Прикладной инсульт

Однажды я, будучи дежурным по заставе, наблюдал следующую историю.
Ночью на территории выставляется наряд "часовой заставы" или "колун"
в просторечии. Судьба в лице начальника на этот раз выставила в роли
часового Серегу Суркова, известного любителя поспать. Теперь фабула.
Сижу, ночь, чем-то занимаюсь спокойно, но вдруг появляется замбой Иваныч
(замначальника заставы по боевой части капитан Иванов, мужик свой в доску,
уважаемый срочнослужащими за справедливость). И спрашивает: "А где у тебя
часовой?" Я сразу подумал, что Сурков где-то дрыхнет, и сейчас придется
его искать, и потом получать ...здюлей, как уже бывало, впрочем. Но нет.
Выходим на крыльцо, смотрим, Сурков шкандыбает, подходит так бодренько
и докладывает, мол, за время несения службы призаков нарушения Гос.Границы
не обнаружено, и так далее по форме доклада. Я сразу обратил внимание
на странное выражение глаз и всего лица Сереги. Сложно, но попробую
передать. Глаза - кричащие, иного слова не подберу. Морда помятая вроде,
но заспанной не назовешь, и симметрии не хватает - перекос какой-то,
но тоже не очевидный. И оборачивается так с опаской слегка, причем когда
голова на месте уже, глаза как будто продолжают через плечо некоторое
время смотреть. Иваныч принял доклад, многозначительно хмыкнул, сморкнулся
на плац, и как-то шкодно посмеиваясь удалился спать. Дальше рассказывает
Сурков. Заступив в наряд, долго не мудрствуя, Сурок, сволочь, вытащил стул
из кухни (отдельный вход существует) и уселся у самой стены в ее тени.
Как водится, закемарил, но утверждает, что обстановку контролируя....
Вдруг говорит, ощущаю страшный удар в ухо, падаю с табурета, и не открывая
глаз перекатываюсь, затихаю, прислушиваясь к себе (!?) ранило, или
контузило? Спросонья показалось, что был взрыв, и задело осколком,
и ебнуло об стену ухом. Пристегнул магазин, говорит, и патрон в патронник
загнал. Встал тихонько и выглянул за угол, смотрю , вы с Иванычем
на крыльце стоите, все тихо, ну вроде успокоился, только в ухе звенит
здорово, боюсь как бы не инсульт (с чего он взял, что после инсульта
в ушах звенеть должно, х.знает). Я посмеялся, Сурков сменился, дежурство
кончилось. Утром, ближе к обеду, нас выдергивает Иваныч к себе
в канцелярию и, глядя в несимметричную Сурковскую рожу, спрашивает,
как дела, Серега? Тот, видимо польщенный вниманием отца-командира,
с тревогой в голосе жалуется, что дескать ночью у него что-то случилось
с головой, и опасается, как бы это не инсульт (дался ему этот инсульт,
чудаку). В ухе, говорит, звон стоит аж с улюлюканьем, проблема, мол.
Иваныч ржет. Потом, одев фуражку, правами
начальника заставы обьявляет Суркову трое суток ареста, мне выговор,
и рассказывает следующее.
Ночью вышел покурить, и решил зайти на кухню заставскую хлебнуть молочка
из холодильника (у нас корова была). И усек Суркова на табуретке в тени
у стены. Ах ты сука! Спокойно взял у него из рук автомат и прямо перед
мордой затворной рамой клацнул, загнав патрон в патронник. Сурков никак
не отреагировал ("слегка прикемарил" это называется). Стрелять не стал
в воздух только из-за того, чтобы детей не разбудить у себя дома.
И прикладом ебнул в ухо Суркову так, что он аж перекатился по земле.
Потом бросил "на тело" автомат и, обойдя вокруг заставы, зашел в дежурку.
Этот парень "с инсультом" на губу так и не поехал, конечно, нехватало народу.

P.S. А свой выговор я получил не за то, что часовой у меня спал, а за то,
что патрон в патроннике так и остался, я обязан проверить оружие при сдаче.

