Дед-Мороз
(история правдивая, а в душе держать не могу. Не судите строго)

Саня, восьмой дом по Волжской улице твой? - без вступления начал утреннюю речь следователь Гашин.
Нет, был бы мой, я бы здесь не служил, - попытался я сострить, а заодно избавиться от какого-нибудь мероприятия. Все-таки 31 декабря, праздник на носу, пьянка через пару часов в отделе: женщины уже столы-салаты-нарезки накрывают, а здесь Гашин со своим срочным делом - других у него просто никогда не бывает.
- Да, ладно выё#ываться, - настаивал следак, - Давай на часок смотаемся на адресок, я обвиняемую допрошу и как раз к столу вернемся.
- А сам, чё не можешь?
- Так притон там наркоманский? Мало ли что...
- Квартира 222, живет Нутрия? Она твоя обвиняемая?
- Ага...
- Хрен с тобой, - согласился я, - Только туда и обратно. Кстати, вискаря вкатишь на ход ноги? Мне здесь один терпила из новых русских подогнал за то, что я злодея поймал, который по утрам с капота его «мерина» значки «трилистника» регулярно снимал.
- Чё за злодей? Чай с авторынка? - выпив рюмку и занюхав куском сахара, из любопытства поинтересовался Гашин.
- Да нет, народный мститель 12 годков от рождения. Просто один нуворишь поздней осенью его котенка насмерть раздавил. Вот пацаненок и затаил зло. Ребенка понять можно, конечно. Но этот бизнесмен такую бучу развел, что пришлось искать будущего представителя «Гринписа».
- Ну и ...., - требовал Гашин продолжения истории, и наливая себе в стакан повторную рюмку буржуйского пойла.
- Да, нех@я, поймал я этого мстителя, прочел лекцию и сдал на поруки родителям. А владельцу «мерса» популярно объяснил, что не гоже лихачить во дворах жилых домов и лишать жизни братьев наших меньших, а то среди сотрудников ГИБДД слишком много почитателей животного мира. Мужик оказался с понятием: во двор на тачке стал въезжать со скоростью улитки, перед родителями и пацаненком извинился и подарил тому котенка, а мне за профилактическую беседу с ним преподнес этот нектар. Ладно, хватит жрать ханку, поехали. Время не ждет.
Я припарковался около восьмого дома и мы со следаком вошли в подъезд. В нос ударил запах мочи, фекалий, кошачих испражнений и продуктов варки наркотического зелья. Повсюду валялись пустые бутылки, кондомы и использованные одноразовые шприцы. Нужная нам квартира N 222 была не заперта. Я открыл дверь и машинально прикрыл нос ладонью. В коридоре было темно. Из туалета появилось какое-то тело неопределенного возраста, которое я толчком в груд незамедлил отправить назад для испражнения организма. В комнате на грязной кровати без постельного белья в полном наркотическом угаре лежал объект допроса следователя Гашина - в миру Инга Румбова, в тусовке Нутрия. На просьбы и толчки проснуться наркоманка не реагировала. Вдруг за кроватью в груде грязного белья я почувствовал шевеление. Заглянул и ужаснулся. В промежутке между какой-то коробкой и батареей сидело совершенно синее от холода и голода маленькое существо 3 лет. Оно было в одних трусиках и огромными голубыми глазами смотрело на меня. Оно меня не боялось. Когда я протянул руки - оно с большим удовольствием вскарабкалось на них и обвило мою шею своими ледяными ручонками. Он был опписан и обкакан, кожа была покрыта опрелостями.
- Как тебя зовут, малыш? - обратился я к находке.
- Миса, - тихо и шепелявя, содрогаясь от холода и голода, пролепетал ребенок и крепче схватил меня за шею.
- Значит ты у нас мальчик, - подвел я итог и двинулся по комнате искать хоть какие-то теплые вещи.
Следак пытался привести в чувство его мать, но это результатов не приносило. В соседней комнате я нашел более менее чистое полотенце и мы отправились в ванную комнату. Как мог, в этих антисанитарных условиях, я сполоснул Мишку, завернул его в полотенце и в свою дубленку. На кухне я закрыл форточку и зажег конфорки. В холодильнике кроме майонеза ничего не было. Посадив завернутого и уже порозовевшего Мишку на стул, я двинулся в комнату, где Гашин пытался привести в чувство наркоманку.
Не долго церемонясь, я одним ударом за ухо вывел эту сволочь в женском обличии из угара:
- Где вещи ребенка, сука?
- Нету, - промямлила наркоманка и отрубилась.
- Значит так, Гашин, ребенка я забираю с собой и пристрою его сам, - начал я, - А ты вызывай экстренную наркологию и пакуй эту гниду. Я поехал. Доберешься сам. С новым годом, Гашин!
- А-а?
- Все потом!!! В отделе скажи, что я поехал в Дом ребенка.
- Но ведь....
- Гашин, б@я, я не по-русски изъяснился?!?
- Ладно, все уладим, - успокоился следак, увидев в моих глазах огромную «Хиросиму».
Я очень хорошо прогрел машину и поверх полотенца натянул на малыша свой свитер. Сверху укутал дубленкой. Пока Мишка отсиживался в машине, я вышел покурить. Меня терзало много сомнений, разочарований, порывов ненависти и главный вопрос: «Что делать?».
- Да начхать мне на всех и все!!! - сказал я, потушил окурок и сел в салон. Согревшийся и успокоившийся ребенок с каким-то восторгом смотрел на меня.
- Ну, что Миша, Новый год будешь со мной встречать? Меня дядя Саша зовут?
- Буду, - тихо потупив глаза, пролепетал малыш, - А шоколадка будет?
- Будет, дружок, будет!!! Ну, тогда на встречу к Деду морозу, - весело прокричал я и направил машину домой.
Прискочив домой я набрал полванны воды, кинул туда модели самолетов, которые собирал еще со школы и усадив Мишку, пообещал скоро вернуться.
Соседка, находящаяся вся в приготовлениях к Новому году, встретила меня с удивлением тепло.
- Саня, ты чего так рано, рюмкю налить или деньги нужны?
- Тома, короче, у меня дома трехлетний ребенок. Он в ванной сидит, но у него нет вещей. У тебя же трое, может есть, что одеть? Я заплачу.
- Дурак ты, Саня, ты чего ребенка одного в ванной оставил, - ответила мне Тамара и поспешила со мной в мою квартиру. Дальше я не участвовал. Моя добрая соседка, мать троих детей отмыла ребенка, причесала и одела во все чистое, что осталось от ее детей. То есть через полчаса я не узнал того Маугли, подобранного в притоне наркоманов. А еще спустя некоторое время он с большим удовольствием хлебал свежеприготовленный Тамарой куриный супчик.
Пока ребенком занималась моя добрая соседка я, заняв денег, смотался мо магазинам: купил елку, игрушки, санки, куртку и подарок - большую машину на радиоуправлении. Когда вернулся, Михаил во всю играл с детьми соседки. В его глазах я видел только радость. Новый год встречали с семьей Тамары. Там кстати тесть Тамары выступил в качестве фольклорного старика: в красном тулупе и с бородой. Около часа ночи я отнес Мишку к себе в квартиру и расположил на своей кровати, не забыв положить его подарок под елку. Маугли уснул моментально, нормальным детским сном. Я вышел на кухню, подумав о том, что завтра надо сходить купить молоко и фруктов, достал початую бутылку водки и залпом засадил граммов 200. В тот момент я был готов взять Нутрию за ноги и со всей силы уе@ать об угол стены. И никакого чувства от увиденных мозгов на стене я не испытал бы. Нечему таким женщинам жить на этом свете.
...Сам я уснул в кресле. Когда проснулся, то Мишка с детским восторгом рассматривал свой подарок, вытащенный им из под горящей елки, и не верил при этом в Деда Мороза. Мне на обывательском уровне пришлось объяснить малышу, что ночью случаются волшебства и Дед Мороз приходит к хорошим ребятам.
- А я хороший? - спросил меня Мишаня
- Конечно, хороший, а иначе бы подарка не было?
- А мама говорит, что я ей всю жизнь испоганил и папа мой последний барыга в Струпино...
- Нда?... Знаешь, Миша, сейчас я схожу в магазин, мы покушаем и поедем в парк кататься на санках. Согласен?
- Да, папа, - закричал Маугли, - и бросился мне на шею. По его щекам текли слезы. Мои глаза тоже были влажными.
Мы катались на санках, играли в снежки, пытались лепить снежную бабу, кушали мороженное, а меня терзала мысль как я послезавтра отвезу его в Дом ребенка.
Но час Х настал. Я собрал его сумку. Мы сели в машину.
- Папа Саша, ты хочешь отвезти меня в чужой дом? - спокойно спросил ребенок.
- Да, Миша, - стараясь говорить спокойнее, ответил я, - Твою маму, возможно, вылечат и вы будете счастливы!
- Я хочу быть с тобой, а не с мамой, - закричал Мишка и разрыдался.
Потом всю дорогу ребенок молчал, уставившись в окно и обнимая мой подарок.
На оформление малыша ушло не более 20 минут. Когда за ручку шел с воспитательницей, таща за собой свои пожитки, он обернулся и произнес: «Папка, я никому не дам играться машинкой, которую ты мне подарил...». Он скрылся за углом коридора, я выбежал на улицу и разрыдался. На капоте «шестерки» рыдал опер, рыдал старший лейтенант, рыдал человек, предавший невинного малыша.

1998 г.

