Особая группа
(продолжение)

- Так от диверсантов спецназа отбиваться, товарищ полковник, мы ведь тоже не на курорт приехали.
- Ну и правильно, нехрен тут спецназовцам делать, - восхитился полковник, и мило беседуя с Пачишиным, удалился.
Тройка, посланная за сетями, вернулась минут через двадцать, таща на плечах большой зелёный рулон.
- Командир, они тут вообще рехнулись, - разорялся Ромашкин, говорю, дайте нам белую масксеть, а они говорят, берите зелёную, других нет, лето типа по условиям учений, птички летают, солнышко светит, я им левой фамилией в накладной расписался, и им по барабану. Аллилуев и Пиотровский начали урезонивать Лёню простейшими доводами, не пофиг ли доблестному майору спецназа на то, какого цвета маскировочную сеть выдали?
Лёня обиделся, и чтобы как-то компенсировать чувство обиды, взял один из малых составных кусков масксети, прилепил себе на рюкзак. Пиотровский тоже прихватил себе пару кусков, потом, немного подумав, взял и на долю Пачишина. Доктор остался безучастным.
Поймали парочку бойцов "лётчиков", озадачили их натягиванием сетей, и на том успокоились. Начфинёнок еще не вернулся, и я, обеспокоенный, пошёл на его поиски, прихватив с собой GPS-навигатор Ромашкина, для того чтобы снять точные координаты вех элементов пункта управления для последующего доклада на Центр. Время обязательного двухстороннего сеанса близится, надо отрабатывать, получать подтверждение, оставлять дипломат с закладкой и сваливать отсюда как можно быстрее. Ведь "спортсмены" наверняка тоже где-нибудь поблизости крутятся.
Наш начфинёнок стоял в окружении каких-то военных возле одной из штабных машин и что-то кому-то объяснял.
Мне сразу стало не по себе. Всё, вычислили нашего лейтенанта. Ухватились за кончик, сейчас потянут всю ниточку. Что делать ? Бежать к остальным, предупреждать, но Пачишина уволокли на ПХД, сеанса еще не было. Так все хорошо шло, и тут такой прокол.
Только спокойно, не надо метаться из стороны в сторону, я сделал вид, что меня происходящее никак не касается, подошёл поближе и спросил какого-то офицера, где находится оперативный отдел. Военный махнул рукой куда-то в сторону и пошёл по своим делам. Я бочком, смотря куда-то, в сторону приблизился к толпе.
Мои самые худшие опасения подтвердились, нашего лейтенанта, беззаботно шарахающегося по пункту управления, обвиняли в незаконной разведывательной и подрывной деятельности и пытались выяснить, кто он такой, откуда взялся, и что он тут вообще делает. Положение аховое, и надо как-то спасть ситуацию. Лейтенант долго при таком пристрастном допросе не продержится. А если захотят рассмотреть содержимое планшета? Даже не хочется думать. Тем временем, из толпы, окружавшей начфинёнка, раздавались злобные выкрики: - Вали его на землю!
- Пинай его по кокосам!
- На костёр порождение ада!
Положение спас какой-то военный, привлечённый шумом толпы:
- А что вы орёте, товарищи офицеры, я этого лейтенанта помню, он в прошлом году на сборах лейтенантов был, он финансист, я им лекции по организации бухгалтерского учёта читал!
- Аааааа, финансист! - разочаровано протянула толпа, - действительно, если финансист, какой с него диверсант, но на всякий случай надо было бы отпинать, от них, военных бухгалтеров, больших пакостей ожидать можно.
Военные мигом потеряли интерес к лейтенанту и разошлись по своим делам. Офицер, признавший в нашем лейтенанте финансиста, начал ему выговаривать за выплаты каких-то полевых денег, начфинёнок ловко парировал, ссылался на какие-то указания из округа и был на высоте, не то что пару минут назад .Хорошо, что его собеседник не вспомнил, что финансист из спецназовской бригады, так бы в его голове, может, и зашевелились мысли сомнения.
Наконец, нежданный спаситель ушёл, и я, потянув лейтенанта за рукав бушлата, отвёл его в сторонку от любопытных глаз.
- Что тут было, ты почему всю агентурную работу провалил? Это тебе не с пулемётом по сопкам скакать, тут мозгами шевелить надо.
- Да привязались ко мне, кто я такой, что я тут делаю, вопросы начали задавать.
- Хрен с ним, проехали, ты всё зарисовал?
- Ага, я даже север-юг отметил, и где столовая находится, - лейтенант, косясь по сторонам, расстегнул командирскую сумку, и развернув её, показал мне корявенький рисунок.
Нарисовано было весьма убого, но все элементы более-менее просматривались, ладно, будет время и возможность, перерисуем схему в цветах и красках.
