Камрады
(лучше считайте байкой)

Три года назад к нам по обмену опытом, т.е. поесть и попить на халяву, приехали полицейские из Испании в количестве 8 человек. Кстати сказать, в наше Управление из многих стран приезжали обмениваться опытом. После встречи их в аэропорту в нашей конторе был организован их прием с шампанским, проведена локальная пресс-конференция и оглашен план их недельной стажировки. Следует отметить, что 5 «новобранцев», практически свободно владели русским языком. Вероятно, прошли специальную подготовку для борьбы с русской мафией. Для троих потребовался переводчик.
За мной и моим напарником Дмитрием были закреплены три мачо, служащие у себя на родине детективами, по-нашему - операми. Серьезные и гордые. К нашей великой радости они здорово говорили по-русски. За день до их прилета наше большое руководство, проводя с нами инструктаж, сказало:
- Сделать все в лучшем виде! Показать лучшие места в нашем городе. Лучшие, а не злачные! Закон не нарушать!!! С гражданами задержанными и заявителями обращаться ласково. Про мат забыть. Самим не пить и иностранных коллег не спаивать. Через неделю они должны убыть в Испанию под большим впечатлением от России.
И вот после знакомства с нашими тремя «стажерами» мы прошли в наш кабинет, который им сразу напомнил комнату пыток времен инквизиции. На стене на самодельном стенде висели резиновая палка, наручники, веревка, плоскогубцы и электрошокер. Над всем этим великолепием огромным готическим шрифтом было начертано «Наше терпение небезгранично». Мы с коллегой поняли, что влипли, т.к. вчера впопыхах забыли снять это наглядное пособие по приказу нашего начальника.
- Что это? - одновременно поинтересовались гордые испанские полицейские, внимательно рассматривавшие сие произведение искусства, игнорируя плакаты с полуобнаженными моделями из «Максима».
- Ну... это доска психологической обработки человека, напротив которой мы сажаем на стул подозреваемого, включаем классическую музыку и оставляем его наедине с самим собой, чтобы он подумал о совершенном им преступлении, встал на путь истинный и покаялся во всех своих грехах.
- А что означает фраза «Наше терпение небезгранично»? - спросил самый старший по званию.
«Бл@я, как меня этот всезнайка зае#ал», - подумал я, и улыбнувшись, ответил:
- Просто когда кончается наше терпение, понимая, что преступник не в полной мере раскаялся, мы выключаем музыку. Используем научный подход по методу доктора... э-э-э... Кашпировского.
- Но это же пытка?
- Что вы, господа, разве лишение прослушивания произведений Шопена, Баха, Моцарта может быть пыткой? Но без музыки у многих начинается переосмысление своих взглядов на жизнь. У нас демократия. Закон чтим. Вину правонарушителя доказываем новейшими научными методами.
- И вообще, уважаемые коллеги, - взяв под руки детективов, отводя от стенда, произнес я, - Не пора ли вам проехаться с нами по нашей территории? Так сказать, воочию увидеть нашу работу.
- Да, да! - загалдели гости, - Нам очень интересно.
Еще вчера мы с Димой заранее договорились с коллегой и несколькими нашими доверенными лицами из числа контингента, добровольно помогающего родной милиции, организовать для нас пару концертов. Репетиции длились до 11 часов ночи.
- Итак, господа офицеры, - сев в машину обратился Дима к испанцам, - Сейчас едем на дело, то есть на задержание особо опасного преступника-психопата, убившего 3-х человек и сбежавшего из психиатрической больницы.
- А где силовой эскорт? - спросил самый молодой по возрасту стажер.
- Не поняли?
- Ну, у нас для этого есть специальные полицейские, которые выполняют наиболее опасные задачи.
- А, ОМОН! - догадался Дима и гордо шепотом пояснил: - У нас тоже есть. Но их мы используем при задержании только вооруженных групп численностью более 5 человек.
Испанцы переглянулись, пожали плечами, но ничего не произнесли. Старший что-то записал в свой блокнот.
Итак. Спектакль N 1.
Приехали. Заходим в подъезд, подходим в квартире. Звоним в дверь. Я с коллегой рядом с дверью, стажеры чуть ниже, на лестничной площадке.
- Чё надо? - из-за двери раздался жуткий бас.
- Уважаемый господин Петров, - спокойным голосом начал я свою речь, - Мы из милиции и хотели бы с вами поговорить.
- Маза фака! (от авт. отрепетировали: русский мат испанцы бы не поняли, испанской бранью не владеем, а американский знают даже эскимосы) - раздалось из квартиры, - Уходите.
- Господин Петров, понимаете, мы просто хотим спокойно с вами побеседовать и угостить кофе в баре напротив дома.
В комнате раздались выстрелы (от авт. вчера нашему актеру мы арендовали на время спектакля газовый пистолет с холостыми патронами). Испанцы вздрогнули и спустились на пару ступеней ниже.
- Что же вы, господин Петров, нарушаете общественный порядок? Мы к вам со всей душой и с пониманием, а вы? - спокойно, как с пятилетним ребенком, с «психопатом-убийцей» разговаривал Дима, - Давайте выходите, сдавайте оружие и мы внимательно вас выслушаем.
Через пару секунд дверь открылась, на площадку вышел грустный «психопат» и отдал мне мой же газовый пистолет. Мы спустились вниз, где нежно, держа за руку, усадили «задержанного» в карету «скорой помощи», на которой трудилась врачом моя супруга (от авт. ночью по моей просьбе была призвана спасать честь российской милиции). На прощанье Дима ласково погладил «психопата» по голове и вручил ему батончик «Марса», завернутый в купюру достоинством 100 рублей.
Завороженные испанские коллеги, выйдя из ступора, тихо зааплодировали. Петрова медики высадили за углом дома напротив рюмочной.