Особая группа

(окончание)

Возле входа в оперативный отдел под грибком стоял понурый часовой в каске и скособоченном бронежилете. На него громко и с удовольствием орал какой-то подполковник.
- Слышь, ты, два глаза - роскошь для одного, пропускай, говорю, мне срочно пройти надо!
- Не могу, товарищ подполковник, мне сказали пропуска у всех проверять, я сейчас скоро сменюсь, тогда и проходите.
- Да ты охамел, солдат!
- Не могу, товарищ подполковник.
Офицер витиевато выругался, и чертыхаясь, пошёл обходить штабные машины, затянутые сетями.
Приехали, вся операция по закладке самодельного взрывного устройства срывается, внутрь я не пройду, часовой требует у всех пропуска. Наверняка специально поставили перед прилётом командующего армией.
Часовой заметил меня и радостно гаркнул:
- Здравия желаю!
Что-то лицо мне его знакомое. И смотрит он как-то подозрительно обеими глазами в разные стороны. Так это же боец Касабланка!
Я, сделав озабоченный вид, подошёл к грибку, под которым томился боец, и как можно небрежнее бросил:
- Здарова, будь добр, не пропускай и меня, а то так неохота на командующего нарываться...
- Да не-е, проходите, - заулыбался часовой, и воровато оглянувшись, поднёс пару пальцев к губам, жест, известный все курильщикам.
Я щедрой рукой отсыпал ему несколько сигарет и с кислой миной начал подниматься по приставной лестнице к штабным прицепам. Все автомобили были выстроены в ряд, между прицепами выложены дощатые настилы, образовывался длинный коридор, по которому туда-сюда сновали озабоченные военные с картами, папками и бумагами, хлопали двери кунгов, звенели телефоны. Обычная атмосфера на командном пункте на выезде. Ориентируясь по табличкам, я вышел в конец "коридора" к огромнейшему крытому прицепу. Из двери вылетел офицер с выпученными глазами и чуть не сбил меня с ног.
- Вы из штаба воздушной армии? - радостно заорал он, увидев меня.
- Да, вот вызвали, а я еще должен вертолёт встречать...
- Идите быстрее, свои пункты наносите на карту, потом пойдёте вертолёт свой встречать, сейчас командующий прилетит...
Странная логика - сами не понимают, что хотят, и на карте им нарисовать надо, и одновременно авианаводчиком поработать. Я прошмыгнул внутрь, над огромным столом с расстеленной на нём карте склонилось человек пять различного военного люда. Кто-то рисовал, кто-то стирал, кто-то в недоумении пялился на остальных.
- Лёёётчик пришёл, - с оттенком сарказма возвестил какой-то полковник, сидевший рядышком за столом, уставленным кучей телефонов.
- Долго же вас ждали, вы можете на карте поработать, или мне командующему доложить, что вы ни хрена ни на что не способны! - вызверился он на меня.
Остальные, не отрывая карандашей от бумаги, что-то прогундосили себе под нос и замолчали.
Я, сделав печальное лицо, засунул дипломат под стол и расщёлкнул замки. Когда буду уходить, изо всей силы пну несчастный портфель, дай бог, детонатор Аллилуева сработает.
Умыкнув у кого-то карандаш и офицерскую линейку, я изобразил усиленную работу мысли. Потом для убедительности найдя на карте Курояровку и отодвинув в сторону одного из штабных офицеров-операторов, нарисовал рядом с ПКП значок разведывательной группы специального назначения. Подписал дату и число. Сделав выноску от значка командного пункта, нарисовал значок диверсии, подписал «Ос.Оф.РГ СпН» ,число, время. Потом разрисовал маршрут выдвижения, нарисовал посадочную площадку, подписал время эвакуации сегодняшним числом. Войдя во вкус, я незаметно засунул Черепановский телефон в рукав, включил на нём камеру в режим видеосъёмки начал водить рукой над всей картой, задерживаясь над нарисованными позициями войск, маршрутами выдвижения и пунктами управления. Никто на мои манипуляции даже внимания не обратил, тут почти что все водили руками над картой. Начальник, сидевший за столом, начал нервничать и хватать трубки телефонов.
- Быстреее, - заорал он чуть ли не благим матом, - командующий на подлёте.
Всё, пора уходить. Я со всей силы пнул портфель под столом, и сделав очень озадаченное лицо, выскользнул из кунга. Не успел сделать и пары шагов, как меня кто-то дернул за плечо:
- Браток, портфель забыл!
Я очумело вылупился на одного из офицеров оперативного отдела, с вымученной улыбкой протягивающего мне дипломат.
Как он только не раскрылся?
Я в прострации схватил дипломат в охапку и благодарственно кивнул:
- Спасибо, братан, совсем замотался, мне еще вертолёт сажать с вашим командармом.
Оператор сочувственно помотал головой, а я понесся к своей группе, прижимая "бомбу" к груди и холодея от страха, вдруг Аллилуев произвёл неправильные расчёты и самодельное взрывное устройство условно взорвётся у меня в руках. Группа была в сборе. Братья капитаны уже свернули свои антенны и упаковали радиостанции. Все были готовы к движению. Где-то неподалеку стрекотал вертолёт.
- Как сеанс? - прокричал я Артемьевым, скидывая лётный бушлат и шапку и переодеваясь в свою форму.
- Отработали, всё передали, подтверждение есть, задача выдвигаться к южной окраине Курояровки для посадки на машины и эвакуации на пункт сбора групп.
Я лихорадочно нацепил на себя тактический пояс, закинул на спину рюкзак и повесил на шею автомат. Всё-таки несправедливо устроена наша армия, для кого-то вертолёт подают на эвакуацию, а нам автомобиль, который непонятно когда еще придёт. Ну ладно, автомобиль оставим "спортсменам", думаю, им он пригодится.

Когда вертолёт сел, и командующий армией со свитой и посредниками, придерживая под мышками папки с документами и натянув поглубже на голову каракулевые шапки, чтобы не сдуло винтами, начали подниматься вверх на небольшой пригорок, случилось неожиданное. Сверху с криками " Оооо бляяяя" на них покатилась какая-то группа неизвестных людей с рюкзаками и автоматами. Сбили с ног встречающих и на вопль командующего ответили длинной очередью из пулемёта.
- Диверсанты, - заорал генерал, - товарищи офицеры, к бою!
Товарищи офицеры из свиты уже давно залегли вокруг командующего, но в бой вступать не собирались. Неизвестное подразделение пробежало мимо генерала, при этом все дружно отдали воинское приветствие поворотом головы. Обезумевший командующий рванул у одного из рук дипломат с явно похищенными секретными документами. Диверсанты уже ловко запрыгивали в вертолёт, последний остававшийся на земле еще раз от бедра дал очередь из пулемёта и был затащен на борт уже поднимавшегося вертолёта.
Ми-восьмой, накренившись на бок, сразу же ушёл от площадки, и не набирая высоту, скользя по рельефу местности, скрылся из глаз...
То, что орал командующий своим подчинённым по дороге на пункт управления, можно, думаю, опустить.
Когда генерал грохнул на стол спасенный им лично дипломат, всем офицерам стало не по себе. Комендант командного пункта еле сдержался, чтобы не упасть в обморок.
- Здесь были диверсанты, а вы... я... тот гвоздик, на котором висит портрет кошки вашей бабушки, - тут взгляд командующего упёрся в карту на столе.
- Товарищ командующий, откуда здесь им взяться? - тоненько пропищал начальник оперативного отделения.
Генерал молча ткнул пальцем в карту, рядышком со значком ПКП был аккуратно нарисован значок диверсии, подписано время и дата.
- Ахххх...ть, начопер, ты видишь, что тут нарисовано, мы уничтожены через две минуты, если верить карте и тому, что на ней нарисовали твои долбо...бы операторы.
Начопер рванулся к карте и открыл рот.
- Связь мне быстро с командирами дивизий, - разорялся командарм.
- Товарищ командующий, дальняя связь пропала, начальник полевого узла связи докладывает, что они подверглись нападению какой-то группы спецназа, - прижимая трубку к уху и бледнея на глазах, промямлил начальник связи армии.
Крышка дипломата резво подскочила вверх, и из портфеля вылез раздутый до безобразия презерватив, который как бы спрашивал:
"Здраствуйте! А кто здесь?"

Портфель я тащил в руках непонятно зачем, скорее всего, просто не думая в спешке, подхватил его на руки. Когда на спуске первым поскользнулся Ромашкин, остальные, думая, что так и надо, покатились вслед за ним. Дальше уже была сплошная импровизация.
Стрелял из пулемёта только лейтенант начфинёнок, видно, явно перевозбудился от избытка адреналина. Как портфель у меня вырвали из рук, я так и не понял, видно, просто сильно струхнул, увидев генерал-лейтенантские погоны. Но больше всего меня поразил экипаж вертолёта. Тищенко, услышав стрельбу, подвергся тому же "вьетнамскому синдрому", которому частенько подвергался Ромашкин. Когда я влетел на борт, командир экипажа высунулся из кабины и заорал:
- Вали духов, пацаны, я их щас НУРами обработаю.
Летёху еле успели затащить на вертолёт.
- На Харачой бляяяя, - заорал командир и увёл вертушку из-под "условного обстрела".
Хорошо, что на подвеске вертолёта ничего боевого не было, да и Тищенко быстро пришёл в себя.

За то, что мы прибыли с задачи на вертолёте, нам ничего абсолютно не было. Начальник штаба руководства учениями и многочисленные посредники, уже находившиеся на полигоне, долго не могли поверить в то, что группа выполнила задачу. Все координаты местонахождения ПКП, данные во время двухстороннего сеанса один в один совпадали с теми, что были у посредников, а может, были даже и точнее. Руководство смущало несколько непонятных фактов. По докладам о реально действующих группах мы ходили где-то в районе Вахапетовки кругами. По докладам поисковой группы Специального отряда быстрого реагирования они были у нас на хвосте, и вот-вот должны были обнаружить и нейтрализовать. Пару часов назад даже поступил доклад о том, что мы пойманы на дневке и пытаемся залегендироваться под туристов. С СОБРом такие детские отговорки не проходят, и они вот-вот нас расколят на чистосердечное признание. А через час выходим мы и докладываем о выполнении задачи. План-схема ПКП немного убедили посредников, но дозвониться до командующего армией они так и не смогли - отсутствовала связь. (как оказалось позже, "спортгруппа" вывела из строя узел связи командного пункта). Пришлось, скрепя сердце, отозвав в сторонку одного из офицеров посреднического аппарата, продемонстрировать видеозапись на телефоне. У посредника был ноутбук с инфракрасным портом, и в нарушение всех требований секретности запись перекинули ему для дальнейшей демонстрации руководству. А потом вышел командующий, и громко матерясь, доложил, что его подвижный командный пункт вместе с ним уничтожен и всё управление армией теперь переходит к его заместителю, а он сам едет отдыхать в баню и ну всех нах...
И, несмотря на удачное выполнение задачи, нас ждал еще один сюрприз. Мы должны были отстрелять на своём стрельбище упражнение "Группа в налёте", а после этого пробежать марш-бросок десять километров, так называемое упражнение "отход группы после налёта". Тут уже никого не обманешь и не подставишь. Стоя на инструктаже командиров групп, я тихо выпадал в осадок. Здесь мы уже точно не выиграем никак. Остальные группы - это слаженные боевые единицы, и это упражнение в полном составе выполняли не раз. Отстрелять худо-бедно можно, благодаря данному ранее результату мы спокойно можем завалить и стрельбу и марш, количество сеансов связи у нас больше всех, самая сложная задача была у офицерской группы и мы её выполнили, зачем же сейчас над нами издеваться? Отправили бы уже нас домой, да и забыли, нет, напоследок надо всё-таки поглумиться. Бормоча под нос ругательства, я побрёл к своим офицерам разведчикам . Надо хотя бы распределить цели и обозначить боевой порядок группы при проведении налёта и порядок отхода. Как-нибудь уж отстреляем, а десять километров пройдём пешком, и пошло оно всё к чёрту. Пачишина и Пиотровского на месте не оказалось, куда-то смылись, предупредив, что скоро вернутся. Пришлось потренироваться без них. Ромашкин получил гранатомёт и теперь с презрением посматривал на лейтенанта с пулемётом.
Начали тренироваться в передвижении. По окончании стрельбы я посоветовал не мчаться обратно на исходные позиции сломя голову, а имитировать отход по парам, прикрывая друг друга. Потренировались вроде неплохо, особенно колоритно выглядели Ромашкин и начфинёнок. Подошли улыбающиеся технари. Я даже не успел наорать на них. Прибежал боец и оповестил, что нам пора выдвигаться на пункт выдачи боеприпасов. Задержавшись минуты на три, мы прошлись еще раз теперь уже с парой технарей в боевом порядке.
Будь что будет.

