Про флотилию, "дипломаты" и туман...

А знаете ли вы, други мои, что такое флотилия? Нет, я не про ресторан в Питере, что на Рижском проспекте, я про оперативное объединение ВМФ СССР. Так вот, доложу я вам, это флот в миниатюре со всеми присущими флоту прибамбасами, даже самый главный на флотилии называется командующий, а не командир какой-нибудь. А уж если командующего этого заслушивают на Военном совете флота, то мероприятие это есть весьма ответственное, даже перечень документов, которые готовятся к заслушиванию, совсекретный, не говоря уже о самих документах. А все потому, что флотилии бывают не только надводные, но и сплошь из АПЛ, а если эти АПЛ еще к тому же и стратегические атомовозы, то и задачи такая флотилия решает стратегические, несмотря на свой всего лишь оперативный статус, поэтому и уровень секретности соответствующий. Но хочу я вам рассказать не о заслушивании, а о том, что было после. А после было небольшое отмечание этого события и посадка начальственных тел в плавсредство для следования в родную базу. День тот, надо сказать, выдался в Североморске совсем нелетный, туман стоял сплошной, ну так ведь и в базу не на самолете лететь собирались. А вот чтоб попасть на плавсредство, надо как и на самолет пройти по трапу, который еще иногда сходней называют. Тут, собственно, вся история и началась, причем как она началась, есть версии разные: одни утверждают, что командующий нес документы с доклада в чемодане типа «дипломат» сам, настолько они серьезные были, другие говорят, что это был мичман секретчик, так оно или иначе, сейчас мы не узнаем, да и тогда из-за тумана не особо видно было, может, из-за этого и разночтения. Как бы то ни было, но суть в том, что чемоданчик тот из рук на трапе выскользнул и исчез из поля видимости адмирала и его свиты в просторах Кольского залива. За такие дела хоть ты и вице-адмирал и командующий, по головке не погладят, и секреты по-любому из воды доставать надо. По тревоге были подняты все поисково-спасательные силы флота, с кораблей Североморской седьмой эскадры высвистаны все штатные и нештатные водолазы и немедленно отправлены под воду на поиски, вода возле причала бурлилась от пузырей, водолазы ощупывали дно руками. Было найдено: рожков автоматных с патронами - две штуки, штык-ножей - четыре, ключей гаечных в ассортименте, ключей дверных в связках в ассортименте и много чего другого интересного, кроме «дипломата». Район поисков все расширялся. Но проклятый секретоноситель всё равно не находился. Водолазы доложили, что в воде наличествует некое течение, а «дипломат», скорее всего, имея плавучесть чуть ниже нулевой, пошел на дно не стремительным раздвижным упором, а уплыл по этому течению в неведомую подводную даль. Тут же был доставлен к месту происшествия главный флотский гидрограф, и ему было предложено здесь и сейчас доложить, всё что он знает про это течение. Гидрограф уже занимал в своей гидрографической иерархии столь высокий пост, что уже давно забыл за ненадобностью откуда и куда течет Гольфстрим, а уж про существование этого пиндюрошного ручейка до сего момента вообще не имел ни малейшего понятия, но свое предложение по определению направления и свойств этого ставшего самым главным для СФ течения внес. Надо, грит, взять «дипломат», а лучше всего не один, бросить в воду и посмотреть, куда он по этому течению поплывёт. Так как дело уже было к вечеру, как раз корабельный народ начал на сход чапать, и тут на них из тумана стали набрасываться флотилийские адмиралы, выхватывать из рук «дипломаты» и бросать в воду. Реквизированные «дипломаты» по течению плыть не желали, а наполненные вовсе не бумагами, уходили на дно на ровном киле. Корабельного офицера смутить чем-либо трудно, но от зрелища убегающего с твоим «дипломатом» адмирала с последующим его, «дипломата», выбрасыванием в воду народ стал впадать в состояние, которое у нас на сайте принято называть когнитивным диссонансом. Капитан-лейтенант Сергеев был офицером ответственным как по службе, так и в общественной работе, в «дипломате» он нес не «шильницу» или консервы, а все партийную документацию первичной организации КПСС боевой части, чтоб дома спокойно разобрать ее и подготовить к очередной проверке, которой грозился политотдел. К документации же был присовокуплен его собственный партийный билет, поэтому увидев, как протоколы с партбилетом летят вниз, и осознавая, что также стремительно без партбилета полетит вниз его карьера, в диссонанс впадать не стал, а бросился в воду вслед за дипломатом. В отличие от остальных, его «дипломат» на дно не ушел, а мирно поплыл к берегу, где на «осушке» встретился с адмиральским беглецом, коварно скрывавшимся под покровом тумана.
PS «Никогда вы не узнаете, проклятые буржуины, нашей главной военной тайны!»

