Не мое, но тем не менее...
Мой дядя Тимофей Купченко перед самой войной закончил курсы водителей и всю войну подвозил снаряды на арт. батареи. Ни разу не был ранен, но прошел через такое, что и правда можно только с ним согласиться. Он часто говаривал: "А Бог все таки меня любит".
Из его рассказов кажется, что оно так и было.
Прибыл как-то на батарею с опозданием. Немец только закончил обстрел наших позиций.
До сих пор с ужасом вспоминал об увиденном. От нашей батареи не осталось ничего и никого. Обломки металла, смешанные с землей. Людей не было видно вообще.
С большим трудом выкопали из земли одного солдата. Живого, но сильно контуженного.
Привозит он как-то на батарею снаряды, а среди них ящик с гранатами. Артиллеристы злые, кинули ящик в кузов. Мол, вези туда, где взял, и смотри, что грузят.
Едет он назад, навстречу немецкий самолет. Очередь дал, промахнулся. Ну, думает дядя, сейчас развернется и вдогонку уже не промахнется. Место открытое, воронок нет. Куда деваться? Выскочил из кабины и под радиатор.
Немец не промахнулся. Очередью прошил ящик с гранатами. Взрыв разнес машину. Дядя Тимофей - ни одной царапины, только очень контужен. А когда контужен, перестает разговаривать или очень сильно заикается. Прибыл в часть пешком. Ему стоило больших трудов объяснить, как от пустой, без снарядов, машины ничего не осталось.
В одну поездку в попутчиках оказался молодой солдат, его земляк, односельчанин. Едут, дом вспоминают. Налетели немецкие самолеты. Пока он объяснял оцепеневшему земляку, куда лучше спрятаться, пока выталкивал его из кабины, самому уже не было времени добежать до воронки. Взрыв полной машины снарядов далеко его зашвырнул.
Лежал Тимофей сильно контужен, без чувств, но ни одной царапины. Земляк решил, что Тимофей убит. Вскоре его письмо в родное село сообщило, что
Тимофей Купченко погиб у него на глазах. Однако, проезжавшие санитары определили, что он жив. Два месяца он в госпитале приходил в себя, и только потом написал домой. Ох и досталось тому односельчанину, который с какой-то оказией оказался потом дома.
В очередной раз он подъехал на батарею к моменту начала обстрела наших позиций. Все по блиндажам. Тимофей кинулся к ближайшему, а он полон. Пришлось ему залечь в углубление перед входом. Тяжелый немецкий снаряд угодил в блиндаж.
В живых остался он один. Был засыпан землей, а когда выбрался наружу, от контузии и ужаса долго не мог говорить. Рассказывает: поднимаю голову, а в сантиметрах от моего лица оторванные людские конечности и другие части человеческих тел.
Вот так и возил он снаряды до самого Берлина. Не ранен ни разу, контужен много раз.
В Берлине ездил на студебеккере. Как-то с сопровождающим, младшим офицером, решили раздобыть шнапсу. А как? Меняли бензин. Не успели закончить обмен, два особиста на мотоцикле. Все бросили и по газам. А те как гончие не отстают. На одном из поворотов зацепили какой-то большой щит. Он упал и придавил тех "особняков".
Что с ними стало, он не знает, но долго тряслись, ожидая поисковиков и следователей.
Сами же помчались на площадку отстоя машин, приготовленных к сдаче американцам.
Выбрали не поврежденный автомобиль, сменили номера и поклялись лет 30 никому об этом не рассказывать. Все обошлось. Никого не искали.
Из Берлина ехали поездом. На каком-то полустанке прицепилась цыганка.
Ты с железом дело имеешь, от него и погибнешь. Так это ему в душу запало, что вернувшись домой, категорически отказался иметь дело с техникой.
