Мимоходом. Снять квартиру ненадолго...

Лейтенант, особенно первого года службы - существо хрупкое, нежное и беззащитное в духовном плане. Обидеть может каждый. Кто специально, а кто и ненароком. И поколебать светлое, романтическое отношение к жизни, можно совершенно случайно, в самой банальной бытовой ситуации...
Оказавшись в Северодвинске через три месяца после того, как на мои плечи упали лейтенантские погоны, я с самого первого дня надеялся на воссоединение семьи. А вся моя семья на тот момент состояла из жены и находящегося еще в эмбриональном состоянии сына. В связи с этим семья находилась на родине, в славном Севастополе, под неусыпным контролем тещи, тестя и прочих родственников. Я к тому времени еще не расставшийся с юношеским максимализмом, взращенным книгами о Павке Корчагине и комиссарах в пыльных шлемах, считал беременность делом не сложным, и, в сущности, не препятствующим передвижению округлившегося тела жены по просторам Советского Союза. То есть, проблемы в том, чтобы жена на шестом месяце приехала ко мне из Крыма в Северодвинск, я не видел никакой и искренне удивлялся причитаниям тещи и неподдельному ужасу, сквозившему в голосе жены через шипящую трубку междугороднего телефонного аппарата. Собственно, каждая сторона оставалась при своем мнении, правда преимущество и главный довод севастопольской фракции заключался в том, что они вещали из своей квартиры, а я из северодвинского офицерского общежития на Яграх. И естественно, что первая мысль, логическим путем возникшая в моей наивной голове, была о жилье. Офицерское семейное общежитие, по причине его полнейшей убогости, общими кухнями и душевым в конце коридора я отметал начисто. Во-первых, я все же принимал в учет положение, в котором находилась моя супруга, а во-вторых, что вообще-то было самым главным, комната в семейной общаге мне не светила по определению, как молодому лейтенанту. Оставалось одно. Снять квартиру или комнату в городе. В те времена, лейтенант на флоте, такое удовольствие себе позволить мог, не продавая последние кальсоны и не садясь на сухую диету. И вот после месяца дипломатических переговоров и писем, я решил действовать, и снять квартиру, не дожидаясь согласия своей половины на выезд ко мне.
По части съема жилья, я, откровенно говоря, был абсолютно неопытен. В Севастополе, в курсантскую пору, такую одноразовую операцию осуществила теща, а больше прецедентов и не было. Поэтому, проконсультировавшись с более старыми и опытными товарищами, пережившими не один средний ремонт в Северодвинске, я получил ценную информацию о ценах, и что самое главное, несколько адресов, где можно было попытать счастье с комнатой, а то и с квартирой. На ироничные взгляды и улыбки старых офицеров, я тогда внимания не обратил...
В первый же свободный вечер, изучив карту северодвинского района Ягры, где и находился завод со всеми нашими общагами, выбрал адреса, которые находились поближе и двинул на завоевание жилплощади. Первая квартира, которую я намеревался посетить, находилась буквально метрах в трёхстах от нашего офицерского общежития, чему я, по понятным причинам обрадовался. Находилась он на первом этаже стандартной пятиэтажки, постройки времен становления завода. После моего долгого тыканья в звонок, дверь, аккуратно обитая дермантином, наконец, открылась, и на пороге нарисовалось нечто волосатое напоминающее человеческое тело, предположительно мужского пола.
- Что надо, военный?
Существо оказалось мужчиной, лет пятидесяти, с огромной гривой волос и в потертом бесформенном халате, надетом на голое тело. От него разило кислым перегаром, как из дешевой пивной в конце рабочего дня и как-то ядреным самосадом.
- Я...вот...квартиру или комнату ищу снять...
- Толик! - удивительно бодро представился мужчина и протянул руку.
- Заходи.
Я шагнул за дверь. Прихожая оказалась на удивление чистой и уютной, абсолютно не соответствующей внешнему имиджу хозяина.
- Квартира трехкомнатная. Две ваши, одна запирается, и в ней мои вещи. Пошли смотреть командир?
Комнаты оказались очень даже ничего. Чисто, аккуратно, недорогая, но новая мебель. Вообщем то, что надо.
- Толик, а ты то, сам, где живешь?
