-Отбой, - орёт дневальный. Всё, свет потух. Успеваю заметить, что ломит спину и больно пульсируют мозоли. Проваливаюсь. Снится разборка. Бьют по почкам, по рёбрам. Больно. На стене - пожарный щит. Горемык, нахальный мерзкий дедушка выпучил глаза, орёт мне что-то в лицо. Пусть орёт. Не впервой. Так охота схватить багор у пропороть его, снизу доверху. Нельзя, себе дороже. Ну, или хотя бы дать металлическим наконечником рукава по чайнику. Он ведь вот он, совсем под рукой, рукав-то. Тоже нельзя. Совсем забъют. А что хотят на этот раз? Ааа, за самогоном. Ну-ну. Горемык продолжает орать, слюни летят в лицо. Слюни кажутся жёлтыми и ядовитыми, как у гюрзы. Чья-то рука хватает, выдёргивает из кровати. Это уже действительность.
- Оделся, вышел на задки.
Вокруг тихий шорох, подняты "по дедовской тревоге" ещё три "духа". Сижу на кровати, пытаюсь прийти в себя. Хлопок по шее. Головная боль возвращается. Я так долго не протяну. Оглядываюсь - конечно, кто-же ещё... Горемык, тварь. Проходим мимо дневального, равнодушно устремившего взор в потолок. Вот и задок. Место до страшного знакомо. Вот щит, вот обод от Зилка (гальюном по-нашему). Сюда бросают чинарики.
- Чё, урод, всасываешь плохо? - начинает занятия Горемык.
Молчу. Болит голова. Ломит спину. Пожарный щит - вот он.Под ноги что-то влетает. Падаю. Это бросили Дениску-казанца. Сапоги поднимают нас обоих. Здоровый толстый водила, кажется пермяк, докуривает сигарету. Бычок летит в лицо. Терплю. Помню сон. Сон повторяется в мелочах. Держу себя в руках. Когда перед армией ходил последний раз навестить ребят в секции, - последнеее напутствие тренера было - "держать себя в руках". Держу. Не знаю, зачем. Их, дедов - всего десятеро осталось. Борзые они, - да. Двое-трое что-то могут, остальные - так , подпевалы. Ах, да, вспомнил почему. Они бьют сзади, тихо, в темноте. Боец - в госпиталь, с них взятки гладки. Горемык орёт. Слюна брызжет. Долой сон, хер с ним, всё равно, долго не выдержу. Перед глазами - рожа Горемыка. Выпученные глаза. Больше не вижу ничего. Глубина резкости - минимальная. Кроме Горемыка ничего не существует. Рука, абсолютно не повинуясь мозгу хватает пожарный рукав. Арматуру не скрутили. Хорошо. Горемык разошёлся, тянет руки к моему лицу. Удар по гениталиям. Падаю. Тяну с собой шланг. Стоит надо мной, вглядывается в лицо. На, со всей дури втыкаю диффузер в его рыло. Горемык разгибается, хватается за лицо. Окно казармы, выходящее на задок открывается. Чей-то огромный кулачище опускается на голову Горемыка. Успеваю заметить на запястье татуировку - дятел. Горемык неестественно складывается напополам и падает. Окно закрывается. Замешательство. Дениска жуёт бычки, расположившись на корточках около "гальюна". Друган Горемыка, шахтёр Вильдян стоит, опираясь ногой о спину Дениски. На лице застыла глупая улыбка. Да, Вильдян, это не кино, не видик. Не отмотаешь. Сейчас только вперёд. Вы мне выхода не оставили. Хватаю багор. Бегу к нему. Сильный удар в голову уносит меня под лавку. Вижу сапоги. Сначала пинают меня. Потом сапогов добавляется. Кто-то падает, бьют его. Боже, как болит голова. Тела падают, глухо охают. Кто-то орёт матом, обещает выпустить кишки, кто-то басит "мама". Рука с татуированным дятлом вытаскивает меня из-под лавки. Уже ничего не понимаю. Куда-то ведут. Да хоть под расстрел. Наплевать. Звон, круги, лица. Пытаюсь вырваться, - не тут -то было. Умывальник. Пол в крови. Двое отмывают Дениску. Рука с дятлом сгибает меня напополам, засовывает под кран. Печёт рассечённую бровь. Кровь капает, смешивается с водой, превращается в длинные ржавые ручейки, уходит. Мысли неуверенно возвращаются, пытаюсь стоять сам. Никак.
- Меня заебали эти ваши «упал», «поскользнулся». Вы - люди. Понятно? Люди!
Голос знаком, не могу поднять голову. Голос знаком.Рука с дятлом, царапая мозолями лицо смывает кровь.

