Да, были дела когда-то, проворонил сессию - и готов, сапогами на плац греметь. Годы были 80-ые, косили единицы, ну может быть десятки молодых людей, и поэтому я как честный гражданин, тогда еще Советского Союза (царство ему небесное) получил повестку в обмен на серпастый-молоткастый и отбыл для прохождения срочной службы в тогда еще нашу Литву. Служить я попал в небезызвестный 242 учебный центр ВДВ, в Гайжюнае. Не могу сказать, что я специально стремился попасть в ВДВ, меня вообще в инженерные войска приписали, но так карта легла (а как, это вообще отдельная история), что меня щуплого, с моим весом в 60 кг направили служить в наши доблестные Воздушно-десантные войска. Но да ладно, собственно предыстория. В конце 80-х, ближе к 90-м, по крайней мере в наших войска (я имею в виду ВДВ), началась компания за приведение высшего командного состава в состояние соответствующее образу военного (тем более десантника) в глазах простых граждан. Был выдвинут забавный тезис - каждый генерал должен УМЕТЬ делать все то, что умеет делать простой солдат. Понятно, что речь шла не о самоволках с самогонкой (они это и так умели), и потянулись «стройные» ряды генералов в нашу учебку, заново учиться стрелять, бегать, прыгать и прочее. К этому времени я уж прослужил год, оставшись в учебке и получив последовательно свои три лычки. Рота моя готовила механиков-водителей БМД, но в данный момент в составе своем имела всего 20 человек включая отцов-командиров, отучившихся курсантов отправили по частям, а новые еще не пришли, а посему сержанты делали все то, на что в другое бы время отправляли бы курсантов. Как я уже сказал выше, на базе нашей учебки устроили «курсы повышения квалификации генералов». Мне выпало обслуживать БМДэшку (всеж я механик-водитель) на стрельбище. На самом деле это было не сильно муторно, а со мной в паре был такой же разгильдяй сержант как и я, только с роты где готовили наводчиков-операторов. Он периодически заряжал пушку БМДэшки (а вернее спаренный пулемет), после 5-6 отстрелявшихся генералов, а я вообще лежал в кустах, так как стрельба велась с места. Надо сказать, что хотя и говорят что каждый десантник умеет все, но в учебке тебя обучали только тому, что входило в круг твоей специальности, поэтому все механики-водители мечтали пострелять из пушки БМДэшки, а все операторы-наводчики покататься за рычагами той же самой боевой машины. И вот лежу я, размышляя о превратностях судьбы глядя на изрыгающую огонь БМДэху, как подходит ко мне очередной прибывший генерал, я вскочил, ну думаю сейчас начнет орать, «почему лежишь скотина» и все прочее. Стою, смотрю на генерала, генерал молчит, смотрит то на меня, то на машину. А генерал, был из крутых, то бишь из тыловиков, таких за километр опознать можно было. Тулья на фуражке неимоверно загнута, а на кителе ни одной металлической фурнитуры нет, все шито «золотом». Габариты у него были под стать его крутизне, я думаю что его ремнем я мог бы опоясаться дважды, и мне было очень интересно как он собирается протискиваться в люк башни. Стоит, молчит, тут как раз предыдущий отстрелялся, вылез, передал шлемофон генералу и ушел на КП. Генерал сделал шаг в сторону машины, после чего остановился, повернулся ко мне и со словами «ну что, сынок иди постреляй за дядько, доложишься генерал такой-то» передает мне шлемофон. Вот, вот он мой звездный час, сейчас я покажу как должны стрелять десантники, не веря собственному счастью я забрался на место оператора-наводчика, одел шлемофон и доложился на КП: «машина номер раз, генерал такой-то к стрельбе готов». Ответ: «приступить к выполнению упражнения». Небольшое отступление, в чем собственно состояло упражнение? Надо было поразить две мишени, одна пулеметная, соответственно из пулемета, и одна орудийная. Мишени эти были автоматизированы, опускались и поднимались сами, но с ними все время был какой-то гемморой, то заклинит, то не поднимется, то еще чего-нибудь, в общем обеспечение стрельбища с ними постоянно матерясь возилась, и они ну очень не любили если поломки происходили по вине стрелявших. Это что касается мишеней, относительно места и действий оператора-наводчика, я как сержант в учебке, считал делом чести знать как пользоваться орудием, читая учебник сержанта я освоил заряжание, наводку и прочие премудрости обращения с орудием, но только теоретически. Собственно пушка наводилась эдаким двуручным джойстиком, с двумя спусковыми кнопками, левая орудие, правая пулемет, или наоборот (сейчас уже не помню), ну вот из-за этого наоборот казус-то и вышел. Продолжаю изложение. Сижу я в общем уже в башне, жду появление пулеметной мишени, сектор известен, ага, вот появилась, наводка, прицел, левая кнопка - выстрел. Что-то начинает бабахать. Ну, думаю ни хрена себе пулемет фигачит, не ожидал что внутри башни так отдает. Смотрю в прицел, мишени нет, отлично - значит цель поражена. Перевожу орудие в сектор где должна появиться орудийная мишень, жду. Вот она появляется, наводка, прицел, правая кнопка - выстрел, и... С ужасом осознаю что пытаюсь поразить орудийную мишень из пулемета, представляю что стало с устройством пулеметной мишени, орудие-то у БМДэхи, не шутка, калибр 30 мм, дальность прямого выстрела километр, да еще стрельба очередями. В голове уже крутиться картина расправы отцов-командиров, лишить отпуска, звания, да не дай бог перевод в ремроту. Однако, терять-то уж нечего, надо заканчивать упражнение, поэтому добиваю из пушки все еще стоящую орудийную мишень. Сижу, надо докладываться о выполнении упражнения, а меня как в ступор вбило. Тут в шлемофоне раздается «мать вашу за ногу, кто там уе**л мишень с машины номер раз?, мать, мать, мать» Отвечаю «машина номер раз, генерал такой-то, выполнение упражнения закончил». Пауза. Потом следует, «машина номер раз, все цели поражены, оценка ОТЛИЧНО», и ведь не соврал, одна цель то уж точно была поражена (как позже выяснилось, расхреначил я ее капитально, на выброс). Вылезаю из машины, иду к генералу, он спрашивает «ну как там, сынок», говорю «все нормально тов.генерал, оценка отлично». Ну потрепал он меня по плечу, выдал пачку сигарет «Столичных» с барского кармана (чему я был рад) и поплелся себе на КП. А я пошел дальше в кусты долеживать, сказав себе раз учили тебя рычаги дергать, так вот этим и надо заниматься. И стрелять из пушки мне уже более не хотелось. Хотя вот вроде в роте ДШБ, стреляют из гранатомета, да ну их на х... Вот так.