Замкомбриг с удивлением посмотрел на офицерскую группу, только что вернувшуюся с выполнения упражнения. Досадливо крякнул и оглянулся через плечо на посредника, стоявшего рядом.
- Ну, товарищи офицеры, честно говоря, не ожидал...
Я поморщился, сейчас начнёт над нами стебаться, хотя, по моему мнению, отстрелялись мы не отлично, но вполне хорошо, особенно был хорош Ромашкин с гранатомётом.
- Поражены все мишени, оценка отлично! - с досадой вымолвил полковник и отошёл в сторону, уступая место посреднику.
- Вот что значит профессионалы, молодцы, товарищи офицеры, - затараторил полковник из "верхнего" штаба, - особенно мне понравился отход, все организовано по боевым парам, видно, что работают специалисты, у которых не один боевой выход за спиной.
У меня за спиной кто-то тоненько хихикнул. Пришлось покоситься через плечо на весельчака. Пиотровский с красным лицом прикрывал рот перчаткой и еле сдерживался, чтобы не заржать во весь голос.
Начальник еще пару минут повосторгался нами и распустил строй.
- Идите к марш-броску готовьтесь, пробурчал замкомбриг и снова потеребил свои усы.
- Товарищ полковник, а скидки на возрастные группы будут? Мы чай уже не мальчики-призывники, не ухари контрактники, - крикнул я ему вдогонку.
- Вы на выполнении задачи, какие вам нахрен скидки, и так всех обскакали, идите давайте.
Я с удивлением оглянулся на свой уже во весь голос хохочущий личный состав.
- Я, конечно, тоже удивлён и обрадован, но вы мне всё-таки объясните, что за ерунда здесь происходит?
А потому что, командир, мы всегда привыкли работать с исполнителями, - перебивая друг друга, затараторили технари, - прапор оператор на вышке - он откуда?
- Ну, из роты обеспечения, - недоумённо ответил я, еще не соображая, в чём дело.
- А рота обеспечения - это наша вотчина, мы там всех прапоров и контрабасов как облупленных знаем, а начальник стрельбища нам всегда чего-то должен, а за пару кэгэ уворованного маслица, за сгущенку и тушёнку, не прилагая к этому никаких усилий и вовремя опуская мишени, я бы тоже для нас, красивых, постарался, - закончил свой спич Пачишин и победно улыбнулся.
- Аааа так вот вы куда пропадали!!! - сразу же просветлел я мозгами, - оператора подкупали!
- Да чего его подкупать, он чуть ли не сам нам сделку предложил!

Начфиз ходил перед строем разведчиков и напоминал условия выполнения упражнения "Отход группы после совершения налёта". Бежать совсем не хотелось, ладно технари подкупили прапорщика оператора на вышке, но тут кого подкупать? И тут моё чуткое ухо начало что-то улавливать из речи физкультурника, а мозги начали потихоньку всё осмысливать.
- На маршруте две контрольные точки, на которых будут сидеть контролирующие офицеры и медики. Первая точка через два километра, старший на ней капитан Семёнов, вторая точка на отметке в семь километров старший майор Черепанов!
Вот оно! Наш агент Черепанов. С другой стороны, чем он нам сможет помочь, ну позвоню я ему, скажу время, которое он должен будет проставить у себя в блокноте, ну а дальше что? Ведь на финиш всё равно надо как-то добираться. Максимум, на что мы способны, это очень быстрой трусцой пробежать два километра и сдохнуть в объятиях капитана Семёнова. Парень он неплохой и искренне за нас переживает и время нам наверняка проставит то, которое я скажу, ну а дальше что, идти пешком до финиша? Ох, грехи мои тяжкие. По жребию мы бежали последними. Хорошо это или плохо, мне уже было без разницы. Группы пошли переодеваться на марш-бросок, сдавать ненужное имущество, перевязывать ботинки скотчем и пить всякие самодельные "допинги".
- Док, у тебя есть какое-нибудь чудесное лекарство, чтобы вырастали крылья? - начали доставать Аллилуева связисты Артемьевы.
- Скипидар между булок, - мрачно отшутился доктор.
- Я же помру, - начал стращать всех Ромашкин.
- Радуйся, что у тебя начфин пулемёт забрал, - стал наезжать на Лёню Пиотровский.
- А бега по заснеженному полю от пехоты в зачёт не идут? - начал хвататься за спасительную соломинку Пачишин.

- Марш! - заорал начфиз.
- Ой, мляя, - заорала моя группа, и мы поскакали.
Первые сто метров мы неслись, словно жеребцы в диком поле. Вторую сотню еще взбрыкивали копытами, на третьей сотне я с грустью вспомнил, как стартовали перед нами другие разведгруппы. Через километр я понял, что хватит нас только до первой контрольной точки. Всё-таки мы добежали до капитана Семёнова.
- Андрюх, вам какое время ставить? - с тревогой глядя на нас, спросил капитан.
- Славик, поставь что-нибудь, один хрен нам уже ничего не поможет, даже чудо.
Чудо - это стечение различных благоприятных обстоятельств и факторов в единой точке временного континуума. А еще это ЗиЛ-131 и Зюзик за рулём и Рябушкин старший машины, по нелепости выехавшие не на ту дорогу. А еще майор Черепанов, стоявший на второй контрольной точке.

Наш финиш можно было снимать для концовки любого остросюжетного блокбастерного боевика. Первый из-за лесочка, надежно укрывшего от посторонних глаз ЗиЛ-131 и двух заблудившихся "волшебников" из мотострелкового полка, вылетел я. За мной, держа пулемёт на спине, мчался начфинёнок. Мы, рванув последние десятки метров, пересекли финиш, и отдуваясь, развернулись и начали криками подбадривать своих разведчиков, бегущих за нами. Зрелище было не то что феерическое, у меня даже слов нет, какое было зрелище. За нами, высоко подымая ноги, огромными скачками несся Аллилуев, размахивая зажатым в руке автоматом и громко хекая. За ним нога в ногу синхронно, словно американские морпехи, топали Артемьевы. Лёня Ромашкин, положив руки на автомат, висящий на шее, пытался не отставать от близнецов. Технари семенили сзади словно два гнома и даже вяло переругивались между собой, камуфляжи на обоих офицерах были мокрые от пота (на самом деле, небольшая игра в "обливашки" перед эффектным финишем, у Пиотровского особой намоченностью отличались штаны, постарался Пачишин).
Толпа ранее финишировавших разведчиков радостно заорала, приветствуя финиш особой разведгруппы. С последним финишировавшим разведчиком заканчивались учения.
Я рассчитал время на точках и на финише правильно третье место на марш броске. Для нас нормально по сравнению с молодыми и полными сил разведчиками. Очень приличный результат.

- И за первое место среди разведывательных групп, участвовавших в учении, награждается...
Зал взорвался аплодисментами, на сцену клуба поднялся и раскланялся наш оперативный офицер, заместитель командира бригады по воспитательной работе.
Я сидел и наслаждался, в кармане приятно похрустывало некоторое количество купюр. Наша особая офицерская разведывательная группа специального назначения, в отличие от остальных, уже получила полевые и прыжковые деньги. Остальным обещали тогда, когда появятся деньги на статье. Теперь в финансовой части бригады рядом с фотошопным портретом бригадного начфина, пробивающего верхний маваши Чаку Норрису, появилась простенькая фотография лейтенанта помощника, бегущего к финишу с пулемётом за спиной. В отличие от бригадного майора начфина, фотография лейтенанта была настоящая...
Все...

