Перечитывал «Ветеранов». Навеяло рассказиком Navalbro «Эфемерный эфир». Связь неочевидная, но вот такие они, выверты памяти...
Надеюсь страшных секретов врагу не раскрыть.

Дозаправка космических объектов

Мишка служил прапорщиком. Но не обычным, а старшим, плюс секретным. Мало того, что служил он в разведке, так еще и на самом ее передовом рубеже - ровно на другой от далекой Родины стороне глобуса. Будучи прапорщиком, хоть и старшим, зарабатывал Миша зарплату почти как командир части, поскольку служил, как не трудно догадаться, в 8-м отделении. Миша был шифровальщиком, а зарплату большую получал за сложность, напряженность и самую высокую степень допуска по секретности. Потому что через него проходили все донесения всех категорий срочности и секретности, отправляемые всем составом немаленькой части на Родину в главное родное управление...
Предполагалось, что Миша все эти секреты знал и хранил в своей голове и за это вот и получал большую зарплату. Ну, по крайней мере, он мог их знать, а при желании и помнить. Но желания такого у него, естественно, не было. Ведь в принципе невозможно, будь ты хоть десять раз Штирлиц, особенно, если тебя этому не учили, запомнить сотни, если не тысячи технических деталей, наименований не только на русском языке из как минимум нескольких десятков абсолютно разнообразных областей военно-политических конгломератов нескольких вероятных противников. Тут «моряк» «летчика» не всегда поймет, а «космонавты» со своими сугубо техническими терминами вообще разговаривают и пишут, с точки зрения нормального человека, к каковым Мишка относил и себя, на не русском языке.
Задача у Мишки была сложная и ответственная: донести до верхнего командования представленную ему на бланке корявым почерком заумную информацию в абсолютном соответствии с текстом оригинала (даже если бы там были ошибки!), а также в установленные нормативами сроки. А сроки эти определялись категорией, которую выбирал сам «писатель» телеги. И если, к примеру, писатель посчитал нужным отметить бланк не ласкающим взгляд словом «Обыкновенная», а чем-нибудь воздушно-летающим, то тут уже не до смеха - минуты и секунды решают размер Мишкиной зарплаты, если не судьбу всей командировки. Особой любовью к завышению категорий срочности своих, в общем-то, рядовых доносов страдали «космонавты». Предполагаю, что делалось это в пылу борьбы за первенство в докладе информации (кто первый, тот и лучший), но для Мишки это означало одно - цейтнот и борьбу за секунды, потому что вышестоящий узел связи интересовала не суть переданной информации, а качество и время передачи в соответствии с категорией срочности документа.
При всем при этом характером Мишка отличался добрым, всегда готов был пойти навстречу, к оперативникам относился с уважением, понимая, что и они свои бананы не даром жуют. Идя на мелкие нарушения режима секретности, который сам же обязан был блюсти, Мишка уточнял написание некоторых терминов и очевидных с его точки зрения ошибок (чем часто спасал наш престиж) по телефону, снисходительно относился к корявости почерков, хотя имел право потребовать переписать хоть печатными буквами. Заступая дежурным по отделению, вечером всегда уточнял, не планируются ли ночью срочные телеги, и никогда не возмущался, если его все же вызывали. А дежурным он ходил через сутки. Безотказный и честный человек. Свои ошибки переживал очень тяжело, как предательство Родины.
Тем не менее, складывалось впечатление, что любой мало-мальски опытный шпион в течение нескольких минут развел бы Мишку на выдачу самых секретных информационных тайн, но в то же время была уверенность, что эти тайны навряд ли бы помогли шпиону получить заслуженную награду за подрыв обороноспособности противника. Потому что, четко фиксируя слова донесений, Мишка не считал нужным связывать их своем сознании в какой-либо долгосрочный смысл.

