Déjà vu

Моя учительница по литературе, Валентина Ильинична Гарина, постоянно говорила: «Читайте классику, любите классику, в ней есть ответы на все ваши вопросы». Но в юности человек мало доверяет учителям, для него нет авторитетов, он все подвергает сомнению, хочет получить свой опыт. Однако бывают моменты, когда понимаешь, что учителя были правы, что накопленные в книгах знания живут и в жизни. У меня такое просветление возникло холодной зимней ночью, когда наш батальон был поднят по тревоге, и не по какой то учебной, о которой знают за две недели, а по боевой. Дневальный суматошно метался по «взлетке», сорванным голосом крича:
- Боевая тревога! Тревога! Подъем! Тревога! Вставайте, мать вашу! - и пинал сапогами кровати.
«Молодые» вскакивали и начинали одеваться, старослужащие высовывали из-под одеял головы и советовали ему заткнутся, а то запустят сапогом, но когда в казарму ворвался дежурный и совсем уж сумасшедшим воплем выдал: - Построение через минуту на улице, сержантскому составу получить оружие и патроны! - проняло всех. Начали вскакивать уже все, суетливо одеваться, сталкиваться в узких проходах и, матерясь, выбегать на улицу. Под холодным светом луны разбирались повзводно, сержанты дробной рысью бежали к оружейке, там им кидали в руки автомат, магазин, штык-нож, сыпали в подставленную шапку патроны. Перед казармами уже построились в линии роты, солдаты стояли в «зимней стойке», то есть, сгорбившись и втянув голову в плечи, переминаясь с ноги на ногу. Изредка в серой шинельной стене зияла щербина, это сержанты, опустившись на колени, добивали в магазины патроны. Пар от дыхания клочьями поднимался наверх, слышался тихий гул разговоров:
- Восстание что ли, какое? Или война?
- Да нет, залет, наверное, у кого то.
- А зачем тогда боевые выдали?
- Тогда не залет.
- Но почему не всем выдали?
- Вон в парк водила помчался за машиной, за офицерами, наверное, поедет. Приедут - спроси у них.
-Сам спроси.
Мимо строя по направлению к парку пробежал разводящий с караульным, их лица были красны, сорванное сиплое дыхание было слышно издалека, на вопросы что случилось, разводящий только матерно огрызнулся.
Вдоль строя забегали редкие фигуры офицеров и прапорщиков, которые ночевали в батальоне, раздался крик:
- Батальон, равняйсь, смирно!
К строю подходил начальник караула и какой-то незнакомый подполковник. И тут...
Полчаса ранее.
Начальник караула ждал проверяющего из полка. Дежурный по батальону уже маякнул, что проверка на подъезде, поэтому старлей вышел из караулки и стоял у щита пулеуловителя, с удовольствием втягивая ноздрями свежий морозный воздух. Еще вчера было минут тридцать пять, а сегодня ночью потеплело до минус двадцати трех, поэтому дышалось, вышедшему из жаркой караулки, легко и приятно. Раздался зуммер звонка, караульный дежурной смены пробежал к калитке, откинул запор и, открыв калитку нараспашку, козырнул пехотному подполковнику. Старший лейтенант вскинул руку к виску, «отпечатал» три строевых шага и начал доклад. Проверяющий хмуро выслушал и сказал:
- Давайте побыстрее проверим посты, мне уже пора ехать. Куда пойдем - в парк или на склады?
Как потом себя клял старлей, что решил проверить склады. Но тогда все казалось логичным: двойной пост на складах был в «коридоре» из колючей проволоки и часовых было издалека видно, а в парке попробуй отыскать бойца, тем более он может отжать дверь бокса и устроить себе гнездо в каком-нибудь танковом чехле, такие случаи уже были.
- Давайте на склады, товарищ подполковник!
Махнув рукой свободному караульному, чтобы он шел с ними, крикнул высунувшемуся из дверей караульного помещения разводящему: - Мы на склады, остаешься тут старшим, давай бди! - надеясь, что тот сообразит сказать о проверке часовым, если те позвонят в караулку.
Склады были примерно в километре - полтора от части и дойти до них было делом не быстрым, но подполковник жестом показал на свой уазик: - Забирайтесь, с комфортом доедем, а то времени совсем у меня уже не осталось.
Доехав до складов, уазик оставили на дороге, а сами спустились вниз к колючей ограде. Часовые на этом двойном посту ходили по разным сторонам периметра, не имея возможности сойтись вместе. Сначала решили пройти по левой стороне, отомкнули калитку и неспешно пошли по натоптанной тропинке, подсвечивая себе фонариками, несмотря на полную луну. Дошагав до конца маршрута, уперлись в тупик из колючей проволоки, часового нигде не было видно. Похолодев, начкар заорал: - Махматкулов, Турсунбеков! Вы где? - в голове билась только одна мысль: «Сошлись суки, опять залет, найду, вырву им все вымя». Подполковник тоже мрачнел прямо на глазах, лицо его наливалось багровой краснотой. Почти бегом вернулись к началу маршрута, торопливо пошли по другой стороне периметра, крича на разные голоса фамилии часовых. Но никто им не отвечал, только позванивала на ветру колючка с банками и вверху равнодушные звезды перемигивались между собой.
- Где часовые, лейтенант? - с неприязнью смотрел проверяющий.
Начкар хватал ртом ледяной воздух: - Я... Я не знаю...
