НАЧАЛО.

Круглые даты сами по себе ничем не отличаются от квадратных, но всегда предлагают остановиться, посмотреть назад и сделать какие-нибудь глубокомысленные выводы. Тридцать лет назад на моём тяжёлом авианосном крейсере "Минск" взвился Военно-морской Флаг СССР, и произошло таинство рождения военного корабля. Вроде, всё как и вчера: гражданских на борту не меньше экипажа, непрекращающийся грохот всевозможных долбодробительных пневмоустройств, постоянно преследующий запах краски и растворителя, построения, поверки, планы и итоги соцсоревнования, - но это уже совершенно другой корабль. Наш... Мой...
На причале тысячи заводчан провожают своё детище. И нас...
Звуки оркестра заглушает величественный рёв плавно отходящего под буксирами крейсера. Совсем скоро Бугско-Днепровсколиманский канал и свой первый ход. Грудь распирает от гордости, и здесь наяву всеми клетками своего организма ощущаешь прописную истину: любая кругосветка начинается с первого шага...
Но то, что к этому первому шагу пришлось идти почти два года, и зачастую почему-то в обратную сторону, конечно, привносит горький привкус в праздничные размышления. Тем не менее прошедшее время позволяет великодушно относиться с несправедливостям судьбы, часто имеющим фамилию, имя, отчество, и к себе самому, наломавшему столько дров, которых с лихвой будет достаточно для всех грядущих служебных костров...

"Минск" начинался на Северном флоте. Каждый, кому довелось вписать своё имя в историю корабля, прошёл свой единственный и неповторимый путь к нему.
Призрак славного предшественника - тяжёлого авианосного крейсера "Киев" - незримо присутствовал как в предродовых схватках, так и при рождении и первых шагах экипажа.
Не забыть странное, неизведанное ранее ощущение, когда из-за острова Сального показалась нереальная громада надстройки первого отечественного авианосца, а небо Североморска с рёвом прочертила пара ЯКов.
В кают-компаниях Атлантической эскадры живо обсуждались достоинства и недостатки этого суперкорабля, обсасывались невероятные истории, регулярно поставляемые сарафанным радио. Что там было правдой, а что флотским фольклором, теперь уже не важно, но комплектование экипажа на волне этих "страшилок" шло непросто. К тому же пример "Киева" показывал, что строительство и сдача будут долгими, а упорно ходившие слухи о том, что после всех семейных, бытовых и финансовых неурядиц "очень повезёт, и дорога приведёт на Тихоокеаский флот", подталкивали мозг к простой, может, не очень мужественной мысли: пусть повезёт другому.
На флоте все знали, что командир крейсера "Мурманск" капитан 2 ранга Гокинаев уже назначен командиром второго авианосца, и к нему начали постепенно прибывать выпускники академии, Классов, офицеры и мичманы с ремонтирующихся в Мурманске, Николаеве, Кронштадте кораблей. Маховик создания экипажа неумолимо раскручивался, инквизиторские методы комплектования изобиловали всё новыми сатанинскими находками и выходками кадровых органов.
Приказ о назначении командира группы управления главного комплекса был подписан в день и час, когда он лежал на операционном столе по поводу аппендектомии, о чём больной, естественно, не подозревал. Меня, прослужившего на Севере меньше года после первой новостройки - большого противолодочного корабля - в конце мая 1976 года вызвали на собеседование в кадры эскадры - простите за каламбур. Совершенно непонятно, зачем я страстно излагал кадровику всё, что думаю о кадрах и о нём лично, если, как затем оказалось, приказ о моём назначении был подписан ещё два месяца назад в марте. Это было платой за лейтенантское фрондёрство, за недооценнённую автором песенную строчку: сбережёт идеологию пограничный наряд.
Авиационным техникам обещали, что, в отличие от флотских, не сходящих неделями на берег, на корабле они будут находиться только с восьми до семнадцати и ни цента больше. А первичные категории у всех будут майорскими.
Не могу забыть группу выпускников училищ 1976 года возле штабного домика эскадры, встречавших получившего назначение друга.
- Ну что, "Минск"?
- Пронесло! К Гокинаеву назначили - в/ч 69133.