Спектакль N 2.
- Ну, что же, господа полицейские, поехали дальше охранять покой горожан?
- Конечно, нам очень интересно, - сказал старшОй, занеся в блокнот очередную запись.
«Что же он там, сучонок, пишет?» - подумал я и уселся в машину.
В нескольких километрах от дома «психопата» мы увидели преступление: из магазина «Пятерочка» выбежал огромный как горилла молодой человек с дамской сумочкой, а за ним с воплями: «Милиция! Помогите! Ограбили!» бежала молодая девушка. Не раздумывая, мы с Димой выскочили из машины, догнали «грабителя» и нежно его задержали. Тут же подскочили запыхавшиеся коллеги из Испании и встали сзади преступника.
- Ваша сумочка? - обратился я к потерпевшей.
- Моя, господин офицер, - гордо ответила девушка (от авт. инспектор из отдела по делам несовершеннолетних Зоя Никишова).
- Возьмите.
- Спасибо.
- Господин задержанный (от авт. ранее судимый за хулиганку мастер спорта по дзю-до Миша Горляков, ныне законопослушный гражданин и инструктор по самообороне в одном из ЧОПов), - обратился Дима к грабителю, доставая из кармана Конституцию Российской Федерации, - Прошу вас внимательно заслушать ваши права.
«Грабитель» стоял, понуро опустив голову, и слушал, еле сдерживая смех, содержание статьи 51. Затем настала моя очередь. Я достал из пиджака маленькую Библию и зачитал «злодею» все Божьи заповеди. Испанцы были в крайней степени изумления. Вернее сказать, они были в полном о#уении. Мирской суровый закон и Божье слово!!! Какая интересная комбинация!!! Доставив преступника в околоток, мы предложили гостям показать достопримечательности города. Провозив их по всем наиболее интересным с точки зрения туриндустрии маршрутам, мы убедили их в необходимости поужинать. Слава Богу, начальники выдали приличные суммы денег на оперативные расходы.
Сидя в ресторане, Дима произнес:
- Господа офицеры, на правах гостеприимных хозяев разрешите заказ произвести нам и угостить вас русской кухней. Граппы у нас нет, но думаю, русская водка вас не разочарует.
- Мы не против, - заулыбались иностранцы.
«Тоже халяву любят, засранцы» - подумал я.
Через 15 минут стол был заставлен выпивкой и закуской. Во время фуршета испанцы через одного произносили тосты в наш адрес, а также восхваляли наши методы борьбы с преступностью. К 19-00 тостуемые лыка не вязали. Мы отвезли их в гостиницу и поехали с Димой на набережную пить пиво.
На следующее утро вся испанская делегация в Управление не прибыла. В других группах все происходило по аналогичному сценарию: «спектакли», экскурсии, ужин. Приехавший из гостиницы водитель автобуса сообщил, что никто из басурман из отеля не вышел. Руководство, посмотрев в наши честные и красные глаза, всё поняло и обязало в течение часа доставить тела иностранцев в отдел для продолжения прохождения обмена опытом. При этом полковник предупредил, что если хоть с одним из испанцев что-то случится, то он лично каждого из нас разорвет на куски, сожжет в крематории, а пепел рассеет на поле корриды в Мадриде, куда собирается ехать в отпуск этой осенью.
