Про "Красный Кавказ"
Рассказывал батя. Служил он в начале 80-х на гвардейском крейсере "Красный Кавказ".
Предистория.
Командир на "Кавказе" был дурной /проблема дурного начальства актуальна для Руси вообще, а уж во флоте :-) /, так вот, командир был дурной - злопамятный, вредный, говорил коряво, любил кичится своей необразованностью и т.д. Мол, вот он какой я, "от сохи" - а командир. Комплексовал, короче. И от комплексов его страдал весь экипаж, ну и командира, понятно, не любили.
Теперь история.
Крейсер стоит в заводе, пришвартованный к причальной стенке - чинится там, обслуживается и т.д. И тут надо его перешвартовать. Ну пришел буксир, завели конец, носовая и кормовая швартовые команды заняли места согласно расписанию, да и весь экипаж на верх высыпал - скучно внизу. А тут какое никакое развлечение.
Тут я в скобочках поясню - при буксировке главным является буксир - всю ответственность несет он, и решения тоже принимает буксир - куда идти, как, ну и т.п. Какой бы ты супер-пупер крейсер не был - взяли тебя на буксир, сиди и не рыпайся. Служат на буксирах, как правило, отставники - те же моряки военные, только постарше годами.
Вобщем, заводят буксир...
Отваливают от причальной стенки, и командир в очередной раз себя проявляет - с мостика давай командовать буксиром:"Делай то, делай се, куда поплыл, твою так, и т.п.". Экипаж, зная командира, молчит - ждет. А тот знай себе, командует.
А у буксира тоже ж гордость и чувство достоинства есть. И над бухтой разносится матерый бас командира буксира: "Эй, на "Кавказе"!!! Я таких муд@ков, как ты уже двадцать лет таскаю!!!"
Всю дальнейшую швартовку командир крейсера стоял молча, как оплеванный, а экипаж давился хохотом.

Мемуары.

Деревня деревней, петух Арбековский кукарекнул, фыркают лошади стуча по полу коновязи, воробьи чирикают воровато подбираясь к парящим каштанам, только-только светает, в вольере подрагивая ногой собака спит. Тишина осенняя такая, то непонятный дождик вдруг буквально несколько раз стук стук по жестяному подоконнику, и нет его, то сморкнётся гулко часовой одну ноздрю зажав.
Сижу в ленинской комнате, в темноте почти, тихонько по струне гитарной поскрипываю ногтем, и думаю. А чего думаю? Как дальше жить. Начальник сказал, что ближайшим бортом, в отряд, и адьё, дембель.
Что я имею? 10 классов, права ВС, и мозоль на жопе от седла. В Одинцово может податься, там полк конный… Опять же Москва рядом, и родина, на север чего-то не тянет, откуда призывался. Летом в институт какой-нибудь поступить, хотя какой институт, школу-то закончил так себе, нет, не поступить наверно. А может всё-таки в шахту или в экспедицию? Накосить денег за зиму, летом в Крым, в Судак, подружку какую-нибудь захватить. Светает. В нише над телевизором проявился белый череп бюста Ленина, который вдруг голосом замбоя сказал:
- Ты куда делся? Дрыхнешь ёбаный папуас? Времени полвосьмого уже, поднимай Умрихина, пусть корову доить идёт, а колуна почему не поднял? Расслабился? Вылечу!
- Владимир Анатольевич, как дальше-то жить, куда податься?
Иваныч (кличка от фамилии Иванов), помолчав, посмотрел исподлобья.
- В дежурку подайся, и там живи, а не ленкомнате.

В полдевятого я лёг спать, а в десять меня растолкал дежурный. Собирайся, из отряда борт вылетел.
Присел в курилку, в последний раз. Подошел Иваныч, задымили.
- Я когда только из училища в КВПО распределился, комендантом у нас был полковник Кукушкин, Михаил Иванович. Сейчас он ректором в Свердловском юридическом институте. Привет передашь. Может поможет. И запиши мой московский телефон. На пенсию через год.

В СЮИ я поступил без протекции, правда благодаря определённым льготам, армейским, и целевому направлению от республиканской прокуратуры.

28 мая, когда последняя сессия была сдана, и впереди грозно нависли госэкзамены, сижу я как-то на лавочке возле альма-матери, со сломанной ногой в гипсе, и пиво пью. Фуражка, все дела. Жду корешей, чтоб в парк ехать отмечать. Подъезжает волга чёрная, и выходит из неё Ректор. Тоже в фуре! И ко мне. Спрятал пиво быстренько, на костыли поднимаюсь.
- Сиди сиди. Поздравляю, то, сё…
- Михаил Иванович, поздравляю взаимно, и хочу вам привет передать из прошлого, так сказать.
И рассказываю про Тополёвку родную заставу, да про замбоя своего Иванова Владимира Анатольевича. И телефон его московский, внутри на фураге записанный.
- Вовка твой бывший замбой???!!!
- А чего раньше-то не передал привет?
- Да как-то не довелось, сами знаете, подальше от начальства, поближе к столовой…
- На каком курсе-факультете?
- СП, выпускаюсь уже.