Затем последовала череда событий, до сих пор не поддающихся здравому смыслу и логическому осмыслению:
- переезд нескольких сотен офицеров, мичманов и матросов в Николаев;
- героический бросок экипажа в Севастополь на борт "Киева";
- поспешное отступление на плавбазу "Виктор Котельников";
- паническое бегство обратно в Николаев;
- месяц неопределённости, разрешившийся приказанием на отъезд большей части офицеров и мичманов назад в Североморск.
А многие приехали в Николаев с семьями, сдав жильё, отправив нехитрые пожитки контейнером, распродав по дешёвке домашнюю утварь. И вдруг - обратная дорога. Зачем уезжаем, на сколько - военная тайна.
Одним из первых вопросов в Североморске был: как платить? "Полярка"-то обнулилась! Для её восстановления и получения первых денег после возвращения потребовалось три месяца. Вернувшись с жалкими остатками южного жалования, сотни полторы офицеров, мичманов и членов их семей хорошо просматриваемые из всех окон штаба Северного флота, на виду у всех политических и особых отделов более трёх месяцев перезанимали деньги у знакомых, и позабыв о флотской гордости, рассылали во все концы Союза письма и телеграммы с мольбами о помощи.
Кое-кто, прочтя эти строки в начале двадцать первого века, сплюнет через губу: "Па-а-думаешь, три месяца! Да недавно и по году..." Спорить и доказывать что-то - бесполезно и унизительно. Каждое время имеет свои цвет, запах, мелодию и многие другие детали, навечно застрявшие в мозгу. И только они, как опорные сигналы Шаталова, при необходимости способны ассоциативно вернуть нас к чувствам, которые мы испытывали при различных печалях и радостях. И только они, извлечённые таким способом, и будут правдой. А как относиться к этой правде - это уже дело каждого.
То было время расцвета застоя, отличительная особенность которого - уверенность в завтрашнем дне - для меня была сродни наличию гирокомпаса на корабле. Бросив даже мимолётный взгляд на картушку любого из его многочисленных репитеров, при любых неудачах и промахах можно было снова нащупать точку отсчёта и проложить из неё курс в сторону успеха.
И вот-те нате: гирокомпас вышел из меридиана! Это было чудовищной, нелепой - но правдой. И это могло произойти, теперь уже очевидно, когда угодно. Та обида двадцатипятилетнего офицера до сих пор со мной. И она не имеет никакого отношения к "...тяготам и лишениям...", ну, и уж никак не к деньгам. В душе окончательно оформилась внутренняя теория параллельных флотов. Я продолжил службу в своём виртуальном (хоть так тогда и не говорили) Флоте, где сам подбирал команду, с которой хотел бы служить, сам себе назначал командиров, сам давал оценки событиям и людям, принимал решения, не всегда согласующиеся с направляющими директивами. На этом Флоте я служу до сих пор. Уже вижу некоторые сожалеющие взгляды с чётко поставленным диагнозом: вяло текущая ш... Пользуясь правом экстерриториальности своего Флота - no comments!
Именно здесь я подвожу черту под своим началом "Минска". Оно имеет чёткую дату - ноябрь 1976 года.
На корабль привезли невероятное количество денег. Лейтенант Медведев добровольно бросился на амбразуру кассы, заменив дезертировавшего штатного финансиста, у которого "съехала крыша" от такого количества казначейских билетов. Раздача денег проходила в экстремальных условиях под вой и причитания обезумевшей толпы в чёрной униформе. В результате добрый Володя Медведев выдал лейтенанту (фамилию помню) пачку "четвертных" вместо пятирублёвок. Товарищ благородно "не заметил" подаренную ему дополнительную сумму в размере полугодового жалования и последовал на выход. И только через несколько минут на подсознании у квазифинансиста раздался сигнал тревоги, бросивший его без шинели и головного убора через морозно-снежную круговерть полярной ночи в погоню за негодяем, уже миновавшим к тому времени КПП. Восстановив справедливость в районе памятника Неизвестному Матросу, Володя получил новый сигнал от подсознания: в каюте без присмотра осталась сумма денег в размере лет десяти-двенадцати строгого режима с конфискацией...
Счастливое окончание этой грустной истории не могло не принести массу положительных эмоций: были осчастливлены кредиторы, дети вспомнили вкус шоколада, а мамы запах косметики, папы несказанно гордились вновь обретённой ролью кормильца семьи. Конечно, у одиноких военморов родилось огромное количество весёлых - и не очень - историй, большинство из которых начинались или заканчивались в- или после ресторанов "Океан" и "Чайка", добившихся значительного перевыполнения плана в этом месяце. Но к теме данного повествования это уже не имеет никакого отношения.