Толик почесал своей медвежьей ладонью живот.
- Проводник я...и жена тоже проводница...только вразнобой по рельсам стучим. Она из Ленинграда по заграницам, а я из Архангельска по родным весям... Дети учатся, сами наездами, квартира пустует...вот и сдаем вашему брату... Я вот сейчас еще три дня...поотдыхаю, и в путь...через пару недель наведаюсь...
Вариант казался неплохим. Ну, приедет он, или его жена на несколько деньков. Ну, помелькают перед глазами. Переживем. Зато квартира недалеко от расположения бригады, проходной завода и местных центров цивилизации. В голове уже начали вырисовываться призрачные картины пасторальной семейной жизни, жена, радостно встречающая отягощённого службой усталого мужа на пороге с нежной улыбкой и подносом в руках...
- Слышь, постоялец...ну, ты как...будешь заселяться-то?
Я, крепко застряв в собственных фантазиях, автоматически кивнул.
- Да.
Толик улыбнулся во все свои двадцать восемь зубов и четыре золотых фиксы.
- Раздевайся, отметим. Притремся, так сказать друг к другу!
Я, было, потянулся расстегивать шинель, но, сообразил, что надо бы еще и о цене договорится.
- Толик, а...это...квартплату какую возьмешь?
Но, видимо этот вопрос Толика в настоящий момент волновал не так сильно. Он замахал руками.
- Пошли на кухню, там и обсудим. Не обижу... И не разувайся! Вытирай ноги и проходи! На улице мороз, грязи нет, да и я... я пол мыть собрался. Вечером!
После этого, мне не оставалось ничего другого, как скинуть шинель и шапку и проследовать за возбужденным Толиком на кухню.
Кухня тоже оказалась, на удивление чистенькой и аккуратной со стандартным набором кухонной мебели, изготовленной явно на одном из цехов Севмаша в рамках новой конверсионной политики партии и правительства. Даже оставалось какое-то неосознанное ощущение того, что я нахожусь в каюте, только неправильной формы и с окнами. Железнодорожная составляющая семьи Толика тоже присутствовала. На окнах гордо, словно флаги, висели белые занавесочки с синим профилем Адмиралтейства и надписью «Город-герой Ленинград», на столе стоял вазон заполненная фирменными порционными упаковками сахара «Дорожный» в два кусочка, а на комоде стояла три мельхиоровых подстаканника, тоже, явно некупленные в магазине.
- Садись! Не стесняйся! Сейчас, сейчас....
Толик, быстро, но с чувством собственного достоинства, извлек из кряхтящей «Бирюсы» бутылку дефицитной «Столичной» и блюдце с порезанным салом, а из шкафа два граненых стакана. К этому моменту, я вышел из мира грез, и понял, что пить мне не надо. О цене мы не договорились, да и в любом случае, я хотел посетить и другие адреса, хотя бы ради сравнения. И когда хозяин, свернув пробку с бутылки, вознамерился мне налить, я прикрыл свой стакан ладонь.
- Обижаешь? - в голосе Толика послышалась чуть ли не детская обида.
- Служба, Толик. Мне сегодня на вахту заступать. Не могу. Извини. Так, как там насчет квартплаты?
- Понимаю. Минутку...
Толик набулькал полстакана и выдохнув, влил его в рот. Потом подцепил ногтем мизинца, пластинку сала и молча отправил его в том же направлении.
- Ты... кстати, тебя как величать?
Я сообразил, что даже не представился, и кажется даже покраснел.
- Паша...Павел.
- Паша, давай рублей шестьдесят в месяц, ну и коммуналка... Нормально?
Это было лучше, чем нормально. Это было отлично! Если бы я мог захлопать в ладоши, я бы так и сделал, не стесняясь, но совладав с собой, я волю эмоциям не дал.
- Вполне. Когда я могу въехать?
Толик откинулся на спинку стула.
- Хоть сейчас. Но вообще то, я уезжаю, послезавтра в обед, так что хочешь сегодня, хочешь завтра. Я дома. Ну, может в магазин за хлебушком выбегу. Приходи. Отметим. Супружница то моя, только через месяц на недельку заедет. Ей и заплатишь. У меня она и завхоз, и бухгалтерия. Короче - вечером жду! Сегодня... или завтра!
