Сегодня у нас грустный выпуск.
Он посвящен памяти Андрея Пискуна (aka Глюк), посещавшего наш сайт с первых дней его существования.
Андрей умер, не дожив года до тридцатилетия, но остались его рассказы и осталась память о нем.

КБ
===========================================================

Артист.

Леха, курсант 4-го курса ВВИА имени Жуковского, честно выспавшись в аудитории за три часа обязательной самоподготовки, забежал в соседний корпус, повесил китель в шкафчик, достал кожанку и надел ее поверх форменной рубашки. После этого он вышел из корпуса, предварительно выглянув на предмет сканирования местности на наличие офицеров, быстрым шагом зашел за здание и привычно перемахнул через забор.
Оказавшись за территорией Академии, Леха первым делом отоварился бутылочкой пивка и сигаретами, сделал добрый глоток живительной влаги, закурил и неспешным шагом выдвинулся в сторону метро - жизнь была прекрасна.
Гораздо менее прекрасной она была у начальника патруля, уже четвертый час маявшегося у выхода из метро, дуреющего от скуки в компании пары рядовых очень среднеазиатского происхождения и проклинающего все на свете. Когда ему на глаза попался неспешно подруливающий в отдалении к входу в метро Леха, капитан оживился в предвкушении хоть какого-нибудь развлечения: «А ну-ка, боец приведи ко мне того раздолбая в смешанной форме одежды! Пивко он пьет! Будет сейчас ему пивко...» Солдатик вздохнул и потрусил наперерез Лехе...
- Товарищ... Э-э-э... Товарищ военнослужащий, пройдемте к начальнику патруля! - вырвал из радужных размышлений на тему «Как бы провести вечер?» Леху чей-то голос. Вернувшись в окружающую его действительность, Леха обнаружил козыряющего ему рядового, который при этом умудрялся переминаться с ноги на ногу.
- Это ты мне??? - Искренне изумился Леха.
- Ну да... То есть так точно - вам!
- Да с чего ты взял, что я военный?
- Так вот же ботинки и брюки военные на вас...
- А... Это... Я ж совсем забыл! - улыбнулся солдатику Леха - Я ж артист. В театре роль офицера играю. Ну и сам понимаешь - на репетиции так выматываешься, что не до переодевания, домой бы добраться. Ты не парься - у меня ж никаких знаков различий нет, так что ничего я и не нарушаю... Служба-то как - нормулькой идёт? - резко сменил тему Леха.
- Норму... То есть в порядке все... - пробормотал совсем сбитый с толку солдатик.
- Ну и зашибись! - улыбка Лехи стала еще шире - А хочешь я тебе автограф дам? У вас в казарме хоть у одного человека автограф артиста есть?
- Неа... - солдатик совсем стушевался.
- Держи! - Леха достал блокнотик, черканул щедро увитую вензелями надпись, выдрал страничку и вручил ее солдату - Ну бывай, братишка, а я побег, некогда мне! - хлопнув бойца по плечу, он скрылся за дверьми метро.
- Какого х...?! - раздалось за спиной у солдатика, который пытался разобрать непонятную фамилию на автографе - Какого х... ты его отпустил?! - снова взревел капитан.
- Так... Тащ, капитан, не военный он.. Артист с репетиции это возвращался... Он даже автограф мне дал! - гордо протянул листок капитану солдатик.
Капитан взял бумажку и вгляделся... Побагровел...
- Артист?! Не артист! Клоун! Шапито! И не он, а ты! И не просто клоун, а дефективный клоун! Тут целая Академия этих артистов!!! - разнеслось по окрестностям...
Леха, правда, этого не слышал, так как уже заскочил в вагон поезда и плюхнулся на сиденье. Он ехал и улыбался, вспоминая оставленную на бумажке патрулю красиво увитую вензелями надпись латиницей - «NAEBAL»...

***

Рассказом В. Хорошилова напомнило...

Возвращаюсь из увольнения, вхожу в метро. Станция метро Медведково. На улице противная склякоть, глаза слезятся от противного, дующего в лицо ветра, посему не успеваю зараннее заметить, как ко мне подлетает солдатик, козыряет: "Товарищ курсант, пройдите к начальнику патруля! "Смотрю - танкист, а вдалеке такой же рядовой с черными погонами, вроде, и офицер среднеазиатского типа. Ну, думаю, пиндец - щас тебе, Андрюша, друг степей калмык увольнение-то по пилотке и пустит... Ну да фуй с ним - все равно уже возвращаюсь... Подхожу ближе, и от сердца отлегает - наша форма, авиационная! Кэп хитро щурит глаза на мое: "Тащ кпт, крст Имярек по вашм пркз прбл!"
- Давай документ что ли.
(Нифигасе начало!) Протягиваю.
- Угу... В увольнении, значит?
- Тк тчн, тщ кптн!
- А что ж ботиночки-то не почистил к увольнению?
- (Мать твою! Ты что не видишь, что на улице говнище по колено???) Чистил, тащ, кптн, видимо, на улице испачкал...
- И что теперь - в грязных ходить? Кругом! А шинель подравнивать снизу уже не положено?
- (Бля! Да я как идиот, ее перед увалом снизу зажигалкой подпаливал, старался! Ёпрст! И точно ниточка одна торчит...) Виноват, тащ капитан!
- Левый ботинок к осмотру! У-у-у! А каблуки-то чего такие стоптанные?
- (Чего-чего? А выдали мне эти ботинки полтора года назад - вот чего!) Виноват... Тащ кптн...
- И кантик, я смотрю, неровный ни разу - зарос как Тарзан гребаный!
- (Да вы офуели, товарищ капитан! Как идиоты за минуту до построения кантики друг другу подбривали!) Не могу знать, тащ капитан, подравнивал!
- Брюки, значит, тоже не надо гладить перед увольнением?
- (Не надо, конечно, гладить их, товарищ капитан, а надо мыльцем стрелочки изнутри промазать, да марлечку брать не просто водой, а водичкой с уксусом пропитанной для пропарочки, да попыхтеть подольше при глажке, шоб порезаться стрелками можно было ненароком - иначе хера с два в город отпустят!). Гладил, тащ капитан!
- А шеврон мы уже скоро на локоть пришивать будем?
- (Бля, тащ капитан, забирай уж увольнягу, только перед танкистами не позорь!) Никак нет, тащ капитан, шеврон пришит согласно Устава!
- Ага, армии США, судя по всему!
(И солдаты, суки, прутся - лыбы прячут свои танкистские... Эх, товарищ капитан, товарищ капитан - что ж ты творишь-то???)
- Ну что, товарищи рядовые, (это он им) видите, какие распиздяи служат в рядах ВВС наших Вооруженных Сил? (Ну зачем, товарищ капитан??? Им же уже по полтора кило лимонов впору выдать, чтобы лыбы довольные не лезли!)
- Так точно, товарищ капитан! (Защитан прогиб, трактористы хулевы!)
- А все потому, что это _Вэ.Вэ.эС_, а не хер собачий! Свободны, товарищ курсант, не опаздывайте из увольнения!
- (Бля, ну товарищ капитан, ну вы, простите, и сукин сын! Мне ж теперь за этих двоих лимоны жрать придется, чтоб самому в лыбе не расплыться, на их морды вытянувшиеся глядючи! Я б так подъебнуть не смог!!!) Разрешите идти?
- Разрешаю! И дуй быстрей, а то тут патрули ходят иногда!

ЗЫ:Люблю я Вэ.Вэ.эС...
ЗЗЫ:Чур, танкистам не обижаться. :о)

***

Далекий 197х год. Мой отец, тогда еще курсант, в числе прочих «залетчиков» стоит в строю на плацу Пермского ВАТУ. Пред строем стоит комэска, которого направили провести строевую подготовку ввиду того, что все строевики, как назло, кто в отпуске, кто заболел, кто в наряде. Моросит мерзкий холодный дождик и дует пронзительный ветер. По лицу комэски видно, что вся эта строевая ему ни в одно место не впилась, что он предпочел бы, как его более везучие сослуживцы, посидеть сейчас за рюмкой чая, и что в гробу он видеть весь строевой отдел, но служба есть служба...
- Ну что, товарищи курсанты, не хотим нормально служить, будем учиться хотя бы ходить. Вольно! Разойдись! В колонну по четыре становись!
Курсанты с явно читаемой на лицах мыслью, что они строевой отдел хотели бы увидеть в еще более интересном месте, выполнили команду.
- Шагом марш!
Строй послушно затопал. И тут перед комэской возникла проблема. Курсанты уже подходили к концу плаца, а у него начисто вылетела из головы команда, которую нужно подать для поворота грохочущей подошвами ботинок коробки. «Как же их повернуть-то? Направо?.. Нет - это на месте поворачивать... Бля, плац уже заканчивается...» И тут лицо комэски просветлело и на весь плац прогремело:
- Эскадрилья, правый разворот!!!
Команду поняли все...

***

Подрабатывал я однажды плотником в штабе строительной части, что в гарнизоне Белая. Сидим мы с утра с одним из бойцов, пусть будет Леха, возле нашего фронта работ, коим являлась строящаяся для товарищей офицеров баня, курим. Я сижу спиной к штабу, Леха напротив меня. Сизый дым «Беломора», солнышко, легкий ветерок и утренние прохлада и свежесть. Лепота! Вдруг слышу за спиной шум и вижу, что глаза Лехи квадратеют, а беломорина устремляется прочь от отпавшей на грудь челюсти. Оборачиваюсь. Моя папироса повторяют судьбу Лехиной. И есть от чего: прямо на нас галопом несутся офицеры, а впереди (!) всех скачет аки полуторацентнерная горная козочка сам начштаба, багровый цвет лица и выпученные глаза которого не оставляют сомнений, что это явно не внеплановая проверка физподготовки личного состава. В голове начинают метаться мысли от начала третьей мировой до массового помешательства офицеров или, как вариант, своего собственного. Все стало ясно, когда увидели, что практически прямо перед входом в штаб загорелся грузовик. Загорелся бы, да и хрен с ним, но, как говорится, был нюанс. И кузов грузовика и прицеп были забиты полными баллонами с газом (кто не в курсе - для газовых плит развозили такие). У капота грузовика суетились водила с рабочим и пытались потушить пламя, которое надо сказать, уже стояло столбом, при помощи дохленького углекислотного огнетушителя. В воздухе повеяло то ли метаном, то ли полным пиздецом... Положение спас вылетевший из штаба с пенным огнетушителем и криком «Бля!!! Геростраты хуевы!!!» капитан, который и загасил пламя...
ЗЫ Смеркалось. Из дверей штаба по легкой синусоиде выходили утомленные «Нарзаном» офицеры. Начштаба бережно поддерживал за талию капитана, глаза которого были устремлены в астрал, а на устах блуждала загадочная улыбка, увидев которую Леонардо да Винчи порвал бы свою «Мону Лизу Джиоконду». Ему сегодня было можно. Он сегодня был героем дня...

***

Куклачев

Навеяло историей про Рики-тики-Павла...