По дороге мы с Димой купили «медикаменты» (бутылку водки и банку соленых огурцов). Войдя в гостиничный номер наших новых напарников, перед нами предстала картина неизвестного художника «Лазарет на передовой под Псковом». Три испанца с мокрыми полотенцами на головах вповалку лежали на своих кроватях, а завидев нас, попросили вызвать врача.
- Вставайте, сейчас все будет хорошо, - сказал я, ставя на стол водку и соления.
Старший, увидев этот натюрморт, рванул в туалет, другой тихо застонал. Самый младший по имени Ихлеас очень удивился. Через пару минут, кое-как собрав испанцев в единый коллектив, мы усадили их за стол. Дима на своем примере продемонстрировал метод русского лечения. Налил 50 грамм водки и запил рассолом из банки. При этом сказал, что лучшего лекарства в нашей стране от алкогольного отравления не придумано. Иностранцы наотрез отказывались лечиться такими методами. Но тут я проявил дипломатические навыки, доставшиеся мне от отца, долгое время прослужившего в МИДе.
- Я, конечно, господа офицеры, не хочу показаться нехорошим человеком, но если вы сейчас не последуете примеру моего коллеги, то я буду вынужден сообщить в ваше посольство о вашем недостойном поведении. Оно вам надо?
Слова дошли до испанцев. Дима отработанным годами движением разлил в каждый стакан ровно по 100 граммов спиртного, а в другие три - рассола.
- Постарайтесь выпить залпом, - посоветовал мой друг и, подумав, накатил и себе.
С разными выражениями лиц испанцы выпили «микстуру». Через несколько минут старший из них даже закурил. Через сорок минут мы были в Конторе. Другие группы также не заставили себя долго ждать.
Остальные пять дней проходили практически одинаково. Правда, были выезды и на реальные места преступлений. Но там для них устраивали шоу прокурорские следаки и криминалисты. Но одно оставалось неизменным - вечерняя трапеза. В четверг наши испанские коллеги еще с вечера купили себе в номер водку и огурцы. Опыт, накопленный за несколько дней, дал свои плоды.
В воскресенье, провожая слегка опухших от «стажировки» коллег домой, мы накатили на посошок и обменялись фуражками. Выпив стремянную, мы обменялись часами и адресами. Счастливые, загадочные, наполненные опытом оперативной работы до самой макушки господа офицеры улетели домой.
Через месяц я получил письмо от Ихлеаса, к которому была приложена вырезка из какой-то испанской газеты. Я попросил знакомую перевести. Процитирую только одну фразу:
«...Русские полицейские замечательные люди. Профессионалы в своем деле. Их способы борьбы с преступностью настолько современны, что мы готовы поспорить с каждым, что ни в одной стране мира нет такой полиции. Они одинаково вежливо общаются как с пострадавшими, так и с преступниками, убеждая последних силой своего разума, а главное, заставляют раскаяться с помощью классической музыки и слова Божьего. Мы многому у них научились...»
Слава Богу, что никто в Управлении кроме меня, моего напарника Дмитрия и переводчицы не видел этой статьи.