На том переговоры закончились, после чего я отправился в прихожую, облачился в шинель и убыл по новому адресу, откровенно говоря, твердо убежденный в том, что все равно вернусь в эту квартиру.
Следующая явка была чуть подальше, на улице Макаренко. Стандартная панельная пятиэтажка, стоящая вдоль дороги. Квартира располагалась на втором этаже. Я поднялся и стряхнув с себя снег, нажал на звонок. Дверь открыла очень фактурная дама, лет тридцати-тридцати пяти, сделавшая при виде меня охотничью стойку, в виде самой призывной позы, которую можно было изобразить у дверного косяка. И надо сказать, у нее это получилось. Обнаженная нога у нее как-то невзначай выползла из-за полы игривого шелкового халатика, чуть ли не до бедра, полы халата на груди сами по себе обнажили соблазнительную и глубокую ложбинку между весомыми полушариями, а на лице появилась милая, обезоруживающая улыбка.
- Здравствуйте молодой человек... Какими судьбами?
Откровенно говоря, женщина мне понравилась. Особенно после нескольких месяцев воздержания, ее выпирающие отовсюду впечатляющие телеса, заставляли как-то судорожно сжиматься желудок.
- Извините, пожалуйста...я...мне...знаете, я ищу...мне квартиру надо снять! Или на худой конец комнату. Вот...такие дела... Мне ваш адрес дали...знакомые...
Дама, женским чутьем почуявшая, что оказала на меня неизгладимое впечатление, решила закрепить достигнутое, и наклонившись ко мне так, что мой нос чуть не воткнулся в ее волнующий разрез халата, с придыханьем произнесла.
- Лейтенант...ты пришел по адресу... я давно ищу постояльца...
И взяв меня за руку, мягко, но уверенно втащила в прихожую.
- Разувайтесь...давайте шинель...
Пока я распаковывался, дама, откровенно в упор, и довольно хватко осмотрела меня с ног до головы, и видимо удовлетворившись результатом, промурлыкала.
- Пойдемте на кухню, мой лейтенант, чаем поить буду...
Ведомый твердой рукой, явно очень опытной женщины, я краем глаза пытался определить степень состояния предполагаемой жилплощади. Прихожая была уютненькая. Стены, оклеенные моднейшим тогда пенопленом под мелкий кирпич, прекрасная дорожка под ногами, и даже шкафы в прихожей были подобраны очень гармонично, с большим вкусом, оставляя впечатление полной завершенности.
- Одевайте тапочки, мой лейтенант...идемте...
Хозяйка, протянув мне руку, повернулась спиной, тем самым, ненавязчиво давай возможность оценить ее тыл. Тыл тоже не подкачал. Я вцепился в протянутую ладонь, и попав под магическое влияние открывшейся картины, не отрывая глаз, поплелся за ней.
Кухня у женщины тоже оказалась выше всяких похвал. На ней присутствовал даже мягкий темно-синий угловой диванчик, доселе мной нигде не виденный и сделанный явно не на просторах нашей могучей Родины. Хозяйка легонько подтолкнула меня к нему, себе же выбрав стратегически выверенное место в центре кухни на резном стуле с высокой спинкой. Садясь на стул, дама очень красиво попридержала распахивавшийся халатик, старательно пытаясь натянуть его на колени, отчего после этой процедуры, стало казаться, что сидит она вообще без него. Закинув ногу на ногу, она взяла со стола пачку сигарет и легким щелчком, артистично выбила из нее длинную сигарету. «Ява 100», автоматически отметил про себя я. Московский дефицит.
- Давайте знакомится. Меня зовут Виктория Евгеньевна. Можно просто Виктория. Вы курите?
Ноги у Виктории были хороши. Даже великолепны. Да и выставила она их на показ очень умело и со знанием дела. Еле оторвав взгляд от этих породистых частей женского тела, я прокашлялся и ответил.
- Павел. Курю, конечно
И полез за зажигалкой. Пока она прикуривала от поднесенного огня, мне снова было позволено взглянуть на соблазнительные полушария в глубине халата, без всяких признаков нижнего белья.