Концерт для старпома без оркестра
На корабле, помощник командира по снабжению (ПКС, пэкээс, пэкс) - большой человек. В виду имеется не рост, а скорее вес, как физический, так и политический. Он всегда вхож к командиру, имеет большое округлое брюшко, в жизни своей горя не знает, поскольку, заведует всеми благами, которое щедрая Родина предоставляет личному составу. Если Вы спросите любого пэкээса, где он стал таким умным, то, он обязательно и с гордостью ответит, что 'Заканчивал факультет воров училища Воровского'. Так довольно метко именуется Военно-Морской факультет Горьковскокого (Нижегородского) училища тыла. Каюта пэкээса забита ложками, вилками, в холодильнике дома продукты не переводятся, даже в то время, когда денег нет на всем флоте. Одет он, как правило, в новую форму 'щегольского' фасона, часто пошитую для него из 'адмиральских' материалов. Шинели, как правило, он не носит, вместо неё отличная кожаная куртка с меховой подкладкой. Таких две на корабле - у него и кэпа.
Именно таким и был наш старый пэкээс. Новый же - несчастное исключение из правил, позор для сословия военно-морских снабженцев. Звали его Андреем. Денег у него никогда не было, как и у всего экипажа, чего-нибудь выпросить 'по-дружбе' тоже невозможно было: ни консервов, ни ботинок. Внешним видом он совсем не походил на представителя славной касты пэкээсов, - брюхо отсутствовало, а впалые щеки покрывала густая борода, шинель носил, даже куртки приличной у пэкээса не было! Напоминал он скорее не снабженца а 'партизана' из офицеров запаса, призванного на военные сборы, которого, одели кое-как, не побрили и отправили на разваленный пароход поспать суток 20.
Воровать он не умел совсем, а может быть, и не хотел, поскольку имел два качества, которые несовместимы с карьерой снабженца - скромность и совесть.
Андрюхе не везло. Старпом и командир постоянно тыкали его носом в бардак на камбузе, кладовых, кубрике, где жили его коки и баталеры. Со старым пэксом, кэп и старпом так себя не вели, а на нового серчали, считая его скрягой и жадиной, который с ними ничем не делится. Когда все нормальные офицеры и мичмана шли домой (если не входили в счастливую часть экипажа, которая ночует в этот день на корабле и гордо именуется 'обеспечивающей сменой'), Андрей начинал заниматься наведением порядка в кладовых, на камбузе, подсчетом вилко-ложек, тарелко-простыней и других хитрых единиц измерения службы снабжения. После устранения замечаний, полученных за день, Андрей докладывал о содеянном старшему на борту. Получив 'добро' на сход часам к 9-10 вечера, он счастливый бежал домой. Впрочем, чаще не бежал, поскольку, замечания были не устранены или он принадлежал к обеспечивающей смене.
За день перед смотром корабля командиром бригады, наш старпом Сан Сергеевич (не Пушкин, а Фадеев), провел тренировку на причале. После тренировки, Сан Сергеевич сделал интересное умозаключение. Умозаключения у старпомов, очень своеобразны. Этот феномен объясняется тем, что должность старшего помощника командира надводного корабля I ранга, на современном Российском флоте успешно занимать может либо человек, перенесший тяжелую форму менингита, но выживший, либо уроненный неоднократно в младенчестве, причем обязательно головой об асфальт или бетон! Дорогие родители! Если Вы хотите, чтобы Ваше чадо стало великим флотоводцем, не теряйте времени! Бетона и асфальта у нас в стране пока хватает! Выше должности старпома идет должность командира, еще выше - командира бригады, выше - командира эскадры, а ещё выше начинаются райские должности для толстых-толстых адмиралов штаба флота. Правда, чтобы попасть в тот рай, воздействия бетона и асфальта недостаточно. Нужен чугун!
Словом, пошевелил старпом наш мозгами (или что там у него) и решил, что песня строевая плохо поется мичманами и офицерами, матросы поют, а их начальники - нет. Поэтому, сход на берег был разрешен через исполнение песни в каюте ?11 (там старпом живет). Исполнять разрешалось как в сольно-индивидуальном порядке, так и в хоровом - в составе офицеров и мичманов одной боевой части, службы или команды.