"И кормил чтобы каждый день, жрать давай консервы лососевые - на другие они и глядеть не будут! Понял? Смотри у меня!" - инструктировал прапора зам по тылу, оставляя на его попечение двух жирных, длинношерстных котяр, сыто жмурящихся и снисходительно наблюдавших за диалогом двух военных. Офицер вручил ключи Петровичу (не буду оригинальничать - пусть будет Петрович), и отправился к поджидавшему его Уазику, дабы поехать на аэродром и с бортом свалить на Землю из этого долбанного морозного северного гарнизона Тикси-3...
Петрович трезво рассудил, что переться по морозу с целью обеспечения провиантом двух мерзких (на его взгляд) тварей - это слишком жирно для них, посему вывалил в кормушки по двойному пайку "Лосося в масле", наполнил поилку, обозрел дело рук твоих, процитировал котам своего начальника (Смотрите тут у меня!), и в приподнятом настроении закрыл за собой дверь квартиры... Мысль об увеличении временных интервалов между кормежками котов была, собственно, последней трезвой мыслью Петровича, так как, решив конкретно дерябнуть по поводу отъезда своего начальника, он вошел в весьма крутое алкогольное пике... Прошло около недели...
"Петрович, давай хоть консервов каких на закусь зажуем!" - произнес разделяющий перманентное алкогольное состояние прапора, собутыльник... "Закусь-->консервы-->лосось-->коты-->зам по тылу-->ТВОЮ МАТЬ!!!" - молнией пронеслось в проспиртованном мозгу Петровича. С дикими от ужаса глазами он схватил пару первых попавшихся консервных банок, и причитая: "Твою мать! Ну, мать твою!", рванул сквозь пургу к дому начальника...
"МЯААААУУУУУ!" - встретили Петровича с порога два жалких, отощавших, со свалявшейся шерстью создания, в недавнем прошлом - красавцы-коты. Когда животины, урча и отпихивая друг друга от миски сожрали консервы, оказавшиеся, кстати, препаршивейшим "минтаем в собственном фуфле" (которым и дворовые кошки-то зачастую брезговали) и следы их жизнедеятельности (которых, понятно, оказалось не так уж и много) были уничтожены, Петрович крепко задумался - коты, слава богу, живы (хорошо, что дверь в туалет не прикрыл плотно - воду лакали из унитаза), но как бы конкретно уменьшились в размерах, синоптики обещали, что затишье будет не сегодня-завтра, а значит, прилетит зам по тылу - в такие сжатые сроки раскормить хышников возможным не представляется... Что делать? О, идея!
"Ну выручай, Натусик! Солнце мое, ты у меня на складе не продукты, а деликатесы одни будешь получать! Ну войди в положение!" - уламывал Петрович штабную машинистку и по совместительству местную "парикмахершу на дому". Получив не один десяток обещаний, что с сегодняшнего дня ее жизнь превращается в гастрономический рай, Натусик согласилась помочь имевшему несчастный вид прапорщику... О, как бились два карманных тигра, как они орали и вырывались! Но в виду того, что отступать Петровичу было некуда, борьба завершилась потерями со стороны армии в виде конкретно расцарапанных рук прапора и машинистки и полным торжеством человеческого (хоть и армейского) разума над животными инстинктами... Животины были вымыты с шампунем и с помощью фена и мусса для придания дополнительного объема волосам были увеличены практически до исходных своих размеров...
"Каждый вечер приходил кормить, как и приказали! Правда, вот, к более простой пище котиков я ваших приучил, твщ подполковник!" - с невинным видом докладывался Петрович начальнику, пряча за спину исцарапанные в праведной борьбе руки. Коты в доказательство его слов с аппетитом уминали минтая, с ненавистью косясь на своего истязателя... "Молодец, Петрович! В следующий отпуск у меня пойдешь, когда сам захочешь!" - одобрил зам по тылу... "Пронесло!" - понял Петрович.
ЗЫ А болт он свой все равно получил - машинистка молчание, как нетрудно было догадаться, хранила недолго, и в итоге история эта стала достоянием гарнизона. Кроме того, что по странному стечению обстоятельств Петрович еще долго ходил в наряды по праздникам, к нему до конца службы приклеилась кличка "Куклачев"...

***

Гимнаст-извращенец.

- Сань, а Сань! Я тут пока в госпитале лежал, вы какой-то зачет по брусьям сдавали. Как правильно упражнение называется, скажи, а? - вопрошал Ваня Пупкин у своего сокурсника.
Ваня Пупкин. Каким ветром этого паренька, имевшего рост метр пятьдесят в прыжке на коньках с батута, наивное веснушчатое лицо, уши, навевавшие воспоминания о такси с раскрытыми дверцами, паническую боязнь противоположного пола (не уверен, что даже на настоящий момент он расстался с девственностью) и абсолютную отрешенность от мира сего занесло в академию имени Жуковского не знал никто. На занятиях по физподготовке он умудрялся смешно даже просто висеть на перекладине (если удавалось допрыгнуть). В итоге после попыток пяти сдать зачет по любому виду упражнений ему приходилось бежать к преподавателю, "ставить рапорт на стол", клятвенно заверять, что уж к следующему-то зачету он точно приобретет силу Геракла и телосложение Аполлона и умолять на этот раз как-нибудь уж поставить ему зачет. После чего капитан со вздохом убирал булькающий "рапорт" в ящик стола, посылал Ваню, которого кроме как "гимнастом" уже и не называл, взять в подсобке краску и кисть и что-нибудь подкрасить в спортзале и выводил в зачетной ведомости столь вожделенное Ваней "удовлетворительно". На этот раз Ваня умудрился больше месяца проваляться в госпитале, а наш факультет как раз за то время сдал зачет по брусьям по упражнению NN, что-то вроде "подход-выход силой-мах ногами-кувырок-ё@нуться-не сломать шею-отход", и вот теперь бедолага допытывался, как именно называлось то извращение на брусьях, заранее мысленно прикидывая литраж очередного "рапорта", который ему придется за него отдать...
- Короче так, Ванек, не кани! Брусья - это тебе не перекладина. Тут не надо заучивать всю последовательность движений, так как каждое упражнение имеет четкое название! То, что мы сдавали, называется...
Санек. Личность весьма неординарная. Личико ангелочка и душа дьяволенка. Если старушка спрашивала у него на улице, как бы ей попасть на Красную площадь, то после объяснений, данных ей с лучезарной улыбкой и светящимся в глазах желанием облагодетельствовать все человечество бедная бабуля отправлялась куда-нибудь в направлении станции Бирюлево-товарная...
До конца дослушать ответ Санька мне не дал рык капитана:
- Тащщщи курсанты! Строиться! В три шеренги становись!!! Так! Сегодня по плану занятий... (Далее последовал список программы по совершенствованию наших организмов) Все всё поняли? Вопросы есть?
- Тащ капитан! Курсант Пупкин! Разрешите обратиться! - раздался с левого фланга робкий голос Вани.
- А! Наш гимнаст! Ну давай, разрешаю, обращайся!
- Тащ капитан, а... Когда можно будет... Ну тем, кто не сдавал... Сдать зачет...
- Мля! Ты военнослужащий или где?! Ты тут не жопу мни, а громко и четко сформулируй свой вопрос!
Пупкин напрягся...
- ТАЩ КАПИТАН, РАЗРЕШИТЕ УЗНАТЬ, КОГДА МОЖНО БУДЕТ СДАТЬ ЗАЧЕТ ПО КУНИЛИНГУСУ НА БРУСЬЯХ?!
Повисла секундная пауза, затем третья шеренга легла... Первые две продолжали стоять, хотя от смеха ноги и подкашивались... Я скосил глаза на Саню - такое выражение лица я уже один раз видел... У моего кота, который со стола однажды целый пакет сметаны скинул... Капитан побагровел...
- Твою мать!!! По какому еще, нах... кунилингусу??? Ты у меня, гимнаст-извращенец, еще и по минету на перекладине зачет сдавать будешь!!!
Слегла вторая шеренга... Первую положил последующей за этой репликой вопрос Пупкина, который стоял с уже малиновыми ушами и никак не мог понять причину всеобщего веселья.
- А что - все уже сдали?..

***

Шахматисты

Был у нас в конце второго курса в Жуковке один просто золотой (с курсантской точки зрения) офицер. Отличался тем, что ему было абсолютно плевать на то, что курсанты, которых не пустили в увал, квасили потихоньку ночью прямо в казарме, когда он оставался дежурным на выходные, это была просто песня для нас. Итак, мы с моим сослуживцем Диманом после отбоя, as usual, ставим между нашими кроватями табуретку, на нее ставится стандартный набор: бутылочка перцовки, две бутылки пива, батон и паштетина (ну такая колбаска на 250 грамм). Это все скушалось нами в позе прям-таки калифов - полулежа в кроватях, но на этот раз захотелось чего-нить этакого... Ничего лучше мы не придумали, кроме как достать по припасенной банке "Доктора Дизеля" и отправиться в ленинку... Пардон, тогда это уже называлось "Комната дОсуга" (ударение всенепременнейше только на первый слог! :о). Далее картина маслом: три часа ночи, за столом сидят два поддатых кренделя в синих семейниках и белых майках, на столе две банки пива и... шахматная доска. Бля, поединок "Карпов vs Каспаров" в полном разгаре. Охуевший капитан, который, сам будучи изрядно подшофе, заглянул в комнату, выдал: "Тэ-э-эксь! И что мы имеем - два курсанта ночью играют в шахматы и при этом втихаря пьют пиво!" Спасло нас то, что мы полными обиды от несправедливого обвинения голосами выдали дуэтом: "Тащ капитан! Кто втихаря??? Мы это... В открытую!" Кэп заржал: "Ладно, шахматисты хулевы, раз пиво жрете, значит и курите! Зажигалка есть? А то тут, сука, весь наряд некурящий попался!" Зажигалку капитану вручили моментально. "Короче так, когда покурю и буду мимо ленинки обратно проходить, чтобы ни одного Каспарова херова я тут не наблюдал! Увижу банки из-под пива в мусорном баке или опять жители окружающих домов будут жаловаться, что всю ночь у нас тут бутылки из окон летали - прибью нахер! Хоть в задницы их себе засуньте! Развели тут, бля, второй дурдом, распиздяи! (на противоположной стороне переулка у нас действительно находился, да и сейчас находится территория больничного комплекса, в т. ч. и психиатрическая клиника). Ну что, гении доски, внюхали, о чем говорю??? То-то, бля!" Довольный нашим ошарашенно-испуганным видом кэп порулил курить, мы собрали в темпе фигуры (Гы! Мне там все равно мат светил в пару ходов! :о), подхватили пиво (не пропадать же добру!) и пошуршали резиной тапок по линолеуму в сторону своих коек...
ЗЫ Прошу не причислять историю к разряду "да я этого полкана на х... послал и мне ничего за это не было!" Страху мы натерпелись весьма и весьма.

***

Вступление:

Историю эту я рассказывал на www.anekdot.ru, к своему изумлению обнаружил ее в основном выпуске, теперь вот попробую разместить ее и на этом сайте, так что не судите строго... Да, чуть не забыл - история АБСОЛЮТНО реальная, и я сам являлся ее свидетелем (вернее финальной части)...

Собственно, история:

Было это в бытность мою курсантом 3-го курса славной Военно-воздушной
инженерной академии им. Н. Е. Жуковского. В нашей общаге жили в одной из комнат 2 курсанта - Витек и Антон. Как-то вечером Антон ушел к соседям
по этажу, а к Витьку пришел его друг Калина, служивший в той же академии по контракту рядовым. Пришел, ессно, не пустой, и процесс пошел. После
очередного заглядывания на дно стакана в буйных головушках созрел прям-таки гениальный план розыгрыша вышеупомянутого Антона.
На Витька была напялена какая-то старая майка, на спине которой предварительно был сделан небольшой разрез. После этого под углом 90 градусов был согнут под рукоятку старенький кухонный нож, коий и прикрепили скотчем к спине Витька, предварительно просунув через разрез, чтобы создавлось впечатление торчащей из спины рукоятки. Для пущей убедительности Калина порезал себе палец и от души окропил смесью крови и алкоголя место вокруг ножа и размазал оную смесь по рукам. Далее Витек лег на кровать в позу умирающего лебедя, а Калина направился в комнату, где в тот момент гостил Антон. Можно представить состояние народа, когда в дверь ввалился с окровавленными руками Калина, сел за
стол, обвел присутствующих мутным взглядом и задал классический вопрос: "Водка есть?" Через пару секунд всеобщего молчания до Антона дошло, что пил-то Калина с его соседом, и он на околозвуковой скорости рванул к себе. Обнаружив в комнате "умирающего", Антон бегом (лифт в общаге был, но его не включали - "чтобы курсанты не поломали") помчался на первый этаж, где возле вахты наличествовал бесплатный городской телефон и, пытаясь говорить как можно тише, чтобы не услышал сидящий на посту офицер, начал вызывать скорую со словами: "Приезжайте быстрей - у нас тут человека зарезали!!!" Офицер глухотой не страдал, поэтому Антона он благополучно услышал, после чего с криком: "Где, твою мать???!!!" вытряс все из Антона, после чего вызвал милицию, поднял дежурную службу, посадил вместо себя какого-то курсанта и ломанулся наверх, на восьмой этаж, где все и происходило. В течении следующих 10 минут мимо ошаршенного курсанта промчались толпа офицеров во главе с дежурным по академии, наряд милиции в бронежилетах и с автоматами и двое санитаров с носилками, сопровождаемые молоденькой докторшей...
Дальше картина маслом. Холл 8-го этажа, за столом сидит Калина и пишет дежурному по академии объяснительную (офицеры просекли в чем дело буквально за пару минут), рядом стоят абсолютно не въезжающие в ситуацию менты и медики - "где труп, кто убивец???", и тут наступила кульминация...
Пока разворачивалось сие действо, "умирающий" Витек... задремал, и проснулся он от шума в коридоре. Ессно, решив разобраться, в чем дело, он выполз в коридор (про нож он забыл абсолютно), подошел к стоявшей ближе всего к нему докторше и шепотом поинтересовался, что здесь, собственно говоря, происходит? Та ответила, что и сама понять не может - вроде бы кого-то зарезали, но где труп - непонятно. Тут до Витька дошло, КТО является тем самым "трупом", и он сделал разворот на 180 градусов с целью молча, по-английски удалиться. Не вышло. Сразу вслед за разворотом последовал тоненький визг докторши и звук падающего в обморок тела - вид человека "с ножом в спине" - еще то зрелище!
Завершилось действо оглушительной, впечетляющей тирадой командира ментов, в которой нематерными были только предлоги и союзы, да и те несли в себе отголосок гнева (попробуйте быстро взбежать на восьмой этаж хотя бы просто в бронежилете, и вы поймете его чувства), и закончившейся словами: "Ну у вас, му@@ков, и приколы!!! Все, милиция в вашу е@@ную общагу ни ногой!!!"
В итоге Витек отделался строгим выговором, а Калину предупредили, что если еще хоть раз его заметят в стенах общаги, служение Родине для него на этом закончится...
Ну вот и все. Надеюсь, эта история заставила хоть кого-то улыбнуться.
За сим раскланиваюсь.
ЗЫ: Всем учившимся в Жуковке - салют!