Поставив лейтенанта на наблюдение, я начал с помощью топопривязчика определять точные координаты основных элементов командного пункта и наносить их на схему.
Так, кружа вокруг штабных машин и при малейшей опасности делая вид, что мы тут просто вышиваем крестиком, мы наткнулись на две больших палатки с табличками "ПХД", "Офицерская столовая".
Из столовой, с довольным видом ковыряясь в зубах и сыто отрыгивая, вывалилась троица Пиотровский, Ромашкин, Аллилуев.
- Эх, макароны хороши по-флотски были, - увидев нас, похвастался Ромашкин.
- Да и салат из капусты тоже ничего, - добавил Пиотровский.
- Эх, сейчас бы кааак, - начал Аллилуев.
- Доктор, даже не думай, - заорала в один голос вся возмущённая общественность.
Со стороны ПХД доносились чьи-то хозяйственные крики с очень знакомыми интонациями.
- Наш "Шматко" разоряется, - улыбнулся Пиотровский, - форсунки им на КПшке (КП - кухня полевая) прочистил, наряд загонял, местного прапора ниже плинтуса опустил, теперь здесь рулит, местный тыловик с ним уже чуть ли не взасос целуется, обещал отношение на перевод дать.
Отправив всех к месту базирования и дав пару указаний, я развернулся и отметил, что тут рядышком со мной должен был стоять лейтенант. Опять куда-то пропал, только полог палатки-столовой еще колыхался.
- Начфин, скотина, вернись, я всё прощу - закричал я и кинулся за лейтенантом.
Тот уже сидел за военным раскладным столиком с ложкой в руках и со счастливой улыбкой на лице. Рядышком как изваяние замер боец в белом халате и с подносом в руке.
Откуда-то из-за деревянной перегородки с раздаточным окошком раздался жуткий крик с весьма знакомыми интонациями:
- Кто там еще припёрся, приём пищи уже закончен!
- Товарищ прапорщик, - заблеял боец, - тут лётчики пришли.
Из окошка выглянула физиономия Пачишина.
- О-о-о, кто пришёл, это наши, ну-ка давай бегом, обслужи офицеров как положено...
Пришлось и мне усесться за стол рядом с лейтенантом. Насмерть перепуганный боец приволок две тарелки макарон по-флотски, большую тарелку с капустным салатом, белым хлебом, несколько шайб масла, сахарницу, соль, перец, горчицу.
- Приятного аппетита, - невнятно промычал он, и трясясь от непонятного нам страха, испарился.
Пачишин вылез из своего закутка и присел к нам за столик.
- Разболтались тут армейские, глаз да глаз за ними нужен, ни приготовления пищи организовать, ни форсунки продуть, бойчишки у них грязные и голодные. Это же надо -поварята и голодные. Тут прапор молодой с поварихой гражданской руководил, я его взашей выпер. Они к зампотылу пошли жаловаться, тот прибежал, посмотрел и обещал мне отношение дать, очень ему макароны понравились!
- Слышь, ты что, вообще с дуба рухнул? - зашипел я на него, - ты не забыл, что мы тут делаем? Переводиться будешь, когда в бригаду приедем, сейчас сваливай к дневке, у нас до сеанса связи пятнадцать минут, еще координаты передаем, я минирую и сваливаем.
Пачишин очумело потёр затылок.
- Блин, а я совсем забылся, меня за авторитета держат, тут, кстати, знаете, кого видел? Помните, нашего пленного Зюзика механика? Болтался со своим Рябушкиным, на доклад их притащили, хвалили за то, что они диверсантов обнаружили. Они оба довольные такие, меня увидели - рты пораскрывали, так я их на кухню затащил, от пуза накормил, ещё бойцу сигарет и тушняка отсыпал. Зюзик - тот вообще обрадовался как родным, его на ЗИЛок снова посадили.
- Они нас не сдадут? - спросил я, ускоренно пережёвывая вкуснейшие макароны.
- Да нет, не должны, Зюзик сказал, что они сейчас на наше спецназовское стрельбище едут, офицеров каких-то везут.
Неплохо было бы опять под видом лётчиков смыться отсюда и комфортом доехать на пункт сбора групп на нашем бригадном стрельбище, однако мечты, мечты... Пачишин сказал, что ЗИЛ уехал минут десять назад, а у нас еще обязательный сеанс, без которого, считай, задача не выполнена.
Позавтракав на славу, мы с лейтенантом вышли из столовой и стали дожидаться нашего технаря-майора, переквалифицировавшегося в прапорщика Шматко.
Пачишин вылез из палатки с двумя огромными свертками под мышками, и воровато озираясь, поспешил к месту базирования группы, не обращая внимания на нас.