Гадюка
(по рассказу врача-биохимика)

База Второго московского мединститута под Конаково. Летняя биологическая практика студентов МБФ.
- Эй! Глядите!
- Аккуратней! Сейчас, по жаре, они самые ядовитые...
- Ого!
- Что там?
- Гадюку поймал!
- Ух ты, какая здоровая!
- Да ты ж ее задушишь, так вцепился! Дай животному вздохнуть...
- А, гадина!..

Конаковская районная больница. Коридор.
- Семен Ефимыч, больного привезли - гадюка укусила. Тяжелый...
- Сыворотка?
- Давно кончилась...
- А что осталось?
- Физраствор есть... И аспирин...
- Эхх... Парацельсы, тудыть вашу за ногу... Значит, будем лечить... чем-нибудь...

Та же больница. Палата. Медсестра прохаживается мимо коек и бормочет себе под нос почти в полный голос:
- Ну, этот наверно помрет... Этот тоже...
- Не дождешься... Гадюка!
(следует краткое описание вышеупомянутой медсестры с активным использованием неуставного лексикона морской авиации ВМФ СССР)

Там же, кабинет врача.
- Семен Ефимыч, меня пациент матом обругал!
- Хм?
- Ну тот, с гадюкой... Думала, без сознания, сказала - наверно, помрет. А он...
- Вот как? И что - сильно обматерил?
- Восьмиэтажно...
- Будет жить! Петрович, "физраствор" еще остался? Наливай!