***

Довелось мне в конце первого курса заступить в караул с одним из наших сержантов, назовем его Макс... Должен заметить, что Макс обладал всеми необходимыми достоинствами НАСТОЯЩЕГО сержанта: фигура из разряда 2х1.5, голос, по количеству децибел сопоставимый с идущим на форсаже истребителем, весьма вспыльчивый нрав и интеллект... ну не гениальный, в общем. Караул у нас состоял из одного поста - охраняли мы "склад артвооружения", основную часть содержимого которого почему-то составляли офицерские кортики (никакой военной тайны этим не раскрываю, т.к. склад тот давно из Жуковки вывезен). И вот вечером настал мой черед заступать часовым на пост. Здесь должен сделать маленькое отступление: Жуковка характерна тем, что, в отличие от большинства военных ВУЗов не имеет единой, огороженной забором территории, ее учебные и другие корпуса разбросаны в некотором отдалении по Москве, и посему следующая по "строго установленному маршруту" смена передвигается посредством дежурной машины. Нам в те сутки достался ЗИЛок с тентовым кузовом. И вот сидим мы в кузове - Макс (помначкар, он же разводящий, т.к. пост всего один), и я, без пяти минут часовой, в кабине водитель и помдеж по Академии... Для проезда к посту водителю надо было выехать на Ленинградский проспект, что он и сделал, не дожидаясь, пока загорится стрелка на светофоре, и тут на это реагирует бдительный Гаишник (именно с большой буквы, т.к. чего он хотел от армейского грузовика - ума не приложу). Сей представитель доблестной Госавтоинспекции пристраивается к нам в хвост, врубает свои новогодние огоньки на крыше и начинает в матюгальник орать что-то типа "Автомобиль такой-то, прижмитесь к обочине и остановитесь!" Страж порядка на дорогах не учел одного - в грузовике находилась следующая на пост смена, и водитель просто НЕ ИМЕЛ ПРАВА остановиться, пусть ему хоть блокаду на дороге утроили бы... Едем, выложив на гаишника болт с резьбой на восемь... Его вопли начинают за@@@вать... Макс закипает... И вот его прорвало со словами:"Все, п@@дец! Расцениваю как нападение на смену!!!" Вскакивает и одергивает полог тента... А теперь представьте реакцию гаишника, когда у него перед носом как черт из табакерки вылетает с перекошенным от ярости лицом детина (габариты см. выше), ставит на борт кузова ногу, направляет на него ствол СКС (СКС, для тех, кто не в курсе - самозарядный карабин Симонова калибра 7.62), передергивает затвор и, перекрывая матюгальник (децибелы см. там же), орет: "Ну все, мусор, ты меня достал! Нападение на смену! Огонь веду на поражение!!!" Рупор гаишника моментально заткнулся, и он предпочел сам прижаться к обочине и остановиться, печально потушив свои новогодние огоньки... Хорошее настроение на следующие два часа, в течение которых не запрещалось разве что моргать глазами, мне было обеспечено!

Северный Париж.


"Если хотите иметь прелестных женщин, не истребляйте пороков,
а то вы будете похожи на тех дураков, которые страстно любя бабочек, истребляют гусениц..."
(Виктор Гюго)

