О ПОЛЬЗЕ СТРОЕВЫХ ЗАНЯТИЙ

Медленно падающие снежинки, пролетая мимо ламп причальных фонарей, на мгновение становятся ослепительно белыми. Сам причал, еще час назад выскобленный до бетона, снова укрыт слоем пушистого снега. Когда на него наступаешь, он поскрипывает.
Скрип-скрип-скрип...
Мое отделение шагает к началу причала.
Скрип-скрип-скрип-скрип...
Это навстречу топают газотурбинисты.
Скрип-скрип-скрип...
- Отделение!.. - командую я. - Кру-у-гом!
На причале проходят строевые занятия. Командир БЧ-5 старший лейтенант Б. назначил их неожиданно. Вместо запланированных на вторую половину дня «работ на заведованиях»...
Нервничая, старлей Б. начинал говорить высоким, срывающимся на визг голосом. «Бычком» он был назначен, отслужив всего год после училища. То ли «шапка Мономаха» была слишком рано нахлобучена на него чьей-то дружеской рукой, то ли личный состав боевой части оказался «не тот», но нормально Б. почти не разговаривал. Когда моряки между собой упоминали «базарную бабу», все знали, о ком идет речь.
Объявив о строевых занятиях и услышав в ответ гул «Так работать же надо на технике», Б. с ходу заговорил в визгливом тоне:
- Вы сюда не работать пришли, а служить! Не забывайте, что здесь не завод, а воинская часть. Будет делать всё, что положено уставом! А то слишком разболтались. Пора вас всех привести в чувство ...
И словно гвоздем по стеклу:
- Командирам групп и старшинам команд, начать строевые занятия!
Нахохлившись, Б. минут пять наблюдал кипение жизни на причале. Трюмные и мотористы отрабатывали «подход к начальнику». Мы, электрики, по команде нашего мичмана поворачивались на месте. Газотурбинисты (под визг Б. «Выше ногу! Тверже шаг!») зашагали вдоль корабля. Когда они, сделав несколько ходок, остановились для «строевых занятий на месте», старлея на причале не было. Прошло еще несколько минут, и из старших остались одни командиры отделений.
Впрочем, никто не тешил себя иллюзий, что теперь мы остались без присмотра и до конца занятий можно устроить затяжной перекур. Из каюты «бычка» как раз просматривалась та часть причала, где матросы и старшины «приходили в чувство» посредством строевых экзерсисов. Поэтому те командиры отделений, которые хотели пару минут сачкануть, под предлогом «отработки строевого шага» выводили своих бойцов из зоны видимости. Пройдя вдоль корабля, отделение останавливалось возле носовых швартовых и какое-то время бездельничало. Потом пускались в обратный путь.
Одна беда - больно скучное занятие шагать туда-сюда. Чтобы внести хоть какое-то разнообразие, при очередном сближении с газотурбинистами командую: «Смирно! Равнение налево!» Бросаю ладонь к шапке и «ем глазами» командира «чумазых» старшину 1 статьи Ваську Алешина. Он, глядя на меня, крутит пальцем у виска.
«Ах, так!», - завожусь я.
- Отделение! Кру-у-гом!
Скрип-скрип-скрип-скрип...
При новой встрече выкрикиваю:
- Общее презрение газотрубинистам!
Мои электрики, не сбившись с шага, дружно отвечают:
- У-у-у, суки!
Забористый мат Алешина (будущего выпускника МГУ и кандидата исторических наук) летит мне в спину...
Спустя годы, вспоминая эту сцену, недоумеваю: зачем ни с того, ни с сего обидел «чумазых». Уж у кого как, а у них служба одна из самых тяжелых на корабле.
Да и сами строевые занятия - дело, надо признать, святое. Для кого-то чуть ли не единственная возможность ощутить свою значимость.
Скажем, моряк, не блещущий умом и не шибко владеющий специальностью, но волею судьбы получивший вместе с двумя «соплями» на погончики толику власти. Вчера он на твоих глазах глубокомысленно пялился в схему контроллера, собираясь сходу указать на поломку. Не получилось, но сразу нашелся: «Ладно, сам разберешься и доложишь». Зато сегодня он орел! По десять раз гоняет с «подходом-отходом» или звонко командует: «Тверже ногу! Ряз, ряз, ряз-два-три!..» И видно невооруженным глазом, как он сам себе нравится.
А молодому офицеру, без году неделя на корабле, или «бычку», берущему исключительно горлом. Как ему еще привести в чувство «вконец оборзевших годков»? А заодно и остальной личный состав, который почему-то не очень спешит выказывать ему знаки уважения. Очень просто: выведи на причал и погоняй часа два. А будут ворчать, что они, мол, не «сапоги», чтобы шагистикой заниматься, пообещай завтра продолжить. И гонять не два часа, а три. Если, конечно, не будет выхода в море.
Да что там группа или боевая часть! Всем экипажем построились по «большому сбору» на причале и: «Шагом марш!», «Песню запевай!»