- Спасибо, Павел. Вы недавно в Северодвинске?
- Недавно, меньше месяца.
Виктория снова улыбнулась.
- 355 заказ? Экипаж Косицына? Приехали подменять первый экипаж на время отпуска?
Я, конечно, понимал, что город Северодвинск территория закрытая, но вот чтобы так просто, первая попавшаяся дама с ходу определила, откуда я, в мою незрелую лейтенантскую голову пока не умещалось. Видимо, это четко прочиталось на моем лице, отчего Виктория засмеялась.
- Павел, не надо проявлять пролетарскую бдительность. Я работаю не в ЦРУ, а в заводоуправлении. Бюро технической документации. Мне по должности положено знать. Кофе хотите? Сама варю. На песочке...
Я молча кивнул. Кофе я любил. Да и пауза бы не помешала. Хотя мы с хозяйкой успели перекинуться всего лишь несколькими фразами, как с ней говорить, я не представлял. Уж слишком явно она пыталась не то чтобы заигрывать, а скорее демонстрировать себя и свои достоинства, что сбивало с меня всякую способность смотреть на нее просто как на хозяйку этой сдающейся внаем квартиры.
- Курите Павел. Не стесняйтесь. А я пока с туркой поколдую...
Колдовала Виктория Евгеньевна у плиты, как на подиуме. То на цыпочки встанет, то повернется слегка, спину выгнет, чтобы грудь подчеркнуть, то длину ног невзначай продемонстрирует. И попутно вопросы задавала. Какое училище закончил, откуда родом, и прочее, прочее, прочее...
Потом мы пили кофе, который и правда оказался удивительно вкусным, курили и мило болтали о чем-то далеком от цели моего визита. Я даже перестал тормозить при взгляде на постоянно открывавшиеся соблазнительные виды, а Виктория не жестом, не взглядом не показывала, что ей это неприятно, при этом ведя себя абсолютно естественно и не вульгарно.
Наконец, после второй или уже третьей чашечки божественного кофе, я вспомнил о цели своего визита, и решил, что пора уже и честь знать.
- Виктория Евгеньевна...так, как насчет комнаты?
Сказал, и понял, что говорю несносную глупость. Как можно въехать в квартиру, где соседкой будет эта нимфа, с беременной женой? Добром это не кончится, по определению. Разводом в самом мягком варианте. В худшем, даже представить трудно. А Виктория, уже подхватила меня под руку, и мягко, но уверенно повлекла в коридор.
- Вот и комнатка... нравится? За деньги не переживай...дорого не возьму. А может квартплата и не понадобится...
На ее слова, я первоначально и внимания не обратил. Комната впечатляла. Она была большая, светлая и очень уютная. Естественно в ней был и изящный платяной шкаф, очень симпатичное трюмо, пара кресел, журнальный столик, но главным предметом мебели в ней была кровать. Я бы даже сказал, царица-кровать! По крайней мере, я таких до этого момента, в своей жизни не видел, разве что в иностранных фильмах о жизни капиталистов-эксплуататоров. Кровать была огромна, необъятна и напоминала застеленное постельным бельем футбольное поле. Белье непривычно темно-бардового цвета, с горой подушек и подушечек самого разного размера смотрелось аристократически порочно, да и сама любовно оборудованная комната выглядела скорее будуаром богатой парижской дамы, чем спальней инженера с судоремонтного завода «Звездочка».
- Да уж... конечно нравится... Не жалко такое сдавать? Сами-то, в какой комнате жить будете?
Виктория Евгеньевна неожиданно посмотрела на меня совсем другим взглядом, не таким как смотрела с того момента, как я зашел в ее квартиру. В нем было удивление и непонимание.
- Павел... ты, что... не заметил? У меня однокомнатная квартира....
Вот тут челюсть отвалилась у меня. Загипнотизированный всеми достоинствами хозяйки и ее соблазнительными манерами, я, словно незрячий, совершенно, не обратил внимание, что квартира действительно однокомнатная.
- Ой... - большего сразу я выдавить не смог.
- Понимаете, Виктория Евгеньевна...я комнату ищу, чтобы жена приехала...Она беременная, и мне надо...