Кто из подводников не был в Северодвинске, тот вкусил флотскую жизнь не в полном объеме. Легендарный город для моряка Северного флота. А ведь ничего особенного в нем нет. Два гигантских завода. Один строит подводные лодки, другой их ремонтирует. Две трети города на них работают. Оставшаяся треть их обслуживает. Каждый житель хоть на чем-то завязан с флотом. Сам город первоначально назывался Молотовск, строился исключительно руками зэков в тридцатые годы. Кузницей же подводного флота Северодвинск стал усилиями всей страны. Люди ехали со всех уголков Советского Союза. Бригадами. Сходились, создавали семьи. Роднились. Разноплеменная кровь, смешавшись одна с другой, разбавилась здоровой поморской, и в результате произошло маленькое чудо. Такого множества разных и красивых женщин больше я не встречал нигде. Ну, разве что еще в Крыму, где тоже переварилось множество рас и народов. Самый привередливый знаток женской красоты обязательно сыскал бы на улицах Двинска то, о чем мечтал всю свою сознательную жизнь. Было бы желание.
Как и во множестве промышленных городов, местный мужской пол был озабочен двумя вещами: рыбалкой и алкоголем. Одно другое дополняло. Прискорбно, но это показатель для наших крупных промышленных центров. А женщины... Они по большей части такими хобби не увлекались. А видеть мужа только по вечерам в постели с постоянным перегаром, а по выходным оставаться одной - не каждая выдержит. Поэтому и разводов в Двинске на душу населения многовато приходилось. Пьющий мужик - обуза. Женщина уходила, оставалась одна или с ребенком. Но тепла-то хочется. Хоть ненадолго, напрокат, на недельку создать видимость нормальной жизни с мужиком в доме, да и плоть, она тоже зовет. А тут как тут военморы. Ремонт или строительство. Несколько месяцев или несколько лет. Пьют, но в меру и со вкусом. Семьи свои не каждый тащит. Условия военных гостиниц с душем в конце коридора и казенной мебелью с клопами - не фонтан, скажу вам. И организм у моряка такой же, тело за долгие морские походы скучать по женской ласке начинает, а Двинск получается тоже вроде похода. Но не в море. Жены рядом нет, а других женщин тьма тьмущая. Откровенно говоря, редко кто выстаивал перед такими соблазнами. Флотские жены об этом знали, догадывались. Отголоски до родной базы тоже периодически доходили. Да некоторые и муженьков своих иногда навещали, если экипаж надолго в заводе застрял. И если для нас Двинск был Северным Парижем, то для жен - городом кобелирования собственных мужей.
А начиналось знакомство любого офицера с экзотикой северодвинской жизни с ресторанов. Более зрелое поколение помнит кабак РБН, в переводе "Ресторан Белые ночи", те кто помоложе, связывают свои воспоминания с рестораном "Приморский", в просторечье - Примус. Долг чести - по приезду посетить злачное место. После наших-то "Мутных глаз"! Город, свобода, женщины. Со стопоров срывало враз. Самые примерные и то с катушек съезжали. Заполит наш, Палов, поселился вместе со всеми в мужском флотском общежитии. Недельку прожил, а потом вечером глядим в окно, а он чемодан тащит, рядом с ним женская фигурка его форму на вешалке за спину закидывает. Подхватили шмотки и ушли. Так полгода и квартировал на стороне. А потом на выходные перед Новым годом его жена прилетала на побывку. Так мы всем этажом его прикрывали, пока мичмана зама по явкам разыскивали. Отбрехался.
В первый же свой заход в Примус стал свидетелем, как на нашем неприступном старпоме ПалПете висела очень красивая куколка и уговаривала идти к ней. Мол, муж на двое суток рыбалить уехал. Не вернется сто процентов. Старпом явно стеснялся дать согласие в присутствии молодого лейтенанта и убеждал ждущую женщину решить этот животрепещущий вопрос попозже. Наедине.
Опытные военнослужащие, неоднократно бывавшие в Двинске, с первых же дней бросались восстанавливать старые связи. Молодежь пребывала в легком замешательстве. Хотя и привыкших с недавних курсантских времен к легким победам, нас шокировало, что не мы выбираем, а нас. Отбирают, отбивают друг у друга, не спрашивая нашего разрешения. Делят наше мужское достоинство, в буквальном смысле, на кусочки. Потом это прошло, но сначала... Полный шок. В первый же день в Примусе меня впервые в жизни пригласила танцевать женщина, к которой я сам побоялся бы подойти. Обольстительная, холеная красавица, в лучших годах, то есть старше меня лет на десять. Вся в ауре неприступности и грациозного обаяния породы. Не женщина - мечта! Она пригласила меня и танцуя, с очень большим чувством такта рассказала о себе. После мы долго беседовали внизу, в фойе. Обо всем: о нас, жизни, мужчинах, женщинах, любви, предательстве, отношениях. Потом она дала свой телефон и попросила обращаться, когда будет трудно и некуда будет пойти. Я вечером полчаса разглядывал себя в зеркале, пытаясь найти что-то особо привлекательное. Не нашел. Кстати, только тогда я понял, что смущаться и бояться женщину глупо. На многое я начал смотреть по-другому. Что не важен возраст, что не важна внешность, а важен ты сам, твое отношение, твои человеческие качества, твоя способность отдавать тепло. И все только благодаря той одной встрече.
Окончательно же я понял, в каком городе нахожусь, когда в порыве желания воссоединиться с семьей решил снять квартиру и вызывать жену с ребенком. Ребята подкинули адреса, где сдают комнаты, и я двинулся на поиски подобающего для себя и своей супруги угла. Первый же визит по одному из данных адресов полностью выбил меня из колеи. Звоню в дверь. Открывают. На пороге женщина лет двадцати восьми. Коротенький халатик. Кончается там, где начинаются ноги. Декольте максимально приближенно к пупку. Вся налитая, упругая даже на взгляд. Женщина Беломорья. Симпатичная. Откровенно осмотрела с головы до ног.
- Здравствуйте. Вы ко мне или дверью ошиблись?
- Да вот... Адрес... Комнату сдаете?
Женщина улыбнулась.
- Ко мне. Сдаю-сдаю. Да что в двери торчать. Проходите, поговорим. Чайку попьем.
Захожу в коридор. Снимаю шинель, разуваюсь. Женщина из шкафчика достает мягкие мужские тапочки.
- Берите, обувайте. Пол-то холодный. Идемте на кухню.
Прохожу, сажусь. Хозяйка у плиты с чайником суетится. Поставила. Быстренько на стол собрала печенье, плюшечки какие-то, пирожки. Села.
- Будем знакомы! Марина.
- Меня зовут Павел. Я бы хотел комнату...
Дама томно потянулась, и наклонившись грудью ко мне проворковала:
- Да что ж вы мужчины сразу о деле! Успеется. Сдам я вам комнату, Паша, сдам. Не волнуйтесь. Посидим, поговорим, винца выпьем немножко.
Халат хозяйки скорей ее обнажал, чем прикрывал. Глаза мои непроизвольно начали тормозить на самых достойных выпуклостях и местах, и Марина это заметила.
- А вы безобразник, Пашенька. Разгядываете меня как витрину. Да не смущайтесь! Шучу. На здоровье! С меня не убудет.
Налили чай. Попили, поговорили ни о чем. Марина встала, прошлась по кухне, как по подиуму. Дала осмотреть себя со всех сторон.
- Ну, Паша, пойдемте, комнатку покажу.
Вышли в коридор. А когда заходил, внимание на расположение комнат не обратил. Выходим. А в коридоре всего одна дверь. Марина ее открывает. Комната. Широкая кровать, трюмо, шкаф, телевизор, столик журнальный. Марина на кровать бултых. Халатик до подбородка задрался. Все нижнее белье как на показ. Ничего, заманчиво.
- Вот и комнатка! Нравится?
Тут-то я и сообразил, что квартира однокомнатная. Но на всякий случай решил провериться.
- Марина. А у вас что, одна комната?
Марина так интимно, с придыханием засмеялась.
- Господи, дурачок! Зачем нам две? Неужели не уместимся? Хоть сегодня переезжай. Не надо мне квартплаты никакой. Другим отдашь, чудилко ты мое!
Пришлось все объяснять. И про жену и про ребенка. Мариночка очень расстроилась. Сникла прямо на глазах.
- Ох, как жалко! Такой милый. А ты жену отправишь - сразу приходи. Тебе же, поди, и стирать самому трудно, да и пища из столовой поднадоела. Приходи, ждать буду. Ты, Пашенька, милый такой ...
Ушел. На улице сигареты три выкурил, привел нервы в порядок, побрел дальше. По всем адресам одни женщины проживали. Кто разведенная, у кого мужья в очень длительных командировках. Но одни женщины. И как заходил разговор о семье, все. Никакой комнаты. Сам - пожалуйста, с семьей - ни за что! Неделю по всему району гулял, никто не согласился. Ну а потом затею с приездом жены пришлось отложить, она воспротивилась, да и я раздумал. Так один полгода и просидел в общаге. Не ангелом, откровенно говоря. Да и кто из нас ангел? Поди, узнай...
Походы в Примус совершались по выходным дням. Самые популярные пятничные и субботние. Как-то раз нелегкая понесла меня с двумя друзьями, Лешкой и Стасом, в кабачок в неурочное время, в среду. У трех лейтенантов образовалась дыра между вахтами, вечер пуст, общежитие надоело до смерти. Оперативно собрались и двинули. Благо от нашего пристанища до Примуса пятнадцать минут хода. Дошагали. Вопреки обыкновению у ресторана народ не толпился, дверь оказалась заперта. Но со второго этажа неслась музыка и были слышны голоса. Стучались долго. Наконец нам открыли. Высунулся швейцар, всем известный подполковник запаса по прозвищу Петрович.
- Ребята, сегодня все заказано. Свободных мест нет.
Такие песни нам слушать было не впервой. Проходили. Да и подход к Петровичу знали. Просто как все гениальное. Сунуть десятку. И ты в струе. Но сегодня, судя по упрямству Петровича, случай был особенный. Он сломался только на двадцатипятирублевой ассигнации. И то как-то нехотя.
В фойе было пусто. Разделись. Сдали вещи в гардероб. Там все вешалки были завешаны до верха. Петрович вызвал сверху нашу знакомую официантку Ларису. Та спустилась.
- Здравствуйте, мальчики! И как это Петрович вас сегодня в этот курятник пустил? По приглашению и опоздали... Ладно, я вам столик сбоку у входа выдвину. Минут через пять поднимайтесь, а я накрою пока...
И не объяснив про курятник и приглашение удалилась наверх, виляя бедрами. Неплохими надо сказать. Выждав оговоренное время, мы поднялись в зал.
Бог мой! Зал битком, под завязку был нашпигован женщинами! Наше явление народу произошло совсем некстати. Какая-то матрона преклонных лет, подняв бокал, в полной тишине провозглашала тост. Стояла полная тишина. И тут со смехом высветилась на входе наша троица. Ораторша замолкает. Все глаза на нас. И мы, словно три придурка, торчим посреди прохода и не знаем, куда податься. Трое голых в женской бане. Тут Лариска выскочила, схватила нас в охапку и запихнула за приставной столик.
- Мальчики, что ж вы так вваливаетесь! Скромнее надо. Вас и так на запчасти сегодня разберут!
А сама хихикает. Стас, самый предусмотрительный из всех, спрашивает:
- Лора, что у вас здесь за собрание женсовета?
Лариска даже с нами за стол присела от удивления.
- Вы что, не знаете, что у нас сегодня?
Мы отрицательно покачали головами. Лариска зажмурилась, снова хихикнула.
- Юбилей северодвинского управления торговли! И как же Петрович вас пустил? У нас же в торговле одни бабы. Мама родная! С меня голову снимут! Я ж думала, вы по приглашению и опоздали.
Голову с Лоры не сняли. Торжественная часть торгового застолья клонилась к концу, и мы начали замечать на себе все больше плотоядных взглядов со всех сторон. Знаете, очень неаппетитно жевать котлету по-киевски под перекрестным расстрелом женских глаз. В зале действительно оказалось до безобразия мало мужчин. На все про все десятка полтора, да и то некондиционного возраста. А вот женщин - сотни полторы, не меньше. Да какие! Молодые и пожилые. Красивые и безобразные. Но все разодетые и холеные. Цвет советской торговли. Облаченные во всевозможные дефициты, недоступные простым советским гражданам. А когда много имеешь, хочешь еще больше. Короче, через полчаса мы пошли нарасхват по рукам. Каждый женский столик поставил перед собой задачу переманить трех молодых офицеров к себе. Всеми доступными способами. Понятное дело, столько женщин, да еще навеселе, а покрасоваться не перед кем. За столом мы уже не сидели. Жевать и пить времени не было. Мы танцевали, переходя из одних объятий в другие, практически не останавливаясь. Наши красавицы безостановочно заказывали один медленный танец за другим, устроив настоящий марафон. Вниз, в фойе на перекур, нас тоже сопровождала толпа женщин. Просто-напросто никак не давали поделиться друг с другом впечатлениями! Каждая просила прикурить, каждой хотелось комплимента, все ворковали, призывно улыбались и стреляли глазами без перезарядки. Удивительное единодушие. Нам же было совсем не по себе. Не каждый день испытаешь такой живой интерес к собственной особе, да еще от такого количества зрелых женщин.
К десяти часам вечера нас прочно застолбили. Лешу обволокла своим вниманием пышная полногрудая блондинка Нина Григорьевна. Попытки других женщин оторвать Лешу от ее прелестей Нина пресекала резко и беспощадно. "Девочки, все в сад! Не дам совратить юношу!" Потом Нина сунула Леше ключи от своей квартиры, мол, пусть полежат у тебя, а то я потеряю. И как только Леша поворачивал нос по ветру на очередную прелестницу, Нина быстренько убегала в фойе. Ответственный Леша бросал все и несся за ней, опасаясь, что она уйдет и забудет забрать ключи. Нина, естественно, никуда не уходила, но и ключи брать назад категорически отказывалась. Так Леха и поехал ей дверь в квартиру открывать. Утром вернулся измочаленный, с кругами под глазами и пакетом самых недоступных яств того периода, включая несколько банок красной икры. Упал и спал до вечера. Вечером выяснилось, что Нина - директор большого продовольственного магазина где-то в новых кварталах города.
С тех пор, несмотря на карточную систему, питалась наша троица очень даже неплохо. Лешка пару раз в неделю ночами помогал Ниночке справиться с депрессией, она же откармливала его всеми доступными продуктами.
Наш же со Стасом вечер окончился самым прозаическим образом. Очень плотно нас взяла в оборот целая компания, возглавляемая очень энергичной и обаятельной женщиной по имени Галина Викторовна. Как потом оказалось, девушки эти были ее продавщицами, а сама она заведующая магазином "Электроника". Работниц к себе в магазин она отбирала исключительно сама, как царь Петр рекрутов в гвардию. Учитывалось все: рост, лицо, ноги, грудь, воспитание, образованность. Назвав для официальности все это комсомольско-молодежным коллективом, Галина Викторовна муштровала своих фотомоделей в капиталистическом стиле. Клиент - друг, товарищ и брат. В стенах Галининого магазина покупатель чувствовал себя как на другой планете. Ни одного грубого слова, только улыбки и искреннее желание помочь. Волей-неволей появлялось желание хоть что-то купить, даже себе в ущерб. Девчонки-продавщицы обожали своего шефа, а та, хотя и держала их в ежовых рукавицах, всегда защищала и помогала, чем могла. Естественно, в ресторан прибыл весь коллектив "Электроники" без исключений. Сама Галина совершенно не терялась на фоне своих звездных работниц, даже скорее выделялась. В свое время она нешуточно занималась спортивной гимнастикой и достигла достаточно больших высот. Невысокая, хрупкая, но с удивительно пропорциональной и красивой фигурой, прекрасной формы грудью и миловидным лицом, Галина на фоне своих длинноногих воспитанниц смотрелась как-то особенно. Словно небольшой, но мастерски ограненный алмаз среди россыпи недоработанных драгоценных камней. Эта компания обложила нас как следует, да мы и не сопротивлялись. По всему было заметно, что сама Галина положила глаз на нашего Стасика, а меня предоставила к дележy между своими гетерами. Повеселились на славу. После ресторана выяснилось, что хотя Галина и не замужем, а в разводе, но имеет сына пяти лет, он у родителей, и его надо забирать домой. Расцеловала Стаса в обе щеки и укатила на такси, не забыв, правда, сунуть ему в карман записку со своим телефоном. Стас, судя по всему, запал на очаровательную директоршу и на знаки внимания со стороны ее подчиненных внимания уже не обращал. Попрощался со всеми и ушел в гостиницу. А я остался один на один с десятком красавиц, и как выходит в таких случаях, ничего не получилось. Проводил почти всех до дома и поздно вечером тоже вернулся в гостиницу.
С тех пор наш Стасик пропал. Симпатичная директорша запала глубоко в душу. Она никогда не настаивал и не уговаривала. Не хочешь- не надо, не приходи. Вот если Нину прошибало желание, то она через всех друзей и знакомых находила способы вытащить Леху с любой вахты, в любое время. Зов плоти. Но Леха был холост, а Стас женат. Жену не видел пять месяцев. Она вот-вот должна была родить, и Стаса мучило чувство предательства по отношению к ней. Она готовилась стать матерью его ребенка, а он спит с другой женщиной. Вдобавок на восемь лет старше его самого. Чувство долга ожесточенно боролось со стремлением обладать прелестным телом бывшей гимнастки. И почти всегда второе преобладало. Галина тоже разрывалась между двумя огнями. С одной стороны сын. Она всегда ночевала дома с ним, за исключением выходных, когда его забирали дед с бабушкой. Сама себе дала слово, что мужчин в ее доме и постели сын никогда не увидит. Только если выйдет замуж. Но Галину и Стаса притягивало друг к другу как магнитом. По ее просьбе Стасик приходил только после одиннадцати вечера, когда сын крепко спал, и уходил рано утром, пока тот не проснулся, не звонил ей домой и не заходил в неурочное время. Они изводили себя, но обходиться без этих встреч уже не могли.
Под 23 февраля у Стаса родился сын. Он получил телеграмму в субботу утром, разрадовался и бросился к командиру. Тот сразу дал добро на отпуск, и счастливый отец рванул в авиакассу. Самолеты из Архангельска в Крым летали не каждый день, и билеты достались только на вечер воскресенья. Стас вернулся в гостиницу, собрал вещи, ну и само-собой отметил с нами свой праздник. Ребята из экипажа заходили и заходили с поздравлениями, шило лилось и лилось. К шести часам Стас был крепко пьян и завалился спать. А Галина в субботу, как всегда, отправила сына к родителям и ждала Стаса к себе вечером, часов в восемь. Мы с Лехой, уложив блаженного отца в постель, продолжали посиделки. Около семи Стас зашевелился, сел, посмотрел на часы, и начал судорожно натягивать штаны.
- Ты куда? - спросили мы в один голос.
- Мужики, Галка ждет. Я к восьми обещал.
Мы переглянулись.
- Стас, ты такой кривой, на ногах ведь едва стоишь. Может, не стоит? Завтра же лететь. Позвони, объясни.
Стас наморщил лоб. Помолчал. Потом решительно встал, чуть не опрокинув стол, и твердо заявил:
- Я к ней поеду! Обещал! Да и объяснюсь...
Оказывается, Стас ничего не рассказывал Галине о своей личной жизни. Ни то, что женат, ни то, что у него будет ребенок - ничего. И если сегодня он не придет, больше между ними ничего не будет. А этого Стас, кажется, не очень хотел... Он оделся, подхватил сумку с вещами, воспользовавшись нашим замешательством, хватанул стакан, энергично пожал всем руки и вышел.
До квартиры Галины Стас добрался вовремя. Точь в точь к двадцати ноль ноль. Перед дверью остановился, сообразил, что навеселе, да так здорово, он заявлялся впервые. Но и сын у него первый! Стас ткнул пальцем в звонок.
К каждой их субботней встрече Галина готовилась очень тщательно. Почему, и сама не понимала. Мальчишка, молоденький лейтенант, а она как школьница волнуется, от зеркала не отходит. Цену себе Галина знала хорошо. Вокруг нее постоянно косяками ходили мужчины. Да какие! Городская элита. Красивейшая женщина, материально полностью обеспеченная, да с такими перспективами! А она? Смешно, но для встреч со Стасом Галина даже имела отдельное нижнее белье. Такое, что еще больше подчеркивало ее сексуальность и достоинства. Хотя, куда уж дальше...
Продребезжал звонок. Галина еще раз поправила платье и открыла дверь. На пороге, пошатываясь стоял ее Стасик в обнимку со здоровенной сумкой. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Стасик очень здорово поддат. Галина неожиданно быстро разозлилась.
- Так-так... Что Стасик, теперь ко мне можно и в таком состоянии заявляться? А ну....
Стас как-то глупо и жалобно улыбнулся, и прошептал:
- А у меня сын родился... Вчера. Вот я и немного того... Отметил. Извини, наверно я зря пришел, ребята вот тоже говорили... Я пойду.
Галина самопроизвольно схватила Стаса за руку.
- Вот еще! Мало ли твои ребята наговорят. А ну заходи! Маячишь тут на площадке!
Стас шагнул в прихожую, не удержался и начал заваливаться набок. Галина поднырнула ему под плечо, подхватила, одновременно захлопывая дверь.
- Господи! Вот шальной! Что ж ты мне сразу про сына не рассказал? И жена наверно есть? Что ж ты молчал? Почему не говорил? Боялся, что больше не пущу? Дурачок! Мне же от тебя ничего не надо... Только тебя! Ой, глупый! Подросток ты мой!
Галина посадила и разула вяло сопротивляющегося Стаса. Сняла куртку.
- У тебя такая радость! Сынок! А ты извиняешься, глупый. Радоваться надо! Радоваться! А что за саквояж?
Не смеющий пока поднять глаза от пола Стас пробурчал:
- У меня завтра самолет в Симферополь. Вечером.
Галина всплеснула руками.
- Мама родная! Ну что не позвонил? Я бы тебе билеты хоть на сегодня сделала. Знаешь ведь, могу...
- Сегодня рейса нет... Вот я к тебе и пришел... Обещал ведь...
В Галине проснулся деятельный и решительный человек.
- И правильно сделал! Сейчас я из тебя всю дурь пьяную выгоню!
И начала выгонять. Раздела, словно ребенка, усадила в ванну, своими руками мыла и чистила. Минут пятнадцать изводила фырчащего Стаса контрастным душем, поочередно обдавая ледяной водой и кипятком. Совала под нос нашатырь. Поила чаем с лимоном. Через два часа Стас предстал в преображенном виде, разморенный и без следов опьянения.
- Ну а теперь, Стасечка, давай вдвоем отметим твой праздник! Подожди, я переоденусь.
Она оставила Стаса на кухне и ушла в комнату. А когда вышла, тот потерял дар речи. Вечернее искрящееся платье, облегая фигуру, подчеркивало ее стройность и свежесть. Декольте обнажало чудную грудь, как раз в той мере, от которой перехватывало дыхание. Такой красивой Стас ее никогда не видел.
- Пойдем, - она потянула его за руку.
В комнате был накрыт стол, стояла бутылка шампанского. Галина зажгла свечи. Сели. Стас разлил вино по бокалам. Слов у него не было.
- Я хочу сказать тост. Стасечка, милый! Я хочу выпить за твое счастье! За твоего сына. Поверь мне, ничего лучшего в этой жизни нет. И я очень рада тому, что ты пришел ко мне с этим. Не промолчал, не уехал втихомолку, а поделился своей радостью со мной. Доверил. Спасибо тебе! И пусть твой сын станет таким же, как его отец!
После этого Стаса прорвало. Он говорил и говорил. Рассказывал о своей жене, о том, как они познакомились, какая она, как они назовут сына, что его волнует, строил планы, делился тревогами. Они сидели обнявшись, Галя гладила его волосы, а он продолжал и продолжал. Ночью они отдавались любви совершенно по-новому, не так как прежде, стремясь дать друг другу нечто большее, чем их прежние отношения. И когда Стас целовал ее грудь, она кусая губы продолжала его успокаивать: "Не волнуйся, милый, завтра прилетишь, все будет хорошо..."
Когда утром Стас проснулся, ее в постели не было. Стас накинул халат и вышел на кухню. Галина уже причесанная и одетая допивала кофе.
- Доброе утро, Стасик! Выспался?
- Да. Галь, а ты куда собралась?
- Я ненадолго, по делу. Садись завтракай. Твоя одежда в шкафу на вешалке, я погладила. Не обижайся, я скоро.
Галина вышла в прихожую и снова заглянула на кухню.
- Стасик, а какой размер у твоей жены.
- Не знаю точно. Сорок шесть, кажется. Она метр шестьдесят пять ростом. Галь, а тебе это зачем?
- Интересно просто. - ответила она и ушла.
Вернулась Галя через три часа. Уж и не знаю, какие свои торговые связи сорвала эта женщина в воскресный день с отдыха, но огромную сумищу с коробкой в квартиру занес таксист. Все послеобеденное время, она собирала Стаса в дорогу и укладывала вещи. Чего только она не принесла: первоклассные импортные пеленки, ползуночки, распашоночки, полотенца, шапочки, соски, погремушечки. Все это богатство венчал складывающийся и компактный югославский манеж, безумный дефицит в те времена. Стас пытался протестовать, но она твердо заявила, что если он не возьмет, то она больше его знать не желает. А ко всему прочему, это не ему, а маленькому. Никаких возражений она не принимала. Вечером, после ужина, она вызвала такси, оделась и вместе со Стасом поехала в аэропорт Архангельска. Целуя его на прощанье, она прошептала ему на ухо:
- Там в сумке, на дне, итальянские блузка и платье твоей жене и французские духи. Ей понравиться... Иди. Я буду ждать...
И подтолкнула его к контролю.
Стас вернулся через две недели довольный и счастливый и в первый же вечер уехал к Гале. Их отношения продолжились. Три месяца спустя экипаж уезжал обратно в Гаджиево. Перрон вокзала запрудили провожающие женщины. Наш Северный Париж прощался со своими недолгими, но желанными гостями. Пришла на вокзал и Галина. И что самое удивительное, вместе с сыном. Они стояли немного поодаль от всех, держась за руки, и тихо разговаривали. Когда настало время садиться в вагоны, Галина крепко поцеловала Стаса в губы, совершенно не стесняясь своего мальчика.
Следующий раз мы попали в Северодвинск только через три года. Не знаю, писал ли Стас Галине все это время или нет, но в первый же свободный день он пошел к ней. А когда наш корабль вновь уходил на базу, Стаса снова провожала хрупкая женская фигурка с ребенком. Так продолжалось раз за разом пока, наконец, в третий или четвертый приезд Стас не узнал от нее самой, что она вышла замуж.
Может эта история и безнравственна в чьих-то глазах, но я знаю точно, что до сих пор Стас поздравляет Галю и ее сына со всеми праздниками, а она пишет ему до востребования, хотя прошло почти десять лет, и они с тех пор не виделись.
А вы думаете - Северный Париж, Северный Париж... Да в каком Париже вы найдете таких женщин!?