Нам нужны такие корабли на море,
Чтоб они могли с любой волной поспорить...

«Ага, щаз! Так поспорим, так поспорим!.. Преобразователь успокоителя качки уже месяц, как сгорел. А «на верх», судя по всему, докладывать не стали. Никто не хочет из-за того, что «техника не в строю», сидеть без берега. Все равно через три месяца вставать на ремонт.
Зато на последнем выходе «в моря» со штабом бригады замечательный анекдот вышел. Волна была балла четыре. Из кают-компании позвонили: включите же успокоитель качки, а то невозможно пообедать по-человечески. Вот и пришлось нам вручную замыкать конечные выключатели, чтобы на мостике засветились табло: «Рули УК выпущены», «УК включен». В ответ новый звонок: «Спасибо! Стало гораздо лучше».
Вам еще рассказать о состоянии техники? О том, как из пяти автоматических систем управления дизель-генераторами в строю только одна?.. И как вместо автоматики нагрузка передается посредством матросской смекалки? О сгоревшем дизеле, который два года возили мертвым грузом, но по бумагам он исправно нарабатывал моточасы? Об отключенных датчиках системы размагничивания корабля?
Как-нибудь в другой раз. К тому же не моего ума это дело. От меня всего-то требуется - чеканить шаг и орать во все горло бодрую песнью...»

И тогда вода нам как земля,
И тогда нам экипаж семья.
И тогда любой из нас не против -
Хоть всю жизнь служить в военном флоте.

Правда, встречаются и другие офицеры. К строевым занятиям прохладно относятся. Шуточки отпускают: «Какая работа Ленина посвящена строевой подготовке? «Шаг вперед, два шага назад»». Подчиненные у них больше техникой занимаются, чем причал топчут.
Слава Богу, довелось и с такими послужить! Капитан-лейтенант Дорогой - командовал боевой частью с еще «новостроечным» составом экипажа. Кто знает, что это такое, оценит по-настоящему. Не припомню, чтобы он кого-нибудь громогласно распекал. Но и, не повышая голоса, мог любого поставить на место.
С капитаном-лейтенантом Шихотаровым прошло почти два года. Не «бычок» - бык по своей внутренней силе. Он прекрасно осознавал, что любой его матрос и самый распрекрасный старшина ежеминутно, как подвигу, готовы к «залету». Однако в первую очередь оценивал подчиненного по тому, как тот относился к овладению специальностью, как содержит заведование. И не ради каких-то поблажек доводилось мне спать по четыре часа в сутки, чтобы побыстрее ввести в строй какую-нибудь систему. Просто Командир приказал-попросил, не ставя по стойке смирно, не крича «Шагом марш устранять неисправность!»

Скрип-скрип-скрип...
Снежинки продолжают медленно падать на причал. Ни малейшего дуновения ветерка. Легкий морозец бодрит, а не пронизывает, как бывало, заставляя всей душой стремиться в тепло боевых постов. Гуляем себе на свежем воздухе вместо того, чтобы дышать запахом солярки.
«Да хер с ней, с работой на заведовании, - лениво скользят мысли. - Скоро объявят приборку, потом ужин. Как говорится, день прошел...»
Эх, зря я тогда крикнул «Общее презрение!»... газотурбинистам.