Председателем экзаменационной комиссии был разумеется сам ректор. Госы я сдал на все четвёрки.
Через месяц, вся в слезах приходит домой жена. Окончив академию с красным дипломом, решила поступать в аспирантуру, но на выбранной ею кафедре, явно дали понять, что она пролетает.
На следующий день, пошёл я к Кукушкину. Так мол и так, блатных дохуя, а человек с мозгами как фанера над Парижем.
- Развели бляди гадюшник! Не волнуйся, пусть ко мне подойдёт супруга твоя, решим вопрос. А сам-то чего решил?
- Да чего хотел, в прокуратуру, следователем . В городе мест нет, только в область. Придётся в милицию.
- А сам чего в аспирантуру не хочешь?
- Да куда мне, видите ж сами, чего творится, и потяну вряд ли, сколько можно учиться...
- Не ссы! Аля, Игнатенко мне пригласи пожалуйста!
Я аж похолодел. Вошел завкафедрой международного права.
- Вот, твой будущий аспирант.... я надеюсь.
- Гавновопрос, пусть пишет заявление.

Специальность и иностранный я "сдал" на пятёрки, философия - трояк.

На втором году аспрантуры 28 мая, Михал Иваныч, наливая мне водку вдруг спросил:
- Как насчёт Кубы?
- Никак! Языка нет. К диссеру собираю по Азии материалы.
- Хуйня война, главное манёвры. Стажировка наклевывается.
- Да я в курсе, там желающих мама дорогая!
- Не ссы! Аля, Игнатенко мне пригласи пожалуйста....
- Сюрприз у меня есть для тебя, замбою своему привет передашь, он там работает в посольстве. Справлялся насчёт тебя.
В носу защипало.

Перед тем, как сесть на китайское направление, защитившись я ездил в Москву в ВАК за дипломом, чтоб время не терять. И сразу заодно подписывал свои бумаги в "одной организации". Получив письмо в конверте, от Кукушкина, без всяких проволочек, на заявлении о моём трудоустройстве поставил визу И.К. (кто знает, тот поймёт)


P.S.
Не пересеклись мы с замбоем в Гаване тогда, он в отпуске был, в Москве. Зато дочку его видел, второкурсница МГИМО, халтурила в качестве переводчицы в летние (впрочем там всегда лето) каникулы. А помню её ребёнком совсем на заставе.
Смотрели семейные фотографии. И вот тут-то братцы я и ох уел. Показывая на фото моего ректора в молодости, комментирует:
- А это - отчим моего папы. Мой типа дедушка. Только они много лет не общались, до недавнего времени, там какой-то семейный скелет в шкафу.

Вот такая товарищи фигня. Я даже себе боюсь представить, чтоб со мной было в жизни, стань я не пограничником, а каким-нибудь шурупом :)

Подлодочный Юмор (с сайта www.miljokes.com)

Младший офицер только что начал служить на подлодке и пытается выбить из стариших какую-нибудь военную мудрость. Командир выдает: "Сложи общее количество своих погружений и всплытий и раздели пополам. Если нацело не делится, люк не открывай."

О Солдатской Смекалке.

Трудно обьяснить, невозможно поверить, но вот уже почти целую неделю в первой роте ремонтного батальона не было залетов. Командир роты старший лейтенант Ковалев ходил светлый и благостный, боясь поверить в свою удачу. Со своими подчиненными он был совершенно нереально вежлив и предупредителен. Среда - нет залетов! Четверг - ни одного! И произошло небывалое: ротный выписал несколько увольнительных на ближайшее воскресенье. Остальные рембатовцы роняли слюну и завистливо обвиняли первую роту в вылизывании командирских задниц.
В пятницу все работы были закончены в срок. Впереди - суббота, ПХД (парко-хозяйственный день), комбат на три дня куда-то уехал, прекрасная погода, дождей не обещали, жизнь чудесна и удивительна. Старший лейтенант опечатал боксы и летел к казарме на крыльях любви к своим ближним. В курилке он увидел несколько своих бойцов, наслаждавшихся мягкой погодой, дешевыми сигаретами и отсутствием нервотрепки от начальства. Старший лейтенант сделал крюк, зарулил в курилку, закурил и проявил живейший интерес к солдатской беседе. Обычные служивые байки лениво текли под "Приму"... И старший лейтенант, с трудом вежливо дождавшись паузы, решил поучаствовать в разговоре:
- Вот вы тут говорите находчивость, смекалка... Совсем недавно еду на своем "Москвиче", вдруг - заглох: бензин кончился. И, что обидно, до заправки всего ничего, метров 200... Другой бы взялся машину толкать. Ну, я же не пехота какая... Хоть чуть-чуть бензина же остается на дне? Открыл я бензобак и пописал туда. Бензин - он легче мочи, это понимать надо! Бензиновые остатки всплыли и я доехал эти 200 метров. Вот это смекалка!
И старший лейтенант победно посмотрел на своих подчиненных, явно подавленных его интеллектом. Молчание нарушил один из собиравшихся в воскресенье в город счастливчиков, младший сержант Саша:
- Кхе, кхе...Товарищ старший лейтенант, разрешите вопрос: у вас же две пустые канистры в машине лежат. А нельзя ли было с канистрой эти 200 метров пройти, набрать бензина и потом до заправки доехать?
Солдаты с интересом ждали ответа. Старший лейтенант медленно налился малиновой краской. Лицо приобрело обиженное выражение и он горько сказал:
- Японская мать! Ведь знал же, нельзя с солдатами курить. Ты к ним со всей душой, а они к тебе - задницей. Товарищ младший сержант, ты ведь, гад, специально целую неделю дерьмо копил, чтобы мне сейчас в душу нагадить...
И старший лейтенант в лучах заходящего солнца понуро побрел в казарму.
Вечером первой роте было объявлено об изменениях в расписании. Все воскресные увольнения были отменены. Младший сержант Саша заступал в наряд дежурным по роте с субботы на воскресенье.