В семидесятые годы много внимания в деятельности политотделов погранвойск уделялось так называемой 'контрпропаганде'. Досмотровые группы как бы случайно оставляли на борту ненаших судов книги и журналы, прославляющие советскую власть и нерушимую классовую дружбу моряков всех стран (а те, в свою очередь, норовили подкинуть нашим куда как более интересные Playboy и Hustler), товарищи из братских компартий посещали заставы с визитами дружбы, радиостанции в приграничной полосе вещали на языках сопредельных стран опять же про передовиков социалистического соревнования, про успехи в освоении космоса, мирный атом и так далее.

А на китайской границе в качестве контрпропаганды писали здоровенные транспаранты с текстами типа 'Да здравствует учение Маркса-Энгельса-Ленина!' и устанавливали их так, чтобы они читались с китайской стороны. Транспаранты изготовлялись, естественно, силами личного состава. Технология была проста и отработана многолетним опытом первомайских и ноябрьских демонстраций. На ленте из красного кумача белилами рисовались иероглифы, в точном соответствии с присланной из политотдела отряда бумажкой. В качестве мольберта для изготовления такого многометрового шедевра станковой живописи требовалось изрядное количество сравнительно ровной поверхности, а где ж ее взять?

И вот по точкам идет Ми-восьмой, на борту которого находится ЗамначПО округа, НачПО отряда, комендант, комендантский замполит, проверяющий из не помню откуда и камарилья в лице всяческих 'комсомольцев' и мелких прихвостней. Погода шикарная, солнышко, лето, все дела. Однако при заходе на точку лица у сидящих по левому борту политработников вытягиваются. На крыше заставы видна четкая надпись, выполненная иероглифами на языке вероятного противника. Если учесть, что птицы вряд ли читают по-китайски, а иероглифы имеют полтора метра в высоту, то надпись явно предназначена для пролетающих вертолетов. Вопрос - что, почему и для чьих вертолетов написано на крыше заставы погранвойск КГБ СССР на китайском языке? Случайно не 'Добро пожаловать'? А может, застава уже того? Захвачена? Тем более преценденты - вон они, у всех свежи в памяти. Значит, что, заманивают? И кого - политработников? Так это не просто провокация, это же большая политика - на святое, на КПСС руку подняли! Так, командир, уходим без посадки! Наплевать, что флаг над заставой наш, тем более, что он, похоже, и не наш - заманивают! Наплевать, что точка отвечает по-русски - может, они радиста под автоматом держат! Уходим! Комендант, поднимай у соседей тревожные группы! Усиление с комендатуры! Сообщи армейцам, пусть своих поднимают! Радио в отряд и в округ - прорыв границы! Вот это мы попали!

Начальник заставы долго не мог понять, чего это вдруг вертолет вместо посадки и проверки, к которой столько готовились (деревья побелили, стенд в Ленинской комнате обновили, стенгазету повар нарисовал, контрпропаганду вон, будь она неладна, и ту свежую повесили) сделал финт ушами и ушел в сторону тыла. Потом еще дольше не мог понять, почему ему с упорством идиотов звонят соседи и справа и слева, из комендатуры и из отряда. И все, как один, пытаются узнать, все ли нормально и не случилось ли чего. Причем делают это иносказательно. НЗ, ощущая себя таким же полным идиотом, поддержал, тем не менее, непонятную игру и имел неосторожность иносказательно же и ответить. Ну всё, тут же решили звонящие. Говорить человек нормально не может, значит точно ему в затылок пистолет упирается. И в таком духе.

Ну, до военнных действий не дошло, слава Богу. Разобрались все-таки. Старшина, скрежеща зубами и матерясь, извлек из личных сусеков десять рулонов дефицитного рубероида. Замполит получил замечание по своей партийной линии 'за недоработки в воспитании личного состава'. Начальник заставы получил просто замечание. После чего влепил бойцу, рисовавшему наглядную агитацию, пять нарядов 'за недопустимый перерасход белил, что вызвало сквозную пропитку такневого полотна и отпечатки краски на крыше расположения заставы'.