Начало кончилось!

Ну, что ж... попробую написать еще воспоминание из своей недолгой военной жизни. Возможно, кто-то меня вспомнит, кто-то поругает... но вот накатило.
Начал я свою службу молодым и амбициозным лейтенантом-тыловиком в 2000 году. Училище... особенное, единственное - ГСМщик я. Учился ни шатко ни валко, красный диплом не получил, но "с красным лицом" тоже не выпустился, однако голову на плечах имел.
Сразу поехал служить в Москву (ну что уж тут скрывать, была "группа поддержки", была) в доблестный Московский округ ВВС и ПВО аж целым начальником ГСМ отдельного автобата. Однако оказалось, что автобат этот всегда был на приблатненном положении... в плане материальных средств. Ну сами посудите: у меня на довольствии стояло порядка 15 отдельных частей (не подразделений а частей со своими номерами), а посему горючка лилась рекой (был даже 95-й бензин под 2 генеральские "Волги") - одной солярки в месяц жглось тонн под 50... но это все лирика.
Служба началась с... да, правильно - с конфликта. Ну как же - лИЙтИнант молодой, зЯленый, нихрена ничего не понимает... ан нет. Должность принимал как положено, несмотря на официальный акт ревизии (закончилась за 2 недели до моего представления командованию) и нашел кучу всего. Даже не мелких огрехов - серьезных недостач. С этого и началась моя военная жизнь... Каждую неделю подавал рапорт о приеме должности с перечислением всего "найденного". Сначала рапорт оставался у командира, но после того, как съездив в очередной раз в округ, получил втык от "высоких дядек" за "...неприем должности! Служить что ли не хочешь?!!" и привез один экземпляр "старого рапорта" высоким начальникам... рапорт стал рваться у меня на глазах. Упрямства у меня не занимать, поэтому занимался чистописанием каждую неделю. Через 3 месяца (крайний срок приема) перед Начальником службы ГСМ округа вопрос поставил ребром: "Или так - или увольняйте. А это безобразие я принимать не буду!" - на что тот поморщился и... сказал принимать. Руководил в то время человек мною уважаемый и поэтому "принимай" я принял как руководство к действию.
И понеслась служба...
"Через день - на ремень" - или старшим машины по базам за топливом (как говорил, горючки расходовалось много) или наряд - дежурным по автопарку. Хотя.. и тут возникли проблемы. Все прекрасно - ходил и не жужжал, пока дежурным по части не поставили прапорщика. И это ладно - но больно уж не сложились отношения у меня с этим прапорщиком, зам. нач. автослужбы и по совместительству нач. склада автозапчастей. Пришлось вспоминать Устав...
Ради уточнения: командиром "моего" автобата был полковник... бывший "двухгадючник". Ненавидящий и на дух не переваривающий военных, но носящий погоны и пользующийся привилегиями... С интересной фамилией - Богинский. В советские времена армия была хорошей перспективой - он и остался "стойко переносить тяготы и лишения". А если учесть то, что лизал он исступленно и всем, кому можно, то можно понять, почему он быстро вырос в званиях и остался на хлебном и спокойном месте - командиром "придворного" автобата... получив звание полковника на столь небольшой должности. Начальником автослужбы был майор (сначала капитан) - копия полковника, хотя и кадровый.
Признаться честно - да, я подворовывал. Был "начальником заправки и командиром бензовоза", но, не покривя душой, львиная часть "всего" шла на востановление того, что было принято только на бумаге. Хотя лейтенанту в Москве ой как непросто прожить в Москве этой самой на лейтенантскую зарплату, не наглел. Службу знал, дело делал, учет велся прекрасно - все что и было списано, было списано четко по Наставлениям и Руководствам.
Дальше... радужные перспективы. Организуется в округе контрольно-ревизионный отдел. Представление уходит туда, "одобрям-с" получено ("протекция" не говорила ни слова"), но проводится очередное сокращение. Автобат "под нож" - остается авторота. Часть расформировывается, надо подбивать учет, выводить красную линию и закрывать все, что можно, параллельно передавая дела по сути самому себе, поскольку "начальником заправки" остается мой же прапорщик, одновременно получая должность "начальника службы".
