Пятый тост

(продолжение)

Конфуз

На площадке Б. экипаж восьмёрки ожидал пассажиров, каких-то начальников мотострелкового полка, прибывших с инспекцией в отдалённое подразделение. Правда, у старлея Л. было подозрение, что эта инспекция, не что иное, как застольные посиделки. Но это мало кого волновало. Была задача с утра доставить группу офицеров, доставили, сейчас вот прилетели забрать обратно. «Инспекция» затягивалась, похоже, догадка старлея Л. верна.
Привычный к ожиданиям, экипаж восьмого с комфортом расположился в тени своей машины, к ним подошёл и экипаж двадцать четвёртого, то есть старлей Л. и капитан А. А как ещё скоротать время, как не за разговорами? Но беседа не клеилась, трудно найти общую тему тем, кому осталось месяц до замены и тем, кто месяц всего прослужил. Вдобавок было невыносимо жарко, даже не верилось, что там далеко за «кривым озером», в гарнизоне, откуда приехал старлей, уже снег, морозы.
Изредка, экипаж восьмёрки, обменивался фразами о замене, чеках, афошках, бакшише. Все это было для старлея ещё таким непонятным, вернее, преждевременным, получку здесь он ещё не получал. Потому он молча сидел в тени, сожалея лишь о том, что не догадался захватить с собой книгу. Его командир, капитан А., сидел в салоне восьмёрки на откидном сидении около проёма двери и откровенно клевал носом. Вчера он до половины ночи гонял в бильярд и сейчас его почти разморило на жаре.
Так прошло минут сорок. Старлей Л. замечтался и не заметил, как к ним подошли. Это был кто-то из местного начальства.
- Командир, сколько попутчиков взять можешь? - спросил он командира восьмёрки.
- А кого везти? - ответил тот вопросом на вопрос.
- Местных активистов.
У командира испортилось настроение. Ему не понравилась эта новость, опять бараньим жиром салон провоняют.
Здесь следует отметить, что существовала практика при неполной загрузке вертолёта перевозить афганцев, повышать тем самым лояльность местного населения. Но здесь была своя специфика.
- Двух человек могу взять, - хмуро ответил командир вертолёта, хотя в вертолёте было не менее десяти свободных мест.
Вот в этом и состояла специфика подобных перевозок. Когда неопытный командир вертолёта называл реальное число свободных мест, к примеру, десять, то через некоторое время он обалдело наблюдал, как к его вертолёту шло действительно десять мужчин, но при этом каждый вёл с собой две, а то и четыре жены, вдобавок ещё и с детьми, багажом. Тут и ми шестому не поднять. Объяснить афганцам, что вертолёту без разницы, мужчина, или женщина, невозможно. Они твердо убеждены, что женщина не человек и нагрузить вертолёт не может.
- Да один всего будет, - сказал начальник и заторопился в сторону КПП. Через некоторое время он подкатил на уазике. Привёз пассажиров. На этот раз у афганца было всего только две жены и никаких детей с багажом. Даже странно.
Оставив женщин перед вертолётом, мужчины укатили в расположение части, ну и фиг с ними, внимание старлея привлекли эти две особы застывшие, как по команде смирно.