- Дорогие мои друзья, сегодня 23 февраля. За это мы, конечно же выпъем, потому что для этого мы здесь. Но для начала, если не все ещё знают, полковник Дъяченко покидает нас. Давайте выпъем за нашего дорогого Валерия Андреича и пожелаем ему успехов на новом месте службы, и что бы число взлётов было равно числу посадок, естесственно.
Длинный рыжий инженер эскадрилии Капустин высоко поднял рюмочку, виртуально чокнулся с присутсвующими и выпил. Послышался звон рюмок, нестройный гомон пожеланий, товарищи офицеры вздрогнули и закусили.
- Вот, Дъяченко переводится, - печально произнёс мой сосед по застолью. Это - живая легенда нашего полка. Участвовал в «Пражской весне», потом, в 69-ом бодался с китайцами. Отучился в академии и вернулся опять к нам. Мужик, что надо. И пилот от Бога. Жаль что уходит.
В это время раздались апплодисменты присутствующих и несколько молодых офицеров за руки вытащили упирающегося Дъяченко на подиум. Дъяченко смущённо потоптался, потом протянул руку, получил рюмку. Красавец - лётчик, брюнет, немаленьких габаритов, потоптался, начал что-то говорить. Благодарил всех, желал всем всех благ, опрокинул порцию. Потом застолье, то есть торжественный вечер продолжился. Полковник переходил от столика к столику, пил с присутствующими на брудершафт, обнимался, целовался. Потом подсел к нам. Нас познакомили. Вот, говорят, это к нам из «Рубина» специалиста прислали. Новое оборудование испытывают. Дъяченко оживился, завязалась беседа. Оказался очень понимающим и приятным в беседе человеком. У моложаво выглядевшего полковника над левым виском сверкал абсолютно седой локон. Глаза время от времени останавливались на нём, помимо моей воли. В один из моментов Дъяченко перехватил взгляд.
- Хм, Вам интересно, откуда это? Им тут всем тоже интересно. Раньше тоже посматривали, потом привыкли. Это от испуга. Здесь я никому не рассказывал, но я ухожу, пусть байка погуляет. История по большому счёту смешная, но мне стоила нескольких мгновений страха. Хорошо, заикой не стал.

Дъяченко разлил нам ещё по одной, молча чокнулись, закусили.
- Так вот, дело было в 72-ом. Я тогда долётывал вторым на транспортнике. На Ан-12. Летели из Ханоя. Грузов было совсем немного, почти порожняк. Свернули там одно подразделение на нашей базе. И имущество их раскидали между остающимися. А тряпки всякие со складов, шинели там, сапоги, и кучу всякого хлама надо было зачем-то скинуть где-то под Хабарой. Потом - в Пермь. Груз «200». Приятного мало, но и такое возили. Солдатик какой то опрокинулся, бедолага. На родину возвращали. Взлетели, набираем высоту. Тыщи четыре уже идём. Вдруг взрыв. Несильный, но взрыв. Смотрим приборы, вроде всё в порядке. Всё работает, как швейцарска механика. Командир на Землю передал, что мол, грохнуло что-то, а что - не знаем. Развернулись, садиться решили.
А Ан-12 - машина негерметичная, только у пилотов давление и температура нормальные. Между кабиной пилотов и «кузовом» диафрагма есть, она и герметизирует. В ней дверь, перед взлётом задраивается. Короче, вот в эту дверь кто-то стучит. Да ещё КАК стучит. Бортач наш встал, пошёл к двери, глянул в глазок, вернулся белым, рот открывает, как рыба, а сказать ничо не может. Пальчем тычет туда и всё. Потом выдавил , - «Покойник». Я ничего не понимаю, иду назад, к двери, гляжу в окошечко. Картина: Гроб открыт, то-есть не полностью, а как будто бы крышка приподнята, а у самого глазка стоит мужик, весь цвета страшного, глаза по полтиннику, в дверь колотит, прямо в глазок смотрит. Руки-ноги у меня отнялись. Чуть сердце не выскочило. Экипаж, пятеро нас было, все тоже отмороженные. Командир рулит, но тоже белый. Пару минут в себя приходили, потом пистолеты взвели, воротки открутили, благо снизились уже, дверь открыли, мужик влезает, в трёх шинелях, зуб на зуб не попадает, слова сказать не может. Во общем, сели. Разбираться стали. Оказалось, тело солдатика того уж сильно разложилось, а гроб хреново запаяли. Мы в гору пошли, он взорвался. А этот, мужик-то - из срочников-грузчиков, с бодуна сильного в ящик с шинелями залез, закопался, да заснул. Взрыв его и разбудил. Говорит, долго стучал, пока услышали, а гроба вообще не видел.
Я потом в столовку пошёл, там зеркала у рукомойников. Глянул, мать честная, поседел. Вот так то.

