Любимая книга капитана-лейтенанта Шубина.


Открою военный секрет: у нас на флоте умеют ценить хорошую литературу. За ней гоняются. Её выменивают, крадут, нычут и берегут. Потому что действительно хорошая книга на корабле, это дефицит почище "шила".

Хорошая книга - она как горн. Как партия. Как знамя. Как приказ.

Ведёт и устремляет!..

Возьмём, к примеру, "Как закалялась сталь"... Хотя, чёрт с ним, с Островским.

На флоте есть классика помощнее.

Один капитан-лейтенант очень любил книги. Особенно - одну.

- Товарищ капитан-лейтенант, да я...
- Я помню, Лиходеев,.. - Александр Иванович Шубин, за глаза называемый любимым личным составом «Сашка-шубись!», листанул страницы, - ...Мамой клянётесь, что больше ни-ни и всё такое... А теперь, товарищ матрос, вспоминайте домашнее задание. Ис-пол-нять!
Матрос Лиходеев скорбно сказал «есть», тяжело вздохнул и начал:
- 1900 год, Бейрут, турецкий миноносец «Сехам», взрыв котлов, затонул со всем экипажем. 1902 год, залив Вито, испанская канонерская лодка «Кондор», взрыв котла, убито и ранено 18 человек. Тот же год, китайский крейсер «Кай Ши», взрыв погребов боезапаса, погибло 150 человек. 1903 год, Монтевидео, уругвайский крейсер «Дженерал Ривера», взрыв погреба, погибло 4 человека. Тот же год, Копенгаген, датский броненосец «Ивер Ретфельд», пожар в угольнях ямах, разрушен. 1905 год, Сан-Диего, американский крейсер «Беннигтон», взрыв котлов, разрушен, убито и ранено 110 человек,.. - матрос сдул с кончика носа каплю пота и бросил умоляющий взгляд на начальство.

Но то было неумолимо.

-...1905 год, Сасебо, японский броненосец «Микаса», пожар и взрыв погреба. Затонул. Погибло 256 человек, ранено 340...
- Промах, Лиходеев, промах, - Сашка-шубись постучал пальцем по тексту, - Тут написано «ранено 343 человека».

У матроса вмиг стало такое лицо, словно все погибшие на «Микасе» были его ближайшими родственниками. Кап-лей полюбовался на полученный результат и по-дирижёрски взмахнул рукой. Мол, продолжаем сюиту...

- 1906 год, Рио-де-Жанейро, бра... бра,.. - Лиходеев громким выдохом ликвидировал новую каплю пота, - ...Бразильский броненосец «Аквидабан», взрыв погреба, затонул, погибло 196 человек, ранено... ранено...

Сашка-шубись хищно улыбнулся.

- ...Ранено,.. - Лиходеев был на грани обморока, но неимоверным усилием воли превозмог себя, - ...Ранено... 36!..

Кап-лей сверился с книгой и показал большой палец.

- ...Тот же год, Тулон, французский учебный корабль «А...», «Ажа...», «Ажажира»?..

- «Алжасира», Лиходеев! - Шубин захлопнул книгу и протянул её матросу, - Учим заново. После ужина - ко мне. Буду слушать с самого начала. И учтите, Лиходеев, поймаю вас с папиросой в неположенном месте ещё раз - заучиванием наизусть одного раздела «Корабли, погибшие от пожаров и взрывов» вы не отделаетесь. Вы даже не представляете, Лиходеев, сколько в мире есть умных и полезных книг, - Сашка-шубись ласково провёл ладонью по корешкам стоявших на полке изданий, - Их просто масса!

У матроса подкосились ноги. Так, косолапя и кренясь вправо, он и покинул каюту.