Особая группа
(продолжение)

- Так от диверсантов спецназа отбиваться, товарищ полковник, мы ведь тоже не на курорт приехали.
- Ну и правильно, нехрен тут спецназовцам делать, - восхитился полковник, и мило беседуя с Пачишиным, удалился.
Тройка, посланная за сетями, вернулась минут через двадцать, таща на плечах большой зелёный рулон.
- Командир, они тут вообще рехнулись, - разорялся Ромашкин, говорю, дайте нам белую масксеть, а они говорят, берите зелёную, других нет, лето типа по условиям учений, птички летают, солнышко светит, я им левой фамилией в накладной расписался, и им по барабану. Аллилуев и Пиотровский начали урезонивать Лёню простейшими доводами, не пофиг ли доблестному майору спецназа на то, какого цвета маскировочную сеть выдали?
Лёня обиделся, и чтобы как-то компенсировать чувство обиды, взял один из малых составных кусков масксети, прилепил себе на рюкзак. Пиотровский тоже прихватил себе пару кусков, потом, немного подумав, взял и на долю Пачишина. Доктор остался безучастным.
Поймали парочку бойцов "лётчиков", озадачили их натягиванием сетей, и на том успокоились. Начфинёнок еще не вернулся, и я, обеспокоенный, пошёл на его поиски, прихватив с собой GPS-навигатор Ромашкина, для того чтобы снять точные координаты вех элементов пункта управления для последующего доклада на Центр. Время обязательного двухстороннего сеанса близится, надо отрабатывать, получать подтверждение, оставлять дипломат с закладкой и сваливать отсюда как можно быстрее. Ведь "спортсмены" наверняка тоже где-нибудь поблизости крутятся.
Наш начфинёнок стоял в окружении каких-то военных возле одной из штабных машин и что-то кому-то объяснял.
Мне сразу стало не по себе. Всё, вычислили нашего лейтенанта. Ухватились за кончик, сейчас потянут всю ниточку. Что делать ? Бежать к остальным, предупреждать, но Пачишина уволокли на ПХД, сеанса еще не было. Так все хорошо шло, и тут такой прокол.
Только спокойно, не надо метаться из стороны в сторону, я сделал вид, что меня происходящее никак не касается, подошёл поближе и спросил какого-то офицера, где находится оперативный отдел. Военный махнул рукой куда-то в сторону и пошёл по своим делам. Я бочком, смотря куда-то, в сторону приблизился к толпе.
Мои самые худшие опасения подтвердились, нашего лейтенанта, беззаботно шарахающегося по пункту управления, обвиняли в незаконной разведывательной и подрывной деятельности и пытались выяснить, кто он такой, откуда взялся, и что он тут вообще делает. Положение аховое, и надо как-то спасть ситуацию. Лейтенант долго при таком пристрастном допросе не продержится. А если захотят рассмотреть содержимое планшета? Даже не хочется думать. Тем временем, из толпы, окружавшей начфинёнка, раздавались злобные выкрики: - Вали его на землю!
- Пинай его по кокосам!
- На костёр порождение ада!
Положение спас какой-то военный, привлечённый шумом толпы:
- А что вы орёте, товарищи офицеры, я этого лейтенанта помню, он в прошлом году на сборах лейтенантов был, он финансист, я им лекции по организации бухгалтерского учёта читал!
- Аааааа, финансист! - разочаровано протянула толпа, - действительно, если финансист, какой с него диверсант, но на всякий случай надо было бы отпинать, от них, военных бухгалтеров, больших пакостей ожидать можно.
Военные мигом потеряли интерес к лейтенанту и разошлись по своим делам. Офицер, признавший в нашем лейтенанте финансиста, начал ему выговаривать за выплаты каких-то полевых денег, начфинёнок ловко парировал, ссылался на какие-то указания из округа и был на высоте, не то что пару минут назад .Хорошо, что его собеседник не вспомнил, что финансист из спецназовской бригады, так бы в его голове, может, и зашевелились мысли сомнения.
Наконец, нежданный спаситель ушёл, и я, потянув лейтенанта за рукав бушлата, отвёл его в сторонку от любопытных глаз.
- Что тут было, ты почему всю агентурную работу провалил? Это тебе не с пулемётом по сопкам скакать, тут мозгами шевелить надо.
- Да привязались ко мне, кто я такой, что я тут делаю, вопросы начали задавать.
- Хрен с ним, проехали, ты всё зарисовал?
- Ага, я даже север-юг отметил, и где столовая находится, - лейтенант, косясь по сторонам, расстегнул командирскую сумку, и развернув её, показал мне корявенький рисунок.
Нарисовано было весьма убого, но все элементы более-менее просматривались, ладно, будет время и возможность, перерисуем схему в цветах и красках.
Поставив лейтенанта на наблюдение, я начал с помощью топопривязчика определять точные координаты основных элементов командного пункта и наносить их на схему.
Так, кружа вокруг штабных машин и при малейшей опасности делая вид, что мы тут просто вышиваем крестиком, мы наткнулись на две больших палатки с табличками "ПХД", "Офицерская столовая".
Из столовой, с довольным видом ковыряясь в зубах и сыто отрыгивая, вывалилась троица Пиотровский, Ромашкин, Аллилуев.
- Эх, макароны хороши по-флотски были, - увидев нас, похвастался Ромашкин.
- Да и салат из капусты тоже ничего, - добавил Пиотровский.
- Эх, сейчас бы кааак, - начал Аллилуев.
- Доктор, даже не думай, - заорала в один голос вся возмущённая общественность.
Со стороны ПХД доносились чьи-то хозяйственные крики с очень знакомыми интонациями.
- Наш "Шматко" разоряется, - улыбнулся Пиотровский, - форсунки им на КПшке (КП - кухня полевая) прочистил, наряд загонял, местного прапора ниже плинтуса опустил, теперь здесь рулит, местный тыловик с ним уже чуть ли не взасос целуется, обещал отношение на перевод дать.
Отправив всех к месту базирования и дав пару указаний, я развернулся и отметил, что тут рядышком со мной должен был стоять лейтенант. Опять куда-то пропал, только полог палатки-столовой еще колыхался.
- Начфин, скотина, вернись, я всё прощу - закричал я и кинулся за лейтенантом.
Тот уже сидел за военным раскладным столиком с ложкой в руках и со счастливой улыбкой на лице. Рядышком как изваяние замер боец в белом халате и с подносом в руке.
Откуда-то из-за деревянной перегородки с раздаточным окошком раздался жуткий крик с весьма знакомыми интонациями:
- Кто там еще припёрся, приём пищи уже закончен!
- Товарищ прапорщик, - заблеял боец, - тут лётчики пришли.
Из окошка выглянула физиономия Пачишина.
- О-о-о, кто пришёл, это наши, ну-ка давай бегом, обслужи офицеров как положено...
Пришлось и мне усесться за стол рядом с лейтенантом. Насмерть перепуганный боец приволок две тарелки макарон по-флотски, большую тарелку с капустным салатом, белым хлебом, несколько шайб масла, сахарницу, соль, перец, горчицу.
- Приятного аппетита, - невнятно промычал он, и трясясь от непонятного нам страха, испарился.
Пачишин вылез из своего закутка и присел к нам за столик.
- Разболтались тут армейские, глаз да глаз за ними нужен, ни приготовления пищи организовать, ни форсунки продуть, бойчишки у них грязные и голодные. Это же надо -поварята и голодные. Тут прапор молодой с поварихой гражданской руководил, я его взашей выпер. Они к зампотылу пошли жаловаться, тот прибежал, посмотрел и обещал мне отношение дать, очень ему макароны понравились!
- Слышь, ты что, вообще с дуба рухнул? - зашипел я на него, - ты не забыл, что мы тут делаем? Переводиться будешь, когда в бригаду приедем, сейчас сваливай к дневке, у нас до сеанса связи пятнадцать минут, еще координаты передаем, я минирую и сваливаем.
Пачишин очумело потёр затылок.
- Блин, а я совсем забылся, меня за авторитета держат, тут, кстати, знаете, кого видел? Помните, нашего пленного Зюзика механика? Болтался со своим Рябушкиным, на доклад их притащили, хвалили за то, что они диверсантов обнаружили. Они оба довольные такие, меня увидели - рты пораскрывали, так я их на кухню затащил, от пуза накормил, ещё бойцу сигарет и тушняка отсыпал. Зюзик - тот вообще обрадовался как родным, его на ЗИЛок снова посадили.
- Они нас не сдадут? - спросил я, ускоренно пережёвывая вкуснейшие макароны.
- Да нет, не должны, Зюзик сказал, что они сейчас на наше спецназовское стрельбище едут, офицеров каких-то везут.
Неплохо было бы опять под видом лётчиков смыться отсюда и комфортом доехать на пункт сбора групп на нашем бригадном стрельбище, однако мечты, мечты... Пачишин сказал, что ЗИЛ уехал минут десять назад, а у нас еще обязательный сеанс, без которого, считай, задача не выполнена.
Позавтракав на славу, мы с лейтенантом вышли из столовой и стали дожидаться нашего технаря-майора, переквалифицировавшегося в прапорщика Шматко.
Пачишин вылез из палатки с двумя огромными свертками под мышками, и воровато озираясь, поспешил к месту базирования группы, не обращая внимания на нас.
Мы вприпрыжку поспешили за ним. По дороге к нам присоединился Каузов и рассказал, что через пять минут он попрётся на "Бабочку" (прицеп штабной) к офицерам оперативного отдела армии наносить на карту обстановку, а потом будет какой-то разбор, который будет проводить сам командующий армией.
Вот он мой шанс! А что если попытаться проникнуть в "Бабочку" вместе с "Фашистом" и оставить там дипломат с закладкой, а потом как-нибудь убраться оттуда и уходить всей группой? По моим расчётам "спортсмены" должны будут что-то предпринять, если они создадут как можно больше шума, то можно будет уйти незамеченными. Пока я на ходу думал, Каузов заметил семенящего впереди со свертками под мышками майора.
- Ахтунг, руссиш партизанен, хенде хох! - заорал он вслед Пачишину.
Тот от страха споткнулся, и упав на землю, выронил свёртки.
- Нихт партизанен, их бин больной, - вяло отбрехался он, и увидев наши довольные физиономии, зло сплюнул и поднялся.
- Вот вы, блин, идиоты, делать вам нехрен.
- Чего это ты там тащишь? - поинтересовался я.
Лейтенант начфинёнок подбежал и даже умудрился обнюхать свёртки.
- Фу, нельзя, - отогнал его Пачишин, - да это я так, маслица там килограммчика три взял, сахарку, печенья, тушёнки, сгущёнки, прапорщик я или нет?
Пачишин принялся рассовывать уворованное в рюкзак и под впечатлением от выполнения обязанностей начальника ПХД занялся кормёжкой братьев связистов.
Доктор вытащил "снаряженный" дипломат, еще раз осмотрел его и протянул мне.
- Приближается день "икс", время "ч" и полная "ж", - провозгласил Аллилуев, передавая мне дипломат, - и помни: перед употреблением встряхнуть.
Группа под прикрытием растянутых масксетей и машин начала неспешно экипироваться. Я переписал снятые координаты в блокнот радистам, подготовил свой рюкзак для быстрого одевания, и достав бинокль, осмотрел окрестности. Мы на открытой местности. Лес от нас метрах в пятистах, если начнём убегать, то нас будет лицезреть весь личный состав подвижного командного пункта. Тем более, с той стороны могут подбираться к пункту "спортсмены". Увидев нас, да еще на открытой местности, они постараются не упустить возможности нам насолить. Угнать какую-нибудь машину? Было бы конечно хорошо, но мы всё таки не в кино снимаемся, если с БМП лейтенанта Рябушкина в чистом поле этот фокус прошёл, то тут на виду у множества больших начальников можно и по шапке за такое "ковбойство" получить. Ход мыслей прервал "Фашист", выпрыгнувший из "радийки" и попытавшийся вырвать у меня из рук бинокль.
- Блин, что за хрень творится в наших войсках, если я лётчик, так что мне теперь на каждую вертушку (вертолёт) посадочную площадку готовить, ну дай, блин, бинокль, мне еще на "Бабочку" надо шуровать обстановку наносить.
- На хрен тебе посадочная площадка? - всё еще думая о своём, спросил его я.
- Да наши сейчас передали, чтобы я лично вертолёт с командующим армии принял, а вертушка одна, сейчас генералов привезёт, а потом группу какую-то из ваших должна подобрать и на ваш полигон закинуть, а они, ваши спецы, еще даже до места эвакуации не дошли, значит, экипажу еще круги наматывать, керосин жечь.
В мозгу у меня защёлкало, и мысли заметались, пытаясь выстроится в логическую цепочку.
- Слушай, а нахрена им керосин жечь? Вот они мы, не надо никого искать, они нас здесь прямо с площадки и подберут.
- Да без проблем, там экипаж Тищенко, ты его знаешь, он же с нами в командировке был, на войне помешанный, я сейчас на КП полётов своим звякну, что вы уже на площадке, и нам проще, и круги не мотать, задача была группу подобрать, а какая группа, мне так лично без разницы.
- Командир,- заорали связисты, - мы на связи, начали работать.
Рома полёз в "радийку" связываться со своими. С командного пункта прибежал посыльный -Каузова вызывали в оперативное отделение. Мысленно перекрестившись, я взял "заряженный" дипломат, проверил готовность группы к движению. Моё напряжение передалось личному составу и все начинали потихоньку нервничать. Ромашкин пытался снова отобрать пулемёт у начфинёнка. Пачишин с Пиотровским остервенело запихивали негабаритный кусок масла в рюкзак, доктор, видно для успокоения, перебирал свою медицинскую сумку.
- Ну всё, пошёл, - возвестил я, чувствуя себя так, как будто участвую в покушении на Гитлера.
- Ни пуха, ни Виннипуха, - помахали мне разведчики.
- Заткнитесь, - занервничали Артемьевы, работающие на связи с Центром.

