Пельмени по-походному

Случилось это в Чечне. Наш блок-пост управления роты обустроился уже по-полному. Стараниями л/с и под чутким присмотром командира роты на блок-посту был отрыт полномасштабный взводный опорный пункт с ходами сообщений, тройными перекрытиями, огневыми точками, средствами борьбы с танками и даже собственной зенитной точкой в виде пулемета НСВ на поворотном станке. Из украшательств наличествовали: кухня (ПАК-200 зарытый в землю по самую крышу)(ПАК - походная автомобильная кухня, КБ), столовая-беседка, плац с флагштоком (для красоты оттрассированый по периметру артиллерийскими гильзами), баня с каменкой и микро-бассейном из РДВ-5000 (РДВ - резервуар для воды на 5 т. - КБ). Венцом творения было сооружение в центре опорного пункта, соединенное с круговой траншеей семью радиальными ходами, крыша сооружения была выполнена из трехнакатного бревенчатого перекрытия, а само творения хищно смотрело на все стороны света узкими глазками бойниц. По всем видам командный пункт. Вот и в стенах ниши обшитые деревом для боеукладки, столик откидной есть... только дырка в деревянном полу смущает! Правильно!!! Это был туалет. На него проверяющие возили командиров подразделений показывать, как надо оборудовать блок-пост. В целом только ствол НСВ, флагшток и башни БМП торчащие над выжженной землей подножия Терского хребта, выдавали в этом кусочке земли военный объект. Вся остальная жизнь проходила под землей.
Вы спросите, зачем столько труда было вбито в этот кусочек каменистого грунта? Да любой командир вам ответит. Чтобы было чем заняться. Иначе начинаются всякие вытачивания букв на дембельский альбом из гильз НСВ со срабатыванием пули МДЗ и отрыванием пальцев на руках. Как говорил один из наших замполитов: «Если бездельничающий солдат найдет отвертку, он запрется в укромном уголке, открутит винт на жопе, а голова отвалится».
Поэтому, когда в один из длинных жарких дней на утреннем построении л/с для подъема флага командир понял, что в голову ему ничего не идет, он объявил выходной день и помывку. Состав нахмурился. Было в этом что-то угрожающее. Счастья много не бывает, это вам любой солдат скажет. А когда на лице командира появилась хитрющая лыба, все поняли, какими мудрыми они стали за эти полгода. Перед строем было объявлено, что сегодня всем блоком будем готовить пельмени.
Тут командир проявил недюжую мудрость. Во-первых, корова пытавшаяся почесать голову об МОНку (МОН - осколочная мина направленного действия, КБ), долго в погребе не пролежит. Во-вторых, будет ликвидирован небольшой запас муки, являющейся страшным дефицитом в Чечне и поэтому легко меняющимся на огромные количества спиртного. Ну и опять же л/с при деле.
И дело «закипело». Для начала закипели мозги повара. Казах Тлегенов был в принципе не плохим поваром, но в ресторане, где он работал до армии. Тут же все по-другому. Мясорубки нет, специй нет (кроме листа лаврового). Проблему с мясорубкой решил командир с зампотехом. Двадцать штук заточенных до бритвенной остроты половинок полотен по металлу и дело пошло. Мясо просто решили в фарш порубить. Дальше проще. Отрядили весь народ на сбор дикого чеснока. Нет, это не черемша. Лист жесткий как у нормального чеснока, а вместо головки небольшое белое с красным мягкое утолщение. И очень тонкий. Но мы и не торопились. За делом народ увлекся, пошли воспоминания о доме, разговоры. Потом была лепка. Вот тут и показал народ, кто чего стоит. У кого маленькие «жениховские», а у кого чуть ли не манты. Даже те, кто никогда в жизни не лепил пельменей, и то приложили максимум усилий. В протопленной заранее баньке народ начал мыться небольшими партиями. В это время Тлегенов уже начинал колдовать на кухне. Помытые и уставшие все расселись за столом. Только бойцы как-то и не заметили, что это был уже не обед, а очень поздний ужин. День прошел как-то незаметно, никто даже есть в обед не попросил, а часовые, меняясь с постов, с удовольствием убегали на сбор чеснока или лепку.
И вот все за столом, ну кроме как всегда часовых. Единственное, что всех гложет, это отсутствие! Но и тут командир на высоте. Всему л/с (26 человек) выдана фляжка коньячного спирта. И не напиться, но под пельмени никто и не откажется. Опять же доза сонная.
Сейчас, вспоминая те пельмени, мне до сих пор кажется, что ничего вкуснее я не ел. Хотя вы сами понимаете, из одной старой коровы и пучков дикого чеснока, нормального фарша самодельными ножами не сделаешь. Но было это, слава Богу, давно уже. А тогда и трава была зеленее...
Последняя красная полоска темнела над кавказскими горами. На место дневной жаре приходила долгожданная прохлада ночи. Закончились все проверки, выставления караулов, назначения дежурных огневых средств и доклады с других блок-постов. Командир засыпал с улыбкой счастливого человека. Назавтра голову ломать было не надо. Любимому составу было чем себя занять. Почти половина людей уходила на сопровождение нитки каравана в Аргун. Остальные должны были выполнять задачу роты на Терском. «Безделье» закончилось, начиналась работа...