Хозяйка горько усмехнулась и присела на пуфик в прихожей. И сделала это как-то обыденно, без всякого стремления лишний раз продемонстрировать себя.
- Что же ты сразу не сказал, чучело ты гороховое? А я, то... Ладно. Забыли. Павлик, а у тебя жена на каком месяце?
-Шестой...
Виктория укоризненно покачала головой. Из опытной и красивой соблазнительницы, она как-то моментально превратилась в обыкновенную женщину. Немного усталую и совсем не порочную.
- Павлик, послушай совета взрослой женщины. Не вези ее сюда. Ваш экипаж здесь ненадолго. Три-четыре месяца. Максимум полгода. Ей рожать скоро. Чужой город, чужие люди, знакомых нет. Зима. А она у нас за минус 40. А вдруг вас на швартовные испытания в море выгонят, или тебя куда-нибудь прикомандируют? А ей рожать? И как она одна? Вдруг что-то не так пойдет? Ты себе этого потом не простишь, а она уж и подавно. Я все понимаю... но Пашенька, сейчас не война, зачем это? Пусть родит, уйдете вы в свое Гаджиево, туда и вытаскивай. И обязательно вытаскивай. А вот таких подвигов не надо... Ведь не сирота она у тебя? Не безвыходное положение?
Я стоял, слушал, краснел и не знал, куда себя деть. По сути, меня отчитывала дама, которая еще пять минут назад готова была уложить меня в постель на долгосрочной основе, а теперь отчитывала совершенно искренне, словно упрямого глупого мальчишку. И что еще более удивительно, что я, до этого момента не желавший понимать жену и родственников, и слышать не хотевший ни о чем другом, осознал, что она права во всем, а я еще просто пацан романтичными книгами воспитанный, мало что понимающий в этой жизни.
- Ну, хватит... а то, меня понесло что-то. Ты на меня не обижайся, Пашенька. Знаешь, сколько семей этот город похоронил? Не тащи свою ненаглядную сюда. Не надо...
Я молча начал одеваться. И когда я полностью облачился, Виктория встала, подошла ко мне и приподнявшись на цыпочки, прикоснулась губами к моей щеке.
- Будет время, заходи на кофе... В любое время. Без предупреждения. Я давно уже одна, а когда дверь открыла, решила спектакль разыграть...уж больно ты забавно выглядел, со своим рыжими усами и серьезно-виноватым выражением лица... Заглядывай...не стесняйся...
По другим адресам я не пошел. Отпала необходимость. Понимание того, что юношеский максимализм в начале семейной жизни не самый лучший способ укрепления семьи, как-то органично нашло свое место в мыслях, и я шел в свое офицерское общежитие, зная, что именно в нем и проведу эти месяцы, деля комнату с таким же лейтенантом Шуркой Палехиным.
А на следующий день была пятница, и вечером группа офицеров экипажа, не обремененных семьями, традиционно собралась в ресторан «Приморский», «Мекку выходного дня» офицеров бригады ремонтирующихся кораблей. Памятуя про обещание Толику, я попросил ребят подождать меня с полчаса и отправился к тому, чтобы отказаться от понравившейся квартиры. На мой звонок, дверь открыла миловидная женщина, в форме проводника, и с усталыми глазами.
- Здравствуйте. А Анатолий дома? Вы ведь его супруга?
Женщина как-то обреченно покачала головой.
- Да. Я его жена. Правда, бывшая. А вам он зачем нужен?
- А мы договаривались, что он мне две комнаты сдаст...
Я не успел договорить, как проводница перебила меня.
- Вы ему деньги давали?
- Нет. Не давал. Я вообще зашел сказать, что снимать не буду...ну и извиниться за беспокойство.
Женщина прислонилась к косяку.
- Слава богу... Раньше то мы и правда сдавали. А потом он с работы ушел, и от меня ушел в общежитие. Даже не знаю, работает или нет. Официально расстаться времени нет, вот он и приходит домой, когда я в разъездах. Извиниться и вернуться гордость не позволяет, а вот квартиру сдавать по пьяной лавочке и деньги с постояльцев брать, водка позволяет. Я уже трем за последние полгода деньги возвращала...свои.
На этом и завершилась моя короткая эпопея по снятию комнатки для молодой семьи в славном городе Северодвинске...