«Деликатеса»

В этот субботний вечер на кухне общежития спецфакультета было оживленно и шумно. Стайка вьетнамских товарищей числом около десятка готовилась отметить какой-то из своих национальных праздников. Может быть, много лет назад в этот день родился «дедушка Хо», а может, просто известный вьетнамский ас Ли Си Цинн «завалил» первый «Фантом»,прокомментировав свой подвиг в эфире выразительной фразой, загнавшей в безнадежный тупик дюжину амеровских переводчиков... Увы, история этого не сохранила...
Многие из наших азиатских коллег были уже не молоды и до того, как местная компартия послала их «по разнорядке», учиться «военно-строительному делу настоящим образом» в далекий Ленинград, успели повоевать. И как гласила училищная молва, весьма неплохо.
В предвкушении праздничного стола большая часть «братьев по оружию», сладко зажмурясь, стрекоча и цокая, подобно кузнечикам, наблюдала, как старшие товарищи, медленно и со вкусом разворачивают посылку, с невероятной оказией доставленную с исторической родины.
Что было в этой посылке и как ЭТО называлось, мы уже никогда не узнаем... Отличительный признак у национального продукта был только один, но очень характерный. Запах... Клубы запредельной и какой-то экзотической вони поползли с кухни по всей общаге и стали потихоньку проникать в коридор...
Бывший «вьетконговец» Нгуен почти в религиозном трансе с видом гуру подлил на сковороду подсолнечного масла и вывалил содержимое пакета... Потом любовно перемешал и прибавил огонь... Достал маленькую бутылочку со специями и высыпал на сковороду. Эффект не заставил себя ждать, вонь превысила все мыслимые границы... Вьетнамцы восхищенно зацокали языками и блаженно втянули в себя аромат национального блюда... Удушливый запах к тому времени вырвался на оперативный простор и начал просачиваться в комнаты к другим обитателям и в первую очередь к курсантам из братской ГДР.
Этой немецкой группе вообще не везло... Перед первым курсом «дойчеры» целый год проходили подготовку в специальной учебке для иностранцев. Так сказать, адаптация на месте, углубленное изучение языка и физподготовка. В бумагах что- то напутали, как водится, и группу будущих инженеров-строителей плотно «гоняли» по программе подготовки спецназовцев-диверсантов. Немцы - ребята дисциплинированные, очень старались, испуганно перешептываясь: как, вот эти поджарые инструкторы, с ласковыми глазами убийц и есть «руссиш строубат»? Ой, мы даже не хотим знать, как выглядит спецназ в армии, где инженеры-строители ломают взглядом телеграфный столб и не глядя отстреливают левое, гм... крыло летящему комару...
В свою очередь группа будущих «коммандос» тихо охреневала, крайне нерегулярно выходя на короткую утреннюю зарядку под командой пожилого и весьма упитанного прапорщика...
Ошибка выяснилась только через три недели. Измученные строители, наконец, смогли отдышаться, а будущие Рембы, похрюкивая от удовольствия, побежали в свой первый на Советской земле многокилометровый кросс.
... - Вас ист дас? - классически прогнусавил низенький Курт, зажимая нос и протиснулся к плите.
- Что это есть? - повторил он по-русски.
- Есть, есть! Да! Есть! Кусать! Деликатеса! - в экстазе Нгуен танцевал вокруг плиты как шаман, выделывая всем телом замысловатые па и тряся баночками с приправами, наподобие маракасов. Потом, выдернув со сковороды ложкой наиболее «ароматный» кусочек, поднес его к самому носу Курта. Немец в ужасе отшатнулся, содержимое ложки шлепнулось на отутюженную рубашку и расползлось на груди жирным дурнопахнущим пятном.
- Дас ист нихт «деликатеса»! Нихт! ШАЙЗЕ! - Курт добавил пару немецких фраз, не имеющих ничего общего с классическим «доннерветтер». Потом вольно перевел их на русский. На «языке осин» выражения утратили немецкие длинноты, зато заиграли речевыми оборотами, не оставляющими двух мнений об особенностях происхождения всех азиатов оптом и каждого в отдельности...
-....?! ....! ....!!.....!!! - три года в Союзе не прошли даром.
-....! .....!! ....!!! - речь противоположной стороны была так же лаконична и выразительна, как реплика русского военного советника, вежливо предлагающего местному зенитному расчету немного поторопиться ввиду близости самолетов «янкесов».
- «...!»? Это ВЫ про моя муттер? - ласково переспросил Курт, поочередно и неторопливо закатывая рукава форменной рубашки.
- Про ВАСА, про маму ВАСА! Про всех ВАСА! - Нгуен отступил на шаг, скинул шлепанцы и стал раскачиваться в какой-то замысловатой и смертоубийственной стойке то ли «похмельного хомяка» то ли «диарейной обезьяны»...
Курт ударил со сноровкой парня из рабочего квартала, но шустрый азиат изящным финтом выскользнул из-под кулака и, в свою очередь крутанулся вокруг оси...
- Аларм, камраден! Ааалааарм!!! - получив в лоб желтой пяткой, немец в падении опрокинул на пол сковороду с «праздничным обедом»... Вьетнамцы горестно заверещали, пытаясь собрать остатки «деликатеса» с пола.
«Комрады» в количестве шести человек ворвались на кухню, мигом оценили ситуацию, дружно построились древним боевым порядком в лучшем стиле знаменитого финального матча на Чудском озере и обрушили слаженную мощь арийской военной машины на худосочных вьетнамцев... Увы, «блицкриг» не удался...
- И-яяя!- высоченный здоровяк-немец ударом кулака пытается «достать» худенького бойца... Тот ловко «уходит» в сторону, потом как-то по особенному выставляет вперед руку...
- И ты! И ты тозе! - «Дойчер» хватается за живот и с грохотом падает на пол, попутно роняя еще двух товарищей.
Пришедший в себя Курт с трудом поднялся на ноги, тряхнул головой, разгоняя туман, обнаружил себя в тылу «противника» и яростно замахал руками и ногами, пробиваясь к «своим»... Получив пару чувствительных ударов по затылкам, вьетнамцы предприняли молниеносную атаку, прошили насквозь изрядно поредевшие ряды «тевтонов» и слаженно выскочили в коридор.
Привлеченные дикими воплями и шумом драки практически все остальные обитатели общаги давно уже вышли из своих комнат и наблюдали ход битвы с безопасного расстояния.
Кубинцы белозубо скалились и весело обсуждали ход событий, поляки спешно заключали пари с мадьярами, афганцы, потихоньку выдыхая в сторону клубы какого-то подозрительного дыма, флегматично и расслабленно взирали на события, видимо считая происходящее какой-то особенно замысловатой галлюцинацией. Темнокожие выходцы из Африки, в полном восторге кричали что-то подбадривающее, но сами, на всякий случай, держались на приличной дистанции.
Тем временем, немцам приходилось туго... Азиаты сменили тактику и пользуясь численным преимуществом нападали слаженно и споро, выбивая из строя одного противника за другим. Победа любителей «деликатесы» была неотвратима, как крах империализма и мировая революция.
- Вас ист лос? -...На пороге, заполнив собой весь дверной проем, с выражением полного изумления на лице стоял Ганс.
Вот насчет Гансика следует пояснить отдельно...
Звали его, скорее всего, как-то по-другому, а «Гансом» назвали уже в училище наши ребята, впервые увидев это страшилище во время летних сборов. Мой приятель Сережка Цвет, случайно наткнувшийся в полутемном коридоре на этот двуногий кошмар, придя в себя через пять минут коротко заметил: «Да, блин! Такого в лесу встретишь - все ягоды отдашь!»
Ганс действительно мог нагнать страху на кого угодно. «Типичный» карикатурный «фриц», будто сошедший с экрана фильмов времен войны. Только раза в два помассивней. Так и казалось, сейчас рявкнет: «Матка! Курка! Яйки!», чему в общем, никто бы особенно и не удивился. Огромный рост, сложение борца сумо, вечно отливающие синевой щеки, короткий «ежик» на голове, маленькие глазки, недружелюбно смотрящие на всех окружающих. Уж не знаю, на каких складах смогли найти форму на его массивную фигуру... Страшен был Гансик, ох страшен! Но, несмотря на внешность, мужик он был добродушный, учился неплохо, гонял в футбол вместе со всеми и характер имел весьма флегматичный. Разозлить его было очень непросто... Но можно.
- Камраден... - Ганс растерянно опустил на пол сетку с продуктами... Обвел глазами поле битвы... Земляков, прижатых к стенке противником... Маленькие глазки потихоньку налились кровью...
Без всяких тактических изысков Ганс просто пошел «в лобовую» с деловитостью танка, или, вернее, дорожного катка, сбивая на пол всех не успевших увернуться и проворно раздавая щедрые «плюхи» огромными ручищами. После первой атаки азиатское воинство поредело на треть. После второй - в строю осталось лишь двое экс-победителей. Еще через минуту все было кончено. Вьетнамцы, напрочь утратившие боевой задор, расположились вдоль коридора в живописных позах, держась за ушибленные места и тихо поскуливая. «Камрады», тоже, похоже, не рвались в атаку, потихоньку приходили в себя, кряхтя, охая и поругиваясь подымались на ноги.
И среди мешанины тел, как некий герой древних саг, скалой возвышался счастливый Ганс, потирая пудовые кулаки и тихо напевая один из так любимых дедушкой военных маршей.
Маленький Курт, мрачно сверкая подбитым глазом, подошел к главному «партизану», сунул под нос изгаженную рубашку и ставя финальную точку коротко отчеканил:
- Это не деликатеса! Это дерьмо!
- Деликатеса!- упрямо возразил Нгуен, сплюнул сквозь выбитый зуб и увидев поблизости Ганса, на всякий случай втянул голову в плечи.
Курт порылся в карманах, достал измочаленную пачку сигарет, с трудом нашел пару целых... Одну всунул в рот, вторую протянул соседу и зашарил по карманам в поисках огня... Вьетнамец молча достал зажигалку, щелкнул, дал прикурить...
Они сидели рядом, тихо пуская дым разбитыми губами, морщась от боли и изредка поглядывая друг на друга... Потом разом поднялись и пошли, каждый к «своим»...
Легенда гласит, что все закончилось большой примирительной пьянкой, к концу которой и вьетнамцы и немцы и вездесущие поляки с кубинцами и даже афганцы «набрались» весьма основательно, хором пели песни на разных языках, а хмельной Ганс неожиданно красивым и чистым баритоном затянул «Катюшу»...
И мне очень хочется верить, что все было именно так.

