Интенданта после трех лет службы можно расстреливать без суда .... А.В. Суворов

Легко на сердце от песни веселой...

В то далекое время, когда в СССР еще не было МТВ, любил советский народ развлечь себя песней. И Советская Армия пела громче всех. И даже были краснознаменные хоры, оркестры и ансамбли. Впрочем, сейчас речь не о них, а о суровой серой повседневной строевой песне, которая лилась из миллионов служивых глоток, невзирая на наличие слуха и голоса. А уж хочешь петь, не хочешь - твои, солдат, проблемы. Пой! А то после вечерней поверки нескоро спать попадешь...
Не был исключением и наш ремонтный батальон. Каждый вечер (если не повезло тебе загреметь на полигоны) - вечерняя поверка. Затем - прогулка. Не с девушкой прогулка, а строем, поротно. И с песней! Традиционно дембеля компромисно ходили строем перед сном, но рот не открывали. Обычно дежурному по части этого было достаточно, т.к. неплохо пели те, кто призывом помладше. В нашей первой роте были аж два запевалы (хорошо пели, черти!). Ну и слабосильный хор подмяукивал в ногу. Главное ведь не результат, а участие...
Но в тот вечер совпали две неприятности. Первая (поменьше) - оба запевалы отсутсвовали по причине наряда (как и еще полроты, преимущественно младшего призыва, естественно). Вторая неприятность заключалась в том, что дежурным по части заступил капитан Пиночет. Пиночет никаких компромисов не признавал и никакие отмазки не пропускал. И вот, после 55-ти минутной поверки (стандартная поверка занимала 15-20 минут) первая рота пошла. Молча. Как белогвардейские цепи в психическую атаку. Пиночет решил обидиться и рявкнул:
- Первая рота, стой! Почему без песни?!
Голос из строя:
- Запевалы в наряде, трщ капитан.
- А меня не колышит! Кругом! На исходную МАРШ!
Пришли. Пошли опять. Пиночет скомандовал:
- Песню!
Неуверенный шатающийся дискант проблеял первые две строки о трех танкистах. Рота угрюмо молчала и дискант поперхнулся.
- Первая рота, стой! Кругом! На исходную МАРШ!
История повторилась, только на этот раз первая рота угрюмо не спела "Моя столица, моя Москва". Пиночет налился бурой краской.
- Издеваетесь?
- Никак нет, трщ капитан, запевал нет, слов не знаем!
- Издеваетесь...Так, весь батальон будет стоять и ждать, пока оборзевшие деды первой роты не споют нам песню. Первая рота, кругом! На исходную МАРШ!
Остальные рембатовцы начали ворчать. В основном, про чудаков в капитанских погонах, но были и сознательные голоса, требовавшие от первой роты не волять дурака, спеть этому долбо..гм, дежурному по части и уже пойдем, наконец, в казарму, тк. время позднее.
- Разговорчики! Первая рота, марш! Первая рота, стой! Ну?
Сержант Дима сказал:
- Ладно, мужики, хорош, давайте споем уже и пойдем отсюда.
Сержант Лёша резонно возразил:
- А кто петь будет? Ты хоть одну песню знаешь? Нет? И я - нет. Да и западло... Затравит он нас сегодня. В общем, спокойной ночи, малыши.
Сержант Саша оживился:
- Есть идея. Споем. И не западло. Я запою, вы подхватите. "Спокойной ночи, малыши" в детстве все смотрели? Первая рота, шагом марш! Песню запевай!
И первая рота пошла. Хрипловатый, но громкий голос начал, еще несколько голосов подхватили. Пиночет заулыбался: победил! В это время из строя второй роты раздался первый неуверенный смешок, быстро переросший в дружный смех. В третьей роте начали аплодировать, что капитан отнес на счет своего умения убеждать. Кто-то из эваковзвода начал подпевать, вторая рота подхватила и вот в ночи над батальоном, ширясь и крепчая, полилась бодрая, с лихим подсвистом, бессмертная песня:

...Спят усталые игрушки,
Книжки спят.
А одеяла и подушки
Ждут ребят....

Специфика поставленных войскам ПВО задач заставила создать некую "точку", состоящую из четырёх жилых вагончиков, парочки кунгов(на кирпичах), постройки для генераторов, навеса для УАЗика и одиноко стоящего сортира-кукушки. Точка была равноудалена от Устава, города, начальства и цивилизации. В город можно было съёздить, начальство тоже изредка, но появлялось, цивилизация давала знать о себе по телевизору и только до Устава было вечнодалеко, как до Северного полюса через Южный.