В БЧ-7 народ дружный. Быстренько мы забились в каюту старпома и выбили у него скупую мужскую слезу исполнением песен про 'корабли на море' и про то, что 'мы так давно, мы так давно не отдыхали'. Старпома покорил волжский бас командира БЧ-7. Народ перепугался, что до утра теперь петь придется 'на бис' про 'клен ты мой опавший' или про то, как 'волны и стонут и плачут'. Опасения оказались напрасными нам дали 'добро' на сход.
Вскоре, все мичмана и офицеры, с грехом пополам, кто с первой, а кто и со второй или третьей попытки сольного и хорового исполнения перед старпомом, были отпущены домой. В числе актеров были и представители службы снабжения, которой руководил Андрей. Но вот сам пэкээс, был тем временем занят борьбой с крысами, тараканами и мухами на продпищеблоке, устранял замечания, поскольку, как всегда хотел хоть сегодня попасть домой к жене и сыну. Словом, не принимал он участия в концерте со своими подчиненными.
После того, как крысиная отрава была рассыпана по углам, а толстый слой убиенных мух и тараканов покрыл палубу продпищеблока, Андрюха собрался домой. Да не тут-то было! Только он доложил старпому об устранении замечаний, сразу же ему было предложено исполнить песни и идти с Богом домой. Слуха и голоса у пэкээса не было совсем, на успех в сольном исполнении рассчитывать не приходилось. Раз 8 он заходил для исполнения 'на бис' в каюту ?11. Часам к 23, с грехом пополам, зачет был получен. Только домой, Андрей почему-то не пошел, а завалился спать в своей каюте.

События, описываемые в этом рассказе,
абсолютно достоверны, имена изменены,
а автор и рассказчик, т.е. я,
не подписываюсь своим именем тоже :)


ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПРОВЕРКИ
Ну что, брат, у тебя есть? Ага, а у меня как раз закусить имеется! Заходи в гости, посидим, поболтаем. Дверь закрой, вот, держи ключи, а то замполит застукает-оба по выговорешнику получим. Мне-то все равно, а тебе, я вижу, звание получать скоро. А то накажут-и будешь младшим лейтенантом второй срок ходить. Чего от закуси нос воротишь? Нормальная жрачка говорю. Хлеб вот у постового взял, сырок "Дружба" да банку шпротов купил, а еще есть супы в пакете, я их сейчас так заварю, что потом на домашние смотреть не сможешь! А супцы у нас- и закуска, и запивка. Чего говоришь? На 0.7 мало? Мне одному этой 0.7 мало будет, а ты закуска-закуска. Ну ладно, порежь хлеб, я пока напиток разолью. Да, а я вот про питье историю вспомнил... Это был год эдак 98, если мне память не изменяет. Я был тогда примерно как ты, младший лейтенант, только стажу побольше, да и должность посолиднее. Было нас три друга нажрись-в-стельку: Леха, старшина-завхоз, ветеран всех войн, Микола, оружейник, ну, и моя скромная персона, себя представлять не буду, меня тут и так все знают. Послало както раз начальство нас троих проверить маленькое подразделение в Рязанскую область, да отвезти туда технику, броники и патроны. Кое-как загрузились втроем с имуществом в купе и поехали. Разношерстная по одежде компания получилась: я в форме полевой, Леха просто одет, видно знал, куда едет, а Микола одел костюм с воротником-стоечкой и белую рубашку, он на католического падре похож был. Ну, а чтобы не скучать в дороге, взяли водки и пива. Так, закуска готова? Ладно, бери рюмку и давай выпьем за наши дороги, какими бы длинными они ни были, чтобы к дому нас приводили! Ффу, хорошо пошло, слушай дальше. Так вот, выпили мы в дороге, а поскольку не обедали, ну не было у нас денег на обед, то нас нехило накрыло и мы уснули. Проснулись от стука в дверь, это нас проводница будила, чтобы мы станцию не проехали. Пока очухались-поезд на станцию прибыл, стоянка 2 минуты, а у нас купе барахлом битком набито. Как мы это все из окон выкидывали, а потом на ходу с поезда спрыгивали-отдельно рассказывать надо. Блин, до сих пор не