Эфемерный эфир

Эфир эфемерен и нагл. Он - живое ничто, рожденное из ничего. Он трескуч, шипящ, хрипл, но никогда не молчалив. Он обманчив и подл. Гад! Мерзкий, корявый эфиришко! А сын его, коротковолновый микрофонный эфир - упырь с плавающим металлическим голосом робота, живущего где-то в районе Северного полюса, который ловит радиоволну, прогоняет ее через северное сияние, добавляя визг касаток, шорох дрейфующих льдов и железное скрежетание той оси, вокруг которой вращается Земля. А потом он отпускает этого гермафродита в дальнейшее путешествие вокруг шарика, чтобы свести с ума сидящего на боевом посту старшего матроса Девочкина.
- Ты чего лыбишься?! - с опаской спрашивает командир подразделения, зашедший на боевой пост.
- Тащ, вот поймал какой-то ю-эс-эс, записал, а название разобрать не могу! - блекнут глаза матроса. - Я вот думаю...
- Чего ты думаешь?! Сейчас дам в репу - уши отслоятся! Приемник отстроить надо было перед записью, бабуин! Что ты там думаешь, функен-сволочь?!
- Ну, «Дзиминьтун» этот, которого я записал... Вдруг он китайский корабль?
- Девочкин, ты карась совканолевый или якут из Игарки?! У тебя уже второй поход за плечами! Где ты видел китайцев под Сан Диего?! Ну-ка, крутани мне эту запись!
«Трррруууммммм...клик... Сан Диего порт контрол...ю-эс-эс «Джимбльдаун»...
- Как-как? - начинает нервничать офицер.
- Тащ, теперь «Джимбльдаун» слышится...
- Так нет же такого боевика у янков! И в «Джейне» такого нет! Нету! Ну-ка, набери телефон ЗКРа.
- ЗКР слушает.
- Сань, тут засада у нас: американский корабль отметился в эфире; час крутим магнитофон - уши опухли! Называет себя каким-то «Джимом Дауном», а в середине названия «бль» какое-то! Спустись послушать, а?
- Ю-эс-эс хоть, Аркадич?
- Ага! Но в справочнике такого нет.
- Иду...
В лабораторию входит улыбающийся заместитель командира по разведке. В глазах читается: «Сейчас я это быстренько разрулю, проведу мастер-класс и пойду в кают-компанию смотреть фильм»:
- Так... Ну-ка, боец, крутани еще раз!
«Трррруууммммм...клик... Сан Диего порт контрол...ю-эс-эс «Джимбльдаун»...
- Действительно, «Джимбльдаун»... А он еще выходил в эфир?
- Да, тащ. Вот - послушайте.
«Трррруууммммм...клик... ю-эс-эс «Германдаун» коллинг Сан Диего порт контрол...»
- Вот! Все ясно - «Германдаун»!
- Да ну, Сань, какой «Германдаун»?! «Джимбльдаун» слышится! Только ни того, ни другого в справочнике нет...
- Тащ, старший матрос Девочкин, разрешите обратиться? Мне «Дзиминьтун» слышится!
- Молчи, бабуин, ухо собьешь! Крути еще раз!
- Ой... «Галимантаун»...Нет? Как думаешь, Сань?
- Аркадич!!! Ясно же слышно: «Германдаун»! Так в сводку его и дадим!
- А класс «Дауна» этого какой напишем: эсминец, крейсер, фрегат?
- Да-а-а, влетели... Зови еще кого-нибудь со свежим ухом, послушать.
- Хорошо, Сань - старпома позову.
- Старший матрос Девочкин, разрешите обратиться, тащ третьяранга?
- Ну?
- Тащ, там, в сети, еще одна сволочь отметилась - тоже опознать не могу. Послушаете?
Звучит команда по трансляции: «Офицерскому и мичманскому составу, свободному от вахты, собраться в кают-компании офицерского состава для просмотра кинофильма!»
- Ах, ты-ы-ы...ты... давай, крути! Побыстрее, яшку в рот!
«Трррруууммммм... клик... ю-эс-эс «Махлонскинсдэйл» коллинг Лонг Бич порт контрол...»
- Чего-о-о-о-о?!
- Да вот, тащ, тоже такого в «Джейне» нет.
- Другая запись есть?
- Так точно!
«Трррруууммммм...клик... ю-эс-эс «Махлонскинсдэйл» коллинг Лонг Бич порт контрол...»
В помещение заходит старпом с папиросой в зубах:
- Сань, бросай ты эту фигню - пошли фильм смотреть! Сегодня порнуху показывают!
- Да не могу я - в сводку что-то давать надо на этих ю-эс-эсов. А что за порнофильм сегодня?
- «Табор уходит в небо». Чего слушаешь, Девочкин?! Сейчас табором вас всех, балбесов, отжучу! Крути этого «Махлона»!
После десятого прослушивания старпом удивленно поднимает голову, склоненную к динамику, и выдыхает:
- Надо же! Действительно - «Махлонскинсдэйл»!
- Владимыч, - вздыхает ЗКР, - а еще одного послушаешь?
- Давай! - смущается старпом.
«Трррруууммммм...клик... Сан Диего порт контрол...ю-эс-эс «Джимбльдаун»...
- Фуф! - удовлетворенно улыбается старпом, - Тут все ясно - «Джимбльдаун»! Пошли порнуху смотреть!
- Владимыч, нет такого корабля!
- Да ты что-о-о?! Ну, дай их в сводку как неустановленные суда «Джимбльдаун» и «Махлонскинсдэйл» - пусть в Центре поржут!
- Нет, ты иди, а я еще их покручу, - вздыхает ЗКР.
- Ага, давай! Как раз принесешь кэпу сводку на подпись в кают-компанию, а он в темноте ничего и не заметит!
«Трррруууммммм...клик... Джимбль... трум... клик... Герман... трууум... клик... Джимбль... трум... клик... Герман...»
- А-а-а! Бойцы, дайте закурить! - сипит некурящий ЗКР.
«Трррруууммммм... клик... Махлон... трум... клик... Махлонскинс... трууум... клик... Махлонскинсдэйл... трум... клик... Скинсдэйл...»

«Ай, нэ-нэ-э, нэ-нэ-э, ай, нэ-э-э-э-э-нэ-э! Джа, ромалы! Весь табор сегодня гуляет!»
В кают-компании хлопает дверь, на экране мелькает ЗКР среди табора и пробирается между кресел к командиру:
- Тащ командир, сводка - подпишите!
- Все проверил?
- Так точно!
- Ладно, верю!

«Командиру корабля. На ваш исходящий N сообщаем, что отмеченные вами в районе Калифорнийского залива неустановленные суда «Германдаун» и «Махлонскинсдэйл» в составе ВМС США не числятся. По нашим данным, ими являются десантный вертолетоносец корабль-док «Джермантаун» и фрегат УРО класса «О.Х.Перри» «Мэлон С. Тиздейл». По итогам недели ваш корабль занял последние место на соединении. Командира прошу усилить контроль за ведением специальной деятельности. Начальник разведки».
- Товарищ ЗКР, говорит командир. Завтра в 16.00 всему офицерскому составу быть готовым сдать мне зачет по знанию корабельного состава ВМС США. Я тебя, Махлонскинсдэйл, и твоего группера порву на части, потом пропущу через бумагорезательную машину и зарою в хлорке! И рогатому прикажу лично прочистить вам, даунам германским, уши банником! Глаза теперь заливайте компотом, а не моим благородным шилом. Дробь вам на получение спирта! На месяц!

А матрос Девочкин сидит в лопухах, подперев щеку кулаком - он несет вахту.
- П-ш-ш-ш, - шипит коварный эфир в наушниках. И тут он оживает: «Ю-эс-эн-эс Прайвэтферстклэссдивэйнтиуильмз коллинг Наха порт контрол».
- Ой, мама-а-а! - шепчет Девочкин и тянется к телефону. - Тащ, тут кто-то страшный в Наху идет. Послушаете?