Хозяйством посменно командовали четыре офицера. Один из лейтенантов, по имени, ну скажем Артур, был человеком относительно новым. Из-за специфики службы (славное словосочетание) на точку попадали в основном молодые младшие офицеры. При появлении капитана расслабившийся личный состав срочников (пятеро) мог от неожиданности получить нервное потрясение и выйти из строя войдя в благоговейный ступор. Потому офицеры выше старшего лейтенанта появлялись там только в особых случаях. Жизнь на точке и тонкая вязь отношений между бойцами и командирами были достаточно удобными для всех заинтересованных сторон. Маяки работали, территория чистилась, провизия регулярно подвозилась, а большего никому ничего от службы и не надо было. Об отдании чести солдатики (в основном старослужащие) в принципе не беспокоились. Старались не запускать на всякий случай щетину и регулярно чистили сапоги. Рай в отдельно взятом подразделении войск ПВО да и только.

Васёк выделялся среди бойцов-срочников тем, что был водителем. Единственным на точке. К тому-же дедушкой, многое повидавшим и обо многом молчавшим. С господами офицерами у него сложились достаточно доверительные отношения, которые оплачивались поездками во внеурочное время в город с различными поручениями. Ну, например, свозить тёщу на рынок. Или, например, транспортировать цветной телевизор Рубин из магазина в жилгородок. Или, например, смотать на явку и взять ящик Токайского. Или смотать на явку, например, и взять ящик Токайского, например, впридачу к девочкам, например. Один из вагончиков, стоявший на отшибе был оборудован под рабочий кабинет - оборотень. Грубо говоря, товарищи лейтенанты (и холостые и женатые), пользуясь неким удалением этого вагончика от центра событий предавались там любовным утехам с городскими девочками и сладким возлияниям. Чтобы окончательно принять Артурчика в свою кампанию и повязать его порукой, лейтёхи-старожилы решили подкатить женатому новенькому смазливую девочку.

В тот дождливый вечер Васёк был бесцеремонно отогнан от телевизора и снабжён деньгами и инструкциями. Всё шло гладко, как обычно, и стараясь успеть к очередной серии "Семнадцати мгновений весны" Василий гнал лошадей на пределе. Пока лошади не сдохли. Три девочки, так счастливо щебетавшие на заднем сиденье умолкли вместе с двигателем и в растерянности разглядывали из запотевшего окошка хмурый дождливый ночной пейзаж. Настроение в машине упало ниже нуля и одна из бутылочек Токайского пошла на его поднятие. Расчувствовавшись от винца Васёк журил девочек за занятия блядством, призывал их опомниться. Потом забил и принял решение пробиваться с боем. До точки всего три километра, но все они - в гору. Надежды на попутку совсем мало - эта дорога вела (кроме точки) в отдалённый колхоз, где асфальт и следы разума бесцеремонно исчезали. Скатив машину с дороги в глубокий кювет водила глубоко вздохнув взвалил на плечо ящик с вином, призывно махнул рукой и караван несколько растянувшись в темноте пошёл в гору.

Слегка подвыпивший Васин тёзка, гордый колхозник в зимней тельняшке тоже гнал лошадей. Раздолбанный КАВЗ подлетая на ухабах и виляя как пьяный лось пытался штурмовать подъём. Мотор ревел во второй передаче, пассажиры-колхозницы, смена с птицефермы, мирно дремали в салоне, пропахшем индюшачьими фекалиями. Вдруг свет фар выцепил из темноты странный караван.
- Ну, прям этот, из Белого солнца пустыни, с любимыми жёнами, - захохотал ещё один Вася, ветеринар. -Тормози штоль - видишь, неувязочка у людей.
-Да ё, тормознул бы. Да только потом не тронемся, ручника НЕТУ, мотор ДОХЛЫЙ, подъём КРУТОЙ,- начал было скандировать со слезами водитель.
-Тормози, тормози, Вася. Жалко людей, - потребовал Вася - ветеринар.

Завывая мотором и отчаянно дымя автобусик завис около машущих руками ночных путников.
- Мерседеса подана - заорал в открытую дверь Васёк-водила-колхозник, стараясь перекрыть завывания усталого автобуса.