забуду, как монитор 15' из окна поезда летящий ловил. Но это еще мелочи, основное впереди... Пришли на место, огляделись- куда мы попали, деревня деревней. Дома деревянные, куры-гуси, мужик мимо нас на лошади проехал. Встретили нас, в контору отвели. Сидим, делами занимаемся. Я технику сдал, бумаги в дежурке листаю, недостатки ищу, с пустыми руками возвращаться нельзя. Как бы все хорошо ни было, а недостатки вынь да положь, иначе самого взгреют. Местные это тоже понимают, нашим помогают, свои недостатки сами наметили, чтоб никому обидно не было, нам справки написали, в общем все довольны. И официальная часть на том закончилась. Блин, ну что за вопросы? Что значит "Как же так?" Поездишь-узнаешь. А пока давай выпьем за нашу гнилую систему, что несмотря на все перекосы, она хоть кого-то ловит. Ну как нормально? Да ты закусывай давай, а то отрубишься в метро, потом самому стыдно будет. Ладно, взяли мы, значит, справки и пошли к местному начальнику. Хороший там был начальник отделения, мы его давно знали. Жалко, в фирму ушел, а так к нему в гости ездить - одно удовольствие. Так вот, зашли мы к нему, а он нам и говорит "Хорошее вы для нас дело сделали, да и мы перед вами в долгу не останемся. Не хотите ли на природу нашу поглядеть?" А почему бы и нет? Взяли мы своего проводника, ну ты же знаешь Юрку, да-да, того самого, а тогда он еще милиционером был, водителя, сели в ржавую "пятерку" и поехали сначала в столовую. Ну, нас как гостей дорогих в отдельный кабинет проводили, стол накрыли такой, будто мы в ресторан пришли, а не в сельскую столовую. Выпили мы еще разок за сегодня после опохмелки, потом поели знатно. Такой ухи как там, я ни разу не ел, да и вряд ли где-то еще попробую... Да, малой, у тебя слюни потекли, самое время выпить! Так выпьем же за закуску, которую нам таки приходится покупать, в отличие от водки! Пожевали мы, снова сели в тачку и поехали. Магнитола играет, весенний воздух в окна открытые, хорошо в общем. Так ведь мало русскому человекуестественного кайфа, нам еще и алкогольного подавай! В общем, в дороге мы пузырек точно уговорили, водила наравне со всеми пил. А может, и больше, пили-то стаканами, а разливающим был не я. Это сейчас я на розливе, как уважаемый человек, а тогда... ну, примерно как ты сейчас, только стажу побольше. Вдруг бац- останавливаемся, колесо прокололось. Выходим, оглядываемся. Ну что за место, как раз напротив кладбища! Тут Юра и говорит: "Давно я у своих деда с бабкой не был, это знак, что колесо тут прокололось!" Даем бутылку водиле, чтоб чинил быстрей, еще пузырь пассажирам, чтоб тоже не скучали, ребята на багажнике стол накрыли, пока водила переднее колесо менял, а я с Юрцом тоже поллитровочку взял и мы пошли на кладбище. Не похоже заброшенное деревенское кладбище на городское, ухоженное, кое-как могилку нашли. Откупорили пузырик, разлил я водку в стаканы граненые, тост сказал, хороший тост, жаль, не запомнил. Потом Юрка разливал и тост говорил, он, правда, кратко сказал, но тоже не хуже. Ладно, банкуй, время выпить. Так, хлеб плюс шпроты равно закуска. Знаешь, давай выпьем и за наших стариков, пусть живут долго, а коль покинут нас, чтобы мы их не забывали! В общем, допили мы бутылку, покойникам тоже в стакане, по обычаю, оставили и пошли назад. А эти умельцы, имей их слон, машину сделали и за третью поллитру принялись! Ну, мы им помогли, поехали дальше. Весело уже всем, сами громче магнитолы песни поем. Поле, трактор пашет. Юрка снова остановиться просит. Выходим из машины, он трактористу машет. Тракторист-приятель его, к нам поехал. Ну, выпили с трактористом. У нас про пахоту разговор зашел, спрашивает он меня, пахал ли я поле, как он. "Нет", отвечаю. А поехали, говорит, будет что потом рассказать. Залез я в трактор, показал он мне, как управлять, вывел я машину на борозду, с которой она к нам