- Да, вот это дрессировка, - завистливо подумал старлей Л., - наши бабы мужиков своих скорее так поставят.
- Жаль, в парандже, - он продолжал рассматривать афганских женщин, - хотя, вроде, фигуристые.
Но не только старлеево внимание привлекли афганки.
- А я бы сейчас с ними пошёл бы, - с какой-то голодной тоской в голосе нарушил молчание правак с восьмёрки.
- Да ты что, обалдел? - ответил ему командир.
- А что, отмочить в керосине, попарить в бане, - поддержал правака борттехник.
- Ну, у вас бортачей, керосин - универсальное средство, - пробормотал оказавшийся в меньшинстве командир.
Тем не менее, общая тема для разговора появилась. Даже клевавший носом капитан А. оживился и с интересом наблюдал за происходящим.
- А восточные женщины темпераментные, - внёс свой вклад в разговор старлей Л.
- Откуда ты знаешь? - скептически спросил капитан А.
- Я не знаю? - старлея Л. задели за живое, он даже привстал.
Далее последовал довольно длинный монолог старлея, привести который здесь нет возможности, поскольку он на десять процентов состоял из традиций воспитания женщин Востока, а в остальном, пардон, техники половых отношений.
Честно говоря, старлей не был уж таким профессионалом, и большая часть его рассказа была почерпнута из самиздатовской перепечатки Кама Сутры, которую старлею удалось достать с немалым трудом. Но это уже детали, главное то, что остальные слушали старлея, раскрыв рты. Даже, как показалось старлею Л., афганские женщины. Хотя, откуда им знать русский язык?
Наконец, старлей выговорился и удовлетворённо замолчал. Как он утёр всем нос! Воцарилась пауза, все осмысливали услышанное.
- Командир, а можно в вертолёт зайти? А то жарко на солнце, - эта фраза была произнесена на русском языке без всякого акцента, приятным женским голосом.
Сомнений никаких не было, это сказала одна из афганских женщин, вот, она даже сделала шаг вперёд.
- Конечно, - только и смог сказать командир восьмёрки.
Подхватив свои не по-афгански лёгкие сумки, женщины весело засеменили в вертолёт, не обращая внимания на те изваяния, в которые превратились пилоты. Спустя секунду, оттуда выскочил красный как рак капитан А.
Едва оказавшись в вертолёте, обе женщины буквально сорвали с себя паранджу. Под ними оказались две совсем молоденькие брюнетки. Макияж, выгодно подчёркивал красоту каждой. Вопреки опасениям пилотов, кабина наполнилась ароматом духов.
- Хоть здесь это покрывало снять, - сказала одна из красавиц, запихивая паранджу в сумку.
- Да, а где наш самый смелый? - стрельнула глазами вторая, - он так красиво рассказывал. Пусть идёт к нам.
Ага, сейчас, старлея Л. уже не было и рядом с восьмёркой. У него внезапно появилось срочное дело в кабине своего двадцать четвёртого.
А через минуту поступила команда на вылет.
Спустя полчаса, восьмёрка выгружала своих пассажиров на перроне аэродрома Ф., прямо к трапу красавца як сорок, а двадцать четвёртый, не останавливаясь, порулил на свою стоянку.
Когда взлетал самолёт, старлей Л. только задумчиво посмотрел ему вслед.