«О прикладной лингвистике и сексе на боевой службе»

В Советском Союзе он был. Секс. Я это знаю точно.
...
Жители Риеки ломились на барказы, которыми их возили на крейсер как... даже не знаю с чем сравнить.... Наверное, и не с чем даже. Барказы, в которые по всем законам больше двадцати человек сажать было нельзя, принимали на борт по шестьдесят, и погрузившись от этого в воду почти по планширь, ползали между кораблем и набережной. А довольные собой югославы, попавшие на корабль, расползались по его палубам, коридорам... Да кто его знает, куда могли попасть любопытные, хоть и стояли везде у дверей, чтобы не сбились они с «маршрута» установленного заранее, вахтенные матросы, и все же, все же...
Все же вечером «большой зам», собрав в своей каюте политрабочих, выхватил из сейфа пачку журналов фривольного по нынешним временам содержания. Так, опять же по-нынешнему, - легкой эротики... Но времена-то были... Ах, какие были времена...
Так вот, произнеся с пеной у рта прочувственную речь о том, что подчиненные его ни черта не делают, чтобы предотвратить распространение буржуазной морали во вверенных им подразделениях, и нацелив их на углубленную работу в этом идеологическом направлении, зам так-таки убрал журналы обратно в сейф, закрыл его и опечатал личной печатью...
В тот же вечер «низа» офицерских и мичманских кают глухо гудели...
А на следующий день был сход на берег. Пятерками. Офицер - мичман - три матроса.
Пройдясь туда-сюда по паре заслуживающих внимание улиц и отметив пару кабачков, в которые, на наш взгляд, можно будет перед самым возвращением заглянуть, мы остановились перекурить.
И тут мичман мой и сообщил, что прямо-таки на самой центральной улице напротив городского собора приметил он вполне себе уличный ларек, в котором и узрел массу «этих самых» книг и журналов. Конечно же, тут же решено было проверить справедливость этого утверждения. И вот, спустя минут пятнадцать, снова мы оказались на центральной площади... И ларек там действительно был... И что там лежало напоказ... Моряков, дабы не развращать неокрепшие умы, мы отогнали за спину продавца, и сказали покурить... А сами предались рассматриванию...
Не знаю, что сподвигло меня оторваться от этого увлекательного процесса и мельком посмотреть на стоящих за спиной продавца в аккурат напротив нас моряков. Не знаю. Но то, что читалось на их лицах, можно было видимо охарактеризовать как смесь дикого ужаса с полным ступором вкупе.
Опять же, не знаю почему, увидев это, я вдруг начал в голос строить мичмана своего, говоря, что нечего тут смотреть, и что все это не соответствует, и мы должны гордо нести честь, и не поддаваться на провокации... И почему мичман не послал меня сразу, а тоже посмотрел на моряков, с трудом оторвавшись от пролистывания симпатичной книжечки, полной фотографий пары - мужчины и женщины - в самых разнообразных позах. Но почему-то он вдруг решительно захлопнул книжку, положил ее на прилавок, сказал что-то типа: «фу, какая гадость» и после этого мы повернулись.
В аккурат перед нами стояла офицерская «тройка» - старпом, зам и особист. Стояли и ухмылялись... Нам осталось только бодро отдать воинскую честь и смыться...
Но книжка мичману понравилась, и, сами понимаете, что найти подобный же уличный киоск и с соблюдением мер предосторожности и маскировки приобрести не составило труда.
Дня через три-четыре, гася все эти дни нетерпение, я все же решил зайти к мичману, чтобы потратить личное время с пользой.
Конечно, как лицу сопричастному к процессу обретения запретного плода, в просмотре мне не было отказано. При этом посетовано было, что понять, что же написано в сопровождающем тексте, к сожалению невозможно, так как хоть и родственный язык, но...
И тут, листая книгу, к удивлению прежде самого себя, да и в не меньшей степени и окружающих, я начал вдруг переводить отдельные слова, которые складывались во вполне понимаемые фразы...
Оказалось, что зачатки знания польского, полученные во время училищного увлечения «Скальдами» да «Но то цо», не прошли даром...
Не прошла мне даром и эта поверхностная попытка перевода.
В тот же день, вернее уже вечер, решением офицерско-мичманского состава ракетно-артиллерийской боевой части я был отстранен от всех вахт, корабельных работ и занятий и посажен под домашний арест в собственной каюте.
Срок ареста был не определен - «переведешь все - выпустим». Впрочем, все сказанное было, конечно, сказано в шутку, и на палубу и в кают-компанию я конечно ходил, и более того, мне даже для улучшения работы головного мозга притащили небольшую бутылочку вонючей сливовицы.
Конечно, перевод, может быть, и не очень дословно-литературный, но, тем не менее, вполне вменяемый был осуществлен в кратчайшие сроки. И ведь, честно сказать, почему бы в конце концов и нет - самому было жутко интересно.
Кроме перевода пришлось параллельно поработать и «по специальности» - так как по должности я отвечал за контрольно-записывающую аппаратуру, а в ее состав входил совершенно великолепный фотоаппарат «Зенит», то думаю, ни у кого не возникает сомнений, что книга была полностью отфотографирована и размножена в необходимом количестве экземпляров.
Радость и благоденствие, впрочем, продолжалось недолго.
Политработники - такие же люди, и ничто, как говорится. Одним из тех, кому было совсем даже не чуждо, был освобожденный секретарь парткома корабля...
И вот в один из вечеров, когда весь экипаж дружно смотрел на палубе фильм, было осуществлено проникновение в каюту «большого зама», вскрытие его сейфа, доставка в нашу каюту тех самых пресловутых журналов, их фотографирование и печать необходимого числа фотографий.
Так что по возвращению с боевой службы «у нас с собой было»...

Так что был он, был...
Завозился в страну помимо всяких таможен и границ...

P.S. Если оценивать с современной точки зрения, то ничего «такого» в этих книгах и журналах не было. Так, невинная эротика, скорее учебного плана, которую сейчас, наверное, в школьных киосках можно встретить...

PPS От всего хорватского языка в памяти почему-то осталось: «narocito duboko prodiranje»...
Молодость....