...Мишка сидел на лавочке возле дома, обхватив голову руками. Взгляд как будто отражался от наружной поверхности глаза и уходил глубоко внутрь, весь же вид снаружи отображал состояние полного и безоговорочного пиздеца. Таким Мишку видеть еще не доводилось.
- Миша, случилось чего?
- А-а-а, Игорь. Капцы моей командировке, наверное, а еще ведь полтора года почти. Ночью сегодня такое отчебучил, что и рассказать стыдно.
- Колись, ежели не ужасный секрет и по нашей линии. Облегчи душу: может, и замять поможем - везде же по большей части бывшие наши сидят.
- Блин, вчера день такой напряжный был, только ваш отдел мне больше десятка телег накатал. И везде это: «Дозаправка проведена, дозаправка планируется... Дозаправка, дозаправка, дозаправка...» В каждом донесении!
- Ну, так разлетался супостат вчера, а авиация, ты же знаешь, без этого дела далеко не летает...
- Лучше бы не знал. Ночью, только заснул, «космонавты» вызвали, "Ракету" (повышенная категория срочности) в руки суют. Они там опять что-то на орбиту засунули и неймется им обязательно первыми доложить. Все вроде бы самым тщательным образом проверил, сажусь за набивку и последней фразой как гвоздь себе в гроб вбиваю: «ДОЗАПРАВКА объекта продолжается». Причем без тени сомнения пишу в полной уверенности, что именно так и происходит! Ну откуда, откуда я, прапорщик-связист, могу знать, что спутники еще не научились дозаправлять? Командир сказал, управа вся на рогах стояла - будто бы уже ордена вешать собирались и звания внеочередные получать...
- А чё там было-то на самом деле?
- «ДОРАЗВЕДКА» поганая, чтоб ей пусто было!
Пришлось слезу смахнуть украдкой:
- Ну, ну, не такая уж она и поганая, а главное, что идет почти всегда последней фразой в отличие от «дозаправки». Ощутил разницу? Поржали в управе с тебя, Мишка, только и всего. Люди там не глупые, сразу все поняли. Я так думаю, тут же с исполнителем созвонились, и командиру позвонили, наверняка, приватно. Народ же весь бывший наш. И до командования верхнего, скорее, не дошло - кому охота позориться. Получишь пистон по связи, выговорешник от деда (командира части), но никуда он тебя не выгонит, не так это просто - найти хорошего безотказного восьмерика, особенно, если со старым из одной части на край света приехали. Все знают, что это он тебя сюда вытянул, а он своих не бросает. Опять же - секретов слишком много знаешь, - Мишка саркастически хмыкнул, - вдруг обидишься и к врагу переметнешься?

Все, конечно, устаканилось, и Мишка дослужил до конца. Только въедливым стал и придирчивым, а «космонавтов» заставлял писать донесения исключительно печатными буквами. И ни одного замечания до конца своей службы больше не получал. Только тень кривой улыбки проскакивала, да очко непроизвольно сжималось, если взгляд упирался в такие популярные, с виду и на слух опасно похожие слова «дозаправка» и «доразведка».

Фраза «дозаправка космических объектов» стала нарицательной.

А может Мишка в простоте своей как великие фантасты прошлого умел предвидеть то, что в скором времени станет обыденным?