(продолжение следует)

НЕШТАТНАЯ ВАХТА.

18 февраля 1978 года.
На "Минске" впервые поднят Военно-Морской Флаг, и под грохот оркестров тысячи людей провожают заказ 102, выходящий из на ходовые и государственные испытания. Куча буксиров отводит крейсер от стенки Большого ковша завода и начинает медленно вести по Бугско-Днепровскому лиманскому каналу в Чёрное море.
Ширина углублённого фарватера - около ста метров при длине крейсера - 274. Плещущиеся, вроде как бескрайние воды лимана пытаются обмануть осуществляющего проводку капитана завода Николая Александровича Деркача, бывшего китобоя. Он, как и военные, присутствующие в ходовой с правом совещательного голоса, понимает, что приличный порыв ветра в гигантский парус настройки поставит такр на вечную стоянку здесь и сейчас. Под килём иногда 1-1,5 метра. Невозможно представить более трудные метео- и гидронавигационные условия. Я, вахтенный офицер, как сейчас вижу, как Николай Александрович полулежит на флагманском кресле, застеленном военно-морским тулупом, и тихим голосом отдаёт редкие команды на руль, машины и буксиры. Никакой беготни с крыла на крыло ходового, никакого повышения голоса, а уж тем паче мата, повторной подачи или отмены команд. И пронзает мысль, что стоять рядом с Софи Лорен или брать у неё автограф - херня эдакая!
Обстановка на ходовом напряжённая по причине сложности проводимой операции. Количество лишних людей превышает любые нормы приличия. Заводчане по привычке решают на ходовом свои производственные проблемы, пытаются даже регулировать приборы, используемые в настоящее время в целях обеспечения навигации. Особенно шустрые успевают подавать команды по трансляции без ведома вахтенного офицера. Эти команды, озвучиваемые, как на железнодорожном вокзале, по два раза, особенно ощутимо бьют по самолюбию офицеров, знакомым с "Командными словами". Всем понятно, что этот бардак через несколько суток сам собой прекратится, всё притрётся, и система управления переходного периода заработает в оптимальном режиме.
Однако эмоции берут верх, и хочется, чтобы эти содом и гоморра закончились немедленно - раз и навсегда. Командир отдаёт приказание выставить у входа в ходовую рубку нештатный вахтенный офицерский пост, которому предстоит отфильтровывать посторонних людей, пытающихся продолжать управлять своими участками работ только с главного командного пункта.
Я уже не помню, кому принадлежала гениальная идея доверить этот архиважный пост офицерам медицинской службы. Лейтенанты со змеем на красном просвете замучились объяснять огромному количеству разъярённых людей, что они лишние в ходовой рубке. Злые дяди, не стесняясь в выражениях, доказывали, что лишние в ходовой как раз те, которые их - самых главных - сейчас туда не пускают.
Разрешилась эта ситуация, как и положено, фарсом. Однажды отдыхавший в каюте Председатель Государственной комиссии по приёмке крейсера контр-адмирал Левашов не смог вынести очередного надругательства над военно-морскими традициями. Его наповал сразила команда, прозвучавшая по боевой трансляции:
- Малярша Сiроштан! Шо вы делаете? Вы вже в течение получаса отсутствуете в назначенном месте, ёнть! Устим Акимыч волнуются!
Суровый и желчный адмирал нервно набирает номер 510 на телефонном аппарате и потрясает линию нескончаемой речью с выражениями, не вполне соответствующими его статусу. Нескончаемая речь закончилась вопросом:
- ... ! ... ! Кто стоит вахтенным офицером на этом ... ! ...долбанном авианосце!!! ... !
С трудом удерживающий в дрожащих руках раскалённую телефонную трубку рассыльный ответил на этот вопрос в силу своего матросского понимания системы управления крейсером:
- Вахтенным офицером стоит лейтенант медицинской службы Песьяков, та-а-щ!
- Тогда всё понятно!... Спасибо!.. Какие тогда ещё могут быть вопросы?!!! ... !!! ...мать!!!

Приятные армейские моменты. Приятно вспомнить, еще приятней рассказать.
Есть еще в нашие армии что-то такое, из-за чего периодически появляется чувство ностальгии и жуткой тоски по былому...

Заканчивал я УВВТУ им. Б.Хмельницкого (Ульяновское Высшее Военно-Техническое Училище - ГСМ). Другими словами - училище "масёл, бензина и ворюг". ))