(окончание следует)

Особая группа

(продолжение)

"Фашист" от испуга вдавил педаль газа чуть ли не в самый пол, и мы со скоростью ветра пронеслись под болтающимся "висельником". Водители остальных машин, видя, что микроавтобус прибавил скорости, постарались не отставать, и только вильнули на дороге, чтобы не задеть болтающегося под веткой бойца. Я напряжённо всматривался в зеркало заднего вида. "Покойник" вёл себя неадекватно. Руками и ногами обхватил дерево, словно обезьянка, на дорогу выбежали подозрительные личности и размахивали руками. А колонна быстро удалялась, не снижая скорости.
- Бляяя, ну вы и идиоты, - пробормотал Каузов, - вперившись взглядом в дорогу, - меня чуть кондрашка не посетила. Это же надо такую херню придумать. Сейчас пару километров еще и как хочешь, но я остановлюсь, проверю своих.
- Ну, давай, а то, может, у твоих уже волосы на всех местах седые.
- Хорошо я быстренько, а то мало ли что ваши дятлы еще учудят.
Через несколько километров Рома поморгал фарами и начал притормаживать. Сразу затормозить он не решался, зная своих водителей.
- Ну их нахрен, а то со всей скорости влетит мне в жопу, у нас водители "оторви и выбрось, а потом еще и прикопай, чтобы не вылезло".
Из глубины салона заныл Лёня:
- Надо было из ПКма очередью в окошко дать.
- Лёня, ну его нафиг, мы теперь действуем агентурными методами, так что сидим и не отсвечиваем.
- А мы прорываться на командный пункт будем? - поинтересовались Артемьевы.
- Не, пацаны, давайте пользоваться ситуацией, пусть "спортсмены" идут в атаку, мы как-нибудь по-другому отработаем, нашкодим по-тихому и свалим.
- Хрррр, ммм, о дааа, крошка, вот так, - вклинился в разговор лейтенант.
- Проснись, бригадную кассу спёрли, - начали приводить в чувство начфинёнка братья связисты.
- Я не спал, я не спал,- очнулся лейтенант.
Прибежал Каузов.
- Фу, вроде всё нормально, поехали быстрее, а то ваши быстроногие олени догонят.
Через минуту колонна снова неслась по трассе.
В салоне было тепло, играла какая-то задушевная фашистская музыка в стиле тридцатых годов.
Ко мне начал подкрадываться сон, чтобы как-то придти в себя, я начал усиленно думать о дальнейшем порядке наших действий. Никаких конструктивных идей в голову не приходило. Из салона доносился богатырский храп уставших разведчиков, в который вклинивалось тоненькое повизгивание лейтенанта.
- Рома, это что у тебя за хрень играет? - чтобы как-то отвлечься, спросил я "Фашиста".
- Макс Раабе, стиль берлинское кабаре...
- Редкостная пое...нь, - отозвался я, и стукнувшись головой о "торпеду", провалился в экстаз сна.
Проснулся от возмущенных воплей личного состава, обвиняющего доктора в некорректном поведении и порче общественного воздуха.
Часы на приборной панели показывали двадцать минут первого.
- Сейчас в Курояровку заедем, - известил Каузов.