Все фамилии учасников этой истории изменены до узнаваемости.
Весна 2001 года, г.Грозный Чеченской республики.
Каждый конец месяца по соединению войск, обеспечивающей наведение правопорядка в многострадальной республике, летали вертолеты с целью сбора всех командиров частей, бригад, отрядов и т.п. на подведение итогов командующим Северо-Кавказкого округа (СКО) ВВ МВД РФ в населенном пункте Ханкала. Итоги подводились минимум два дня, что для оставшегося в своих пунктах временной дислокации (ПВД) офицеров, прапорщиков и прочего личного состава означало соответствующее число дней ничегонеделания, ну или, если хотите - пьянства.
В те времена я был старлеем и временно исполнял обязанности помощника начальника оперативного отделения, а так же отвечал за работоспособность единственного компьютера (Р-100) в ПВД моей бригады, который стоял в переделанной под штаб душевой какого-то завода. Во время дежурств, с целью ускорения времени, я подключал к компьютеру микрофон и записывал несекретные переговоры по радио общего и внутреннего каналов. Нужно отметить, что командир бригады питал нездоровую слабость к технарям и любил собрать их в парке около брошенного нерадивым солдатом окурка, оглушить всех собравшихся 120 Децибельным (болевой порог барабанных перепонок) матом и окончательно кантузить лешением боевых денег за сутки (980 руб.). Командира автомобильной роты он любил пугать исключительно по радиостанции 'KENWOOD' (такие радиостанции носили и носят практически все командиры и началиники, в результате чего весь личный состав любого подразделения в курсе всех последних событий). Разговор имел примерно следующее содержание (позывные 222-командир бригады, 266-командир автороты):
- 266-ой, я 222-ой, прием!
- на приеме 266-ой для 222-ого!
- я у тебя в парке!
После этой кодовой фразы бедный и испуганный командир автороты капитан Крона бежал в парк за очередными люлями к командиру бригады полковнику Холодову. Микрофон фирмы Genius четко зафиксировал и преобразовал колебания воздуха в электромагнитные, практически без искажений. Диалог был записан на винт и оставлен к удобному случаю, который и случился в конце месяца...
Вертолет Ми-8 сел на специальной площадке в ПВД и в него, окинув грозным оком своих подчиненных, взошел командир. Вертушка оторвалась от земли и понесла полковника Холодова в направлении Ханкалы. Офицеры и прапорщики проважали боевую птицу раскрытыми ртами, роняя слюну на вороты засаленных камуфляжей в предвкущении нескольких дней лоботрясничества. Вертолет скрылся за горами и все поползли по своим норам. Ну-ну. Включаю комп и к динамику подношу радиостанцию:' 266-ой, я 222-ой, прием'.
Матрицу смотрели, где в обучающей программе против агентов Морфиус дает команду всему замереть и все замирает, даже голуби на лету? О-о-о!!! Эффект в 10 круче. Около 300 человек зависают, через несколько минут отдельные особи перезагружаются и начинают шевелиться. В эфире раздается испуганный голос капитана Крона:' На приеме 266-ой для 222-ого'. Ну и я:' я у тебя в парке'. Эффект сравнимый с горящим муравейником. Реальная паника. В головах военный не укладываются картинки чудесного вознесения мучителя в небо и возрождение его в образе говорящей радиостанции. Вопрос 'Где командир?' был произнесен несколько десятков сотен раз, пока не слился во единый крик убого к отцу небесному.
Во избежание физической расправы всю правду я рассказал только перед убытием домой, когда непервый стакан соленой водки 'Балтика' был опрокинут в желудок. Казалось, что даже вертолеты, которые увозили нас партиями, тряслись от дружного мужского смеха.

P.S. Командир автомобильно роты капитан Крона на меня не обиделся. Получил майора, переехал с семьей в новую квартиру офицерского дома и посей день честно служит.