сьехала и прямо до конца поля поехал. То ли алкоголь усиливал, то ли еще чего, но что за сильное ощущение для горожанина-землю пахать, особенно если руки лишь к клавиатуре да оружию привычные. Чувствовать мотор трактора, видеть землю, вываливающуюся из-под плуга и понимать, что в нее, вспаханную твоим трудом, будут брошены семена, что на месте этого голого поля будет соломенное море пшеницы. Давай рюмку, выпьем за наше сельское хозяйство, которое не загнулось, несмотря ни на что. Вот хлеб в твоей руке, сколько же труда ушло, чтобы мы им сейчас закусили... Да, какая же там природа! Мы потом еще раз останавливались, специально на пейзаж посмотреть. Поле, русское поле... Вот там действительно понимаешь, насколько широка страна моя родная. И это не пафос, это правда. Когда стоишь на краю дороги и смотришь вниз, а там луг с козами, речка, через которую мы переехали по мосту и поле, по которому движется маленький трактор с нашим знакомым трактористом. И воздух весны, пьянящий как водка, от которого захватывает дух у городского человека. Хотя, может именно от воздуха мы не так сильно пьянели, поскольку пили очень немало, а закусывали хлебом с луком. Чего ты так на меня глядишь? Хлебом и луком, а не супцом со шпротами! Давай выпьем за то, чтобы наша страна всегда оставалась такой же красивой и пьяняще-необъятной, как тогда... Ну чего ты берешь с меня пример? Шпротину возьми, макароны на вилку намотай, замполит тебя пьяного увидит, что будет дальше-сам знаешь... Едем дальше, хорошо нам. Водила, правда, то носом клюет, то бормочет чего-то непонятное. Напился, наверное, а еще за рулем. Вдруг он чего-то оживился и с дороги свернул на колхозное поле. "Так мы срежем, быстрей доедем, а то у нас водки мало осталось" Ты колхозное поле видел? Квадрат 7 на 7 километров, ни конца, ни края, если стоять посередине. Тачка скачет по полю как багги на песчаных холмах, мы головами крышу мнем, водила поет, вернее, орет "где бронепоезд не пройдет..." Все хорошо, но аккурат посреди поля была лужа, не очень большая, но нам хватило, поскольку водила, вцепившись в руль и с пьяным криком "Щас я ее форсирую!" въехал в нее. Многострадальная "пятерка" легла на брюхо, застряв в грязи всеми колесами. Леха, сидевший на переднем сидении и набулькавшийся больше всех, пробормотал, что машина сейчас начнет погружаться и стал вылезать из окна. При этом открылась дверь, он на ней прокатился, перегнувшись пополам и выпал в лужу. Леха встал, посмотрел на нас отчужденным взглядом и пошел по полю куда глаза глядят. Прошел метров эдак двадцать и уснул, упав как убитый, да при этом еще и обоссался. В общем, весь спектр удовольствия. Мы вылезли из машины и стали оценивать обстановку. Вот скажи, что делают нормальные люди, когда машина капитально застревает? Правильно, идут за трактором. А мы поступили иначе. Была выдвинута глубокомысленная версия, что если выкинуть лишний груз, машина выберется из лужи... Вылезли из машины и... правильно, давай пить то, что у нас осталось. Пили-пили-надоело, водила подергал машину-без толку, надо толкать. Микола, гарный хлопец, чтобы не испачкаться в сельской грязи, снял ботиночки, носочки, брючки и трусики и со словами " так женщин здесь все равно нету" гордо завязал рубашку у себя на папку узелком. Я пачкаться не планировал, но пришлось. Начали толкать, двое в капот двое в багажник, машина на передаче. Ты в машинах сечешь? Ну, понял, что у нас ничего не вышло? Правильно. Подумав, один из нас сел за руль, другой подкладывал доску из багажника под колеса, а двое толкали. Мне толкать пришлось, я несколько раз в грязь падал, измазался как свинья, при этом в форме. Хорошо еще, что куртка была на мне. Из какой, нафиг, кожи? Ты что, форму еще не получал? Из кожи молодого дермантина, из заменителя, в общем. Ладно, не вышло у нас нихера. А Леха обоссанный на