Мореход, 05/07/2008 Омск

КОНЕЦ «ИМПЕРАТОРА ТАЙГИ»

«Тук-тук-тук... Тук-тук... Тук-тук-тук...»
Деликатно постукивают. В дверь? Ага, в дверь. Встать, что ли, открыть? Да ну...
«Бух! Бух! Бух!»
О, а это уже, похоже, ногами стучат.
«Бух! Бух! Бух-бух-бух!»
- Женька, гад, открывай! Я знаю, что ты дома!
Блин. Знакомый голос. Этот - точно, знает. Похоже, действительно пора вставать и отпирать дверь. А то ведь он не угомонится.

- Юрьич, сука! Ты еще живой?
- Саныч, падло, а ты уже готовый?
- Ни хера еще не готовый! С тобой готовиться буду!
- К чему?
- Если я отвечу, ты сядешь!
- Га-га-га!
- Хи-хи-хи!

Хохот после каждой фразы - это обязательно. Бывший опер Комитета Государственной Безопасности Саныч - мой друг. А я - его друг. И подружились мы не за бутылкой. А как мы подружились - сейчас и расскажу. Уже, наверное, можно...

Было это в 1989-м, кажись, году. Я тогда трудился заведующим отделом в одной из многочисленных районных газет на Тюменском Севере. Обычное рабочее утро, как говорится, не предвещало, но... Голос сверхнаглой редакционной секретарши, с которой я, честно говоря, не всегда мог справиться, блистал ангельской кротостью:
- Тут... к вам тут... пришли, в общем...
- Да ладно, я сам представлюсь, чё, не мужики, чё ли?
Деликатно оттерев секретаршу локтем, ко мне в кабинет то ли ворвался, то ли просочился здоровенный мужик с широченной белозубой улыбкой на лице.
- Здоров, коллега! Я из центральной прессы...
Он протянул к моему лицу удостоверение, в котором я прочел...
- Ага-ага, газетка известная, и авторитетная - аж по самое не могу! Ну чё, чайком побалуешь, коллега? - балагурил гость.
- Побалую, только ты не «чёкай» больше, если под журналиста косишь, да еще и перед секретаршей расшифровался.
- Ути-пути... Какие мы слова-то знаем - то «косишь», а то «расшифровался», надо же... Чё, «Огонька» начитался?
- Про милицию много писал, вот и нахватался, так что нечего «Огоньком» попрекать, - сухо ответил я.
- Читал я, про кого и про что ты писал. Кстати, к нам в Афган из того «Огонька» корреспондент приезжал, так он, между прочим, «чёкал».
- Да ну? К вам... к ВАМ в Афгане корреспондентов пускали?
- Ну, не совсем к нам... Ладно, замнем для ясности. Статью «Император тайги» ты писал? Про дядю Пашу? С фотографией?
- Да.
С год тому назад я действительно написал неплохой, по тогдашним меркам, очерк об одном из лучших в наших краях охотнике-промысловике. Материалом даже заинтересовалась одна из центральных газет, но потом как-то «не срослось»... Я не узнавал, по какой причине - некогда было.
- Ну, на, погляди на своего «императора». В молодости.
Незваный гость выложил на покрывающее мой письменный стол стекло три фотографии. Одна - как у нас говорят, портретная. Молодое лицо с улыбкой во все зубы. Вот только фашистская фуражка и мундир с медалями всякую возможную симпатию отбивали напрочь. А улыбка напоминала оскал бродячей собаки - был в ней тот самый затаенный страх, намертво спаянный с наигранной, выставляемой напоказ наглостью.
На втором фотоснимке - тот же человек в половину роста. Со снайперской винтовкой в руках.
Персонаж третьего снимка стрелял из пистолета в затылок человеку, стоящему на коленях со связанными за спиной руками.
- Это - дядя Паша?!
- Он.
- Но не похож же совершенно.
- Мало ли кто на кого похож или не похож... Совершенно... Фотки - из его фашистского личного дела. Штаффельман СС. Обер-солдат по вермахтовским чинам.
- Ефрейтор, что ли?
- Нет, ефрейтор - это, вроде, роттенфюрер СС. Да не один ли хрен? Фашисты предателей чинами не шибко-то баловали, особенно эсэсовскими. А насчет того, он, или не он, так ознакомьтесь, товарищ свидетель, с заключением соответствующей экспертизы.
- Чего ж вы... Год же с лишним, как очерк вышел... Да я б его сам, суку...
- Что ж, это можно. Даешь соответствующую подписку, проходишь инструктаж, получаешь оружие... Рука-то не дрогнет?
- Не волнуйся. Не дрогнет.
- А вот этого не надо, товарищ. Все будет по закону. Органам оказать содействие готов?
- Да пошел ты... Шутник херов!
- Понял. Пошел.
- Чего надо-то?
- Надо мне - только мне! - войти в дом к этому дяде Паше. Остальное - мое дело.

