Аэродром Бекетовка. Славное Качинское училище.
Идет разбор полетов, проводит командир полка.
Зачитивает вчерашние происшествия: экипаж в составе майора Безногова и курсанта Безрукова приземлились до посадочной полосы, пауза... Какой м..дак собрал их в один экипаж с такими фамилиями?!
Народ в ауте.

Сызрань. Июль 1979 г. Мы - в третьем потоке абитуры, поступающей в авиационное училище. Кто уже прошел барокамеру перед медкомиссией, кто готовится. Процедура несложная. Имитируют "подъем" на высоту и "снижение" изменением атмосферного давления в специальной камере. Дают "шлемак", да ларинги на шею цепляешь. Заходят человек восемь-десять в эту барокамеру. Присваивают тебе позывной и ведешь примитивный радиообмен с прапором-ипытателем :
- Первый, как самочувствие?
- Я - первый, самочувствие нормальное.
На специальном бланке задачки несложные решаешь. Деталей, впрочем, не вспомню, но ничего такого. Так, уши слегка закладывает, но можно конфетку пососать, чтобы сглатывать постоянно, резинку жевательную там пожевать. Хотя, с резинкой напряги тогда были. Не разбежишься. Можно было, аккуратно зажав нос, "продуться", чтобы давление в башке выровнять, только если насморк - нельзя. Не получится просто. Хотя кому как эта барокамера. Меня-то батя-летчик научил, да и на самолете летал я раньше не раз. А были ребята, до сего дня и слыхом не слыхивали про всякие там барокамеры, на самолетах летать не доводилось. Тоха, например, в курилке торчал, когда мы, прошедшие барокамеру, сидели трепались. Как да что. Смекалистый Тоха, намотав на ус сказанное, потрусил в чипок конфеток прикупить сосательных. Да видно, не он один смекалистый. Кончились конфетки. Третий поток ведь. И все через барокамеру. Где ж на всех напасешься? И в город не выскочишь, очередь подходит. Долго Толик не думал, увидел глыбу козинак, продавщице показывает - давай этих. Возьму. Ага. Какая разница, что жевать, лишь бы сглатывать. Как потом выяснилось, разница таки была. Продавщица колготилась с козинаками, пытаясь отколоть кусок какой-то монтировкой что ли. Отколола. Толян на глазах у изумленной продавщицы пытался отгрызть кусок от продукта, который был выпущен в честь перехода Суворова через Альпы, и, по всей видимости, лежал в чипке с тех пор, на хрен никому не нужный. Пока Тоха не положил на него глаз. И ведь отгрыз Толик кусочек. Ну очень надо было. Жевать и сглатывать. Пока козинак мусолил, прохлопал весь инструктаж. И фиг бы с ним инструктажем, "делай как сосед", но позывной Толян понял как "девятый", хотя был он "первый", да и народу всего восемь человек. Стресс, в общем, да козинак неподатливый сбили с толку и настроя. Хотя жует, сглатывает. Кусочек вот маленький, кончится, а "подъем на высоту" только начали. Еще отгрызает. В кармане лежал кусман основной, подтаял - второй надкус легче пошел. Но переборщил, хватанул, похоже, лишнего. Ну, думает, ляд с ним, козинаком, прожую. Клапана свистят, давление травят, свет какой-то мутноватый, ни фига не видать. Работает Толик челюстями что саранча на поле под Волгоградом, хруст стоит вокруг. Соседи зашуганно на парня смотрят, в толк взять не могут, что за оказия приключилась? Толян по сторонам ехидные улыбки дарит, мол, поглядим, как вы дальше себя чувствовать будете, умники, поглядим. Плавали, знаем. Правда, гадский козинак в объеме как-то увеличился, с трудом уже прожевывается. Прапорщик-испытатель снаружи голосить замучился:
- Первый, как самочувствие, почему не отвечаешь?
А у смекалистого Толика жеваными козинаками челюсть в "нижней мертвой точке" заклинило, ответить при всем желании не может. Да ума не даст, почему все на него с испугом смотрят. А как смотреть? То жевал аж за ушами трещало, теперь мычит как бык? Может, так на падение давления организм реагирует? Да еще пальцами себе в рот лезет? Зубы заболели? А Тоха пытался лишний кусок убрать. Весь в сладких слюнях перемазался, физиономию, волосы, сорочку. Выглядел ахово. Дурдом отдыхает. Кусок однако выковорял, в карман засунул. Дошло, наконец, что его позывным "Первый" вызывают, сосед, опять же, тычками в бок, ситуацию прояснил. Отрепетовал, что все в порядке, чувствует себя нормально, бланком в иллюминатор помахал для убедительности. Обошлось. Заходил, правда, румянным, кучерявым хлопцем, а выходил чучелом перемазанным с торчащими вихрами. Прапор-ипытатель очень подозрительно косяка давил. Да ведь свет поганый, опять же, барокамера все-таки, не психотбор. Вот его бы точно Толян не прошел в тот день. Да обошлось. Поступил Толик в училище.

