Большие гонки с китайцами

- Ребята, живей, базовских проспали, - командир нашей группы, старшина 2-й статьи Валера Кустов сделал страшные глаза. И в них стекленел ненаигранный ужас.
С левого фланга из-за поворота Амура между Вайсаньдагоу и Вайэрдагоу показались две темные точки, от которых разбегались по бокам белые полоски, формой напоминающие усы. Поскольку точки были темные, а не белые, то это могли быть катера командира нашего дивизиона Геннадия Сергеевича Хлопина. Белые точки означали бы, что по границе идет сам комбриг Александр Павлович Фролов.
Обычно при появлении на флангах начальских катеров у катеров, прикомандированных летом к заставам, начинается суета. Срочно под ближайшие кусты прячутся всякие нужные в хозяйстве, но далекие от официального толкования устава, вещи. Народ скоренько переодевается в робы поновее и почище. Отдельные индивидуумы даже успевали слегка побриться. И все эти процедуры завершались за те две-три минуты, которые отводили география и механика на перемещение катеров с начальством с фланга к плавпричалу заставы.

На этот раз мы не успевали переодеться. Как-то очень быстро катера летят. Неужели базовские винты разогнули до упора? Здесь необходимо пояснение. Катера проекта 1398 и 1398Б спроектированы по скорость 20 узлов. Далее перейду к метрической системе, ибо замеры скорости мы делали применительно к сухопутным ориентирам. Так вот, скорость 20 узлов или где-то 37 километров в час, обеспечивалась 2100-ми оборотами дизеля 3Д20 при высоте (расстоянием между фронтальной и отбрасывающей кромками) водометного винта (импеллера) 77-78 мм. Заводские характеристики были как камень на шее. Что такое тридцать с небольшим километров скорости? Это топтание на месте. С такой тихоходностью никого не догонишь.
Но, как известно, Россия всегда славилась мастеровым и любознательным народом. И мастера, и любознательные не могли пройти мимо анапской школы. А та щедро распределяла их по бригадам. Так знатоки гидродинамики оказались и в Благовещенске. Первое, на что они обратили внимание, это обводы корпуса. Подводная часть оказалась спроектирована для глиссирования. Только редана не было. Стало быть, большие скорости «Аисту» вполне по силам. Против рысканья и увальчивости к днищу еще на заводе были приварены направляющие. Для больших скоростей не хватало только оборотов двигателя. Стали просчитывать его. Шестицилиндровый дизель диаметром поршня 120 мм и ходом 120 мм, эффективным ТНВД, мощной системой смазки на «сухом катрере», коротким коленвалом, впрессованным в туннель блока, давал отменную тягу. Этому способствовало и то, что дизель хоть и относился к классу высокооборотистых, однако находился в нижнем его сегменте. Стало быть 3Д20 можно нагружать по полной.
Сначала механики нахимичили с оборотами. Делалось это не сложно. На ТНВД снималась пломба регулятора, чуть-чуть продвигались рейки, которые задавали плунжерным парам немного другую, большую способность подачи топлива на форсунки. Обороты достигали 2500 и даже 2800. Но дизеля начали вылетать. Достаточно массивный КШМ не был сбалансирован на такие обороты и ломался в местах соединений. Однако скорость удалось повысить километров до 45-ти в час. Уже кое-что.
Тогда умельцы обратили свои взоры на движитель. Провели замеры между кромками лопастей и туннелем водомета. Поскольку калиброванных щупов не было, то мерили лезвиями от бритв. Братцы, тогда «Жилет» был еще лезвием 0,01 мм. Такой зазор считался самым шиком. Главное, чтобы он не был больше толщины лезвия «Нева» - 0,1 мм. Винты, которые не укладывались в параметры «Невы» отправляли в СРМ на наваривание кромок. Потом винты шлифовались и полировались. Это дало эффект, но также не столь значительный. К нашему приезду в навигацию 1975 года испытали еще одну новинку: стали отгибать отбрасывающую кромку лопасти винта, увеличивая его высоту. Сначала до 80 мм, потом дошли до 83-84. Скорость переделанных катеров поднялась к отметке 60 километров в час. «Аисты» начали летать, легко выходя на глиссирование. Осадка была в таком случае около 5 сантиметров, вместо 50 при водоизмещающих режимах. На полной скорости можно было даже проскочить мелководье. Однако официального одобрения такие переделки не получили. Модернизированные винты прятались от проверок флагманского механика. За обнаружение модернизации умельцы получали по шапке. Но все равно ребята старались обгонять китайские катера. И нам это удавалась. Особой лихостью считалось на переходе обогнать китайцев. Да и те были не прочь посоревноваться.
Китайский катер на траверзе причала стопорил машину, экипаж жестами приглашал наших катеристов сходить до фланга наперегонки. Нам строжащими приказами было запрещено поддаваться на эти провокации. Но перипетии таких гонок потом годами передавались из уст в уста матросским фольклором.