Слуга царю, солдатам - дядя...

Дядя Коля - зампотыл полка. Еще его, говорят, когда-то называли тов. подполковник Черный, но кто ж такие подробности помнит? Дядя Коля и дядя Коля... Кто его не знает на трижды гвардейской и восьмижды краснознаменной 12-ой площадке? Да и за пределами ее, вероятно, знают. Эдакий великан, постаревший Илья Муромец из сказки, ростом поболе двух метров, косой саженью в плечах и с кулаком, на который с трудом налезает военная шапка размера номер 58. Попробуй не заметь такого.

Особенно когда это чудо стоит в резиновых сапогах на полковом разводе или каком еще построении. А как же вышестоящие товарищи командиры, спросите вы, не замечают столь вопиющего нарушения формы одежды? Замечают, но отводят глаза. Ибо - уважают. И боятся.

По площадке ходят слухи, что прежде был дядя Коля полковником в должности цельного начтыла дивизии, но не потрафила ему один раз чем-то рожа комдива (НачПО, ЧВС-а, Командующего РВСН - зависит от фантазии рассказывающего) и он ее..того. Поправил. Кулаком.

И сделала его военная карьера неожиданный финт ушами. Такие дела.

Но это легенды. А вот что автор имел счастье наблюдать сам:

Осень. Мелкий дождь. Дорога на КПП. Лужи. Дядя Коля (в резиновых сапогах, естественно), преисполненный дум фланирует вдоль. Его нагоняет бортовой ЗИЛ, с кузовом, полным веселых ракетчиков. Один из которых, наплевав на все правила безопасности, подобно воробушку на проводе, рискованно устроился на борту машины. Дядя Коля поднимает полные мутной печали глаза...

- Матьтвойютак!!! Стой, военный!!! СТОЯТЬ, Я СКАЗАЛ!!! ( С окрестных деревьев падают сбитые звуковой волной галки)

(Машина, встает, как вкопанная)

- Сынок, сыночек, иди ка сюда. Да, ты, вот, который на борту. Иди-ка сюда, сынок. (Голос Дяди Коли теперь рокочуще-нежен и заботлив.)

(Ракетчик, подтягивая ремешок на ходу, подходит на небезопасную дистанцию. Рука его поднимается в приветствии)

- Тащподполковник, рядовой Пупкин повашему приказаниюпри...ЫЫХ!!!

(Пудовый кулак зампотыла входит в боевое соприкосновение с "бубном" тощенького ракетчика, который тут же летит наземь и ложится навзничь, безмолвный, раскинув руки и ноги в середине самой глубокой лужи. Дядя Коля, презрев чистоту своего мундира, падает рядом на колени, бережно поднимая бессознательную голову ракетчика и прижимая ее к своему большому и доброму сердцу в отчаянии)

- Сынок, дурачок, долб..б, скотиняка, сыночек, ты ж убиться мог, что ж вы так, дурачье, себя не бережете, упал бы, да под колесо сразу, что б я мамке тогда, мамке твоей что б я сказал бы тогда, ты подумал, скотина такая? Сыноочек...

(Скупая слеза катится по его обширной щеке)

Водитель, старший машины и оставшиеся в кузове
(и при сознании) ракетчики наблюдают за трогательной сценой безмолвно. А что тут скажешь? Хороший человек тащподполковник Дядя Коля. Очень душевный человек. За что и любим. Без дураков.