Работал ездовым. Послали его как-то за сеном. Сена нагрузил, что называется, "выше крыши", целый стог. А сам сел сверху. Дорога шла вдоль леса. С другой стороны целина. У дороги стоит одинокий дуб. Лес справа, дуб слева. Дуб старый и раскидистый. Ветки свисают над дорогой. Телега с сеном на пройдет. Начал объезжать дуб по целине. Какая это была мина, не важно. Лошадь и телегу разнесло в куски.
А мой дядя Тимофей с остатками сена оказался высоко на ветках дуба. Дядя цел, но сильно контужен. Опять два месяца заикался, с трудом слова выговаривая.
Когда пришел с войны, обед начинал со второго. Говорит, привык. А как?
Так везло, только налили в котелок первое, обстрел или бомбежка. Бежать в укрытие - все расплескаешь. Не бежать - или земли насыплется, а то еще и осколок упадет.
Решил начинать со второго. С ним бегать проще. А потом, если удавалось, то и первое съедал. Вот так и привык обед начинать со второго.
Огород его дома расположен на склоне. Вдоль забора шла дорого и поворачивала в сторону. Дорога песчаная, водители гонят вниз, машины заносит. Один из них снес часть забора. Обещал забор восстановить.
Вскоре привез секции забора и столбы.
Тимофей был рад и сказал, что сам восстановит забор. Вкопал столбы, остался последний. Старая ямка мелковата, новый столб гораздо длиннее.
Углублял яму, лопата ударилась обо что то твердое. Решил, что камень.
Принес лом. Ударил пару раз.
Или это Божья десница, или шестое чувство. За секунду до взрыва отскочил от ямы и рухнул на землю. Опять заикается, опять контужен, но невредим.
Последний случай. Выкопали во дворе яму, накрыли кое-как, сделали погреб.
Это сразу после воины, с водкой трудно. Достал д. Тимофей пару бутылок и припрятал их в этом погребе. Старший сын, тракторист на гусеничном тракторе, задом заехал во двор. Провалил весь погреб и гусеницами его загреб. Раскапывать на стали. Досыпали земли, сравняли с уровнем двора.
Прошло лет 20. Расширяли дом, фундамент стал на бывший погреб. Для усиления фундамента выкопали яму. Откопали эти бутылки.
Дядя был рад неимоверно. Накрыл стол, собрал полсела, всех угощал и приговаривал: "а Бог все-таки меня любит!"

Музыкой навеяло

"30-06-1941
Первый случай воздушного и наземного таранов в одном бою. В районе Даугавпилса торпедоносец ДБ-3ф из 1-й аэ 1-го мтап ВВС КБФ (экипаж - младший лейтенант Игашов Петр Васильевич (командир), лейтенант Д.Г.Парфёнов, младший лейтенант А.М.Хохлачёв, краснофлотец В.Л.Новиков), горящий таранил Bf-109F, после чего таранил мотоколонну противника, пытавшуюся форсировать Западную Двину. Игашов захвачен немцами живым и расстрелян. Посмертно экипаж награжден Орденами Отечественной Войны I степени (1970), присвоены звания Героев России (1998)"

Сильно стратегически рассуждал в обсуждениях и вспомнил, как сам по тем дорогам ездил.
Если кто думает, что трасса Рига-Москва (М9) существует вечно, тот глубоко ошибается. Даже 1958 года коллеги из Риги в Москву ездили по двум путям:
1.Рига-Витебск-Смоленск итд (есть вариации за Витебском);
2.Рига-Псков-Николаевка-Шимск-Новгород итд.
Трассы освоены. Нет, в 1980 году, конечно, можно было и по новой М9 ехать. Но от Пустошки до Великих Лук дороги не было (почти). Обкручивай через Невель. Бухгалтерия тонно-километры в объезд не впишет, значит, не мудрствуем лукаво, а пилим по-старому.
Переходим к делу.
Год 1996 примерно. Пришел в контору работать на реф. Оформляют потихоньку. Туда-сюда. Где ездили? Языки? Гражданство? Визы?