Дальше... дальше как в плохом детективе. Возвращаясь из округа с закрытыми уже книгами учета, "попадаю под раздачу" местной гопоте (надо сказать, часть стояла - да и сейчас стоит - в самой Москве не в самом лучшем районе), получаю по голове, сотрясение, все что было, забрали. Включая сумку с книгами учета. Хех... остался только телефон - он был не на поясе, а в кармане. Видимо, я на нем просто лежал... Пока очухался, пока сообщил, пока меня нашли и в больницу отвезли - прошло время. С утра рота первогодков (рота.. аж 15 человек) облазила весь район, но ничего не нашли. Книг нет. Что это такое - сами понимаете...
Если совсем честно, на складе был некоторый излишек... а как же без этого? Пока я лежал в госпитале, "батяна-комбат" решил сделать крайнего. Кого же? Зампотылу? Нет - с ним вместе они такие дела крутили... Начпрода-начвеща? Нет - у того слишком сильные знакомые. Начгэса? Да! Молодой, но слишком бОрзый, и не "прогибается под погоны". Решено - сделано. В это время я сбегаю из госпиталя - книги-то надо восстанавливать. Да, дурак - с сотрясением бы лежать и в ус не дуть... но подвело чувство "в службе все должно быть отлично". Отправляют старшим машины, в 10 вечера возвращаюсь голодный, уставший и с больной головой... меня ждет майор-ФСБшник. Знакомый (как потом оказалось) нашего полковника. Излишки... хуже чем недостача. И меня начали крутить. Ничего почти не соображая, под диктовку написал "признание" - лишь бы отпустили и дали таблетку от головы...
Утром вспомнил, что писал. Помчался по руководству службы - рассказывать что и как было, потому что загребали не только меня, а еще несколько людей с разных баз. Помогло лишь то, что была на руках справка о сотрясении (в этом случае все, даже подписанное, является недействительным) - дурак, что возьмешь.
А дальше? А дальше все просто. Еще год был ревизором. Делал честно. Команду "фас" не выполнял (или выполнял не так, как хотели) - людей не давил... Через год с должности "попросили" - кому нужен цепной пес, который не хочет загрызать того, на кого укажет хозяин?
Приглашали преподавателем на военную кафедру в Губкина - документы ушли... Но это был перевод из округа в округ. Кадры "потеряли" весь комплект и в конце концов предложили "или... или подводим под сокращение". Согласился. С тех пор вот уже 6 лет я на "вольных хлебах", но ностальгия, бывает, пробивает.
Если бы выкинуть из армии всех тех, кто искусственно создает "тяготы и лишения воинской жизни" и заставляет их стойко переносить... Но это, кажется, невозможно. Судя по моему "штабному опыту", честных и порядочных людей там, в штабах, практически не осталось. 3/4 "грязная пена", которая, к сожалению, не выносится течением, а сама рвется вверх. И прорывается...
А автобат со своим полковником... расформировали. Полковник даже почти без потерь выкрутился из заваренной им грязной истории. А для более полной характеристики можно добавить, что в части стояло два 2-х этажных военных дома, построенных пленными немцами, с полными подвалами воды, гнилыми полами, грибком на стенах и астмой и аллергией у детей офицеров. Офицеры стояли на очереди на получение квартир. Получили квартиры командир и ЗНШ - худющий-худющий старый майор. Дома сняли с учета... и выяснилось, что никто из них по документам штаба округа в очереди не числится. Не было из батальона никаких данных. И в архиве батальона данных нет. И некоторая часть архива была утеряна при передаче в штаб округа - не привез командир, сказал, что потеряно... Дай вам Бог, ребята, стойкости все это пережить... Вам, ждавшим...
Может, кто-то вспомнит улыбчивого насмешника-лейтенанта. Может, кто-то вспомнит старлея-ревизора, не испортившего ему жизнь...
Извините что пишу сюда, вам. Больше нЕкому. Родственники меня и так понимают, а знакомым и, тем более, друзьям глубоко наплевать.
Здесь я уже давно, писал шутливую историю в раздел авиации о "первом и последнем прыжке", постоянно читаю истории и отзывы. И вижу тут людей, которым не все равно....