Мой прадед

Человек, о котором я хочу рассказать, не был моим кровным родственником. Мой
отец был приёмным сыном его сына. Но, поскольку ни родного деда, ни тем более, родного прадеда я никогда не видел и не знал, считаю, что я имею право называть его своим прадедом.

Итак, прадед мой, Терентий Христофорович Костюченко, был казак Карабулакской
станицы Терского казачьего войска. Его прапрадед был казаком небезызвестного
Хопёрского полка, расселённого в своё время по Азово-Моздокской линии. Станица эта (ныне - посёлок Карабулак, ставший, кстати, посёлком ещё при Советской власти) располагалсь в Ингушетии. Про её происхождение знаю две прямо противоположные версии. По рассказу моего отца (а ему рассказывал прадед) - станица была основана "в чистом поле", после вытеснения из окрестной местности ингушей. По сведениям же из Интернета - казаки заселили выселенный ингушский аул Карабулак. Так или иначе, казаки этой станицы были сравнительно новыми поселенцами на Тереке (на Сунже, если уж быть совсем точным). Это косвенно подтверждается и тем, что среди казаков Карабулакской станицы не редкостью были украинские фамилии, нехарактерные для коренных терцев.
Однако службу они несли не хуже казаков-староверов из соседней станицы Слепцовской, поселившихся в этих краях по легендам ещё при Иване Грозном. Мой отец вспоминал, что когда он был ребёнком, то есть в начале пятидесятых годов прошлого века, на краю станицы всё ещё сохранялись остатки земляного вала и деревянной сторожевой вышки, выстроенной для караульной службы.

Семья прадеда была среднего достатка. У них была несколько лошадей, коровы,
овцы и земельный надел, который они обрабатывали сами. В общем, жили как могли, занимались крестьянской работой и казачьей службой.

Затем на Терек пришла революция. Не знаю, как мой прадед выбирал мировоззрение, и воевал ли он в Первую Мировую (спросить уже увы, не у кого), но в Гражданскую прадед пошёл служить к большевикам и дослужился до командира сотни. После войны Терентий вернулся в родную станицу и был избран председателем стансовета. В это время как раз шла продразвёрстка. В Карабулакскую, как и в другие казачьи станицы, пришёл продотряд. Прадед собрал станичных казаков и сказал им: "Казаки! Тот хлеб, который нужен для еды вашим семьям и на посев на следующий год, спрячьте. Всё остальное без шума и сопротивления сдайте".

Как мне кажется, это было вполне разумное решение. Однако среди станичных казаков, ЧСХ, нашёлся кто-то, передавший эти слова бойцам продотряда. Прадеда тут же отдали под суд. Правда, ему "повезло". Дали всего три года. Вернувшись из заключения, прадед занимался до самой смерти только крестьянским трудом. Когда в станице организовывали колхоз, он свою скотину и
инвентарь сдал туда одним из первых. В этом колхозе и работал до пенсии. Трудно сказать, была ли у него обида на Советскую власть, и что он в глубине души о ней думал, но мой отец рассказывал, что про введённые Советской властью комитеты бедноты прадед Терентий вспоминал так: "Дали власть тем, кто бездельничал ещё в царские времена и продолжал в новые". И это, заметьте, говорил красный сотник, один из первых колхозников станицы.

О том, каким человеком был мой прадед в быту, можно судить вот по какому
случаю. Дед мой (его сын, соответственно) вернулся в станицу после Великой
Отечественной войны с женой и приёмным сыном, моим отцом. Бабушка моя была простая, малообразованная воронежская крестьянка. Прабабушка, истая казачка, сразу же бабушку-кацапку невзлюбила, тем более, что она для деда уже присмотрела невесту из своих, казачек. Соответственно, и мой отец, кацапчонок, тоже у прабабушки был, так скажем, не в фаворе. И вот однажды прадед с отцом, старый да малый, отправились в лес, рубить хворост. Каждому из них прабабушка выдала по узелку с харчами на обед. Рубили они хворост, рубили, и пришло время обеда. Сели есть. Прадед разворачивает свой узелок - а там молока бутылка, мясо, пирожки, картошка, в общем, плотный такой харч.
Он говорит моему отцу: "Ну-ка, внучек, развязывай и ты свой узелок". Тот развязывает, а в нём - бутылка воды и кусок чёрствого хлеба. Терентий Христофорович разделил свой обед с моим отцом. А когда они вернулись домой, прадед взял оглоблю и добре так погонял прабабушку по двору. Он, кстати, был росту небольшого и на вид довольно щуплый, а прабабушка, наоборот, дебелая такая была казачка. Тем не менее, он её вполне успешно и регулярно гонял всё по тому же двору, когда она того заслуживала, конечно.

И вот что ещё мне рассказывали про прадеда. Он не матерился никогда. Вообще.
Самое страшное ругательство, которое от него слышал мой отец - "Чтоб тебя приподняло, да шлёпнуло". Это, как мне кажется, тоже многое говорит о человеке, прошедшем войну и тюрьму.

Я, к сожалению, прадеда почти не помню. Только смутно вспоминаю шевелящуюся
седую бороду и шипение. У него в старости появилась какая-то болезнь горла, и он нормально говорить уже не мог, шипел. Но всё-таки, как мне кажется, имею право заявить, что в своей жизни видел настоящего, ещё старозаветного казака. Как ни крути, всё-таки уже мой дед (тоже, кстати, прекрасный человек и тоже с непростой судьбой) был не казак, а сын казачий. А вот прадед - тот был настоящий казак, ещё имперского пошива.

Светлая ему память.

Особенности советской геофизики-2

В сезон 1983-84 года мой отец (тракторист-бурильщик) утопил свой трактор с бурстанком. Лед на озере под трактором треснул и он провалился. Довольно заурядная ситуация. Отец благополучно "катапультировался" через открытые двери кабины, которые, по всем северным правилам никогда не закрывались и были заблокированы в открытом положении при любом морозе. Над поверхностью льда остался только сам бурстанок и крыша кабины. Попробовал буротряд его вытащить, но не получилось. Так как нужно было выполнять план, то партия пошла дальше по профилю, оставив отца с его бригадой (взывник и помощник бурильщика) вымораживать трактор. За несколько часов на 38-ми градусном морозе трактор, став проводиком холода, заморозил под собой ил на дне озера, соответственно вмерзнув в него. Стали ломать голову, что делать... Выход предложил взрывник, дядя Саша Маслов. Он напилил тротиловых шашек кусками примерно по 100 грамм, снарядил их детонаторами, соединил с ПВР (провод взрывных работ). За это время рядом с утонувшим трактором была выдолблена здоровенная лунка, приготовлен костер и веревка, в балке (вагончик на санях) согрели душ и пожарче натопили печку. Дядя Саша, подстрахованный веревкой, за которую его вытаскивали, стал нырять, одетый в трико и олимпийку, ледобуром делать лунки вокруг трактора и закладывать туда заряды... Сколько это все продолжалось, не помню уже, но настал решающий момент. Зачищенные концы ПВР - на контакты запасного аккумулятора в балке и... взрыв! 25-ти тонная махина выпрыгнула вверх и вперед на лед! Дядя Саша умудрился в таких условиях рассчитать, подготовить и произвести направленный взрыв! Трактор выпрыгнул вместе с полутораметровым "постаментом" из льда и ила... Постамент дядя Саша "отстреливал" от трактора уже 50-ти граммовыми шашечками, которые любезно напилил из больших шашек помбур.