Публикую с разрешения автора - капитана 1 ранга запаса Афонина А.А.


Земляки


Курсант первого курса «Поповки», впрочем, как и остальных «систем», представлял собой довольно жалкое зрелище:
-во-первых, слегка лысоват
-во-вторых, немного трусоват
-в-третьих, постоянно зажат и чем-то напуган.
Это, что касается внутреннего мира курсантика. Дополнением же сему образу служил внешний вид вчерашнего маменькиного сынка, посвятившего себя будущей суровой морской службе. Итак...
Ботинки - «прогары» (корабельная обувь матросов), весом под шестьсот граммов каждый; форменка «фланелька», похожая на старинный русский зипун; флотские брюки, напоминающие казацкие шаровары. Тельняшка, застиранная до дыр. Если сверху ещё нахлобучить бескозырку, которая норовила сползти на уши, то перед вами полный законченный портрет будущего героя-подводника или бравого надводника (кому как повезет в будущем). Представили! А кое-кто и вспомнил себя любимого. Недаром, первый курс назывался «Без вины виноватые». Как же такое «чудо» получалось из вчерашнего школьника? А вот так.
Как у хорошей хозяйки, ни одна тряпочка не выбрасывается, так и у наших отцов-командиров-интендантов, все изношенные старшими товарищами предметы формы одежды уходили на реставрацию в мастерскую. Далее по наследству передавались первокурсникам. На «фланельках» зияли заплаты, похожие на бухгалтерские нарукавники. У флотских брюк (на самой, извините, заднице) появлялась огромная заплатка. В «народе» её называли телевизором. В итоге получался первокурсник «для внутреннего пользования», то есть вышеописанная модель применялась только в стенах «системы». В город-то мы выходили одетые «с иголочки», поэтому наши знакомые девушки не видели никогда подобного убожества.
Офицеры и преподаватели, которые имели с нами дело ежедневно, на наши позорные «регалии» не сильно внимание обращали, главное для них было - качество наших знаний. Другое дело высший командный состав училища...
Для нас адмиралы: начальник и его заместитель были «небожителями», видели мы их только на парадах, да из окон аудиторий, когда они в тиши от курсантской суеты обходили свои владения. Естественно, глядя на нас с трибуны, во время прохождения воспитанников торжественным маршем, они и понятия-то не имели о заплатках и «телевизорах». Тем не менее, одному из них (заместителю), пришлось воочию познакомиться с творением училищной швейной мастерской, а «моделями» при этом выступили два «салаги»-первокурсника: ваш покорный слуга и друг его курсант Довбыш Володька.
Учебные классы и специализированные лаборатории училища были разбросаны по многим корпусам, переходы между которыми занимали достаточно много времени. А ежели курсант задерживался на перемене..., а вышеназванный первокурсник мог ещё и потеряться в этих коридорах и переходах. Короче говоря, чтобы не опоздать на очередную лекцию, надо было затратить немало физической энергии. Как правило, курсанты избегали переходов, а тем более перебежек через, так называемый, «адмиральский коридор», в котором располагались кабинеты «небожителей». Как назло, два выше упомянутых товарища, задержались в одной из аудиторий (конечно же, я уже не помню по какой причине), и для сокращения времени «перехода», вынуждены были перебежкой миновать этот чёртов «адмиральский коридор». Да, не тут-то было.
Прямо перед носом бегущих друзей открылась массивная дубовая дверь, и путь «торопыгам» перекрыла солидная, статная, высоченная фигура контр-адмирала Токаря - заместителя начальника училища. Недаром я начал с того, что первокурсники были, не столько лысоваты, сколько туповаты и тормознуты. Случись эта встреча на втором и далее курсах, друзья и не подумали бы останавливаться на крик даже САМОГО ГЛАВКОМА! А тут, два «салажонка» остановились, как вкопанные.
Адмирал:
-Стоять...!
Мы:
-Ееесть, стоять!
Адмирал:
-Кто такие? Какая рота?
-Одиннадцатая Буки рота, Курсант Афонин, Курсант Довбыш.
-Сдать военные билеты!

Что делать? Потянулись в рукав. Документы обычно носили в рукаве, чтобы не потерять. Карманы же в наших «телевизионных» брюках напрочь отсутствовали по причине старости оных. Дрожащими руками протянули драгоценные документы в лапы, как нам тогда показалось настоящему «инквизитору». Ведь без «военников» - прощай увольнения, здравствуй внеочередные наряды и т.п.
Адмирал спрятал мой документ в карман, надел очки и начал изучать Володькин.
Адмирал:
- Таак, с Полтавы, говоришь!
Володька:
- Так точно! Тщщ адмирал!
- На какой улице живешь, сынок?
Забрезжила небольшая надежда на благополучный исход этой неожиданной встречи «Сынок...». Как-то по домашнему прозвучало.
- На Красноармейской, тщщ адмирал.
- А дом какой?
- Двадцать пятый! Квартира номер Х.
- И Марию Сергеевну из квартиры номер У знаешь?
- Так точно, тщщ адмирал!
ЗЕМЛЯКИ... Эта дама оказалась сестрой нашего «инквизитора». Теперь надо было воспользоваться представившейся ситуацией и попытаться вернуть военные билеты. Надо знать Вовку! С быстротой молнии он вник в новые обстоятельства нашей пикантной ситуации и быстро-быстро начал рассказывать о прелестном родном городе Полтаве, о доброте душевной Марии Сергеевны и т.д. и т.п. Наш «небожитель» чуть не прослезился и протянул Вовкин военный билет законному хозяину. А я? Мой-то в кармане у адмирала.
Я, жалобно...
- Тщщ адмирал, а я из Кронштадта...
Не буду врать, ни я ни Володя не вспомнили через тридцать пять лет, что сказал на это жалобный стон курсанта Афонина Токарь, да только билет он и мне вернул. Тут бы и сказке конец, да только выполнив команду «кругом», повернулись мы к адмиралу своими «телевизорами» передом!
- Это, что за х/йня такая у вас на жопе?
- Заплатки, тщщ адмирал.
- Что б я этого позора больше не видел!
Мы-то, горемычные, что можем сделать? Что дали - в том Родину и защищаем...Нам прикажут - мы и шинель в трусы заправить сможем.
В общем, на благо двум салажатам пошла эта встреча с заслуженным человеком. Кому уж он там приказал, да только на следующий день выдали нам с Володей почти новенькие штаны без «телевизора». А своей упорной учебой довели мы их до состояния полной негодности и торжественно сдали в швейную мастерскую на реставрацию на благо новым поколениям «Поповцев».