ДТП на танке

Лето, жара, бурятская степь. По степи катаются танки, за ними издалека наблюдают вороны и пастух... У танкистов наступили тактические учения, и они выполняют разного рода маневры на своей технике. Уже прошла неделя «пешим по-танковому», это когда экипажи бродят кучками по тем маршрутам, где им предстоит потом проехать на танках. Увлекательное занятие, ведь им для связи нужны и рации 63 года выпуска (или просто образца этого года, хрен их знает, но весят по 25-35 кг, ибо батарейки) и вещмешки, и еще много чего, и они в день наматывали пешим по 20-30 км. Но не будем о грустном, ведь сейчас у них есть танки и они жгут на них, уже прятались в складках местности, уже делали противоракетные маневры, преодолевали всякую хрень типа мелких болот(в большое не полезешь на нем, да и где его взять-то в Бурятии, кто там был, спросит, где мы даже и мелкие-то взяли). И вот теперь они отрабатывают движение в колонне, поедут, пыля как стадо, остановятся, сдадут задом, вперед и т.д. И вот происходит ДТП! Механик одно танка проспал момент остановки, ибо пыль очень плотная, и приходит в жопу переднему. Как я охуел, когда мирно себе спал и тут ТАК ТРЕСНУЛО! Я прилетел головой в прицел и опять что-то отломал от него. Кроя матом, мы с командиром вылезли из башни и пронаблюдали картину простую, что на вид все целое, и непонятно что же было. После того, как раскатили в стороны технику (не стали ждать гибддонов...) выяснили повреждения: поцарапана краска в двух местах у одного на жопе и несколько надрывов (прорвало зубцами траков) на крыльях у нашего. Всех делов-то.

Мы обсудили что было бы с камазом или с жигой, поржали и думали, что на этом история закончилась... Так вот, она на этом только началась. Механ, который проспал момент, звался Поздей, из-за фамилии Поздеев, был ничем не привлекательный и незаметный мелкий чувак. Никто его всерьёз не воспринимал, шутили над ним и глумились иногда. Но тут комбат круто изменил его судьбу, просто сказал: «Теперь, Поздей, привезешь новые крылышки, старые снимешь и поменяешь». Казалось бы, ну и что тут такого? Поздей съездил на КАМАЗе куда показали, снял за полдня крылья с другого, привез их в парк, бросил около своего танка и сказал комбату, что к вечеру будет готово...

И вот тут начинается жесть! При ударе длинные стержни, которые держали крылья, стали не стержнями прямыми, которые можно выбить, а красивыми такими зигзагами. Растянуло и погнуло всяко их. Поздей взял кувалду и зубило (это ж армия и болгарку солдатам не положено, да и не было ее, кажись, в части, я не видел) и стал рубить. Тут прояснилось, что производители танка использовали для изготовления этой запредельно важной детали очч хорошую сталь! До ужина получилось рубануть только одно колено из 20 на одном крыле, при этом зубило стало похоже на красивый цветок, укоротилось на треть и затупилось совсем... Кувалда слетала много раз при этом. На следующий день с утра Поздей был уже в парке и стал орудовать далее... Прошла неделя, Поздей стал зваться дятел, изломал кувалды, что у нас были, приварил ручку покрепче к самой большой, извел наши зубила в хлам и шкулял у всех, причем говорил, что ему там немного рубануть, и он вернет! Ему уже не верили, ибо под танком валялось много красивых цветочков из зубил и кувалд... Поздей мог на перекурах теперь внятно всем и каждому разъяснить, как надо бить кувалдой, как правильно нужно рубить зубилом, ругал хреновую сталь на кувалдах и зубилах... И человек начал постепенно приобретать новое гордое лицо... Рукопожатие его стало очень крепким, взгляд осмысленным и твердым, речь прямой и понятной.