Интересная работа...

- Ну что же, Аркадий...
Аркаша в новенькой форме с погонами "пиджака" сидел перед полковником медицинской службы очень интеллигентного вида в одном из многочисленных кабинетов серого неприметного здания и гадал, куда и почему, собственно, именно его привёз неразговорчивый сержант прямо с призывного пункта?
- Так вот Аркадий, можете называть меня доктором Леви. Вы, как мне известно, закончили с отличием университет по специальности "микробиология". Я справлялся о вас на кафедре, мой хороший друг и коллега профессор Букеншац рекомендовал вас с самой лучшей стороны...
- А в чём, собственно...
- Подождите. Мы предлагаем вам проходить срочную службу в нашей лаборатории.
- Что значит "предлагаете"?
- Дело в том, что к нам попадают служить только на добровольной основе. Для начала мы берём вас простым лаборантом, но, если вы оправдаете наши надежды, карьеру, как служебную так и научную, я вам гарантирую. Впрочем, как и продолжение учёбы за счёт министерства обороны, интересную работу, денежное довольствие на уровне самых элитных частей и прочее и прочее...
- А чем я буду тут заниматся?
- Как лаборант вы будете работать с культурами в закрытой лаборатории, кормить их, ставить опыты и вести наблюдения по предоставленному вам научному плану... Работа здесь идёт по скользящему графику - 12 часов здесь, 12 часов дома. Из 12 рабочих часов 6 часов вы будете проводить непосредственно в лаборатории, а ещё 6 - в стерильном боксе. Там вы будете заниматся документацией, отдыхать... Если вы не допустите никакой оплошности при работе в лаборатории, то через 6 часов бокс откроют, и вы сможете уйти домой.
- Подождите... А если я допущу оплошность?
Полковник чуть пожал плечами.
- Тогда через 6 часов и мы и вы уже будем это знать, и бокс, как вы понимаете, не откроют...