В мгновение ока солдат с гаремом на тонких шпильках залез в салон. Поблагодарив уселись. Тут же, как буд-то освободившись от всяческих обязательств ливанул дождь. Автобус потихоньку переходил в режим автономного плавания.

Лейтенант Артур в который раз глянул на часы, отпил остывший ячменный напиток, сплюнул осадок и снова стал думать о предстоящем мероприятии. Вроде как всё нормально, вино, девушки. Да скребёт заноза. Дома - жена, хорошая жена, умная, красивая. Он, Артурчик никогда в жизни жене не изменял. Не то чтобы боялся, просто не думал об этом, повода не было. А тут коллеги все уши прожужжали, по плечу похлопывали, шутили, мужиком призывали стать. И хотелось Артуру и кололось Артуру. Колебался Артур. Артур был уверен, что его умная жена сразу его расколет. Но отступать уже было некуда.
-Ладно, махнул в душе рукой офицер, машинально в которы раз нащупывая в кармане ленту презервативов, выданных коллегами.
Васёк всё не возвращался, до конца смены 15 минут. Думы о супружеской верности опять тёмными тучами спускались на голову Артура. Где-то глубоко в подсознании он желал, что-бы что-то случилось, чтобы Васёк баб не достал, или что-бы..... Ну что-бы этого не произошло. Полил дождь, казалось что крыша прогибается под тяжестью потоков воды. Под окнами захлюпало, деревянное крыльцо у входа глухо ухнуло под сменщиком, хлопнула дверь. Накинув плащ-палатку Артурчик выходил из "кабинета", когда у входа на территорию остановился грязный жёлтый автобус. Дверь автобуса открылась и солдат-Васька отчаянно размахивая руками орал оттуда что-то о девочках. - Приехали, - подумал офицер и сердце его упало. - Придётся, - подумал офицер и побежал к автобусу.
-Тащ лейтенант, боевая единица блядей по назначению доставлена - рапортовал Васёк. Давайте, под накидкой вашей по одной перетащим. Кивнув головой в знак согласия Артурчик стоял внизу, приготовив для ценного груза плащ-палатку. Первый нокдаун лейтенант получил от комплекции.Второй - от острого запаха птицефермы, которым отдавала персона очутившаяся у него под "крылом". Потом был НОКАУТ, когда персона повернула к нему испитую иссиня-красную физиономию предпенсионного возраста. Испуганно втолкнув "девушку" обратно в автобус Артурчик нещадно матерясь побежал к спальному вагону. Артур чувствовал себя как будто проглотил большую коричневую жабу, сплошь покрытую бородавками и запил киселём из меню пионерлагеря. Васёк что-то кричал ему вдогонку, но лейтенант ничего не слышал и не хотел слышать, ступая прямо по глубоким лужам быстро шагал в своё жильё.

Колхозница отошедшая от тяжёлой дрёмы поняла свою ошибку, поняла что ещё не её остановка, прыжком вернулась обратно, в салон и грузно уселась. Настоящие девочки таки слезли, молодые офицеры таки хорошо повеселились. И только Артур сохранил верность жене к великому неудовольствию остальных лейтенантов.

Немного флотского юмора от наших заклятых друзей.

1. Борт легкого авианосца Королевских ВМС «Альбион» (1965 год).
Офицер корабля отдал приказ молодому матросу, выполняя который последний чуть не погиб. Старшина команды - непосредственный начальник бедняги прибывает на ходовой мостик, чтобы поговорить с офицером, отдавшим нелепый приказ:
- Сэр, если бы я назвал вас мудаком, вы бы посадили меня в карцер?
- Несомненно!
- А если бы я просто подумал, что вы мудак, вы бы смогли бы что-нибудь сделать со мной?
- Нет,- растерялся офицер.
- Так вот, я думаю, что вы полный мудак, сэр!

2. В Па-де-Кале тонет Британский корабль, передавая сигнал бедствия и умоляя о помощи. В ответ приходит радиограмма:
- Вы охренели тонуть в этой луже!