Счастье есть всё-таки...

Ефрейтор Сергей Л. находился в классе партийно-политической работы ТЭЧ полка и тосковал. На столе, за которым он сидел, валялись небрежно брошенные страдальцем карандаши, плакатные перья, поверхность гуаши в открытых баночках уже начала покрываться корочкой, ватман скрутился в трубку, а к делу, порученному замполитом, старшим лейтенантом Ермиловым, загрустивший авиамеханик всё не приступал. А грустить было отчего - на календаре было 31-е октября и через пять дней, несомненно, наступит 4-е ноября. Дата, много говорившая ефрейтору - в этот день исполнится два года его службы в армии. Любой другой «дедушка русской авиации» радовался бы этому событию - заканчивалась срочная служба, но наш герой знал почти наверняка, что служить ему, как пить дать, ещё два месяца - до 31-го декабря. А причина этого... тут он тяжело вздохнул и с грустью посмотрел в окно класса, за которым неяркое и уже почти зимнее солнце заходило за ангар... причина в том, что организм механика плохо переносил алкоголь, а точнее сказать, чистый 98 процентный спирт, который накануне вечером он употребил внутрь неразбавленным, запивая водой из-под крана в умывальнике казармы. Этот факт, а также все последующие события и ввергли нашего героя в пучину тоски и меланхолии.
А дело было так: за день до «спиртопития» начальник ТЭЧ капитан-инженер Голуб наконец получил долгожданную квартиру. На следующий день половина личного состава срочной службы вверенной ему технико-эксплуатационной части полка была привлечена для перевозки вещей, мебели и домочадцев капитана. Любопытные «молодые» быстро обнаружили спирт в 20-ти литровой канистре в вещах запасливого начальника. Привезённые на обед в расположение, они немедля изъяли фляжки из вещмешков в каптёрке, и вечером все механики ТЭЧ отпраздновали новоселье своего начальника.
Серёга пил спирт второй раз в жизни - перед ужином в умывальнике, быстро, чтобы не увидел старшина, пили прямо из фляжек, запивая водой, текущей из крана. Как результат, придя в столовую, после столь экзотического способа пития, ефрейтор, отправив в рот ложку тушёной квашеной капусты, совершенно не ощутил вкуса «любимого» блюда. Ожог от спирта начисто уничтожил все вкусовые рецепторы у него во рту. Но это было ещё полбеды. Вся беда состояла из следующего - вернувшись в казарму он почувствовал непреодолимое желание передать молодым механикам, только вчера прибывшим в полк из ШМАСов, свой опыт проведения регламентных работ, а также всю известную ему историю авиации. Что и было сделано в бытовой комнате, где вновь прибывшие и прослушали эту лекцию, оставив на время утюги и иголки.
Приближалось время вечерней поверки, а Серёга входил в раж - действие выпитого нарастало. И тут ему повезло - его друг Шура, курсант военного училища из Ленинграда, бывший на стажировке в секретной части полка (краснопогонник, надо сказать), увидев активность друга-ефрейтора, взял его под руку и увёл от молодых, а затем и вовсе уговорил лечь в койку до отбоя. В полку это не было запрещено - так делали сменившиеся из нарядов, мало спавшие ночью.
Всё на этом бы и закончилось, если бы не появившийся к отбою в казарме старшина ТЭЧ - прапорщик Шлёма и ответственный офицер - лейтенант Баранов из группы АВ. Шлёма, увидев лежащего в койке Серёгу, подошел и спросил, почему он, ефрейтор Л. лёг до отбоя, хотя в наряде и не был. Совсем опьяневший ефрейтор тихим голосом попросил старшину оставить его, Серёгу, в покое. Изумлённый Шлёма пригласил товарища лейтенанта поучаствовать в разбирательстве. Однако подошедший офицер услышал из уст нашего героя те же слова... Немая сцена...
На следующее утро, прибыв на аэродром, механик-приборист Л. был вызван своим начальником группы регламентных работ капитаном Кирьяновым, и зайдя в комнату и доложив о прибытии, после небольшой паузы услышал:
- Ну что ж ты так пьёшь, что все знают?... Сергей, не ожидал я от тебя такого... специалист первого класса, на фоне Знамени полка сфотографирован, в отпуск за хорошую службу ездил, отличник ВВС... и такое отчебучил. Иди, не хочу тебя видеть...
Вот и всё... Ефрейтор закончил вспоминать вчерашнее... Напишу домой, что задерживают для обучения молодых механиков - подумал он.
И всё таки, как же меня угораздило?
Внезапно дверь в класс открылась и в ней показался прапорщик Б. наш диспетчер. - Сергей! Мигом мне военный билет, требуют в строевую часть - завтра утром весь ваш призыв домой отправляют. Позвонили - в полк за день прибыли около сорока молодых, приказ - всех дембелей - домой!
Всё-таки счастье есть, - подумал Серёга, отдавая военный билет... завтра домой!