Подполковник медленно достал из кобуры ПМ, дослал патрон. «Сейчас меня пристрелит» - мелькнула логичная и абсурдная мысль у старлея.
- Рядовой, оружие на боевой взвод! - скомандовал проверяющий, помолчав, продолжил хриплым шепотом: - Не понимаешь, лейтенант? Это же не склады с тушенкой, это артсклады, тут боеприпасов дивизии, наверное, на неделю боев, если рванет - полетим на Луну без пересадки. Где часовые? Сами ушли с оружием? Или вырезали их, закопали в снег и мину заложили? Что молчишь? Бегом к телефону, поднимай батальон по боевой тревоге, будем прочесывать, недавно же это все случилось.
Начкар тоже вытащил пистолет и побежал к грибку, на котором был постовой узел связи. Вдавил кнопку и, едва дождавшись голоса разводящего, закричал: - Караул в ружье, звони дежурному по батальону, пусть объявляет боевую тревогу, сам с двумя свободными бегом на склады, автоматы на боевой взвод, давай бегом, живее!
- А что случилось, товарищ старший лейтенант? - севшим голосом спросил разводящий.
- А то случилось, что этих папуасов на посту нет, следов их нет, ничего и никого нет! - бросил кнопку начкар.
С подошедшим проверяющим и рядовым стали всматриваться в залитые лунным светом снежные дали, мерещилось движение у кромки леса, легкий ветерок приносил какие-то неопознаваемые звуки.
- Пошли к машине, а то там водитель один, не случилось бы чего, - буркнул подполковник. - у него из оружия только монтировка и перочинный нож.
Вытянувшись в цепочку, они стали подниматься к дороге, крутя головой во все стороны. Вдруг проверяющий шагнул в сторону. От тропинки влево шла полузаметенная цепочка следов и скрывалась небольшой котловине, не видной с дороги. Пройдя туда, они увидели плохо засыпанный след от костра. Пнув сапогом снежные бугры рядом, подполковник выкатил под лунный свет распотрошенные танковые выстрелы.
- Смотри, лейтенант, у тебя здесь часовые шикарно живут, костры жгут, греются, наверное еще и еду тут готовят.
- Макароны жарили, товарищ подполковник - подал голос караульный, - это называется «макароны жарить», там порох трубчатый, на макароны похожий, - закончил он упавшим голосом.
Начкар неприязненно покосился на рядового, вылез тот со своими рассуждениями, теперь всем понятно стало, чем заняты все часовые на этом посту. Караульный попятился от взгляда старлея и, за что-то зацепившись ногой, чуть не упал. Протянув руку, он из сугроба вытянул за ремни сначала один, а потом и второй автоматы с примкнутыми магазинами. Там же лежали два подсумка.
- Уже легче, - нарушил молчание подполковник. - Не нападение на пост, а просто самовольное оставление поста. Судя по фамилиям, они у тебя из теплолюбивых приматов? Пошли быстрее к машине, а то угонят еще ее.
Поднявшись наверх, они какое то время стояли в безмолвной тишине, потом услышали буханье сапог об укатанную дорогу и из-за поворота показалась группа солдат, бежавшая изо всех сил. Это был разводящий с двумя караульными. Начальник караула махнул им рукой, указывая вниз, сбежав к складам, разводящий несколькими волшебными матерными словами превратил караульных в часовых и вернулся к уазику. Вся компания забралась в машину и, в тягостном молчании, УАЗ покатил к КПП батальона. На территории части уже мелькали фигуры солдат и командиров, шло построение. Старлей кивнул разводящему:
- Бери бойца и бегом в парк, сейчас «вскрывать» его будут, машины для офицеров возьмут. Чего встал, рот разинув, пошел бегом, марш!
Разводящий поудобнее перехватил АКМС и возглавил забег к парку мимо темнеющей линии строя, оттуда послышались смешки, какие-то выкрики. Подполковник со старшим лейтенантом шагали следом.
Заметив их, дежурный по батальону закричал: - Батальон, равняйсь, смирно! - и печатая шаг направился к подполковнику. Вдохнул воздуха для доклада, но увидев остекленевший, направленный в сторону, взгляд старлея, запнулся, сам повернул голову и осекся.
... И тут как будто время замедлилось. Я всегда буду помнить начальника караула, державшего зачем-то на плече два автомата, а в руке подсумки, вид у него был ошарашенный, дежурного с отвисшей челюстью, смотрящего куда то вбок, солдат, которые без команды постепенно поворачивали головы в ту же сторону, подполковника, с его недоуменным взглядом. Глянув туда, я увидел две фигуры, с штык-ножами на ремнях, появившиеся из дверей кочегарки и идущие к нам. Свет луны призрачно падал им на плечи, искристый мелкий иней кружился над строем и было такое ощущение, что я где-то уже это видел, помнил эту неестественную встречающую тишину. И память с щелчком выдала: это же «Приключения Тома Сойера» Марка Твена! Пусть вместо церкви в Миссури было заснеженное подмосковье, вместо старого хвалебного гимна матерный рык начкара и смех в строю, но история развивается по спирали и на этом ее витке сходство с книгой, с некоторыми оговорками, было огромно.
Знание классики помогает и в прогнозировании дальнейшей ситуации. Как в книге счастливо воскресшие дети были прощены, так и в нашей действительности все герои этой истории отделались легким испугом, хотя им и грозили и «губой» и дисбатом.