2. 1913 год. Залив Веймут. Стоящий на рейде гордость Королевских ВМС «Дредноут» получает радиограмму, адресованную Командующему Британских сил в Канале, держащему свой вымпел на дредноуте. Телеграмма от Форин Офис требует организовать встречу прибывающему с частным визитом Императору Абиссинии. В назначенный день прибывает поезд из Лондона, в котором находится африканский властитель со своей чернокожей свитой. Да и сам Император чернорож.
С почестями Его Величество и Двор доставляются на пристань, усаживаются в командирский катер, прибывают на борт корабля. Встреча с почетным караулом, наглаженный и отутюженный экипаж целый день муравьями суетится вокруг африканского гостя, проворачивая своя исполинский главный калибр, демонстрируя вылизанные боевые посты, тостируя в кают-компании в честь важного гостя. Вечером, вздохнув с облегчением, отправляют африканцев восвояси. На следующий день выясняется, что императором был выгнанный из Кембриджа разгильдяй-студент Хорэс Коул, намазавший гуталином себя и свой «Двор». Телеграмму же он сфальсифицировал, послав ее с обычной почты.
«Дредноут» чуть не утонул от позора.

ВОЕННО-ВРАЧЕБНАЯ... (Атомный монстр-3)
Ура-а! Свершилось! Кадровиков дрюкнули за малое количество кандидатов в академию и мой рапорт пошел помимо флагманов. А как потом эскадренный флажок слюной брызгал:
-Что?!! Почему?!! Без моего ведома! Хер в обе руки, а не академия. На боевую отправлю, вместо вступительных.
Ага, щаз-з-з-з. Ты сначала боевую организуй, а потом кудахчи. А приказ Главкома отменить у тя силёнок маловато. Ну да ладно, нулевой этап пройден. Что там ещё, так ВВК, сиречь военно-врачебная комиссия в гарнизонной поликлинике, да не только самому, а ещё и жене (задолбали "академики" своими больными женами, списывают с северОв и тю-тю Краснознаменный, здравствуй Арбатский ).
-Солнышко, нужно будет походить по врачам.
-Ой, как хорошо, а то у меня и здесь болит, и тут что-то.
-Нет, милая, ты не поняла. Надо чтоб: "Жалоб нет", а то академию зарубят.
Всё таки у военных жены особые, даже носик не сморщила, под козырёк - "есть!", мол, "будет сделано"
Так и этот вопрос закрыли. Что там у нас у самих, угу: терапевт, хирург, окулист, невропатолог, лор, дерматолог он же венеролог, стоматолог,... стоп, как это я сразу не заметил, это что ещё за зверь такой - пси-хо-лог. Не было никогда такого. А что у него хоть в позициях на проверку вынесено, ипонама!: "интеллект", "внимание", "память"... Да они чё с дуба рухнули, да в других странах у человека после двух месяцев в море показания в суде не принимают. А тут три боевых по полгода, да за десять лет на коробке по "ветрам" и боевым дежурствам столько насиделся, какой в попу интеллект с памятью, меня ж сразу из кабинета в дурку отправят. Вот где засада. Знают же гады, что даже данные по тестам психологическим на флоте секретят сразу, чтоб не пугать никого, вот и устроили подлянку. Так, не ссать, прорвёмся, сначала проходим всех по кругу, ну уж на сладкое к "психу". Вроде в "системе" (училище военно-морском то бишь) марксисты-ленинисты, что-то рассказывали про военную педагогику и психологию. Дай бог памяти, "коммунистическая партия - организатор и вдохновитель..." нет не то, "сознание - субъективный образ объективного мира...", тьфу, блин, ничего не помню.
Ну вот, всё подписано, деваться некуда, вот и дверь, табличка даже новая висит "ПСИХОЛОГ", не ошибешься. Стучим.
-Шу шения (прошу разрешения)!
-Валяй!
Не по уставу командочка (с). Да и доктора наши, что с них взять: "военный врач - это не врач и не военный". Или провоцирует сука, реакцию проверяет. Понятно. Не поддаёмся.
-Товарищ подполковник медицинской службы, капитан третьего ранга имярек для прохождения военно-врачебной комиссии прибыл!
-Чё напрягся та так? Куда собралсЯ?
-В академию, тащпып!
-Что служить хочешь?
Ай да вопросик, скажешь "не хочу" - зачем пришёл, скажешь "хочу"... А ну-ка проверим.
-А это что уже диагноз?
-Практически...
Так, час от часу не легче. Думать, думать. А с другой стороны, чего думать - трясти надо. Мама учила правду говорить. Была- не была.
-Да с корабля свалить надо, по-другому не отпускают.
-Давай бегунок сюда, чё сразу не сказал, что с галёр...
Колотушка хлоп. Закорюка.
"ЗДОРОВ. ГОДЕН."