поле так и лежал, к этому моменту очухался вроде. И тут местных осенило: надо за трактором идти. Леха проснулся, местных осенило-за это надо выпить. Только выпили-Юрка пошел за трактором, и с ним пошел Леха, только ... в другую сторону! Леха вообще там в первый раз оказался, но решил пойти трактор поискать, мы его самого потом искали. Погоди, об этом потом. Сидим, ждем, скучно. Допиваем последнее. Начало темнеть и холодать. В общем, пораскинь сам: измазались, застряли, ехать далеко, и, главное, скоро поезд домой. Мое состояние полудремы прервал звук тракторного мотора, это Юрка трактор пригнал и водки привез, а то " у вас тут, наверное, все уже кончилось!" Зацепили мы "пятеру", дернул ее трактор, водила ее из лужи вывел, сделал круг почета и с воплем "Все равно я тебя форсирую!" снова посадил ее в лужу. А трактор отъехал уже прилично. Мы с криками бежим за трактором, хорошо нас услышали. Снова зацепили, дернули, отговорили водилу делать круг почета и выпили за спасение. Так, тут водка еще есть, давай выпьем за то, чтобы спасение приходило вовремя. Так, глянь, сколько еды еще осталось, а то "мало-мало", приучайся пить, дальше еще больше будет! Едем мы, едем, как-то нам свободно. Раньше втроем на заднем ехали, а сейчас нас двое. Лёёёха! Правильно, его-то мы и забыли. Возвращаемся, приступаем к поискам. Местные, проявив максимум оперативного мастерства, на личных контактах с не менее местными жителями установили в какую сторону шел, пошатываясь, странного вида неизвестный мужчина. Поехав в указанном направлении мы увидели торчащие из канавы ноги. История на поле повторилась, он снова уснул, брякнулся в канаву и обоссался. Вытащили, разбудили, обтерли. Ну, за находку тост подняли. Водила опять пьет наравне со всеми. Дорога, пьяный водила, гаишники. Бедный младший сержант ДПС, мне стало его жаль, когда он подошел к машине и увидел в ней водилу, который не мог даже "Мяу" сказать, рядом с ним никакого пассажира Леху, почти такого же милиционера Юру, а на дороге стояло еще два персонажа: грязный, но при погонах младший лейтенант, то есть я, и, внимание, Микола. Точно в таком же виде, как и на поле: в очочках, с , почти белой рубашечке, пиджачке, сверкающий задницей в лучах заката и кисвой сотрудника милиции в ватных руках. Сержант офигел и нас отпустил, но вот старый капитан, стоящий на следующем посту, был другого мнения. "Кто из вас самый трезвый, тот и за рулем" В общем, к отделению машину привел Леха. Правда, он сам потом отрицал этот факт, но это неважно. Самое время выпить за взаимодействие подразделений милиции, чтобы мы всегда помогали друг другу по жизни... Выгрузились мы из машины за отделением, чтобы нас не видел никто, помыли Миколу из шланга и вытерли половой тряпкой, чтобы он мог одеться. В отделении выпили за конец приключения и пошли к поезду. Леха вконец расклеился, он не мог идти и к нему приставили милиционера. Кое-как он дотащил этого здоровущего борова до поезда, он завалился перед вагоном и проблевался. Нам было за него очень стыдно. Мы с Миколой затолкали его на верхнюю полку и купили у проводницы 3х литровую банку томатного сока. Веришь, что три литра можно выпить за 2 минуты? Можно, да еще как... Более того, мы с Миколой чуть-чуть не набили друг другу лицо за последний стакан и в результате оставили его Лехе. Утром мы представляли не менее живописную картину: опухший и пахнущий мочой Леха, помятый и небритый Микола, и по уши грязный и не менее небритый я. Когда мы шли с поезда, нам попался один из оперов, которого мы хорошо знали. Он был лицом азиатской национальности, но его узкие глаза стали круглее, чем у европейца, когда он нас увидел... Потом я подсчитал, сколько было выпито. Не много ни мало, 17 бутылок водки только на нас троих. Так что давай-ка выпьем за то, чтобы всегда моглось, когда действительно хочется!