Через пять минут, на цыпочках преодолев комингс, в той же каюте появился грустный донельзя летёха из БЧ-1.
- Ну-с, - Александр Иванович поудобнее устроился на табурете, - Давайте вспомним вашу вчерашнюю прокладочку... Счастье, что учебную... И отработаем маленькую, совсем малюсенькую вашу невязочку... Десятимильную, если я правильно помню?
- Так точно, товарищ капитан-лейтенант, - летёха обречёно, как перед расстрелом, посмотрел в последний раз на белый свет. В смысле - поверх головы кап-лея в открытый иллюминатор.
- Раздел «Корабли, погибшие при посадке на мель и от действия штормов». Поехали.
- 1900 год, остров Бреа, французский миноносец «Буэ Вийомэ», наскочил на камень и затонул, команда спасена. Тот же год, Гонконг, английская канонерская лодка «Сэндпайпер», погибла от действия тайфуна.
- Команда?..
- Спасена за исключением одного человека.
- Хорошо. Дальше?
- Тот же год, Малага, германский учебный корабль «Гнейзенау», сдрейфовал в штормовую погоду с якорей и затонул. Погибло 50 человек. Тот же год, Массауа, вспомогательный итальянский крейсер «Каридди», во время тумана сел на мель и погиб...

Капитан-лейтенант очень любил книги. Особенно - одну. Она называлась «Аварии и катастрофы кораблей». По словам кап-лея, книга была уникальна тем, что повышала сознательность личного состава на порядок мощнее, чем дюжина замполитов...

http://u-96.livejournal.com/2201922.html?mode=reply

УТРО НАКАНУНЕ ПРАЗДНИКА
(история ни о чем)

В ночь перед отъездом пошел дождь. Нет, не так - в ночь перед отъездом разверзлись небеса и оттуда разом вылилось все, что насобирали беременные тучи по злачным углам крымских гор. Вода с гулом падала на землю слипающимися струями. Десять минут всемирного потопа, фотографические судороги молчаливых зарниц - и тишина. Гробовая предутренняя тишина, которая словно воском намертво залепила уши. Истерично пискнула какая-то промокшая пичуга, прогрохотал по проспекту шальной грузовик, зашевелились под ветерком деревья - а потом дождь вернулся. На этот раз такой, как положено всем приличным дождям: с колыбельным шелестом капель, навевающим сон.

Вообще-то мы собирались с утра купаться. Словно герои Джерома, сложили в сумки купальные трусы и приготовились к получить заряд бодрости. Только солнце, только мышцы - ну, все помнят наверное. Искупаемся, позагораем часок, и вернемся аккурат к завтраку. Гениальный план.
В шесть утра я продрала глаза и в качестве зарядки открыла окно. Пластиковая рама, повернувшись, налила мне на ноги добрую кружку воды. Небо снаружи не блистало голубизной - мягкие темно-серые тучи плотным строем висели над морем. Вывешенные с вечера для просушки полотенца поливали слезьми полный дворик веток и листьев. Стена была расписана сопливыми следами улиток - у моллюсков была в разгаре утренняя оргия.
С верхней веранды сырым призраком спустился Слухач.
- Ну, как погодка? Купаться идем? Или спим до завтрака?
- Я бы пошла. Тепло ж на улице. Мне кажется, это все растащит скоро. Или можно сейчас встать, начать собираться, потом поесть и потом уже сгонять с чистой совестью. Так что?
- Не, уж лучше сейчас.

