кличка "Тотоша") впереди команды всей "летит" на аэродром (позиция СКП - самая дальняя, в отличие от остальных машин батальонного обслуживания, потому и вперед пропускали).
Добро бы въезд был человеческий, но увы, официальный въезд был единственный, и проходил он через "сиськи" - двойной горбатый барьер заполненный водой для омовения колес перед въездом на рулежку.
АПМ-ки постоянно на дежурстве, "живут" прямо на рулежке в ожидании команды.
По сигналу примчались мы на позиции, доложили о прибытии, ждем дальнейших указаний. Гляжу, пылит "Тотоша", но, на удивление, без прицепа.
Зарулил на свое место, весело сдал задним ходом (там такая диспозиция была), выскочил из кабины, сдернул с борта фишку, добежал до заднего борта...
и замер в удивлении... прицепа-то нетути... хоть и "гордился" потом (а как я лихо задом сдавал, прицеп ни в одном зеркале не маячил...)
Короче говоря, СКП на месте, а прицепа с движками (с питанием) нетути, и кабель питания включить, конечно, можно... только... разве что... ну... тоже в ухо...
А в это время... возле въезда на рулежку возникает стихийный бунт, наподобие Пугачевского, только не по политическим мотивам, хотя склоняли "Тотошу" всячески. Прицеп с движками весил около 3 тонн, проезд узкий, развернуть прицеп не в человеческих силах, к тому же воды повыше колена, а машин, способных зацепить и вытащить данное устройство - навалом, только они...,
как бы это сказать, немножко с другой стороны заезда... И весь БАО готовится линчевать "Тотошу", готовят веревки, мылят, сколачивают на скорую руку эшафот и грозятся поиметь Володю в самой что ни на есть извращенной форме...
"...Конец простой, и был тягач и там был трос, и там был врач..."
А потом была развязка, и таки действительно был тягач (СКП), и "Тотоша", который забыл шплинт в фаркоп вставить, и фаркоп на перегибе раскрылся, оставив прицеп прям-таки в середине ямы... И учения продолжены были почти по плану...
Не знаю, сколько очков было снято с нашего полка за сей конфуз...
Только в честь Государства Российского, смею поделиться своими воспоминаниями:
Потом был массовый взлет полка (около сотни машин), часть всегда на плановом обслуживании, в отличие от некоторых борзописцев, вроде Суворова, могу поделиться собственными впечатлениями. Взлет полка, от нормы 14 минут, занял - 8, да... это, конечно, с летчиками в кабинах, может быть и движки были уже запущены, не могу сказать, я не видел вокруг ничего... я был убит, тупым ножом зарезан, и готов был поклоняться невидимому мне "Режиссеру"...
Верняк, немногие своей жизни видели подобное: толпа МиГ-21, как "поросенки"
стремились по рулежке в обе стороны и тыкались в обоих концах друг другу в хвостики, а потом, по команде этого "Режиссера", четверками выруливали на полосу, и, спустя рассчитанное количество секунд, рявкали форсажом, и уходили навстречу друг другу...
Зрелище, смею вас уверить, завораживающее, этому "Режиссеру" надо в пояс поклониться. Когда четверки идут друг навстречу другу с интервалом в несколько секунд... в лоб... это достойно уважения.
Дальше, как говорят в дешевой программе Дискавери, - может быть маленкая ошибка - и большой финиш в отдельно взятом государстве.
НО, "Режиссер" был на высоте!
Это вполне мог быть наш комполка - подполковник Федосеев, он даже на разведку погоды на "спарке" регулярно летал, не доверял другим ответственное дело...
(и "летунов" дважды в год по плану сбрасывал с неба... как же они ругались... но это отдельная история... :)