Я постучал в дверь заимки. После двух стопок водки, выпитых мной по наущению Саныча, бронежилет, который он на меня напялил, почти не тяготил. Я постучал еще раз.
- Кто там?
- Да пресса, дядя Паша, кто ж еще-то! Вот, мимо проезжали, куропаток по дороге нашмаляли... Как у вас насчет самогоночки-то? Под дичь-то, а?
Дверь приоткрылась. Я улыбнулся, и, протягивая руку хозяину, пробормотал:
- Вы уж простите за беспокойство, это вами из центральной газеты заинтересовались...
Саныч, лыбясь от уха до уха, щелкнул вспышкой фотокамеры, и тут же, одним неуловимым движением оттерев меня в сторону, быстро шагнул вперед на дядю Пашу, громко бормоча себе под нос:
- Нам бы портретный снимочек, ага...

Дядя Паша вдруг отшатнулся от Саныча - резко, всем телом... И протянул куда-то правую руку...
Саныч ударил один раз.
Как-то все очень быстро произошло.
И, кажется, совсем беззвучно.
Я вообще ничего не понял.

Потом на хозяина заимки надели наручники. Здесь же, за длинным столом, сколоченным из струганных досок, приехавший вместе с нами следователь начал первый допрос. Я, впрочем, на нем не присутствовал. Обыск, понятые - все это тоже прошло мимо.

Мы с Санычем вышли во двор и закурили. Он вдруг посмотрел на меня как-то беззащитно...
- Слышь, ты прости меня ... Я тебе не говорил, чтобы ты не боялся... И не волновался... У него ведь кличка среди своих была - «Меткач». Ну, от слова «меткий». Снайпер он. Из всех видов стрелкового. У него на совести столько... А в доме, только с твоих слов - три ствола. Я очень... опасался... что он успеет хоть один схватить. Не, я бы успел тебя прикрыть, если что. Да и броник, опять же... Но все равно - опасался.
- За кого опасался-то?
- За тебя. Мне-то в Афгане хватило. Как из госпиталя выписали, бабка моя сказала, что в меня больше хрен попадут, до ста доживу.
- Ну и живи на здоровье...
- Слышь, у меня тут есть...
- У меня тоже есть...
- Снежком зажуем? Говорят, он тут экологически чистый.
- Ага. Если с Новой Земли ничего не принесло.
- Га-га-га!
- Хи-хи-хи!

Зажевали снежком... Ох, и зажевали. В машину Саныч меня грузил бережно, я бы даже сказал - трепетно...

К сожалению, «дядю Пашу» не расстреляли. Очень надеюсь, что он сдох на зоне. Хотя вполне может быть, что этот фашистский ублюдок, благодаря «гуманизации законодательства», доживает свои последние денечки где-нибудь на свободе. Ему ведь в 1945-м было только 24 года.
Да и хрен с ним.

Жаль, что Саныч...
«При проведении спецоперации».
Ошиблась его бабушка. Попали в него все-таки. Правда, не до конца, но левую руку Санычу, как он сам деликатно выражается, «удалили». Сейчас, несмотря на увечье, подполковник госбезопасности в отставке, кавалер медали «За боевые заслуги», Ордена Красной Звезды и Ордена Мужества Саныч лихо рулит собственным охранным агентством - небольшим, но очень уважаемым во всех соответствующих кругах.
Есть у него кое-какие деловые интересы в наших краях, вот и навещает меня иногда. Внезапно. Собственно, с одного из таких визитов я и начал свой рассказ.

P.S. Ну, и для порядку. Как водится, все факты - вымышлены, все имена - придуманы, все рассказанное - фантазия автора, и не более того.

(с) Сапёр, 2008 г.

Середина 80-х, Вильнюсское ВКУРЭ ПВО.
Пятый курсантский батальон размещался в старом 3-х этажном дворце (бывшей вилле князя Сапеги), не помню какого века. На первом этаже наша славная 13-я рота. По замыслу скульптора - офигенные двери на входе, лестница метров 15-20, холл, и потом вход в помещения роты. Тумбочка дневального располагается, естественно, у входа в роту, а так как расстояние до входных дверей большое и к тому же на ночь слабоосвещенное, плюс западло ночью на тумбочке дневальному стоять, когда рядом сушилка, в роте периодически залет за залетом. Т.к. особо резвые дежурные капитаны, майоры, п/п-ки по-тихому пробиралиль в двери, и пользуясь темнотой, надевали наряд по самые помидоры... перебрали массу способов (включая применение РЭС - училище не абы какое, а радиоэлектроники), но ни один не подходил ввиду громоздкости и т.д.

Кто придумал, не помню...

В расположении роты в 10 метрах от входа стояла перекладина...
А вот и сам рецепт: берется лопата с пожарного щита, к ней привязывается один конец лески, лопата перекидывается через перекладину, а второй конец лески зажимается между входными дверьми... слава богу, они закрывались довольно плотно, и конструкция висит в состоянии покоя, пока какой-нить резак не откроет входные двери... затем лопата падает на кафельный пол, и остается только быстро повесить лопату на щит...

Больше залетов не было...