Ока

Представьте картину: курс... 150 человек. 146, если быть точным. Выходные, ответственный курсовой офицер - позавчерашний курсант... и 146 великовозрастных оболтусов - нас, курсантов 3-го (почти уже 4-го) курса. Надо сказать, что 4 и 5 курсы жили в общежитии на территории училища (комнаты на 6-8 человек, одна радость - кровати одноярусные и есть куда ТВ поставить) а все остальные (1-2-3 курсы) жили в казармах.
Весна. Сонное царство. Хочется любви, ласки, поспать и выгуляться. Хотя поспать - это, наверное, всепоглощающее чувство.
Вечер... окна открыты, с улицы приятно несет запахи свежести, листвы и... перекличку уже построившихся на прогулку первокурсников.
Курсач наш старается проявить жесткость и требовательность, тренирует командный голос и красивые позы, но народ крайне медленно выходит на улицу - как же, еще 2 года назад в увольнении вместе горячительное употребляли... Дежурный по училищу - рас3,14дяй, полковник с кафедры Технических Средств, помдеж - вечно сонный капитан "химик" - представитель кафедры Ракетного топлива и горючего. Прогулка, в принципе, совсем не обязательна. Дежурному все равно, а помдеж пытается не уснуть)) Но курсовой старается...
Эх.. как не хочется выходить! Но придется.
Хм... под окнами стоит новенькая "Ока". Подарок жены на день свадьбы. Курсовому нашему. Расслабился он, расслабился.. кто ж технику-то без присмотра оставляет? Тем более, перед входом-то... Обленился совсем - лень ему было 150 метров от стоянки пешком идти. Ну да ладно.
Сколько там "Ока" весит? 800 кЭгЭ.. так.. берем 8 оболтусов, "по 100 на рыло" - все сходится.
Желающие нашлись быстро. Под одобрительные вопли через 5 минут "Ока" была плотно поставлена между 2-мя березками (одна спереди - другая сзади). Обрадованные зрелищем курсанты с каменными лицами стояли в плотном строю и ждали продолжения банкета.
Надо отдать должное курсовому - он хоть и увидел результат безобразий, но вида не подал. Не зверствовал, не драл глотку и не пытался кого-то найти... Он просто спокойно провел прогулку/поверку. Через 5 минут после отбоя мы достали его машину и поставили на место - таких людей надо уважать. Больше эти шалости не повторялись.

Графин

Вот и выпуск. Как оно приятно пройтись по улицам Ульяновска, с оркестром, на каждом перекрестке "Счет! И-и-и-РАЗ!" - и вверх летят монеты... серебряный дождь. И непонятно, кто больше рад - или мы, в конце-концов выпускающиеся из альма-матер, или жители города.
Уже заказано кафе, уже расставлены закуски. Пока мужья (надо сказать, очень много ребят к выпуску обзавелись благоверными) получают подъемные/зарплату/проездные (т.е стоят в длиннющей очереди к финансистам) жены суетятся и пытаются облагородить помещение.
Наконец, все получено. Как на крыльях мчимся - праздник.
Не знаю, кто придумал такую традицию, но "синие ромбики" надо обмыть. Берется графин (почти кувшин) с широким горлом, насыпаются значки, заливаются водкой.. и по кругу. ЗамКомВзвода - последний.
Надо сказать, что ЗКВ наш был парень крепкий, плотный, 90+ кг веса без капли жира.. но непьющий. Вот совершенно. 200 грамм ему хватало, чтобы "потерять берег". Вот... и сговорились с ребятами - каждый по чуть-чуть отпивает, ему остатки, а "остатков" этих ой-ой-ой... Как же - допить обязан! Графин прозрачный, сколько остается - видно. ЗКВ сидит слева от меня, напротив его жена - милая девушка, всегда "подкармливавшая" нас (через мужа) домашними пирожками. И вдруг ловлю ее взгляд... она смотрит на кувшин, в котором много больше половины. Понимает, к чему все идет... волнуется все больше... и мне становится стыдно. Стыдно за нас, оболтусов, стыдно за откровенную "подставу", которая испортит им праздник.
Когда подходит моя очередь, я уже решился. Не отрываясь, тяну эту уже теплую водку... которая, кажется, никогда не кончится. На дне остается немного - скорее, мокрые значки.
После застолья они мне сказали просто "спасибо" - но от души, с чувством. И, что самое странное, голова наутро почти не болела, хотя и сам я вино-водочную продукцию не уважаю. ))