Доказательство неслучайности

В ведро, простоявшее на сцене весь первый акт,
В конце второго кто-нибудь обязательно влезет сапогом.
(Эпиграф)

Расползающийся строй четвертого курса факультета радиоразведки - руки в карманах, подбородки прижаты к груди - читался из окна повествовательной матерной фразой, написанной кем-то с использованием формы номер четыре - бушлат, фуражка черный верх - на покрытом трещинами мокром и холодном асфальте.
На самом западе страны, где часы отстают от курантов, где со знанием дела разрушено нерушимое, крепкое немецкое культурное наследие, где вечность зашита в голубой глине, а море опечалено этим, и волны выносят на берег его золотые слёзы, где нестерпимо воняют ручьи, а по улицам нумеруют не дома, а их подъезды, кончалось осеннее воскресенье.
В канцелярии начальника первого курса факультета радиосвязи военно-морского училища, что с самого рождения засунута стройбатом в глухой тупик коридора первого этажа жилого корпуса, философски, с ленцой, пили двое старшин-третьекурсников. Даже и не пили, а так - выпивали. Командиры отделений оставленного в какой-то наряд взвода первого курса, назовём их Вова и Петя, убивали время, как водится, классическим раствором этилового спирта и неспешным спором - да нет, просто разговором - о судьбах сущего, о прошлом и будущем, о необходимости владения иностранными языками, о тараканах, о музыке, и просто о бабах.
Вернее, о бабах не говорили - мало еще выпили - но их подразумевали, ибо третий комод, назовём его Шуриком, вот как раз в это время пытался решить, оккупировав единственный училищный телефон-автомат, свои личные проблемы - его ждали и не спешили с тостами, ибо - друг.
А пока говорили, покуривая в окошко.
- Я прожил на этом свете 20 лет, - говорил Вова, - и практически всё это время мучаюсь над загадкой, помочь с ответом на которую мне не может никто. Не сможешь и ты.
- Сколько времени мы уже не ругаемся матом на этот раз, мил человек? Одиннадцать дней? Если я сейчас скажу «ну, загадывай», а ты - «в чем смысл жизни?», придется заключать новое пари, потому что я скажу всё, что думаю.
- Нет, Петрррруха, это было бы слишком просто. На вопрос о смысле жизни отвечать не обязательно. У меня всё сложнее. Ну вот скажи, (а я, товарищ старшина второй статьи, точно знаю, что ты даже не задумывался над этим), скажи мне, идиоту, в чем смысл сказки «Курочка Ряба»?
Сделалась тишина.
Петя смотрел на Вову и хлопал глазами.
- Я сдерживался, - сказал он наконец, - но увы. Ладно, новое пари, с завтрашнего утра. Хорошо, ты не мудозвон и не моральный урод, ты просто долб..ёб. И часто тебя мучает этот вопрос?
- Смотри - не обиделся Вовчик, - вот есть обычная курица, вот она снесла яичко. Золотое. Так скажи мне, на хрена этой паре придурков, то есть Деду с Бабой, пытаться его разбить? Или там содержимое куда дороже скорлупы? Но дальнейшие события это опровергают: когда Мышка каким-то чудодейственным образом всё же раскокала это яйцо, то данное семейство имбецилов принялось рыдать в три ручья. Это они так на Мышку обиделись за её почётное первое место?
- Вопрос в другом, - проговорил Пётр, - что было внутри?
- Правильно! Зачем-то они его крушили, а мерзкая Мышь сделала всё так, чтобы яичко не просто разбилось, но и чтобы содержимым нельзя было пользоваться. То есть сожрать его, что наиболее вероятно. Пролила содержимое на пол, где оно нашло щели между досками и ушло полностью, без аннексий и контрибуций, в полном объёме - необъятному семейству умницы Мышки. Но тогда вопрос: если условная потеря одного желтка и одного белка вызывают столь сокрушительную ветеранскую истерику, что куры начинают говорить, что ж её саму, эту курочку Рябу, раньше-то не зарезали и не сожрали? Она там явно одна была, если Дед с Бабкой так убивались по единственному яйцу.
- И при этом, заметь, откровения курочки потом и заточены на то, чтобы успокоить голодный бунт в семье: мол, снести простое яйцо, которое разбить будет просто, и никакая Мышка со своим продольно-фрезерным хвостиком не понадобится.
- Точно! Вот здесь и кончается логика, и начинается самое натуральное русское жлобство, намертво приржавевшее к столь же русскому невежеству - почему это @баное яичко было именно золотым? Почему оно не было просто стальным? Кованым, бронированным, цельнолитым? Причём здесь вообще золото? Это мягкий металл, ни на что в серьезной промышленности времён рождения сказки не годный.
- Золотое оно для красного словца. Для придания ценности, ай мин.
- Правильно, надо затащить в сказку для грудничков блеск наживы, символ благополучия, на который эти столпы мудрости русского народа - Дед да Баба - исступленно молятся, кончая от самозабвения. Надо, выражаясь ветхозаветно, затащить туда, в примитивную народную сказку, Золотого Тельца. При этом - совершенно не заботясь о реальности.
- Да перестань. Когда это в сказках кто-то заботился о реальности?
- Ты о чём? Дракон, леший, баба Яга? А ты не пробовал сочинять сказки после восьмисот грамм, принятых на грудь? Там не три головы у Горыныча будет, ой, не три. А в остальном они, эти силы зла - совершенно обычные фигуранты уголовной хроники. Да и потом - не везде писали так безалаберно. Некоторые сказки созданы в полном соответствии с реальностью.
- Ты про Русалочку?! - хохотнул Петя, намекнув на бронзовую фигурку в гавани Копенгагена, которую в прошлом году при анекдотических обстоятельствах (то есть по пьяни) чуть не задавил катер с СКР «Дружный»
- Нет. Я про пушку.
- ?!
- Про нашу пушку у УК-1.
Центральный вход в военно-морское профессионально-техническое училище, в котором и происходило дело, охраняет снятая со списанного корабля артиллерийская установка, калибром 130 миллиметров. В этой профильной хабзе существует поверье, если кто не знает, что - когда и если - на училищную дискотеку придёт Фея (её так зовут), то есть самая-самая-самая, О Которой Можно Только Мечтать, эта пушка сама по себе выстрелит, возвещая наступление благоденствия как минимум для одного избранного курсанта, а вообще-то, как надеются многие поколения училища, для всех - это будет всеобщее благоденствие.
Ну, примерно так евреи всех национальностей ждут Машиаха.
Но теология военно-морского исправительного учреждения смело пошла дальше официального иудаизма - пушка заряжена и наведена в любой момент времени точно в окно кухни квартиры, в которой и живет Та, Которая Придёт. И она об этом знает.
Поэтому - а кому пофигу квартирный вопрос? - она не придёт. Сей минорный аккорд и венчает композицию, в сопровождении которой постигается в том желтом доме смысл фразы про оставление надежды (при вхождении сюда). В результате выпускник Калининградского ВВМУ (назовём вещи своими именами) - идеальный солдат, ибо он знает, что надеяться ему, в общем-то, не на что.
- Да ладно, это же просто басня. Кстати, Серега Кошкин с рогатого факультета - вместе на абитуре были - считал траекторию и утверждает, что снаряд попадает точно в окно раздевалки официанток столовой КВАТУ (Авиационно-техническое училище - еще один спецприемник для желающих ступить на скользкую профессионально-военную тропу, этот - для еще более тупых, зато в ореоле аэродромной романтики). Так что фей у нас может быть много, но легче от этого, брат Вальдемар, не становится - или же счастье офицерского брака состоит именно в том, что воровство продуктов с камбуза по месту службы его супруге будет доступно на уровне одухотворённого творчества.
- Возможно. Вероятно. Но ты пойми - в результате мы признаём факт того, что нормальные бабы сюда не ходят. Кстати, а где там Шурик? Ты не знаешь, он со своей не здесь познакомился?
- Знаю. Он познакомился с ней в трамвае...
- ...в троллейбусе! - и в открывшуюся дверь ввалился Шурик. - Всё! Труба! Развод и кухню пополам! Я не могу доказывать принцип презумпции моих сперматозоидов вечно! Наливай!

Шурик вот уже пару месяцев испытывал невероятные душевные муки, вызванные принципиальной неразрешимостью... ну, артиллеристы называют это «задача встречи снаряда с целью». Но то артиллеристы - если проще сказать, так ему просто не давали. Вот всё было уже - длинные ночи, пылкие объятия, засосы на тонкой белой коже, и даже подаренные потенциальной тёщей домашние тапочки - а вот поди ж ты... дальше в поведении Шуриковой возлюбленной, назовём ее Лена, появлялась казематная - холодная и сырая - стена, разрушить которую, по её собственным воззрениям, Шурику, аль кому-то еще, предстояло только и исключительно в стенах Дворца Бракосочетаний. Причем со своей стороны она готова была выставить классические гарантии, которые, хоть и выглядят в общем неприглядно, однако же сильно действуют на самооценку неправильно, но гордо бреющихся юношей, и их собственнические чувства.
Вова и Петя, конечно, прекрасно знали об этой стене, ибо Шурик, при тайном равнении на рыцарей Революции и лично лейтенанта Шмидта П.П., каким он его представлял со слов актёра Тихонова, был со своими вполне открыт. И горем этим после какого-то времени мучительной борьбы с внутренним образом праведного мятежника поделился - с неделю назад. А сегодня он, хлопнув первую, раздраженно огласил тот факт, что на фронте без перемен, и на этом основании - всё, прощай, любовь.
Вова и Петя, тактично подумав, сообщили Шурику, что он - идиот.
- Санёк, ты удивительный человек, - проговорил Петя, - ты веришь в сказки.
- При чем здесь сказки? Точнее, что ты хочешь сказать? Она врёт, и у нее есть кто-то еще, и этот кто-то пялит ее, не вынимая, всю рабочую неделю, а на выходные уезжает на рыбалку? - кипятился Шурик, которого внутреннее давление спермы, достигшее после возвращения из отпуска, где его ждала подруга детства, критического значения, уже плотоядно рвало на части, как Тузик грелку.
- Ну будь мужественным, родной. Это тоже вариант, но вряд ли. Более вероятно, что сказка - это как раз заявление, что сие желание отдаться тебе на капоте свадебной «Чайки» - ее собственное желание. На деле же, этого хочет твоя будущая тёща, и более никто. А Елена твоя, решай она эти вопросы сама, и не сливая всё или почти всё происходящее между вами своей мамульке, давно бы и с удовольствием приняла бы от тебя все гормональные излишки.
- Вот так и придется тебе после свадьбы вступать в одновременные половые контакты с обоими, с той только разницей, что тёща будет иметь тебя куда изысканнее - прямо в мозг, - вступил в дискуссию Вова, - и ведь понимаешь, какая штука: кое-чему ты будешь радоваться. Тесть-то кто? В штабе флота? Ну, вот тебе первая выгода - не видать тебе ни Севера, ни ТОФа, как собственных ушей.
- Да пошли вы! Друзья, называется! Я посоветоваться хочу!
- А мы как раз в процессе. Так кто тесть?
- В отделе БП флота, наш выпускник, рог. Дома все в нарезных пушкарских причиндалах - пепельницы из гильз, какие-то подставки, силуэты кораблей с ох..ительными орудиями, торчащими из башен...вечно то соединения, то какие-то учебки инспектирует. Я его видел-то пару раз.
- Это может оказаться полезным. Женись, не думай. Но не забывай тех, кто дал тебе этот мудрый совет.
- Вова, это ты идиот. Я такой же, как все. Я - е...ся хочу! Понимаешь? На хрен мне эти «доброе утро, татьяна-санна! - не татьяна-санна, а мама! - ох извините, тать... мама!»???
- Ладно. Зайдём с другой стороны. Ты тещу свою, эту... Татьяну Санну, как женщину воспринимаешь?
- М-м-м-м...о-о-о...
- Тогда тем более женись, придурок лагерный! Аксиома - хочешь знать, кем станет твоя жена в бальзаковском возрасте, посмотри на тёщу. Если она вызывает у тебя «м-м-м-м» и «о-о-о-о», а не «ты чё, кретин??!», то тут и думать нечего.
- Вооооваааа! - простонал картинно Шурик, - Не усложняй ты жизнь народными приметами. Ты еще скажи, что мы подходим друг другу по гороскопу...
- Для достиженья цели... ты вот в Фею веришь?
- Та, которая прилетит в Систему на ядре... что-то в этом духе?
- Дебил! Та, Которая Придёт - под салют из Б-13М, фугасом ей на кухню!
- Володя, ты прости, конечно, но вам смешно, а мне... ну, я просто хочу трахнуться. Да с оттяжкой!
- Без души?
- Почему? Сначала трахнуться... а потом можно, например, и на ядре полетать. С душой, чего ж нет-то?
- Стоп, - влился в диалог Петя, - это важно: она одна в семье?
- Да.
- Плохо дело. Очень плохо. Нет, не женись. Судя по тому, что тесть при береговой должности дома сидеть не любит, тебя ждет глобальный прессинг. Ты получишь за двоих. Или они вам квартиру обещают?
- Да какие «они»? Бараны, мне Ленка не даёт, вот это проблема! Какие, на хрен, квартиры! Что вы мне здесь моё будущее анализируете! Повторяю, для тех, кто на лампах в бронепоезде: Я Хочу Е..ся! Всё! Никаких тёщ, никаких квартир! - рявкнул на едином дыхании Шурик, напялил бескозырку и заявил:
- Все, я как честный будущий офицер, должен официально проститься! Пётр! Дай червонец на цветы и такси! Вова! Ждите меня через час! А потом пойдём на дэнсы - и в ЦПХ! Мне триппер не враг уже, полно! Ух, оторвёмся! - схватил купюру и исчез.
А его место тут же сменил дежурный по роте, который яростно зашипел что-то насчёт старшего помощника дежурного по училищу (СПДУ) на пороге и про «снимут, ..лядь, из-за вас, колдырей!», чем и положил конец теоретическому процессу, быстро и чётко, по-военному, заменив его практическим.
Прибывший на факультет СПДУ, старый лысый козёл все с того же артиллерийского факультета, желал видеть дежурное подразделение, отделениями которого и командовали наши друзья, на внешнем объекте, ибо это как раз и был центральный вход училища межу двумя учебными корпусами. Перед первым из них и торчала одиноко основная причина личного несчастья офицерского корпуса советского ВМФ, строго вглядывающаяся в точку на хмуром горизонте артиллерийская установка Б-13М, калибром в сто тридцать эталонных миллиметров.