Прошел месяц... Наш танковый бат не любил весь полк, говорить все стали в ритм ударов мега-Поздея, попрятали все свои инструменты и внимательно следили за перемещениями нашего дятла, ибо он попиздил уже все что плохо лежало и хотя бы отдаленно напоминало кувалду или зубило. Такой ремонт своими руками не снился ни одному механику на гражданке... Когда Поздей вырубил первый стержень, крыло упало на землю и он всплакнул, когда через полтора месяца после первых ударов упало второе, страшный рык услышали даже те кто был за казармами, а это почти километр от парка! Он схватил крыло и кинул его об танк так, что оно погнулось еще немного... Для сравнения, перед этим крылья, на замену привезенные, он еле скинул с камаза, а грузили их туда трое. В общем, закончилась эпопея, все еще долго привыкали к тому, что нет мерного стука и грохота на всю часть, и к тому, что Поздею теперь было не скажи лишнего и обидного ничего... Он мог вломить серьезно! Окреп и возмужал, а ведь говорил, что сбежит или повесится в начале эпопеи. Вот так из мелкого и задроченного Поздея он стал уважаемым чуваком, благодаря комбату доброму и своей сонности... Конечно, теперь если кому надо было лом нарезать мелко, или вбить что-либо большое во что-то твердое, шли к нему и изумлялись, с какой нечеловческой силой он бил кувалдой...

http://udaff.com/creo/90924.html
Я немного подредактировал. Перевел с "олбанского", убрал лишние маты... Надеюсь, автор меня простит.