Мы шли к морю дворами. Несмотря на ранний час навстречу то и дело попадались бабушки в панамках, обернутые в полотенца или легкие накидки.
- Мда, бодрый народ, ничего не скажешь. Богатырские бабули.
- Это у них бессонница, вот и купаются с утра пораньше.
Влажное тепло нагретого асфальта сменилось прохладным ветром, и с пригорка стал виден серо-синий горизонт. Мы на рысях проскочили открытую пока еще калитку, и свернули направо, вдоль заросшего батарейного рва. Высокая желтая трава пахла сырым сеновалом, все тропинки заполонили улитки. Ниже, ниже, мимо домиков музейщиков, мимо базилики с чуть полосатыми колоннами, на небольшой пляж под самым берегом.
- Ну ни хрена же ж себе...
Да уж... Ночной ветер раскачал нешуточную волну и теперь бешеными фонтанами о берег билась желтая мутная вода. Барашков не было, поэтому мы даже не предположили никакого криминала, когда смотрели на море с горки.
- Ну и что будем делать? Купаться?
- Эээээ... Че-та мне неохота, наверное...
Для изнеженных северян заход в воду на Херсонесе даже в спокойную погоду проблема, а уж о том чтобы сунуться в эту окрошку из камней и водорослей, речи вообще не шло.
- А давай подальше пройдем - там не так мелко, и вроде волна потише?
Под колоколом, на остатках портовой башни и впрямь виднелись люди - там волны были уже зеленые и разбивались у самой кромки берега.
- Не, ну если вот прям взять и прыгнуть подальше, то там глубоко и об камень не треснет.
- А выбираться как?
- Ну, выбираться... Выберемся как-нибудь. Вон от того большого подальше держаться, и все отлично будет. Проскочим между волнами.
Мы разделись. Камни были противно-холодные, ветер свистел в ушах, волны выглядели совсем не гостеприимно, но ведь вечером уезжать, и моря не будет до следующего года. И вообще: на кой вставали в такую рань и волочились в такую даль?
Оступаясь и чертыхаясь, проковыляла по дырявому фундаменту башни (не, не Маугли, чего там) и осторожно наступила на скрытый под водой огромный выглаженный булыжник.
Море тут же вздохнуло, поднявшись до колен тугой волной. Неожиданно теплая вода подтащила за собой следующую волну и я едва не шлепнулась задом на камни.
- Ах ты ж... Ммммать...
Замахала руками, извиваясь и балансируя, утвердилась, перевела дух, оглянулась. Слухач с большим интересом следил с безопасного расстояния за акробатическими этюдами.
Постояла, поджимаясь, пропустила все удобные волны, увидела приближающийся девятый вал и поняла что сей момент окажусь вверх тормашками в лягушатнике за спиной. Отступать было поздно, поэтому со страху сиганула прямо в водяной хребет, начавший уже заворачиваться белым.
Очень памятное оказалось купание. Чуть дальше от берега море просто качалось вверх и вниз равномерными горами, и можно было просто дрейфовать по их скатам, представляя себя бодрым сухогрузом. Где-то далеко со стороны Южнобережья появился клинок голубого неба, от которого медленно и неохотно уползали тучи. Просвет все разрастался, и вот над морем уже тянется шеренга кучевых столбов, розоватых от пока что невысокого солнца. К тому времени как мы выбрались на берег и переоделись, тучи позорно бежали в сторону Евпатории.
- Без десяти восемь. Ну, раз уж так все знатно устроилось, пойдем глянем как флаги поднимают - там за горкой у катеров гнездо, только жаль что бинокля нет. Но можно хоть послушать.
Однако ветер унес звуки горна, и за дальностью расстояния нам досталось только зрелище оранжевого жилета, от которого после еле слышного шестого пикания часов отделился светлый прямоугольник флага и лениво заколыхался за кормой ближайшего вояки.
- Что, вот это и всё? Это вот и есть святая святых - начало военно-морского дня?
- Не, а чего ты еще хотел? Часы слышал? Флаг видел? Ну и чем тебе не ритуал? Непонятно что-то мне ваше возмущение.
- А где же личный состав? Где белые форменки в шеренгу и вообще - где командир? Что это за бардак?
- А я почем знаю? Может, личный состав весь на задании, да. Тайком от супостата. И вообще, хорош возмущаться, пойдем, я покажу тебе доисторический унитаз.
В этой части Херсонеса я и сама была всего раза три или четыре, поэтому минут двадцать мы лазили по развалинам среди росистых кустов, пока не оказались в самом дальнем углу крепости. Я изображала из себя экскурсовода, извлекая из памяти скудные обрывки курса "Знай и люби свой край", тайком подслушанного здесь же лет пять назад.