Подводный крыс Петруша

Корешок мой Слава уезжал в заслуженный отпуск. Серёга, - говорит,- усынови крысу белую на три месяца, отдам вместе с банкой, жрёт немного, характер покладистый, весёлый, ласковый, дочек твоих веселить будет.
- Так пристрой его в зооуголок какого-нибудь экипажа, если с собой взять не можешь,- отвечаю.
- Нет,- говорит,- больно самостоятельный крыс мой Петруша, я его из каюты в морях не выпускал. Маленький ещё, потеряется или обидит кто-нибудь моего беленького.
- Так ты и в море его брал? - удивился я.
- Да,- отвечает,- вместо молока потоком нейтронов вскормлен, в «йодной яме» вырос.
Славка был помощником командира с РТС-овским прошлым, и физико-энергетическую терминологию я воспринял как комплимент своей специальности с элементами ненавязчивой лести.
- А если гибкие военно-морские планы изменятся, и я тебя из отпуска не дождусь?
- Ну, тогда и сдашь кому-нибудь в зверинец, а я не могу. Жалко.
Петруха действительно оказался белым комочком средних размеров с противным красным хвостом, мечущимся по трехлитровой стеклянной банке в поисках выхода.
- Ну ты его выпускай иногда на просторы Родины,- сказал на прощание Славка, и смахнув скупую крокодилову слезу, улетел в отпускную нирвану.
В пластиковой крышке дочки проделали несколько мелких дырочек, бросили хлеба и сыра для полного на их взгляд Петрушиного счастья и убежали смотреть мультики. Не вдохновил их хищный взгляд красных Петрушкиных глаз и вид мелких когтистых пальчиков. Выгуливать Петрушу по квартире пришлось мне. По сравнению с морскими свинками, спасёнными при временных заморозках в матросской казарме, крысиный интеллект просто поражал воображение, а гибкость и способность пролезать в любые дырки вызывала у меня конкретную зависть. На третьи сутки Петруха обрёл частичную свободу. Зацепившись коготками за вентиляционные отверстия в крышке, после многократных тщетных подпрыгиваний, он выгрыз дырку размером в пятикопеечную (образца 1961 года) монетку. На кухню домашние с тех пор заходили реже и с определенной настороженностью. Использование пятилитровой банки дало только временный эффект. Проявив все свои акробатические способности, Петруша преодолел и этот барьер.
По вечерам, когда я приходил со службы, он встречал меня уже в коридоре.
Как только сниму ботинки, залезал в левую штанину, щекотно перебирая лапками, забирался вверх и тёрся мордочкой о щетину подбородка - здоровался. Иначе как привычкой к родному запаху, приносимому мной с подводной лодки, эту его любовь я ничем объяснить не мог.
Идиллии всегда приходит конец. Через пару месяцев мне пришлось срочно уезжать из гарнизона. Договориться с одним из лодочных замов о Петрушкином будущем было несложно. Политрабочие, потеряв руководящую роль партии в шестой статье Конституции страны, с трудом находили себе занятие: разводили рыбок и попугайчиков, улучшая моральное состояние личного состава. Живой уголок находился в ящике, представляющем собой станину матросской вешалки. Сверху шинельки, бушлатики, снизу пять повизгивающих морских свинок в пучках соломы и морковки. Фруктово-ягодно, плодово-выгодно.
На улице накрапывал мерзкий летний северный дождь. С дипломатом в левой руке, зонтом в правой и с крысом за пазухой я ждал попутки, проклиная систему транспортировки героев-подводников из военного городка в базу. Синяя шестерка старшего мичмана Шмелёва куце притулилась у обочины, гостеприимно откупорив заднюю дверцу. Неловко перепрыгнув через лужу и потеснив двух смутно знакомых попутчиков, я раскрепился на заднем сидении. Шмелёва, ходившего в недавнюю автономку вместе с сыном штурманёнком, мы ласково и уважительно называли дедушкой. Он хватал свои Бэры* ещё на лодках 1 поколения в мохнатых 70-х, отключая неремонтопригодные парогенераторы.
Прощупав свой плащ-пальто в районе сердца, Петруши я не обнаружил и, выругавшись про себя, собирался с силами заявить о пропаже. Правильные слова как-то не шли. Тёмно-синяя «Жучка», тем временем, неумолимо приближалась к крутому повороту в виде интеграла. Дедушка что-то весело рассказывал переднему пассажиру. Мои соседи клевали носами в такт ухабам. И в тот момент, когда рука Шмелёва потянулась к рукоятке переключения передач, крыс выскочил из-под сидения и втянулся рядом с рычагом во весь рост. Фраза дедушки сорвалась визгом, его рука дёрнулась от рукоятки, как от гремучей змеи. Машина завиляла, теряя скорость, так как левой дед на автомате нащупывал монтировку.
Радость явления Петрухи разрывала меня изнутри.
- Без паники, крыса ручная и подводниками не питается, - воскликнул я, хватая кореша.
- Да, Владимирович, много я от тебя ожидал, но такого... - укоризненно покачал головой дед, добавляя газу.
В казарме первого этажа народ уже собрался, ожидая представления.
Сейчас пропишут новосёла по уставу,- смеялись матросы. Замуля ехидно улыбался, потирая руки. Петруха был ниже в холке, стройней и элегантней членов семейки морских свинок. Он вежливо и благородно молчал, наблюдая за хаотичным перемещением неизвестных ему индивидуумов. И вот две самых крупных особи недружелюбно направились в его сторону, агрессивно повизгивая. Крыс стал в углу в боевую стойку, поднявшись на задние лапы.
Точными и лаконичными хуками справа и слева обратил врагов в бегство.
Неспешно вышел на центр ринга, лениво пожевал морковку. Угрюмо сплюнул и подарил мне взгляд, полный разочарования.
Боец! - восторженно замечали матросы, уточняя у меня особенности рациона ручных подводных крыс.
Через неделю Петя ушёл в подполье. Прогрыз дырку и в ящике и в полу. Одичал.
Пару раз наведывался с серой крысой, которую моряки окрестили Машкой.
Наводил шорох на морских свинок, напоминая, кто в доме хозяин, и рационально используя их пищевые припасы.
Ах, это сладкое слово свобода...

*Бэр - биологический эквивалент рентгена (внесистемная единица дозы любого ионизирующего излучения, биологическое воздействие которой эквивалентно дозе в 1 рентген)