Это комроты, вечный капитан. Он сегодня дежурный...
С тех пор между собой мы звали его Спартаком. С любовью и уважением. С гордостью. Вот какой у нас командир. За ним - в огонь и воду. Спасибо, кэп, спасибо! Это была не просто выигранная потасовка. Это был жизненный барьер, который мы, 18-ти летние перешагнули, благодаря ему, Офицеру Советской Армии, вечному капитану, Человеку!

Началось всё с того, что Женя закатил шар. Куда и зачем шары закатывают молодые идиоты на службе здесь уже писалось. Да и без того все знают. Так что останавливаться на этом я не буду.
И всё бы ничего, но на другой день после операции, которую с блеском (огромный опыт!) провёл Бек ( Бек это кличка нашего лучшего механика-водителя и по совместительству ротного хирурга с узкой специализацией. Был он казахом, отсюда и прозвище. Личность интереснейшая, но о нём в другой раз), так вот, на другой день после операции нас подняли по тревоге и угнали на гороховецкий полигон, где проводилась маленькая победоносная войнушка. Не верите мне - спросите у Vaengи: гигиена в послеоперационный период есть первейшее дело. Гигиена и покой. А какой там покой?! "Там" - это в месте операции. Пациент целыми днями на ногах, в интенсивном движении. Пот, пыль ... В общем, случилось то, что должно было случиться - нагноение. Взволновало это Женю очень. Во-первых больно. А во-вторых страшно. Потому как загноилось сильно. И чем дело кончится непонятно. Да ещё доброжелатели вздыхают. Намекают на хирурническое решение и т. д. В общем, переживал парень нешуточно. А моим прозвищем (одним из) было: "Шаман". С детства в лесу. Не то, чтоб сильно большой знаток, но городским ребятам многое удивительно было. Естественно возник вопрос о народных средствах. Самое эффективное из подручных средств в этом случае есть дёготь. Особенно, когда нагноение закрытое. Вывернет наизнанку и вычистит и продезинфецирует. А потом живицей. Для заживления и, опять же, дезинфекции. В мази Вишневского, небезызвестной, процентов 5, что ли, дёгтя. И неплохо действует. Повторяю - 5%. А я раньше со столь нежными объектами не сталкивался. Ну, палец или нога. Кожа грубая. А тут ... Но об этом позже. А пока пошли мы с товарищем Шурой дёготь гнать. Подобрали две гильзы. За давностью лет не помню от чего и какого калибра. Но за 100 мм что-то. Набили берестой, свальцевали немного одну и во вторую вколотили. Пробили возле донца отверстие маленькое и положили на угли. Пошла сухая возгонка. Из отверстия пар зелёный повалил. Мы под него банку стеклянную поставили и сидим себе, грибочки жарим. КПД у аппарата, конечно, низкий, так нам много и не надо. Заныкались, естественно, по науке. Кругом всё закрыто, за спиной вообще кусты непроходимые, дрова жгли сухие берёзовые без трухи. Дыма нет. Угли хорошие. В общем - всё как учили. Но Советскую Армию так просто не проведёшь! Вдруг за спиной треск такой, как будто лось через кусты ломится. Мы, честно говоря, аж спужались от неожиданности. И вываливается на нас один из окружных полковников. Он со страшенного бодунища, видать, до ветру пошёл. А будучи не просто полковником, а полковником хитрого назначения, понятно заблудился. Вот и пёрся напролом, не считаясь с потерями. А кругом война, все бегают, ползают, стреляют, над головой снаряды шелестят. Вертолёты ..., кого-то выкрадывают, кого-то условно режут, кого-то безусловно пиздят, а тут иддилия - сидят два бойца и жарят грибочки. А на углях конструкция сильно смахивающая на самогонный аппарат. В общем, зрелище для полковника просто абсолютно невыносимое. Мы вскочили, стоим. Он глаза выпучил, но всё равно ничего не понял. Тогда грозно так как рявкнет: "Солдаты! А что это вы тут делаете, а?" Натурально как в том фильме. Только представьте себе лицо того юноши лет на 30 постарше и с бодуна. Не раздумывая бодро и громко отвечаю: "Дёготь гоним, тащ палник, сапоги мазать, чтоб собаки след не брали." До сих пор не знаю, какие собаки, собаками нас не травили. Но на полканА подействовало убийственно. "Во! - выдал он, - хоть кто-то делом занимается!" и поломился дальше через заросли.
А Женя потом на меня с кулаками лез. Потму что дёготь гной вытянул. И шар тоже. И кожа слезла. Дёготь-то 100% против 5% у Вишневского. Очень он переживал, что дома подумают, будто он в ислам подался. Родом он с ныне незалежной был. Вот и делай людям добро. Когда всё на кону стояло (вернее, болело и не стояло), так:"Спаси!" А как прошло, так с кулаками.
А с кожей всё нормально обошлось. Просто облезла, как со спины, когда на солнце обгоришь. И новая выросла. Так что хеппи енд случился полный. Как в Голливуде.