Ехать Шурику было недалеко. По какой-то странной закономерности, офицеров училища, когда и если им давали квартиры, селили где-то в Балтийском районе или как минимум на Острове. В то время как офицер штабных (я молчу за тыловые) структур ДКБФ вполне мог получить квартиру прямо напротив училищного КПП. Бывало, по утрам, Шурик, встающий, как младший командир, раньше своих подчинённых, выбегал в курилку и видел дом Елены (тогда она еще требовала, чтобы её называли Алёна), и иногда представлял себя еще в пределах супружеского ложа, медленно, неспешно возвращающим к активной жизни такой банальный и такой волнующий ночной процесс... А ведь по утрам - послушайте женщин, и на этот раз поверьте им - прекрасная половина человечества в большинстве своем находит сей процесс даже более жизнеутверждающим и, будем откровенны, приятным (если помнить, конечно, по утрам, что они женщины, а не самоходные микроволновки), но... тут уж приходилось засовывать руки в карманы, дабы растянутая ткань штанов робы или брюк «тройки» смогла скрыть признак безвыходной - увы - боевой готовности молодого организма.
Мотнувшись на вокзал за веником заживо похороненных в хрустящем полиэтилене (с пошлыми ленточками и рюшами) алых роз, Шурик отпустил мотор и, утверждая себя изнутри, вошел в подъезд. Сердце билось где-то посередине между бултыхающейся в голове решимостью и напряжением в паху, как бы принимая защищенное с двух сторон положение - и от ноги снизу, и от сковородки сверху.
Поднимаясь пешком на четвертый этаж, он услышал сверху сначала неясный гул, который постепенно начал трансформироваться во всё более отчетливую, яростную и грубую, мужскую ругань:
- Открывай, сука! Я знаю, ты дома! Убью! И тебя убью, и гада этого грохну! Он не живёт!!! - доносилось с площадки пятого, - открывай! Всё, я ломаю дверь!
У Шурика несколько отлегло. В конце концов, у людей были проблемы покруче его собственных. «Вот и женись после этого», - подумал он с чувством какого-то обреченного внутреннего веселья, как перед залихватской дракой с музыкантами-лабухами на в дымину пьяной чужой свадьбе, останавливаясь у двери и воспринимая вой, рев и глухие удары о дверь сверху как поддержку собственного решения.
«Сваты прибыли шумно».
Зафиксировав нижнюю челюсть, Шурик нажал кнопку звонка.

Старший помощник дежурного по Калининградскому Высшему Военно-морскому училищу, капитан 2 ранга, был скучающим дураком с инициативой. Дежурным по училищу стоял начальник одной из специальных кафедр разведки, старый либеральный «пиджак», который всегда, приняв дежурство, расписывал со старпомом «гусарский преф» - на двоих - и в случае проигрыша последнего, что случалось как правило, или же отказа играть, полностью передавал ему полномочия по организации службы в вечернее время, попивая чай и читая какие-то англоязычные книжки. СПДУ проиграл сразу и вчистую. Поэтому он всерьез полагал, что раз уже его собственный воскресный вечер испорчен, то его надлежит испортить и всей остальной вахте училища. Выгнав первый курс радиофакультета к открытому центральному входу, он приказал грести граблями намокшие уже сверху листья, нападавшие за день с активно оголяющихся деревьев, и бодро ускакал на объекты факультета разведки. Выведший нахохленный взвод Вова, не имея никакого желания торчать здесь под слегка моросящим дождиком до начала дискотеки, а то и дальше, приказал сгрести листву в одну большую кучу прямо за пушкой, чтобы не мучаться с выносом результатов - это можно было сделать и утром. Процесс происходил под тоненькие голоски и взрывы провоцирующего смеха, раздающиеся из тянущегося мимо, в сторону клуба, ручейка барышень. Володе было глубоко наплевать, а вот подчинённая лопоухая молодежь парилась. Приказав заканчивать работу, Вова пошагал в рубку СПДУ доложить о завершении столь глупой по сути приборки. А большинство курсантов взвода собрались под щитом пушки, совсем не желая быть объектами интереса (который они поверхностно принимали за насмешку), в своих коротких штанах, нахлобученных на уши пилотках и здоровенных ботинках-«гадах», да еще и с граблями в руках. Там оказалось, что пушка, при совершенно наглухо, по инструкции, с двух сторон заглушенном канале ствола, сохранила способность к вертикальной и горизонтальной наводке от ручных приводов. Кряхтя, курсанты развернули установку влево - так щит скрывал их от девичьих глаз полностью, а ствол смотрел чуть мимо стены учебного корпуса N4 напротив. Ради прикола его опустили в максимальное нижнее положение - теперь было чем «ответить» на «выстрелы» из-под ресниц.
СПДУ был в своем репертуаре: выскочив на улицу проверять приборку, он ринулся вглубь, под деревья, и принялся, высоко вскидывая ноги, вышвыривать ими недогребённые листья.
- Это что, приборка!? - орал он, - Нет! Это - военно-морское рас..здяйство! Работать и работать!!
И тут его посетила еще одна историческая мысль. Кроме дежурного подразделения, которое было представлено вот этими подмокшими первокурсниками, в Системе коротало вечер и дежурное пожарное отделение, на сей раз с артиллерийского факультета.
Застыв лицом, капдва пошевелил губами, сорвался с места и убежал в рубку, но сразу же вернулся. В руках у него была газета. Обнаружить за пушкой кучу полусухих листьев было парой пустяков.
- Курящие есть? - осведомился он у перепуганных первокурсников, - Поджигай!
Это оказалось совсем непросто, но нет таких крепостей, которые не сдались бы дуракам старой флотской школы. И как только первые струйки густого белого дыма, что всегда сопровождает костры мокрой листвы, поползли вверх, СПДУ, лично заорав «Пожар!!!», объявил тревогу своим нештатным брандмейстерам. Так как те давно были переодеты в выходную «тройку» и напомажены - до начала дискотеки оставались считанные минуты - то их прибытие с огнетушителями затянулось, и костер, если и не разгорелся, то поставил над центральным входом в училище весьма плотную дымовую завесу.
Всё это время за суетой вокруг пушки с интересом наблюдали два человека - Вовка и дежурный по училищу капитан 1 ранга. В конечном итоге последний, с откровенной досадой застёгивая китель и надевая фуражку, приказал прекратить «это безобразие». Попутно интеллигентно поинтересовавшись у старшины «пожарников», по какой, собственно, надобности, из десяти огнетушителей, принесённых ими на «пожар», девять оказались углекислотными?
Дымящую кучу листьев, в конце концов, просто разбросали ногами в «гадах».
- И пушку! Пушку верните в нормальное положение! И немедленно! - проорал напоследок СПДУ, удовлетворенно укатываясь «писать» караул...

Дверь открыла, слегка испуганно улыбнувшись букету и рёву сверху, «тёща».

Нет, вы не подумайте, Шурик был не прочь жениться, совсем нет.
Но он - молодой и глупый - хотел гарантий, хотел, чтобы «навсегда».
А если «не навсегда», то и с его стороны - никаких гарантий. Кроме, возможно, прямой и качественной доставки удовольствия - но именно «возможно», ибо в 20 лет гораздо больше желательного, чем действительного. Хотя - и это не навсегда.
Что у нас бывает «навсегда»?
Только объемы продаж офицерской чести...
- Сашенька, здравствуй! Какой ты красивый! Ну проходи, только... Леночка-то убежала!
- Куда, Татьян-Санна?
- Как это куда? Я думала, ты лучше знаешь. Она сказала, что тебя надо спасать из цепких лап собутыльников, ну и поскакала на дискотеку!
- Татьян-Санна, не может быть! Она всегда принципиально отказывалась от этого!
- Ну я не знаю, что ты ей там наговорил, но она побежала именно ту..
И в этот момент со стороны кухни раздался мощный, гулкий, упругий БУМ, и словно ударная волна, вместе с ворвавшимся в звоне разбитых стёкол осенним ветром, бросила «тёщу» на вешалку в прихожей, а Шурика - на «тёщу». В беспорядочном мелькании конечностей он - совершенно случайно - получил в ладонь правой руки часть тела «мамульки» из состава верхних «девяноста». Надпочечники сработали установленным порядком, но существенно изменить состав крови не успели, ибо волна адреналина оказалась куда мощнее. Вывернувшись из-под упавшей на них шинели потенциального «тестя», Шурик на подгибающихся ногах ломанулся в сторону дверного проема на кухню, и... застыл как вкопанный у самого порога!
Вот что он увидел - разбитое напрочь окно, клубы известки с потолка - рухнул карниз со шторами, перевернутый стол - а там, дальше по направлению взгляда - клубящийся дым, дым над центральным, с проспекта, входом в училище, а еще точнее - над медленно возвращающейся в нейтраль артустановкой Б-13М.
Которая, разумеется, выстрелить никуда и никогда не могла никоим образом.
Если не принимать во внимание училищную легенду.
А как ты её не примешь во внимание, если как раз в этот момент из глубин кухни, во всем величии, припорошенный побелкой, прямо под ноги выкатился артиллерийский снаряд.
Калибром он был, конечно, поменьше, и обычно тихо стоял на подоконнике, за гардиной, не привлекая внимания, являя собой подарок «тестю» от сослуживцев по БЧ-2 сторожевого корабля. Об этом говорила гравировка на пояске, как памятный знак, - но фактически, выточенный изнутри и разбирающийся на две части право-левой резьбой, он являл собой некую разновидность фляги, которую, конечно, не повесишь на пояс и не возьмешь в дорогу, зато хрен кто из домашних догадается, что там - коньяк.
Но Шурик всего этого, разумеется, не знал.
Он развернулся и побежал.
Его Ленка - Та, Которая Пришла - могла достаться кому угодно.
Слетая по ступенькам, он уже не слышал, как из верхней квартиры орали: «..лядь подзаборная!!! Почему окно на кухне открыто?! Т-тварь, что здесь делает привязанная к батарее простынь?!!» Его не интересовало также и то, что сосед с пятого этажа, налетев на выскочившую было за Шуриком «тёшу», зло и пьяно прохрипел ей: «..лядунов Маринкиных спасаешь?! Зачем дверь открыла?! Я Витьке всё расскажу!!!» - и побежал вслед за Шуриком. А там, в кухне, позади неё, из-под опрокинутой столешницы, вылез и тут же робко забился в туалет столь неожиданно десантировавшийся сверху бывший сослуживец мужа, ныне преподаватель кафедры кораблевождения училища - в одних трусах, но зато с великолепным швейцарским хронометром на руке. Как хороший штурман, он неплохо знал физику и предпочёл создать из себя и простыни модель маятника, вместо того, чтобы проверять гравитационную постоянную, лишь сократив за счёт длины простыни расстояние свободного падения - практически голой задницей в заботливо постриженные кусты. Как ни странно, он не получил ни одного пореза и вставил новое окно буквально на следующий день.
Но всего этого Шурик, конечно же, не знал. Он бежал в училище.
Он бежал за Ленкой.

Я не знаю, правда ли это, но он потом признался мне по секрету, что она отдалась ему в ту же ночь. Нет, не отдалась - подарила себя. Так правильно.
У них трое детей, имена и прочие условности, конечно же, изменены.
Но самое прикольное в этой истории то, что она - правда.
Насколько может быть «не байкой» история, подтвердить или опровергнуть которую могут лишь несколько человек и... отличная, выдающаяся своей баллистикой, «снайперская» пушка Б-13М, калибром в 130 миллиметров, и поныне стоящая у входа в училище.
Будете в Калинингсбадене - спросите у неё.