Чудеса бывают

Было это не так давно, служил я на границе, был как и сейчас энергичен и бодр - форма, чистые погоны и совесть, АКСу и 60 патронов. Тогда иностранцам хода не было через Пост, только по спец. разрешению из Москвы, но они пытались конечно, в основном турки, конны и пеши, по турецким паспортам и по абхазским справкам, пытались. Чудесный денек, я на шлагбауме, занимаюсь привычным делом - регулируем с камрадом поток лиц к кабине паспортного контроля, это, значит, запускаем группами по 30-40 чел на кабину где сидит 1 контролер, больше нельзя - снесут кабину, меньше нельзя - снесут нас, в общем, задача творческая не для средних умов, попутно ведем житейские разговоры с сопредельным населением, типа «а вот если я щас на тебя брошусь что будешь делать, ора, стрелять?» «стрелять не-е-а, а по лбу ебану». Все как обычно. Тут вызывают на кабину - поймали турка по чужой справке, надо отконвоировать в дежурку на предмет беседы и выявления пособников. Тогда обходились своими силами, дознание и протоколы - все сами. Ну пришел, забрал молодого и улыбчивого, привел в дежурку. Итак, дежурка, день, действующие лица: Кеша - старший смены, потомок польских помещиков. Как все потомки польских помещиков - добрый, выдержанный человек, весом зашкаливает за 130кг, лицо ни на какой фотографии не помещается, любитель раннеирландской поэзии, поклонник гэльской хореографии. Милый человек, но очень не любит, когда святого Брэндана Ирландского путают с блаженным Августином. Турок - явный мерзкий тип, наглые глаза, блудливая улыбка. Может быть рекомендован на роль главного черно-белого злодея в дешевых сериалах. Я -загорелый до черноты погранец в камуфляже, глубоко внутри добрый но с суровыми глазами.
- Где взяли чужой документ, мистер? - задумчиво вертя в руке справку, вопрошает Кеша.

- Тур гарбалы кирдык у-у-у сарбаз сабак (возможно, не дословно).
- Ты мне по-русски, пся, отвечай.
- Их бин гешиден доннерветтер руса ни бе ни ме.
- Так, у тебя пять минут, чтобы написать, где и у кого взял документ.
- Нихт ферштейн геноссе, донт андестэнд и но абло, руса капут и тюрк консул вэллкам.
Я то уже понимаю, что турок начинает делать то, что делать НИКОГДА не следует - путать св. Брэндана с бл. Августином, но турок, вижу, не догоняет, развалился нагло и делает вид, что на курорте или в сказку попал, а мы тут русские наташки, глупые и доверчивые. Тут я глубоко и тяжело вздохнул, так вздыхает хирург, когда сделать уже больше ничего нельзя и остается отойти в сторонку, закурить жадно сигарету и уставиться мутным взглядом в мутное окно. Подумав немного, Кеша облегченно вздохнул и обратился ко мне:
- Ну, так даже проще. А то щас переводчика ему вызывай, блять, акты составляй, протоколы, консулы, бля! Кто-нибудь шел с ним? Один? Да и ебись оно конем!!! Веди его под мост и кончай нахуй. Тока закопай, а то в прошлый раз поленились, блять, воняло, сука, две недели.
- Блять, а хули опять я?! А патроны как списывать вечером, опять этому мудаку Арсению пузырь ставить?
-Да это хуйня, я со старшиной поговорю. Ты давай, не тяни кота за яйца. Лопату не забудь.
Турка для нас уже как бы нет. Может, мне показалось, но как-то поднапрягся турок. Да нет, не может быть, ведь не понимает по-нашему. Показалось. Пошли, говорю, осман, ком, шевели ногами. У турка в глазах хитрое понимание, в «холдем» наверное играл, про блеф знает, щас, мол, до дверей дойдем, и гяур «пас» скажет. Ага. Повел под мост, с каждым шагом турок задумывается все глубже, «печать сомненья на чело его легла» (с), но держится пока. А под мостом-то все не так радужно, там сумрак, тишина и запустение, не властвуют законы солнечного дня под нашим мостом. И русский какой-то хмурый, и лопату зачем-то взял с собой, на лице никаких эмоций, только тупая усталость, видать, достали уже эти расстрелы. Вручаю лопату - КОПАЙ, ПИДОР!!! И с лязгом затвора вдруг открылось ему, что стоит он на самой стремянке и земля уже еле видна внизу. И, о чудо!!! Мощным потоком нахлынуло ЗНАНИЕ, знание неведомого языка, мистического языка, второго по сложности после китайского. Слова, символы и определения на этом языке, втором по простоте после турецкого, теснятся в голове и рвутся наружу. Фразы и междометия с детским восторгом стремятся покинуть ставшую слишком тесной голову со скоростью пули. Турок рвется назад, прочь со стремянки, хочет делиться с каждым радостью приобретенной способности к лингвистике, хочет рассказывать и рассказывать ВСЕ и без умолку. И мало того, понимает, что и писать на этом языке научился. It’s a miracle!!! Только солдату все эти чудеса надоели, он и не такие чудеса видел, просто у солдата работа такая - чудотворец, у него и наглухо парализованные вставали на ноги и делали первые шаги счастья на неверных ногах, размазывая слезы по небритым басурманским щекам. И тут подумал, а что я делаю в этом проклятом месте, с такими-то способностями? Это для турка день оказался ярким и незабываемым, он выучил чужой язык. А для меня обычный день, один из череды других таких же. Нынче мне иногда кажется, что турок, Кеша и я никогда в действительности не существовали, а Пост и граница - вымышленные места.