В одном прибалтийском царстве-государстве местный спецназ (само-собой, молодые нацкадры) отрабатывал прыжки с парашютом на воду. Поскольку своей авиации практически нет, прыгали с кукурузника местного аэроклуба. Экипаж, естественно, тоже аэроклубовский - русские дядьки, у каждого прыжков, как грязи, за плечами - у кого ВДВ, а у иных и покруче...
Взлетели, вышли на точку, но то ли ветер переменился, то ли морда лица у выпускающего была слишком хитрая, но все ребята конкретно промахнулись мимо водной поверхности. Заколбасило их коллективно в лесок, аккурат возле залива.
Картина маслом: в лесочке куча гуляющих, отдыхающих и употребляющих трудящихся и в это время через лес пилит супербоевой отряд злых до черта рембо с парашютами, автоматами, в масках для подводного плавания, а на спине - акваланг и ласты...

ПОКАЗУХА Виктор
АФОНЧЕНКО


--------------------------------------------------------------------------------


Что для армии показуха? Для командования части - возможность порадовать вышестоящее начальство какими-нибудь неизвестными в других подразделениях трюками, продемонстрировать служебное рвение и старание. Для личного состава - досадная трата времени и сил. Необходимость целыми днями заниматься ерундой, которая ни в жизни, ни на войне не пригодиться, да еще и переживать за результат.
21-я БРОН ждала начальство. У водолазной группы на случай зимнего приезда командования или журналистов было "дежурное блюдо". Боец, одетый в костюм УГК нырял в одну майну, выныривал в другую и тарахтел холостыми.
Нырял, разумеется, на сигнальном конце. Объяснялось это как упражнение на тренировку психики. Замкнутое пространство, холод, потеря ориентиров. Боец должен все преодолеть и не просто вынырнуть, произвести стрельбу. Но на этот раз дешево отделаться не удалось. За неделю до приезда начальства меня вызвал комбриг. В это время я выполнял обязанности инструктора спецподготовки Г.С.Н., и подготовка водолазов входила в круг моих обязанностей.
- Иваныч, надо сварганить что-нибудь грандиозное. Во-первых, командующий наш номер уже видел, во-вторых, меня предупредили, что с ним будет американский корреспондент, который пишет о боевых пловцах всего мира.
- Просили показать ему что-нибудь такое, чего он нигде не видел. Ты подумай и доложи.
Я сходил на пруд. Солдаты I-го года службы уже долбили майны. Ближайший ко мне выдолбил пешней почти круглое отверстие, стоя посередине будущей проруби; вид полностью отсутствующий. Боец додолбил круг и начал уходить под лед. Завалился на бок, утопил пешню, вымок до пояса, но выбрался. И тут меня осенило, чем будем повергать американца. В пятидесяти метрах я приказал выдолбить третью майну, а пока принести и подготовить водолазное снаряжение.
Когда майна была готова я, взяв 2 ледовых крюка (альпийский крюк, который ввинчивается в лед) пошел в воду. Один ввинтил под водой около первой майны, затем на сигнальном конце дошел до второй и ввинтил второй крюк. Между ними натянул как струну тонкий не растягивающийся кевларовый трос. Теперь осталось только присоединить к тросу на карабине акваланг, и общий план показухи созрел:
Сначала "дежурное блюдо". Это, мол, тренируются наши бойцы. Когда боец отстреляется, - А вот это могут наши офицеры. Я в мокром костюме подхожу к майне, беру по компасу направление и, сделав гипервентиляцию без сигнального конца, только в маске, ластах и костюме ныряю в майну, якобы на задержке дыхания. Под кромкой льда включаюсь в аппарат, плыву 50 м по кевларовому тросу до второй майны, держа акваланг перед собой, оставив аппарат у края майны, вылезаю на лед, закладываю заряд ВВ, (который, разумеется, заложен заранее). Опять делаю гипервентиляцию, беру направление, ныряю и, далее все в обратном порядке. Вынырнув, делаю вид, что привожу в действие радиоуправляемое устройство. Саперы из кустов по сигналу взрывают заряд. Бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Дурить начальство, а тем более американцев - дело святое. Угрызений совести я не испытывал.
Дело было не хитрое, любой более менее подготовленный водолаз мог бы это сделать. Но бойцы срочной службы могли работать только в зимнем костюме УГК; бассейна отродясь не видели и включаться в аппарат не умели
(тем более подо льдом). Офицеры заняты на других участках, приходилось все делать самому. Прокрутили репетицию. Комбриг в восторге. Проныривание заняло полторы минуты.
Но... Звиздец подкрался незаметно. В день показухи я свалился с температурой. Ангина. Пришлось срочно просить друга Игоря Никонова заменить меня в главной роли. Мороз сильный. Лезть в майну для тренировки, а потом на морозе ждать, когда придет начальство - нонсенс. Решили, что ничего непредвиденного быть не может. Сработает и без репетиций.
Наконец торжественный момент настал. Командующий в сопровождении комбрига, офицеров штаба и целой кучи(!) корреспондентов!!! Сначала "дежурное блюдо". Это боец срочной службы. Боец сработал отлично, у корреспондентов глаза на лоб полезли. Этим командующего уже развлекали, а им в новинку. Интересно, который из них американец, из-за которого весь сыр- бор?
И вот - гвоздь программы. Никон подходит к майне, делает гипервентиляцию, берет направление по часам(!) (компас в суматохе забыли) и без всплеска уходит под воду. На льду тишина. Проходит минута, вторая. Пора бы и вынырнуть! Третья, четвертая. Командующий смотрит на комбрига и краснеет. Комбриг смотрит на командующего и бледнеет. Корреспонденты переглядываются и переговариваются. Пятая минута. Ну!!? - зловеще произносит командующий. Комбриг поворачивается ко мне: В чем дело? Я, зная, что ничего в принципе произойти не может, отвечаю: "Наверное мимо майны промахнулся, сейчас найдет". Но у самого уже на душе неспокойно. Шестая: страхующий водолаз в майну! Корреспонденты, видя, что на глазах рождается сенсация, начинают щелкать фотоаппаратами. Седьмая минута на исходе и тут выныривает Никон! Выползает на лед, начинает закладывать заряд ВВ. На льду немая сцена. Никон делает гипервентиляцию, берет направление... Стой!!! - комбриг по сугробам бежит к майне, смешно задирая сапоги. "Отставить!!!" Никон, пожав плечами, идет по поверхности льда обратно. Все жмут ему руку, командующий удостаивает похлопыванием по плечу. Толпа уходит смотреть очередной аттракцион - разведроту на полосе препятствий.
Отвожу в сторону Игоря: "Никон, ты что с ума сошел? Комбриг чуть ежа иголками вперед не родил?!!"
- Да ласта у меня слетела. Потом в ил зароется - хрен найдешь, а фал кевларовый не растягивается, пока дотянулся. Аппарат то страшно оставить, чтоб до дна достать. Висел и ногой пытался подцепить. Потом пока надел, пока то... се...
- Ты хоть знаешь, сколько ты под водой просидел?
- Думаю минуты 2 - 3.
Не знаю, что подумал американец, но, думаю, ни в одной армии мира ему такого аттракциона не показывали.
http://www.vrazvedka.ru/main/artlyt/afonchenko.shtml