Мы вприпрыжку поспешили за ним. По дороге к нам присоединился Каузов и рассказал, что через пять минут он попрётся на "Бабочку" (прицеп штабной) к офицерам оперативного отдела армии наносить на карту обстановку, а потом будет какой-то разбор, который будет проводить сам командующий армией.
Вот он мой шанс! А что если попытаться проникнуть в "Бабочку" вместе с "Фашистом" и оставить там дипломат с закладкой, а потом как-нибудь убраться оттуда и уходить всей группой? По моим расчётам "спортсмены" должны будут что-то предпринять, если они создадут как можно больше шума, то можно будет уйти незамеченными. Пока я на ходу думал, Каузов заметил семенящего впереди со свертками под мышками майора.
- Ахтунг, руссиш партизанен, хенде хох! - заорал он вслед Пачишину.
Тот от страха споткнулся, и упав на землю, выронил свёртки.
- Нихт партизанен, их бин больной, - вяло отбрехался он, и увидев наши довольные физиономии, зло сплюнул и поднялся.
- Вот вы, блин, идиоты, делать вам нехрен.
- Чего это ты там тащишь? - поинтересовался я.
Лейтенант начфинёнок подбежал и даже умудрился обнюхать свёртки.
- Фу, нельзя, - отогнал его Пачишин, - да это я так, маслица там килограммчика три взял, сахарку, печенья, тушёнки, сгущёнки, прапорщик я или нет?
Пачишин принялся рассовывать уворованное в рюкзак и под впечатлением от выполнения обязанностей начальника ПХД занялся кормёжкой братьев связистов.
Доктор вытащил "снаряженный" дипломат, еще раз осмотрел его и протянул мне.
- Приближается день "икс", время "ч" и полная "ж", - провозгласил Аллилуев, передавая мне дипломат, - и помни: перед употреблением встряхнуть.
Группа под прикрытием растянутых масксетей и машин начала неспешно экипироваться. Я переписал снятые координаты в блокнот радистам, подготовил свой рюкзак для быстрого одевания, и достав бинокль, осмотрел окрестности. Мы на открытой местности. Лес от нас метрах в пятистах, если начнём убегать, то нас будет лицезреть весь личный состав подвижного командного пункта. Тем более, с той стороны могут подбираться к пункту "спортсмены". Увидев нас, да еще на открытой местности, они постараются не упустить возможности нам насолить. Угнать какую-нибудь машину? Было бы конечно хорошо, но мы всё таки не в кино снимаемся, если с БМП лейтенанта Рябушкина в чистом поле этот фокус прошёл, то тут на виду у множества больших начальников можно и по шапке за такое "ковбойство" получить. Ход мыслей прервал "Фашист", выпрыгнувший из "радийки" и попытавшийся вырвать у меня из рук бинокль.
- Блин, что за хрень творится в наших войсках, если я лётчик, так что мне теперь на каждую вертушку (вертолёт) посадочную площадку готовить, ну дай, блин, бинокль, мне еще на "Бабочку" надо шуровать обстановку наносить.
- На хрен тебе посадочная площадка? - всё еще думая о своём, спросил его я.
- Да наши сейчас передали, чтобы я лично вертолёт с командующим армии принял, а вертушка одна, сейчас генералов привезёт, а потом группу какую-то из ваших должна подобрать и на ваш полигон закинуть, а они, ваши спецы, еще даже до места эвакуации не дошли, значит, экипажу еще круги наматывать, керосин жечь.
В мозгу у меня защёлкало, и мысли заметались, пытаясь выстроится в логическую цепочку.
- Слушай, а нахрена им керосин жечь? Вот они мы, не надо никого искать, они нас здесь прямо с площадки и подберут.
- Да без проблем, там экипаж Тищенко, ты его знаешь, он же с нами в командировке был, на войне помешанный, я сейчас на КП полётов своим звякну, что вы уже на площадке, и нам проще, и круги не мотать, задача была группу подобрать, а какая группа, мне так лично без разницы.
- Командир,- заорали связисты, - мы на связи, начали работать.
Рома полёз в "радийку" связываться со своими. С командного пункта прибежал посыльный -Каузова вызывали в оперативное отделение. Мысленно перекрестившись, я взял "заряженный" дипломат, проверил готовность группы к движению. Моё напряжение передалось личному составу и все начинали потихоньку нервничать. Ромашкин пытался снова отобрать пулемёт у начфинёнка. Пачишин с Пиотровским остервенело запихивали негабаритный кусок масла в рюкзак, доктор, видно для успокоения, перебирал свою медицинскую сумку.
- Ну всё, пошёл, - возвестил я, чувствуя себя так, как будто участвую в покушении на Гитлера.
- Ни пуха, ни Виннипуха, - помахали мне разведчики.
- Заткнитесь, - занервничали Артемьевы, работающие на связи с Центром.

(окончание следует)