По деревне в различных направлениях двигались разведывательные признаки передвижного командного пункта. Особенно много их столпилось возле единственного на всю округу круглосуточного киоска. Военные в камуфляже стояли в довольно прилично длинной очереди и скупали всё подряд, в основном, горячительные напитки.
Каузов подъехал к двум военным тентованным "Уралам" и кучке военного люда, толпившегося возле техники.
- Мужчины, как на пункт проехать? - заорал он, высунувшись в окошко микроавтобуса.
- Водки больше нет, сейчас минут через пятнадцать еще подвезут, - донеслось из киоска.
- По дороге на выезд езжай, там, на конце деревни, комендантский пост и КПП стоит, только осторожнее, тут, говорят, диверсанты бродят, - ответили Каузову из толпы.
- Да на нас уже нападали, мы еле ноги унесли, - отшутился Рома и поморгал фарами своим остановившимся неподалёку машинам, двинулся дальше.
Никто внимания на колонну лётчиков не обратил, тут наверняка за день таких колонн проезжало по несколько штук.
На выезде из деревни сбоку от дороги стояла лагерная палатка и столб с табличкой "Комендантский пост. Ответственный прапорщик Жигайло". Чуть подальше на съезде с дороги виднелся шлагбаум и одиозная фигура в тулупе и с автоматом.
- Блин, сейчас докапываться начнут, кто такие, куда едем, - встревожился Рома, достал из под сиденья уставную шапку с кокардой и протянул её мне.
- На, надень вместо своей "пидорки" от греха подальше, кто знает, что в голову этим комендачам взбредёт, у меня там еще в салоне куртка меховуха синяя валяется...
- Её лейтенант чуть не испохабил, - подали голос с салона Артемьевы, - она такая теплая и мягкая, что он до неё во сне домогаться начал.
- Враки, - начал оправдываться начфинёнок, - вот она куртка, забирайте.
Я в мгновение ока переоделся, скинул бушлат и тактический пояс, влез в синюю лётную куртку и напялил шапку.
- Воротник подними и шапку на затылок сдвинь, - посоветовал сведущий в военной моде Ромашкин.
Каузов осмотрел меня и выдал:
- Вылитый технарь с аэродрома, тебе еще фляжку с "массандрой" за пазуху, и хрен отличишь! Ну что, пойдём к прапорщику Жигайло, будем давить своим лётным авторитетом.
В палатке было холодно и неуютно, на топчане валялось какое-то подобие человека, укутанное матрасами, за колченогим столом возле слабо мерцающей керосиновой лампы, уткнувшись носом в полевой телефон, посапывал тщедушный солдатик, даже не очнувшийся при появлении двух незнакомцев.
- А что тут творится? - сразу пошёл в "атаку" я, - где Жигайло, почему спим, боец?
Солдат, очнувшийся от моего крика, в ужасе подскочил и заметался по палатке. Тот, кто лежал под матрасами, от греха подальше скатился под топчан и затих, видно, решил действовать согласно тактике енотов: "а я умер, не трогайте бедное животное".
- Прекрати панику, боец,- попытался успокоить солдата Каузов, - где старший ваш, прапорщик Жигайло?
- Яяяяя, старший, - донеслось из-под топчана, - сержант контрактной службы Никитин, - а кто такой Жигайло, мы не знаем.
- А что тогда на табличке написано? - хором удивились мы.
- А мы с этой табличкой всегда выезжаем, даже не читаем, что там написано, - продолжал отбрёхиваться из-под топчана контрактник.
- Ладно, хрен с ним с прапорщиком, мы лётчики, на командный пункт приехали, звони давай кому-нибудь, чтобы нас пропустили, и вылезь оттуда, негоже сержанту со старшими офицерами из укрытия разговаривать.
Контрактник вылез из-под стола, опасливо оглядел нас, и бочком протиснулся к столу.
Отвесил оплеуху своему сослуживцу.
- Опять спишь, Касабланка, - стал выговаривать он солдатику, - давай звони, пошевеливайся.
Солдатик со странной кличкой Касабланка подкрутил фитиль лампы и начал накручивать ручку телефона.
- Товарищи офицеры, угостите сигареткой, - осмелел Никитин.
Получив сигарету, он уже окончательно расслабился и уже довольно смело вылупился на нас.
Боец на телефоне наконец куда-то дозвонился, и заикаясь, попытался обрисовать ситуацию. На том конце ничего не поняли и попросили к трубке старшего комендантского поста.
Никитин тоже ничего толкового рассказать не мог, и выслушав порцию нецензурной лексики, передал трубку Каузову. Рома в трёх словах обрисовал ситуацию, излил порцию праведного гнева и снова передал трубку контрактнику. Тот покивал головой и отключился.
- Комендант в курсе, что вы должны приехать, сейчас я вам пропуска выпишу на ваши машины, и езжайте дальше до второго КПП, прямо по дороге, там вас встретят.
Солдатик помощник Никитина достал из стола журнал учёта выдачи пропусков и начал писать.
- Сколько машин у вас? - спросил он и поднял на нас глаза. Вот тут и стало понятно его прозвище. Герой американской комедии "Горячие головы" по кличке Отстой задохнулся бы от зависти к такому косоглазию. Интересно, как его в армию такого призвали?
Рома продиктовал номера и количество машин, в том числе и свой микроавтобус, обозвав его машиной для перевозки специалистов охраны марки "Тойота-Хайс". Количество личного состава двадцать человек. То есть помимо своих лётчиков посчитал и нас. Боец, даже не переспросив, выписал нам пропуск. Данный ход событий лично меня очень устраивал. Из-за несогласованности действий штабов и полного пофигизма комендантской службы моя разведывательная группа вполне легально въезжала на территорию подвижного командного пункта армии. Теперь нам не надо было покидать тёплый микроавтобус, кружить по сопкам, выбирая место для наблюдения, и опасаться встречи со "спортсменами". Главное, чтобы из армейцев никто ничего не заподозрил.
Угостив еще парой сигарет комендачей, мы вышли на улицу. Мои разведчики в автобусе находились в состоянии крайней настороженности и готовности свалить куда-нибудь подальше или принять неравный бой. То, что проблема разрешилась так просто, не устраивало только воинственного Ромашкина, остальным было абсолютно пофиг.
Боец, стоявший в тулупе возле шлагбаума, гражданский микроавтобус пропустил без каких-либо проблем, даже не заглянув внутрь, а до военных машин начал проявлять нездоровый интерес. Пришлось Каузову снова вылезать и трясти только что выписанными пропусками. Солдатик гундел под нос и отрицательно качал головой. Пришлось мне тоже включаться в действо. У бойца, видно, что-то застопорилось в мозгах, и он нёс откровенную чушь про какие-то распоряжения коменданта и про то, что его из- за нас "отымеют и высушат". Самое примечательное было то, что боец на посту стоял с деревянным автоматом. На мой восхищённый вопрос он, вздыхая, ответил, что их ротный забрал всё боевое оружие и выдал им макеты со словами: " Вы, олени, заснёте и про...те ствол, или спецназёры отберут, или найдете где-нибудь патрон боевой и что-нибудь себе отстрелите, ибо дай дураку хер стеклянный ,он и хер разобьет, и руки порежет, а мне до конца контракта совсем ничего осталось".
Наконец проблема решилась весьма просто: пачка сигарет - и шлагбаум взметнулся вверх, пропуская остальные машины.
На втором КПП нас завернули куда-то в сторону на стоянку и предложили старшему пройти в сторону штабных машин и палаток, видневшихся неподалёку. Рома вытащил из-под сидения папку с документами, проинструктировал своих подчинённых, на нас посмотрел умоляющим взглядом, но не дождавшись сочувствия, ушёл представляться.
Итак, мы на территории искомого объекта и необходимо осмотреться и продумать план дальнейших действий. Где-то среди машин и палаток надо оставить учебную закладку, описать это место, передать точные координаты ПКП на Центр, получить подтверждение и можно считать, что задача выполнена.
- Доктор, у тебя там макеты шашек, давай доставай, будем бомбу мастерить.
- У меня, у меня, - засуетился Аллилуев и начал потрошить свой рюкзак.
- Какие симпатичные макеты, - восхитился Пачишин, - жёлтенькие, на бруски масла похожи.
- Хочешь кусочек? - предложил доктор.
Через десять минут доктор сложил аккуратно шашки в полиэтиленовый пакет и обмотал их красной стропой, имитирующей детонирующий шнур.
- Лажа, - как обычно хором высказали своё мнение Артемьевы, - какой нормальный военный будет ходить по командному пункту армии с пакетом, сразу видно: или диверсант или с деревни приехал, водки привёз.
Действительно, появление непонятного лётчика с пакетом среди штабных кунгов - зрелище весьма подозрительное. Надо придумать, что-то другое.
- А тут дипломат старый с инструментами лежит, - отозвался откуда-то из глубины салона начфинёнок.
Портфель был извлечён из-под сидений и подвергнут тщательному осмотру. Ну, немного потаскан и замызган, так это ничего страшного. Возле ручки шурупами прикручена пивная пробка с пластилином для опечатывания. Видно когда то этот дипломат-чемодан использовался для переноски и хранения служебных документов. Инструменты переложили в пакет, дипломат протёрли ветошью и вложили в него заряд.
- Вот это совсем другой коленкор! - одобрил личный состав.
Доктор немного призадумался, и пошептавшись с Ромашкиным, полез в свою медицинскую сумку.
- Командир, давай, док детонатор сбахает, потрясёшь когда надо чемодан, крышка отлетит и будет баааахх, презик как лопнет, и все увидят, что подорваны...
- Док, а через сколько презик надуется? - спросил я Аллилуева, заинтересовавшись рацпредложением.
- Сейчас я соображу. Минут на десять, презерватив будет раздуваться потихоньку, а потом откинет крышку дипломата, главное только замки расщелкнуть.
- Гарантируешь десять минут?
- Ага, только десять, больше никак.
Была - не была, надо всё-таки устроить рок-н-ролл в этой дыре, пусть все видят, на что способны разведчики специального назначения, да еще из особой офицерской группы.
Доктор соорудил свой "химический" детонатор и с особой осторожностью передал мне дипломат.
- Когда надо будет, потряси его, отщелкни замки и поставь так, чтобы крышка не упала.
- Доктор, вы меня пугаете, - ответил я и прижал портфель к животу.
Через несколько минут появился Каузов, беспечно размахивающий портфелем и напевающий под нос всякую фашистскую хрень.
- Ха, пацаны, прикиньте, мы до утра свой пункт управления авиацией должны развернуть, мне уже и место указали, все расспрашивали, как я от диверсантов улизнул, им кто-то сообщил, что на меня засаду готовили, так что особо не светитесь, диверсантьте тут потихоньку, а еще лучше - помогите мне этот грёбаный пункт развернуть.

В восемь утра благодаря нашей помощи подчинённые Каузова развернули свой пункт, поставили пару палаток, завели дизельный электроагрегат и запитали радиостанцию. На нас лётчики не обращали никакого внимания и не задавали лишних вопросов, кто мы такие и откуда взялись. То ли "Фашист" их проинструктировал, то ли от природы они были такие нелюбопытные. Артемьевы как специалисты связи оказали начальнику радиостанции конкретную помощь в настройке каналов, попадания в какие-то створы и остальных связистских "чудесах". Лейтенант начфинёнок, как самый молодой и не похожий на диверсанта был послан побродить возле пункта и нарисовать схему расположения для дальнейшего отчёта. Нацепив на себя солдатскую шапку, взятую на прокат у бойцов-лётчиков, вооружившись вместо пулемёта командирской сумкой с письменными принадлежностями, начфинёнок весело подпрыгивая, удалился.
Артемьевы закончив возиться с радиостанцией лётчиков, обнаглели до того, что развернули нашу КМ-ку (КВ радиостанция), выставили антенны неподалеку от машины и начали "качать" связь с Центром прямо с территории ПКП. Если бы специалисты РЭБ (радиоэлектронной борьбы) работали в полную силу на этих учениях и задействовали свою аппаратуру, то после первого же вхождения в связь нам бы настал каюк.
Однако никому до нас дела нет. Прибежал какой-то полковник, наорал на нас за нарушение формы одежды и приказал переставить машины в линейку и накрыть масксетями, дабы не нарушать общего режима маскировки. Так как Каузова не было, я изобразил из себя старшего и начал вяло переругиваться, пытаясь доказать, что наши машины должны стоять именно так, ибо у нас у лётчиков всё по-другому, не так как в пехоте. Пока мы ругались, Пачишин, изображавший из себя "старого прожжённого войной прапора", вылез из палатки с двумя кружками чая. Увидев полковника, попытался скрыться, но застрял, запутавшись в матерчатом пологе, выставив наружу филейную часть.
- Это что еще за зелёное небритое чудовище? - возмутился местный полковник, - рожа-то какая наеденная!
- Товарищ полковник, да это наш прапорщик эээ Шматко (брякнул я ни к месту вспомнившуюся фамилию из сериала "Солдаты") командир ВМО (взвод материального обеспечения), начальства боится, он нам как раз чай нёс, - проговорил я как можно громче, надеясь на понятливость Пачишина.
Полковник громко заржал:
- Ыыыыы Шматкоооо, как в сериале, и морда такая же продувная. Товарищ прапорщик, ну-ка подойдите сюда, хватит нам свою задницу показывать.
Пачишин вылез красный от злости, и держа в руках парящие кружки, засеменил к нам.
- Угощайтесь товарищ полковник, чай хороший, с травками наш доктор заваривает, рекомендую, особенно при пониженной потенции.
Местный полковник сразу же сгрёб кружку и принялся смаковать обжигающий напиток.
- Ох хорошо, вкусно однако, а ты чего же, прапорщик, не по форме одет, сапоги какие-то на тебе гражданские, не бреешься, а?
- Так у меня раздражение и ноги больные, - заюлил Пачишин.
- Где начинается авиация, там заканчивается порядок! - возвестил полковник, - я недавно в командировке в Чечне был, так там в отделе у спецназа плакат про лётчиков висит, а на нём написано: "Водки лётчикам не давать!"
Вот оно, оказывается, как - в авиации порядка нет, а он тут с диверсантами противника чаи на собственной территории распивает.
- Короче, командир, посылай сейчас двух человек к инженерам, вон там их кунги стоят с прицепами, пусть масксети получают и маскируют всю технику, я их предупрежу, что лётуны придут, а прапорщика я твоего на пару часиков конфискую, пусть нам на ПХД (пункт хозяйственного довольствия) поможет, у нас там что-то с кухней полевой случилось -поварята никак её раскочегарить не могут.
Однако, хват этот местный полковник, пришёл, наорал, и тут же народ мой начал припахивать.
- Шматко, проинструктируй людей и отправь к инженерам, только связистов не трогай.
- Точно-точно, связь - это нерв армии, - добавил местный командир.
Пачишин злобно улыбнулся и заорал во весь голос:
- Ромашкин, Пиотровский, Аллилуев ко мне, а ну пошевеливайте булками, контрабасы фуевы, не на курорте чай!
Обозначенные лица, прятавшиеся за палаткой и готовые по первому моему знаку захватить в плен полковника, с кислыми лицами вразвалочку поплелись к ярившемуся Пачишину. Тот проинструктировал их, приказал сдать оружие под охрану Артемьевым и выдвигаться к инженерам.
Полковник, наблюдавший за новоявленными "контрабасами", удивлённо хмыкнул:
- В возрасте уже у вас бойцы-то, а пулемёт-то вам зачем нужен?