- Это вот воинский квартал, тут селилась охрана стен и всякие отставники. Его главная часть - башня Зенона. Какой-то хрен при деньгах спонсировал ее постройку и тем прославился на пару тысяч лет
- Да, это вам не Березовский. Хотя какой шанс остаться в вечности!
- Кстати, богатая идея. Родина бы одобрила, не сомневаюсь. Вот если бы к примеру... Ой, это что такое?
Из-за соседнего забора донеслось загадочное - сначала слаженный топот десятков ног, равномерные звонкие удары металла о металл, потом словно кто-то трижды подпрыгнул на пустой железной бочке, еще раз лязгнуло железо - "клац-клац", словно закрылся гигантский затвор, и наступила секундная тишина. Следом прилетел вопль:
- Здравствуйте, чудо-богатыри!
- Здрав! Желав! Владыка! Морей!
Вытаращив глаза, мы уставились друг на друга.
- Однако же, Устав здорово изменился за двадцать лет. Или это усовершенствованная протоукровая версия?
- Да там вроде наши должны быть... С чего это их разобрало, интересно.
За забором снова залязгало. Раздираемые любопытством, мы взобрались на фундамент башни, но по периметру части росли густые деревья и прояснения не случилось.
- Слушай, давай с другой стороны влезем - там вроде можно было подняться на самый верх. Я ж умру на месте, если не узнаю, что они там делают.
Пока мы спускались на землю и обходили башню, из-за забора неслось утробное "ЫГ! ЫГ! ЫГ! ЫГ!" - словно на взвод Ктулхов напала икота. Затем эти душераздирающие звуки сменились командным голосом.
- ... ... мать! Не надо мне тут синеть и давиться! Убрать руки, я сказал! Кому что неясно? Всем сделать вдох через нос! Маска сама прилипнет! Смирно! Напра-во!
- Походу, они там акваланги осваивают.
- И маршируют в них штоле?
- Сестра, это ж армия! Даже хуже - флот! А уж какие флотские затейники - это все знают.
- Тогда уж в скафандрах. От одних аквалангов столько грохота не бывает.
- Гы-гы, и в ластах заодно.
Мы выбрались на верх башни, и погрузились в созерцание захватывающих флотских будней. Три десятка матросов строевым шагом гуляли по куску асфальта, и на них (вот диво-то) в самом деле были акваланги. Промаршировав мимо нас в одну сторону, они где-то за деревьями развернулись и притопали обратно, остановившись перед металлической лестницей, наполовину скрытой от нас листвой. То, что это лестница, мы поняли когда некое тело в кремовой рубашке и почему-то нежно-голубых шортах (не верю, что это были семейники) принялось молотить по ее перилам гаечным ключом (превед, Гaмлєт!) После трех ударов аквалангисты (это не игра) протопали по гудящим ступенькам наверх, громко лязгнули пару раз и застыли.
- Здравствуйте, чудо-богатыри!
- Здрав! Желав! Владыка! Морей!
- Аххх... Ахренеть... Нептун, итить его...
Меня вдруг осенило.
- Это знаешь что? Это ко дню флота мерлезонский балет. Прикрутят понтон перед памятником, и они будут на него вылезать, в чешуе как жар горя.
- А когда день флота-то?
- Дык аккурат через три недели, последнее воскресенье июля. А ты спрашивал, где личный состав, гы-гы...
- Да, похоже на то.
- Только чем же это они так лязгают?
- А гляди, это у них узко, где лестница вниз идет, вот они когда шагают одновременно, то чемоданами своими и сталкиваются
Шеренги меж тем одна за другой "выходили на берег". Когда последняя тройка клацнула железом и застыла у лестницы, "Нептун" взял слово. Довольно внятно и весьма матерно он описал перспективы службы для тех, кто не проявит должного усердия в важном деле празднования, объяснил еще раз, каким местом и как вдыхать, степень родства самых нерадивых с окружающей действительностью вообще и с ним лично, и завершил этот праздничный адрес предложением прогуляться по кругу еще раз пятьдесят. В общем и целом, основное действо мы уже увидели, и можно было бы подумать о завтраке - сегодня в гостиничке подавали блины. Я повернулась, чтобы изложить все эти соображения. Слухач смотрел в небо и в глазах его было невыразимое.
- Ты чего?
- Погоди, я слушаю... Вот знаешь, эти все дебильные прогулки строем, все эти праздники чего-нибудь и бессмысленная муштра во имя их же...
ЭТО Ж ЮНОСТЬ МОЯ!