Было это в 1986 году, когда я, молодой лейтенант служил в Полярном. Приехала к нам в часть инспекция из Москвы. Одним из этапов инспектирования была проверка знаний офицеров.
Вот и согнали несчастных в аудиторию для этого.
Я же дежурил. По неписанным правилам дежурная служба на растезание инспетирующим не отдавалась, поэтому я молодой и глупый бродил по вверенному мне объекту. Тут то я и попался на глаза главному инженеру. Тот, видимо, рассудив, что не фиг лейтенанту прохлаждаться отправил меня туда же на опрос. Должен сказать, что училище я закончил с красным дипломом и знания еще не успели выветриться у меня из головы. Поэтому я уверенно ответил на все 5 вопросов билета и вернулся к исполнению своих обязанностей. Но есть в моей физиономии одна особенность то что говорят присуще американцам и называется "smiling", то есть на лице у меня практически постоянно присутствует улыбка. Инспекция уехала и я про неё забыл. Но вот пришло подведение её итогов. Я опять дежурил. И вдруг подходят ко мне ребята из нашей бригады. Ржут страшно и говорят: "Ну что Серега доулыбался? Принес замечание на часть." Я ничего понять не могу. Они объясняют, что в акте инспекции есть замечание, что я на опросе улыбался. Я им не поверил. Думал разыгрывают и не поленился сходить в штабе в секретную часть и прочитать акт. Так вот в совсекретном документе было черным по белому написано: "Лейтенант .... нагло улыбался, отвечая на вопросы председателя комиссии".
Привет всем сослуживцам.