(продолжение следует)

Особая группа

(продолжение)

Вот это да! Все, можно считать, информацию, добытую путём опроса пленных, донесения агента и донесения "продажного Фашиста" верной, три незнакомых друг с другом источника подтверждали друг друга. Осталось добраться до ПКП, умудриться оставить где-нибудь "учебную закладку ВУ (взрывного устройства) передать координаты на Центр, получить подтверждение, и мы свободны. Надо только всё это сделать как можно быстрее. Командиру соперничающей с нами группы по любому придёт уже готовая информация о местонахождении ПКП. Учитывая подготовку разведчиков в группе, их "ненормальные" темпы передвижения и время, упущенное на "войнушку" с мотострелками (то, что "спортгруппа" уйдёт от преследования, я даже не сомневался), время, затраченное на сеанс связи и почти что тридцатикилометровое расстояние до объекта, у них уйдёт восемь-девять часов. Нам тридцатку с нашими "профи" за такое время никак не одолеть, дай бог, к утру придти.
- Рома, есть дело, - немного подумав, заорал я в трубу.
- Тогда еще вермахтовская кепка и эдельвейсовский значок, и я полностью в вашем распоряжении, - ничуть не смущаясь, ответил Каузов.
- Когда вы выезжаете?
- Через полтора часа, колонна уже построена, начальника радиостанции прапорюгу найти не можем, если не найдём, поедем без него.
- У тебя в твой микроавтобус восемь человек влезут? Довезешь нас до командного пункта армейцев?
- Да ты что, забыл, как нас двадцать человек с бабами, собаками и ружьями с озера ехало? Так где вас подобрать? Да и надо сделать так, чтобы мои не заметили, и машину мою не угоняйте, я только стойки новые поставил!
Договорились с Каузовым о месте подбора группы на "борт" микроавтобуса и о том, что Рома будет мне иногда периодически позванивать, чтобы быть в курсе, в силе ли достигнутые договорённости.
После разговора с еще одним "агентом", настроение улучшилось, теперь нам не надо было переться три десятка километров и убегать от различных опасностей, спортсменов инопланетян и извращенцев. Надо было всего-навсего пройти еще пару километров до железобетонного моста через небольшую речушку к месту подбора и дождаться приезда "колонны" фашиста.
Офицеры-разведчики, обрадованные скорейшей перспективой окончания учений, предложили отметить это дело. Пришлось прекратить разброд и шатания начальственным рыком. Для того, чтобы обезопасить нас в дальнейшем, связисты предложили передать на Центр "болванку" - радиограмму, в которой мы укажем липовые координаты. Если наше местоположение постоянно сообщают всем кому ни лень, то пусть уж сообщают про то место, где нас нет. Идея была вполне здравая, и я снова развернул карту. Пять минут помозговав, прикинул координаты недалеко от того места, где мы "крайний" раз выходили на связь, потом описал еще пару мест, и набросав радиограмму, отдал её связистам для шифровки и передачи, предупредив, что должно быть несколько радиограмм с различным содержанием и местоположением группы. Артемьевы пообещали, что Вася сделает всё как надо, и начали развёртывать антенны для связи.
Если с приёмной станции каждые два час на центр боевого управления будут поступать от нас донесения, то офицер оператор по реально действующим группам, нанеся на карту несколько точек нашего местоположения, придёт к выводу, что мы либо что-то ищем в районе, либо мы просто заблудились и ходим по кругу. Получится, что мы всё же вышли на связь с агентом, но неправильно поняли его сообщения и начали искать ПКП в совсем другом районе. Надеюсь, тогда замкомбриг от нас отстанет и сосредоточит все усилия на выигрыше "спортсменов", а на нас пошлёт охотиться все тех же СОБРовцев или пехотинцев. А нам того и надо.