История, о которой пойдёт речь ниже, произошла в красивейшем городе Торгау (ГДР), где дислоцировалась 82 отдельная Бригада особого назначения (для любопытных - сайты www.torgau.aihs.net/index.html, www.gsvg.ru/index.html ) и по последствиям для мирового сообщества стала той последней каплей, которая подточила камень, из-за которого вся постройка социалистической системы начала рушиться. Судите сами...
Бригада дислоцировалась в старинных немецких казармах, построенных для кавалерийского полка в начале ХХ века, и, по моему глубокому убеждению, ничего более совершенного, продуманного и красивого инженерная мысль, даже на современном этапе, не создавала. По крайней мере, я никогда больше ничего подобного ни в Германии, ни в Союзе не встречал (про современные казармы и говорить не хочу) да и вряд ли увижу. На территории этого архитектурного шедевра кайзеровской Германии возвышались два (или три, не помню точно) огромных дерева, посаженных, видимо, современниками постройки, имеющих широченные кроны и придававших неповторимый колорит всему ансамблю зданий. Росли они примерно в центре территории бригады - между штабом, столовой и автопарком. Всё бы ничего, но была маленькая неприятность: эти деревья облюбовала с давних времён громадная стая ворон (возможно, это были души немецких воинов, погибших на полях сражений) и последствия их ночёвки каждое утро удалялось личным составом при уборке территории. Количество птиц, прилетавших на ночлег, достигало нескольких сотен, и отходы их жизнедеятельности, попадавшие на брусчатку, выглядели неэстетично. Мало того, под деревьями вообще лучше было не стоять, а передвижение под ними осуществлять бегом или быстрым шагом, во избежание попадания дерьма на обмундирование, ибо вид обосраного начальника не внушает уважение подчинённым. Возможно, всё продолжалось бы так и дальше, но поступило известие, что в бригаду прибудут высокие чины из Москвы, и необходимо подготовиться. Сразу встал вопрос: не обделают ли генеральские мундиры пернатые постояльцы, ибо в противном случае последствия непредсказуемы. По крайней мере, я за двадцать шесть лет службы, ни одного обосраного генерала не встречал (а мне приходилось воочию видеть не только Министра обороны СССР, но и его коллегу из ФРГ, правда, гражданского, не говоря уж о тех, кто рангом ниже). Командир бригады В.К. моментально принял решение изгнать пернатых (честно говоря, они всех достали своим дерьмом), для чего одному из заместителей было отдано распоряжение подготовить по этому вопросу предложения. Из-за отсутствия в штате соединения орнитолога (и боевого сокола соответственно), было принято решение обратиться к армейскому опыту и начать подготовку к широкомасштабной операции (к сожалению, опыт общения с пернатыми журналиста В.Пескова учтён не был, а посылать официальный запрос в Академию наук не позволял статус бригады и отсутствие времени). Замысел предстоящего сражения выглядел следующим: ночью, когда все птицы будут спать, внезапно устроить им свето-шумовую атаку, с целью вызвать шок и навсегда отбить у них охоту прилетать на ночлег. Уверяю вас, что план хоть и не оригинальный, но 99% военнослужащих с ним согласятся, так как очень любят всё живое. Замысел был утверждён, и личный состав приступил к подготовке предстоящего сражения, нисколько не сомневаясь в его исходе. Для его реализации были выделены несколько прожекторов, тревожный ревун, несколько магазинов с холостыми патронами, пару взрывпакетов и ещё какая-то мелочь из инженерных боеприпасов. В назначенное время всё это было сосредоточено под деревьями и привлечённый личный состав замер в ожидании на исходных позициях. По условному сигналу прогремели взрывпакеты, ударили светом прожектора, завыл ревун, раздались автоматные очереди и, если бы кто-то из неподготовленных гражданских людей оказался рядом - он вряд ли бы успел добежать до туалета. Реакция птиц была такой же. То ли сработал защитный рефлекс, то ли это продуманные действия пернатых хищников, но такого количества дерьма, пролившегося на головы участников баталии, никто никогда в жизни не увидит (по крайней мере, в ночных условиях). Что началось потом, тоже трудно описать обычными словами. Поднявшаяся стая ворон, никуда не улетая, продолжала обсерать участников сражения, пока те позорно не бежали с поля боя. Как рассказывали очевидцы, на помощь атакующим прибыло подкрепление из ближайших окрестностей, но я не склонен этому верить, так как в ночном небе трудно определить численную группировку противника без специальных технических