Преферанс

Вот она, родная часть. Два дома "немецко-пленной" постройки, трое нас, уже "спевшихся" но еще не спившихся раздолбаев: начпрод, начмед, начгэс.
Собираемся у нашего начпрода - Бори Агапитова - на его квартире. А что? Из нас троих "женатик" только начмед - в Питере больно красивые девушки, вот и приехал он с женой... но все равно раздолбай. Квартиру Бори все зовут "блатхатой". Эх.. что только там не происходило )))
Очередная радость - 4 дня выходных. 2 праздника, потом суббота и еще воскресенье).
Занятие нашлось сразу: преферанс. Это такая затягивающая вещь... как в кино: лампа в абажуре, клубы дыма, на столе пиво, водка, карты. Как обычно, к нам присоединяется четвертый - Андрюша Михеев, ротный. Играли всегда по 10 копеек ставка - в окрестных магазинах никогда не было "меди", а у Бори по углам стояли мешки мелочи. Под пиво хорошо.. время летит быстро. Пишет все "наш доктор", этот "хитрый змей, что выпить не дурак" - практически постоянно выигрывает)).
Два дня пролетает незаметно. Меняются "четвертые", но наша троица самозабвенно стучит картами, берет взятки и "пишет в гору". Наконец, приходит мысль: "все есть, но что-то не хватает"... в нашей холостяцкой жизни. О, женщины - вы зло. И когда вы есть, и когда вас нет. Но когда их нет - зло как-то злее, что ли... ))
Как "самый местный" и самый резвый, вызываюсь найти. Такси - не наш профиль. Дорого хотят! Ищется машина (у Андрюши взяли 7-ку), ищется водитель (нашли сверхсрочника, синего после 2-х дней как море, но еще не опохмелявшегося) и отправляется делегация в лице меня и водителя-сверхсрочника. На 2-м светофоре я не выдерживаю насилия над машиной и выгоняю его из-за руля: он всю жизнь на КамАЗе, и по причине своей "синести" и привычки пытается ехать "по камазовской коробке". Еду сам. Намотав 2 круга по Садовому, начинаю понимать, что сейчас день, время обеда - а поэтому никаких женщин мы не найдем... едем обратно. В части нас встречают совершенно трезвые: доктор, хозяин машины и Боря. Мдя.. поехали. Документов на машину нет - не взяли, своих документов нет - на столе забыл, номера - Воронежские, мы все - с нежным лиловым оттенком и выхлопом таким, что комары дохнут в радиусе 2-х метров... и еще суббота, день - народ после праздников рванул в центр - огромные пробки и толкучка.
2 вопроса: машину не побили, вас не забирали? - и все идут отсыпаться.
Вот так я научился водить в Москве)))

Баня

Это воспоминание уже из ревизорского периода.
Отправили меня с напарником в Мурманскую область, проверять "небольшую ЗРБр" - зенитно-ракетную бригаду. Вдвоем, потому что зима, начальнику отдела влом, а у нас есть машина... ибо на поезде по точкам не покатаешься, а развозить нас особо никто не будет.
Едем. Зима, красота... кругом леса, дорога почищена только в самой середине и по краям бурты снега в 2 метра высотой со следами разной дикой живности. Кстати, проезжал там весной - дорога на насыпи метра 1,5.. вот сколько снега-то насыпало!
Добрались до места, попроверяли что где есть, поехали на самую дальнюю точку - в полузаброшенный поселок. Все в норме - то есть в пределах разумного. Плохого нет, но мелкие недостатки имеются.. без этого никак.
И вот - баня. Русская, бревенчатая. Парились "местным способом" - полуоборачивают простыней влажной и свободным отрезком "надувают" и "прижимают". Ощущения, скажу я вам... Я выдержал один заход. Мой товарищ, любитель этого дела (парниша кило под сотню - спортсмен, блин) выдержал 3 захода, после чего с криком "Эх, хорошо!" выскочил из бани и головой кинулся в сугроб.
Крик хозяина: "Нет, ст...!!!" его не догнал. Бум! "Бля..." Затаскивали мы эту тушку втроем, потом отпаивали квасом и отливали водой.
Этот сугроб был снежным только сверху.. а внизу голый лед - была оттепель, снег подтаял и замерз, а потом сверху немного свежим присыпало.
"Глазки в кучку" сохранялись еще полтора дня, а шишку можно было увидеть издалека еще неделю... но ревизия прошла отлично)))