Близнецы доложили об успешном окончании сеанса и принялись сворачивать своё хозяйство. С "фишки" с опухшими лицами припёрлись технари. На мои вопросы, что наблюдали и какие изменения в обстановке, ответили, что наблюдали стадо зайцев, беззаботно фланирующих среди деревьев, потом слышали шум проезжавшей машины. Пачишин ещё добавил, что он лично наблюдал начальника разведки округа в купальнике и на роликах, он пригласил старого майора на служебное совещание обсудить вопросы по списанию ГСМ. Однако дальше ничего он пронаблюдать не успел, так как подлый Пиотровский толкнул его в бок и сказал "Задолбал храпеть, хрюндель".
Ромашкин показывал лейтенанту способы стрельбы из пулемёта. Доктор любовался на надутый презерватив и замышлял, по всей видимости, что-то нехорошее.
Опять переход. На этом выходе я почему то устал больше, чем на реальном боевом. Там все твои работают на тебя, а тут всё наоборот, еще и мешают. Перебирая ногами, я меланхолично пялился на рюкзак на спине одного из братьев и гадал, что же нам ещё устроят. Предчувствия меня редко когда обманывали, кажется мне, что возьмут нас после обнаружения передвижного командного пункта за белые наши ягодицы и начнут орать диким голосом. Хотя тут не угадаешь, за лучший результат могут и наорать, а за худший поощрить, главное, чтобы ты сделал, как предписывают наставления и уставы.
Снова зазвонил телефон, на этот раз не песня про лошадь, а разухабистый Сектор Газа "Поцелуй меня в живот ниже-ниже, вот-вот-вот!"
"О, блин, а это еще кто, неужто Черепанов на Каузова такую мелодию поставил, интересные у них, однако, отношения!"
Жаль, что у Вовы с собой не было гарнитуры, пришлось снова лезть в нарукавный карман бушлата и доставать мобильник.
- Котеночеек, ну что ты мне так долго не звонишь, я уже соскучилась, - проворковал бархатный женский голос.
Я очумело взглянул на дисплей. Дисплей мобильника сообщал мне о том, что это Виктор Степанович, и показывал фотографию Черномырдина. Однако экс-премьер ходил к хорошему логопеду, так исправить голос - это надо уметь!
- Слушаю, Виктор Степанович! - бодро гаркнул я.
- Какой я тебе Виктор Степанович, я же Вика, - обиженно протянула незнакомая собеседница, но потом, видно, быстро сориентировалась, - ой, котенок, ты, наверное, говорить не можешь, ты на своих учениях, ну я тебя жду как всё закончится, придумай, что-нибудь для своей мымры и приезжай ко мне, возьми шампусика и клубнички, хорошо?
- Так, точно, - бодро гаркнул я в трубку.
- Пока, кисёнок, чмоки тебя, - ответила неизвестная Вика и отключилась.
Вова, наверное, мог бы и сообщить своим любовницам что-нибудь подходящее и попросить их не звонить ему на трубку.
Тут же сразу телефон снова запел, на этот раз про лошадь. Вот он Вова, только вспомни его.
- Инфа наиважнейшая, - сразу же затараторил он, - сейчас было перенацеливание групп, так спортсменам указали участок дороги для проведения засады, и после они должны шлёпать к Куроедовке!
- К Курояровке, наверно?
- Ой, да тебе не пох? Записывай координаты, я их, блин, себе на руке записал, хотел на телефон место на карте сфотать, да тут сейчас за сотики имеют страшно всех, заставили сдавать, ящик перед входом на ЦБУ поставили, серьёзно всё до одури.
- Диктуй, Рихард, я готов!
Черепанов надиктовал мне координаты, я их записал на обратной стороне карты и обрадовал Вовочку известием:
- Вова, тебе Виктор Степанович звонил, чёртовски приятный голос у него, я тебе скажу!
- А то, - заважничал Вован, - сам выбирал, Викуся без царя в голове, вечно с какими-то фантазиями, ты, надеюсь, сказал, что я на жутко секретном задании и сейчас бреду по пустыням Ирака в составе секретной группы "Чухан-13"?
- Ого, ты загнул, она и сама поняла, что ты занят, просила после того как выполнишь задание, прибыть к ней с банкой сапожного крема, бутылкой водки и банкой тушёнки.
- Блин, опять ей херня какая-то в голову взбрела, наверно, снова хочет поиграть в ролевые игры, типа спецназовец приехал из Чечни, вот дурра, блин, ладно, сапожный крем, водка и тушняк не проблема, надо будет после этого дурдома заглянуть, я надеюсь, ты мне машину для романтической встречи в прокат дашь?
- Обязательно, Рихард, - еле сдерживаясь от смеха, пробормотал я, и пожелав Вове не провалить "явки", отключился.
Однако Черепанов затейник, каких свет не видывал, ишь ты, в Ираке он в группе "Чухан-13". Блин, он мне своими эротическими играми весь мыслительный процесс испортил. Так, посмотрим, что за координаты.
- Ядро, привал, движение по моей команде.
- ЫЫезть, - ответил-пробурчал в наушнике голос Лёни, наверно, его лейтенант чупа-чупсом угостил, поэтому так мямлит, рот занят для других дел, более приятных, чем разговоры.
Участок засады находился как раз на маршруте следования колонны оперативной группы лётчиков. Понятно, значит, сдали не только нас, но и летунов. Или всё же прознали, что армейцы передвинули свой командный пункт на окраину Курояровки, или хотят взять "языка" из лётчиков и допросить. Так что Каузов, помогая нам, заодно поможет и себе. Надо будет что-то придумать, чтобы вместе с "Фашистом" не попасть под раздачу.
- Ядро, пошли.
- Принял, начал движение.
Через сорок минут мы вышли к месту "подбора". Так, вот он мост внизу. С нашей высотки прекрасно видно дорогу на несколько километров до поворота. В сторону Курояровки видимость похуже, дорога резко поворачивала в сопки, и лес вплотную подступал к полотну асфальта. Дальше примерно километров через шесть семь, начинался участок, на котором выставлялась конкурентами засада. По карте здесь вместо асфальтовой двухсторонней должна быть грунтовка. Хотя карта со съёмом местности 1987 года, а сейчас уже двухтысячные, поэтому вполне могут быть некоторые несовпадения.
По рассказу старого охотника Пачишина такая трасса шла до самой Курояровки и за несколько километров после нее, а потом уже переходила в грунтовку, ведущую в охотничьи и лесные хозяйства. Если спрятаться под мостом, то с трассы нас не заметно. Микроавтобус у Ромы японский, дверь у него слева, значит, нам надо сидеть с левой стороны моста. Отсюда сверху мы сможем прекрасно наблюдать за движением на трассе. Когда появится колонна, скатимся вниз, нырнём под мост, а потом запрыгнем в автобус, главное, чтобы он остановился где надо. А пока, чтобы народ не расслаблялся, потренируемся в посадке. Я побегу первым, потому, что Каузов из нашей группы хорошо знает только меня. У нас с ним при приветствии даже есть свой шутливый ритуал. Я открываю дверь, и все остальные быстро-быстро запрыгивают. Я начертил на снегу полосу, обозначающую дверь, объяснил порядок действий.
- Приготовиться!!!
Первым после меня шёл Ромашкин, услышав команду, он сразу же принял стойку для совершения прыжка, правую руку положил на воображаемое кольцо, а левую на несуществующую запаску.
- Пошёл!
Лёня оттолкнулся, совершил прыжок и начал вслух считать:
- Пятьсот двадцать один, пятьсот двадцать два...
Тут за ним прыгнул лейтенант и сшиб его с ног.
- Дембель давай,- заорали Артемьевы и один за одним дружно повалились на барахтающихся майора и лейтенанта.
Доктор величаво обошёл кучу тел и уселся на снег.
- Лёня всё испортил, - возмутились технари,- эти воздушно-десантные понты при посадке на технику ни к чему!
Ромашкин осознал свою ошибку и был готов снова повторить. На этот раз "посадка" прошла намного быстрее. Потренировались еще пару раз и решили, что слаженность в подразделении достигнута. Телефон заорал песню "Раммштайна":"Ду хаст".
Наконец-то позвонил Каузов. Колонна лётчиков наконец-то выехала, договорились, что при подъезде Рома даст вызов на меня, а я ему посвечу фонариком. Про готовящуюся засаду я пока сообщать не стал. Мало ли что. Наш друг лётчик подумает, что лучше с нами не связываться и поедет другой дорогой. Оставалось только ждать. Время еще было.
Можно немного передохнуть и кое-что еще раз тщательно обмозговать.
- Располагаемся, у нас пара часов расслабона, ждём машину, лейтенант как самый глазастый, возьми бинокль и наблюдай за дорогой в направлении на восток, при появлении транспортных средств и подозрительных групп лиц немедленный доклад.
- А можно я по ним из пулемёта шмальну, я ленту новую поставил?
- Ни в коем случае, огонь открывать только по команде.
- Понял, - вздохнул начфинёнок, и скинув рюкзак, поплёлся обустраивать себе лёжку.
- Командир, наше дело правое, мы поедим? - тут же подали предложение технари.
- Сколько можно жрать? - давайте уж тогда занимайтесь приготовлением пищи на весь личный состав, у меня горелку и тушёнку возьмите, сбацайте чего-нибудь жидкого и горячего.
- Ага, щас мы супца сварганим с лапшой и тушенкой, я еще у армян луком разжился и салом копчёным, - обрадовался Пачишин.
Технари развили бурную деятельность, распотрошили рюкзаки, достали горелки, начали перебирать пакеты с пищевыми запасами.
Артемьевы попытались включиться в процесс, но были отосланы технарями подальше, маясь от безделья, забрали у меня поисковый приёмник и принялись "мониторить" частоты.
Лёня с доктором, раскупорив пачку презервативов, колдовали над медицинской сумкой, и Ромашкин изредка восклицал:
- Ох, ни хрена себе!
Я же, расстелив полиуретановый коврик и положив голову на рюкзак, начал размышлять над картой.
Так, после моста есть пара удобных мест для засады, как раз в заданных координатах. Учитывая подготовку "спортсменов", наверняка засаду они проведут без всяких "показушных" эффектов, взрывов и автоматных очередей. Будь это реальная боевая задача, они бы повыстёгивали с бесшумных ВССок (винтовка снайперская специальная) водителей или прострелили бы шины автомобилям, а потом бы сработала огневая подгруппа, да мины бы в управляемом варианте выставили на вероятных маршрутах отхода. Здесь в мирной жизни за стрельбу боевыми может влететь по первое число. Значит, они придумают еще что-то, чтобы остановить машины. Интересно, что? Надо будет с Каузовым посовещаться, ехать другим путём намного дольше, и к полпервому ночи они не успеют, значит, придётся прорываться. Устроить контрзасаду? Этот вариант для нас проигрышный. В действиях на местности нас "спортгруппа" обскачет на раз два, что бы мы ни придумывали, их по численности больше, и подготовка у них не чета нашей. У нас ТСП (тактико-специальная подготовка) как таковая отсутствует напрочь. Вряд ли мы их теперь сможем подставить под СОБР или пехоту. Никого из них здесь рядышком не наблюдается. Хорошо было бы запустить впереди колонны лётчиков колонну мотострелков, пусть с ними воюют. Но доблестные мотострелки с лейтенантом Рябушкиным и механиком Зюзиком чёрт знает где теперь. Что же придумать
Из задумчивости меня вывел громкий хлопок и крик Артемьевых:
- Доктооор, ну нифига ты "попугайчика" запустил, мы со страху чуть не обделались!
- Эт не доктор, - закричал Ромашкин, это мы презики лопаем!
Вот кому заняться нечем, надо отправить доктора и Лёню сменить лейтенанта на "фишке".
- Кончайте ерундой страдать, сейчас после ужина отправлю вас обоих начфинёнка менять, - пригрозил я "лопальщикам".
- Да я Лёне показывал, как процесс газообразования происходит, - начал оправдываться Аллилуев.
- На презиках что ли показывал?
- Ага, вот смотри, командир, что происходит с презервативом, представь, что это наш желудок.
Доктор напялил презерватив на какой-то пузырёк.
- Видишь, всё нормально, а вот если наш желудок потрясти и заставить его, чтобы происходили какие-то процессы, ну скажем, пищеварение, увидим, что происходит.
Аллилуев потряс пузырёк. Презерватив начал раздуваться, и через пару минут был надут словно праздничный шарик.
- Если газ не выпустить, произойдёт вот что!
Бббах! "Шарик" звучно лопнул.
- Доктор, ну и на хрена нам это надо? - недоумённо произнёс я.
- Командир, это можно использовать как детонатор, - возбудился Лёня.
- А баллоны можно так будет подкачивать? - спросил Пиотровский, умильно принюхиваясь к запахам готовящейся пищи.
- Хватит ерундой маяться, кушать подано, идите жрать пожалуйста, - перебил всех Пачишин.
- Налейте доктору сто грамм за рацуху, - закричали Артемьевы, вытаскивая ложки из рюкзаков.
Суп, приготовленный в трёх котелках, был на удивление вкусным, а с салом и водкой так просто замечательный.
Лейтенант прибежал, забрал с собой полкотелка, выпил пятьдесят капель и снова убежал, доложив, что наблюдал два трактора и несколько военных машин, двигающихся в сторону Курояровки.
Может, это Рома промчался? Хотя ради кепки и ножика он пойдет на что угодно, и обмануть не должен. Стемнело. Приближалось время "Ч". Мы снова снарядились и закинули за спину оружие, чтобы не мешало на бегу. Вот он, долгожданный звонок от "Фашиста".
- Я подъезжаю, через пару километров уйду от колонны вперед и дам вызов, жду фонарик, отбой.
- Принял.
- Лейтенант, в оба глаза, сейчас должен показаться микроавтобус!
- Вижу фары, по-моему, идёт.
- Все вниз, бегом!
И мы посыпались вниз под мост. Я споткнулся на бегу, перекувыркнулся, больно ударил автоматом спину, и выскочив к мосту, присел и отцепил от разгрузки фонарик. Остальные разведчики кубарем скатились под мост.
- Ох, грехи мои тяжкие, - стонал Пачишин.
"Ду хаст", - пропел в кармане телефон и отключился. Я встал навстречу приближающимся фарам и несколько раз моргнул фонарём. Микроавтобус плавно и быстро подлетел ко мне. Окошко у пассажира уже было открыто.
- Руссиш партизанен, яйки млеко пуф-пуф, - заорали справа с водительского сидения.
- Нихт партизанен, Абвер! - заорал я в ответ.
- Шевелитесь, - подбодрил Рома, - там в салоне палатка лежит, под неё прыгайте.
- Группа к машине, - проорал я и отодвинул в сторону дверцу.
В доли секунды группа оказалась внутри. Только доктор с разбегу и не пригнувшись, зацепился рюкзаком за кромку крыши и силой инерции был отброшен назад на асфальт.
- Пилюлькина потеряли, - закричали Артемьевы, и высунувшись, мощным рывком закинули доктора в салон.
Поехали. Подбор прошёл удачно.
Я сидел слева на пассажирском месте и разговаривал с "Фашистом". О том, что они могут подвергнуться нападению группы спецназа, Рома был предупреждён. Но он подумал, что это будем мы, и поэтому абсолютно не волновался. Теперь же это известие поставило его в ступор.
- Слышь, старичок, и что мне теперь делать, неохота как-то мне тут в снегу валяться с завёрнутыми клешнями, вы мне отстреляться надеюсь, поможете?
- Нет, тут стрелять нельзя, я думаю, "спортсмены" хотят вас взять по тихой и потом доехать с вами к Курояровке, чтобы зря ноги не топтать, ты вот знаешь что лучше сделай, - я достал из планшета карту и включил свет над пассажирским креслом, - "засаживать" они будут скорее всего вот здесь, на повороте.
- Ну, понятно, а нам-то что делать?
- Сможешь сейчас своих предупредить, чтобы на этом отрезке держали максимально возможную скорость, и не останавливаясь, гнали за тобой?
- Сделаю, но придётся остановиться, всех предупредить.
- Давай!
Каузов остановился, подождал ехавшие за ним в колонне машины, и достав свою карту из планшета, вышел из салона...

Вот он и этот поворот. Вроде всё нормально, колонна летит, а не едет. Дай бог, чтобы никакая машина не сломалась.
- Ааааа, бля, - заорал во всю глотку Рома, - смотри, прямо над дорогой на ветке, - он трясущейся рукой показал куда-то вперед, другой рукой еле сдерживал руль и начал притормаживать.
В свете фар высветилась фигура, висящая над дорогой. Повешенный боец в кальсонах и в тельняшке, голова вывернута набок, босой с скрученными за спиной руками.
- Гонии, бляяя, дави, не останавливайся, - заорал я.

(продолжение следует)