средств. Через некоторое время полёты прекратились, и вороны, как ни в чём не бывало, разместились на своих местах. С нашей стороны тоже решительных мер не принималось, так как вид обосраных с ног до головы сослуживцев полностью деморализовал как командование, так и рядовой состав. Такого поражения Советская Армия ещё не знала. Учитывая произошедшее, было принято решение прекратить боевые действия и дожидаться утра в укрытиях. Представшая утром картина была не для слабонервных - всё в говне, и встал вопрос, как из него выбираться. Понемногу, при помощи шлангов стали отмывать брусчатку, бордюры и всё то, что пострадало от ночной бомбёжки, при этом с опаской поглядывая вверх. После таких результатов говорить о продолжении операции не имело смысла (первоначальный вариант предусматривал несколько ночных атак до полной победы). Вороны же, почувствовав свое превосходство в воздухе, как будто специально стали охотиться за военнослужащими, постоянно сбрасывая своё дерьмо на зазевавшихся. Конечно, так долго продолжаться не могло, и поэтому было принято радикальное решение - спилить старинные деревья, что и было в последствии исполнено. И поголовье пернатых покинуло территорию бригады, неся смертельную обиду на всех людей в советской военной форме. Думаю, что ещё много военнослужащих поплатилось чистотой своего обмундирования за такое насилие над живой природой.
Но этим всё не ограничилось. Командование бригады жесточайшим образом (вплоть до откомандирования в Советский Союз) запретило кому-либо приоткрывать занавес тайны, так как просочившаяся информация могла нанести непоправимый ущерб прекрасной репутации бригады. Само словосочетание «обосраная», добавленное ко всем регалиям бригады, напрочь перечеркнуло бы все многолетние заслуги её коллектива - такие вещи в армии приклеиваются намертво. Конечно, со временем, в управление (бригада была наша) дошла информация о состоявшейся битве, но дальше это не пошло в знак корпоративной солидарности и по этическим соображениям (нам ещё суицидов не хватало). Возможно я первый, кто нарушил подписку о неразглашении военной тайны, но, учитывая срок давности, надеюсь на амнистию.
Последствия же для всего мира были ещё ужаснее. Так как бригада находилась под постоянным контролем разведорганов НАТО, произошедшее событие, зафиксированное агентурой противника, никак не могло укладываться в рамки обычных мероприятий соединения (на момент сражения оно находилось на боевом дежурстве в обычном режиме, без усиления, что лишь усилило подозрения). Аналитики альянса, видимо классифицировав это событие как испытание новейшего сверхсекретного биостратегического оружия, способного изменить природу всей Европы (а возможно и всего мира) срочно доложили по команде о всех возможных сценариях грядущих катастроф. Попавшая информация в ЦРУ немедленно легла на стол к папаше Бушу вместе с предложениями обратится к конгрессу США о дополнительном финансировании подобных разработок и противодействию возникшей угрозе. Конгресс, согласившийся с выводами, дал добро и деньги пошли, что, естественно, не могло пройти незамеченным для разведывательных органов Советского Союза. Принятие контрмер потребовали от нашей страны героических усилий и, видимо, выделенные средства внесли окончательный дисбаланс в бюджет государства, после чего (все это помнят) начались перебои в снабжении населения товарами первой необходимости. Дальнейшие последствия нетрудно предугадать: возникшие трудности погубили Советский Союз, а с ним и весь социалистический лагерь. И когда деятели вроде Горбачёва или Шеварнадзе рассказывают о том, что они разрушили коммунистическую империю (бонапарты хреновы), я хочу спросить: стояли ли они в той битве, чтобы присваивать чужие лавры подлинных авторов трагедии, изменившей весь мир? В конце-концов, где следы того дерьма, доставшегося нашим солдатам, мужественно выполняющим приказы командиров...
Думаю что Швейк с моим выводами был бы полностью согласен.
С.М.
P.S. Никоим образом не пытаюсь бросить даже маленькую тень на героическую Советскую Армию и моих товарищей по 82 бригаде. Наоборот, искренне считаю, что в восьмидесятые годы армия была в расцвете, а то, что творится сейчас - жалкое её подобие. Бригада была не только лучшей в Союзе, но и самым высокоинтеллектуальным соединением ЗГВ и это подтвердят специалисты (натовские точно). По крайней мере, половина всех заявок на предполагаемые изобретения, отправленные на рассмотрение из группы, принадлежало офицерам бригады. По некоторым приходили положительные решения...