Тянуто с Воффки

Добро пожаловать в Форт Норт Хед, на те-рео - языке маори - Маунгауика.
Норт Хед (Северная Голова) - потухший вулкан, один из десятков молодых вулканов среди которых построен Окленд - крупнейший город Новой Зеландии. Лет 700-800 назад маорийский вождь по имени Уика приплыл сюда из Самоа и основал на вершине свою "па" - крепость. Отсюда маорийское название вулкана - Маунгауика - гора Уика.
Зимой 1874 года, сэр Джордж Огастус Константин Фиппс, Второй Маркиз Норманбии (и прочая), только вступивший в должность генерал-губернатора Новой Зеландии, получил депешей высочайшее повеление её величества королевы Виктории. Маркизу вменялось немедленно принять все необходимые меры для организации обороны вверенной ему колонии от врагов её Величества.
Не мудрствуя лукаво, сэр Джордж тут же переселил прибрежные племена маори в глубь страны, выплатив им соответствующую компенсацию - благо, денег королева выделила предостаточно. На освободившейся земле были приказано немедленно возводить форты, батареи береговой артиллерии и наблюдательные посты. Эта участь постигла и наследников вождя Уики, и Маунгаика превратилась в Норт Хед. Отставных солдат, коих в Новой Зеландии было предостаточно, тут же призвали обратно под знамёна империи и стали обучать артиллерийскому исскуству. К 1880 году на месте бывшей па располагался артиллерийский форт с 3 батареями 6-дюймовых орудий, обслуживаемых регулярным и резервным гарнизоном. Еще год спустя стало ясно, что если противник нападёт, то его корабли будут сопровождаться броненосцами, которым 6-дюймовые ордия - как комариные укусы. Комедант получил в своё распоряжение 40 каторжников, которые за 5 пять лет перекопали весь вулкан, проложив в нём глубокие траншеи и выкопав новые блиндажи. Главным же результатом их работы стали огромные котлованы, куда были спрятаны новые <<выезжающие>> 8-дюймовые пушки.
Летом того же года жители поселка Такапуна и окрестные фермеры подали жалобу на коменданта крепости. <<Из-за ужасного шума артиллерийской пальбы,- говорилось в жалобе,- жить в поселке стало невозможно...>> Прослышав о жалобе, комендант пришел на собрание местного совета и объяснил жителям, насколько жесток и беспощаден противник, воевать с которым готовился гарнизон крепости. В результате жалобе хода не дали, зато жители записались в артиллерийский резерв.
С кем же готовились воевать новозеландцы тем памятным летом?
Вы понимаете, Жирик, с его мытьём ног в Индийском океане - просто профан. У него на такое даже фантазии не хватило. Ибо в 85-ом году позапрошлого столетия. На южной окраине Тихого океана. Два маленьких острова под единым названием Новая Зеландия. Готовились достойно отразить натиск самого страшного врага, какого могли себе вообразить британские генералы - РОССИЙСКОГО МОРСКОГО ДЕСАНТА.