И вдруг... Шум-гам. Реф встал где-то за Псковом.
Куда поперся?
Что ему там делать?
Мудак! Итд.
Ненавязчиво встреваю. Или старый кадр вроде меня, или молодой мудак.
Тишина.
- А вы знаете ту трассу?
- Ну как бы ездил по ней до новой М9.
Манагеры хором:
- Берем суперводилу. Даем СУПЕРМАЗ. И вперед.
- Вообще-то, я Вольвешник хотел. (Супер для меня давно пройденный этап, и про 54 и про 64 трехмостовый отдельные рассказы).
- Вот тебе проверка. Вернешься на щите, и за новым в Гетеборг поедешь.

Labi.
Мобил тогда не было. С какой-то деревни деятель звонил. Типа машин каюк. Соляр каюк. Груз каюк. Уточнил все, как мог. Слава ддд, глубокая заморозка груз. Полового пениса ему не сделается.
Лето, красота. Легко проскочил таможни на пустой голове. Нашел коллегу. Проверил температуру. Зацепился и вперед. И вот тут меня повело. Тесть мой ранен был под Старой Руссой. А там по карте (sic) можно через Старую Руссу и Демянск (Демьянск) на Ленинградку выскочить. Я еще в те Зиловские времена (в 1980 ЗИЛ-130 тоже был дальнобойной машиной. И с прицепом и 130В полу. Камаза х»й, может, 504 маз получишь, если будешь себя хорошо вести) хотел там проскочить и Филиппычу (тесть мой) рассказать. Мужик настоящий был. Земля ему пухом.
Свернул я в Шимске на Старую Руссу, а не на Новгород. Не ходите дети в Африку гулять.
А самое главное, не учите топографию. И карты (кроме пачки Беломора) сожгите. Силен я в топографии. (про это отдельно).
Силен, но в Латвии рожден. И папа и мама члены КПСС. И не научили мальчика, что писаному верить нельзя. И два года армии не выбили из меня этого идеалистического взгляда на жизнь. Даже последующие годы.
И еду себе спокойно, Буланова поет про шофера-дальнобойщика. Поля вокруг. Дорога из асфальта потихонечку переходит в дорогу с улучшенным покрытием (типа щебенки).
Фигня, не грунтовка же. Вдруг откуда ни возьмись появился (ну, все понимают). Поперек дороги пропахана борозда см 15-20 шириной. Обследую. Развернуться невозможно. Задом пилить неизвестно сколько (кстати, был случай во Франции. Метров 600 задом сдавал). Это на фуре-то. Сдал, конечно, назад и с разгону и с песнями. Вспомнил мать и ближайших родственников пахаря. Примерно через километр еще борозда. Ну, мы уже ученые. Газ до отказа - ты непобедим.
А теперь САМОЕ ГЛАВНОЕ.
Еще через километр 2 знака. Нагрузка на ось (не помню, то ли 2 то ли 3 тонны) и максимальная полная масса 10 тонн. А у меня как минимум 40. Кто на рефах ездил, тот поймет. И такая небольшая горушка, и впереди беленькие арки моста чернеют. Теперь понятны старания неизвестного пахаря. Но ведь канавки для жигулей (ака ВИЛ-100) непроходимы. Неужели местные умельцы жигули, нет не так, ЖИГУЛИ 10-тонные изобрели?
Ну так хер пахарю, жигули по полю объедут.
Кстати, объезд по полю первой рытвины был мной исключен сразу. Крутоваты съезды.
Но силен сумрачный гений младшего сержанта инженерных войск.
Бля, а мостик-то короткий. А если....
Если кто скажет, что супер не тащит 120 км/ч, не верьте. Ишшо как.
Деревня на другой стороне. Надо бы в продмаг, лимонаду купить.
Захожу.
О, Мань! Глянь, еще один лабус.
Страна непобедима, где такие дороги строят для своих.