Уставные взаимоотношения

Два раза в месяц, чтобы не было скучно, курсантов военно-морского училища N*** заставляли перекрашивать здание штаба. В натуральную величину.
Всю трехэтажную постройку, изнутри и снаружи.
В начале и в конце каждого месяца повторялась эта ритуальная пляска в респираторах, когда половина участников выносила на улицу столы, стулья и сейфы, а вторая половина с муравьиным видом лазила туда-обратно и переводила гамму из нежно-розовой в нежно-зеленую и наоборот.
Командованию это не надоедало никогда, а приезжих проверяющих такая оптическая иллюзия даже забавляла. Был штаб розовый - и нате, уже зеленый, вот здорово! А не выпить ли "адмиральского чайку" за это дело?
И пили.

Кстати, перед штабом стояла статуя. Когда-то (дела давно минувших дней) она изображала гордого военмора в бескозырке, бушлате нараспашку и клешах. Военмор был с автоматом и рвался в бой. Но после того, как статую бесчисленное количество раз обновили, щедро обливая серебряной краской (это делалось к каждому празднику), военмора узнать стало уже нельзя.
Больше всего это напоминало скульптуру: "Снеговик, уставший после Нового Года". Краску пытались отбить, но только превратили автомат в пистолет с прикладом.
К чему это я?
Да к тому, что, несмотря на многочисленные прискорбные последствия, энтузиастов в Вооруженных Силах хватает.
Вот, например, старшина первой статьи Россомахин.
В то время, как штаб красили, он на заднем дворе поспорил на бутылку дефицитного виски, что поднимет "Волгу" начальника училища. Правда, не всю, а за задний бампер.
Виски выставили на поребрик, и эпопея началась.
Правда, она тут же и закончилась. Россомахин "Волгу" поднял. В самом деле, чего там поднимать-то? Он крякнул, напрягся и оторвал ее заднюю часть от земли примерно до коленей.
Через две секунды, в торжествующей тишине, оторвался бампер, за который наш герой тянул. "Волга", хрюкнув, упала на рессоры. Что-то заскрежетало, и машина окончательно села вниз. Самая незадача была в том, что из штаба в этот момент как раз вышел товарищ Разумовский, который собирался на "Волге" отправиться по своим неведомым делам. Увидев машину, присевшую, как перед низким стартом, капитан-лейтенант тоже присел и стал очень внимательно ее разглядывать.
Присутствовавшие потихоньку испарялись, пока не остался только один Россомахин, виновато и задумчиво вертевший в руках бампер.
- И кто это сделал? - в полной тишине спросил Разумовский. - Какая писька вялая это сумела оторвать? Чьи седые яйца мне за это целовать взасос? А? РАС-СА-МАХИН! СУКА!
Да, у начальника училища было очень давнее и близкое знакомство со старшиной, поэтому он продолжал рыть землю копытом.
- ГА-А-НДОН МЕЛКОДЫРЧАТЫЙ! В жопу, в жопу себе этот бампер запихни и там зафиксируй на болт! Стоишь тут... тополь с Плющихи! Отрастил себе члены все... все члены, кроме головы! Старшина! Ну ладно, вот они - ты на них посмотри! Дети скрюченных блядей от хромого папы! Им что хуй, что палец - тут же понеслись, радостно чавкая, как к мамкиной сиське! Но от тебя! Такого! Не ожидал! Свежеёбаный тиранозавр! Ты этот бампер мне на сопли свои приделай... или на слюни! Развесил тут слюни бахромой на бутылку!
Россомахин сопел и клонил могучую шею. Он чувствовал себя виноватым, а поэтому не отвечал. Хотя мог.
Разумовский, который стоял перед ним на цыпочках и махал руками, издалека был очень похож на оперного певца. Потом он отобрал бутылку виски и ушел.
Старшина первой статьи вызвал к себе двух курсантов. Из тех, что с выпускного курса. Он передал им бампер и лаконично сказал:
- Приделать. Вон туда. В полчаса. И свободны до двенадцати ноль-ноль завтрашнего дня. Выполнять.
Обалдевшие от неслыханной щедрости старшины, курсанты постарались.
Бампер был приварен намертво, так что теперь "Волгу" можно было поднимать за него хоть башенным краном. С рессорами вышло хуже, но Разумовский все равно уехал по делам - тихим ходом, ласково глядя в окно на Россомахина и улыбаясь чему-то своему.

Тому, впрочем, было уже не до машины.
Оставшись без виски, он экзаменовал дикого курсанта-тунгуса Федорова, пойманного вместо покраски штаба на турнике. Допрашивал с пристрастием по Уставу караульной службы.
Еле начавшись, тут же все и закончилось.
- Ну? "Часовым называется..."? - навис над Федоровым старшина, словно циклоп над Одиссеем. У тунгуса не было овец, чтоб среди них спрятаться, поэтому приходилось отвечать. Но отвечать он не мог.
- Часовым... называется...
- Ну?
- Часовым...
Через десять минут Россомахин был доведен тунгусом до каления, как Тунгусский метеорит.
- Федоров, ё-ё-ё-ёпт! Ну... выхухоль! Мамонт трелевочный! Иди! Иди вон туда, где "газик" стоит, заберись в кабину и обними ручной тормоз! Понял? Обними и поцелуй... в головку прямо! Это твой папа потому что! Стоять! Па-на-ра-жа-ли! Идиотов! Часовым, Федоров, называется вооруженный караульный, выполняющий боевую задачу по охране и обороне порученного ему поста! Вооруженный! Мозгами вооруженный, а не только хваталками, под метровый хуй заточенными! Ты понял, или тебя прокомпостировать?! Если трудиться головой не можем, будем трудиться всеми руками и остальной жопой!
Старшина поступил просто и гениально.
Трудотерапия всегда была его коньком. От всех болезней.
Он нашел китайскую пластиковую метлу и с хрустом отломил от нее рабочую часть. Потом насадил ее на здоровенный лом, весом килограммов пятнадцать, и торжественно вручил Федорову.
- На! Это праздник, который всегда с тобой. Аллею видишь? Мети ее до самой караулки, пока чистой не будет. Блатная работенка, это не на турнике крутиться. Потом придешь и доложишь, кто такой часовой и почему это тебя потрясло до глубины души, ясно? Кру-хом!

И Федоров мел.
Долго шевеля про себя губами.
Наверно, вспоминал про часового.
А товарищ Россомахин в тот вечер все-таки нажрался и крутил на турнике подъемы с переворотом, пока не зашатались столбы, залитые в бетон почти до центра Земли.

© Шарапов Вадим
Цельнотянуто с www.voffka.com