Навигацию 1976 года мы начали с того, что вытащили винт нашего катера и понесли его в гараж на заставе.
- Ну давай, и молот тебе в руки, - напутствует мой старшой Валера Кустов. - Будем разгибать до, где-то тут у меня записано, разгибать будем до 87-ми.
Кладу плашмя винт на наковальню, прикладываю линейку от наковальни до самой высокой кромки.
- Сколько там?
- Восемьдесят два. О, а здесь восемьдесят три.
- Везде делай одинаково - 87.
Начинаю работать молотом. Винт стальной. Он почти не реагирует на мои удары. Бью пять минут, Десять. Двадцать. Наконец все четыре лопасти загнуты как надо. Берусь за напильник и начинаю зачищать заусеницы. Работы - на полдня. Зато к вечеру полетела наша ласточка, аки по воздуху.

- Да это не наши. Это китаезы, - кричит Валера Кустов в сторону приближавшихся катеров. И в самом деле, окраска у них слегка голубоватая. Надстройки хоть и походят на наши, а выглядят все же по-другому. И флаг красный с одной большой и четырьмя маленькими звездочками. А мы уже хотели им честь отдавать, строиться по-парадному на баке. Но ход-то у них какой, загляденье. Откуда у китайцев новые катера? Они же сейчас нас обставлять будут!
В тот же день мы увеличили высоту своих винтов до 92 миллиметров.

Утром, едва рассвело, вышли прогревать машины на фланг с Зазейской заставой. В это время из Благовещенска вниз по течению отправляется «Ракета», знаменитое судно на подводных крыльях. Вот на ней-то мы и решили испытать новую скорость. Наконец «Ракета» поравнялась с нами. Даем полные обороты. Держимся, держимся! Чуть-чуть отстаем. На десяти километрах прямой дистанции проигрываем корпус. Выводим скорость - километров 65 будет. Так мы до конца навигации и продержались.
Осенью в базе на собрании личного состава с комбригом каждый выговорился насчет китайских катеров.
- Что нужно сделать? - спрашивает комбриг.
- Разрешить разгибание винтов, - отвечают катеристы. - Все равно ведь гнем. И ходим.
- Сколько вам требуется?
- Ну миллиметров 95-97 надо.
- Разрешаю. Приказ будет издан.
Зимой 1976 - 1977 годов в судоремонтной мастерской Благовещенской бригады кипела работа. Каждый винт гнулся по особому шаблону, наваривался и полировался с особым тщанием. На кону был престиж Советского Союза.
У нас, как вы понимаете, существуют разные допуски. Там где официально разрешено 97 миллиметров, почему бы не загнуть до ста. Так все и сделали. Весны и ходовых испытаний ждали с особым нетерпением. И едва Зея освободилась ото льда, как все шестьдесят три малых катера побежали пробовать ход. Ну что в Зее напробуешь, пока идешь от пограничной бригады к бригаде Амурской флотилии ВМФ. Ну, летит катер, ну, водяные усы за кормой падают на два метра - хороший показатель. Все равно простора нет разгуляться.

Теперь катерами командовал уже я. Валера Кустов остался командовать катерами в базе. Его одногодок Николай Ильич пролетел по выпивке. Старшиной назначили меня.
Как только «Ракета», начав свою навигацию, вышла на линию, пошел тягаться скоростями с ней. Мы шли вровень. Ноздря в ноздрю. Все десять километров летели бортами метрах в десяти друг от друга. Это было настоящее достижение. Семьдесят километров в час. Осталось дождаться китайцев.
К весне удалось точно установить, что два катера пришли на Амур из ФРГ. У них два подвесных мотора. Только крепятся они не к транцу, а в специальном вырезе и накрыты общим капотом, так, что со стороны и не видно. Скорость катеров около 75 километров в час. По всей границе наряды на вышках бдили: когда и куда пойдут китаезы. Начальники застав, офицеры, прапорщики, старшины, сержанты и солдаты по всему течению Амура готовились болеть за своих. Все знали, что на каждом участке скоро начнутся большие гонки.
- Мужики вам передали, что китайцы идут снизу. У Пояркова наши не отстали. Готовьтесь.
Понятное дело, в Пояркове там, считай малая база. Там катера новее. Там люди сильные технически. А мы? Быстро грею дизель, спускаюсь даже за фланг к Айгуни и жду. Второй катер, Айрата Хисматуллина, дрейфует поблизости. Вон и знакомые темные точки показались. Понемногу набираю ход. Китайцы все ближе. Набираю полные обороты. Головной китайский катер на траверзе. Мы летим вровень. Он меня не обгоняет! Не может! Получилось! Мы, два командира, смотрим друг на друга. Мы понимаем, что равны. И китаец знает, что ему от меня не уйти. Десять минут сумасшедшей гонки заканчиваются. Я еще пролетаю Гродеково, чтобы наряд на заставской вышке засвидетельствовал, что силы были равные. Потом сбавляю обороты, пропускаю китайца, помахав ему на прощание, и на циркуляции ухожу к родному причалу. Второй катер подостлал совсем немного.
Немедленно докладываем начальнику заставы, что отныне можем держать китаезов на коротком поводке. Тот начал звонить в отряд. Оттуда новости пошли в бригаду. В этот день почти половина наших катеров шла вровень с новыми китайскими катерами. Так многим нашим катерам было уже около или за десять лет службы в строю. Как мы гордились собой, как гордились Родиной. Оказалось, что государство, у которого создана система кораблестроения и инфраструктура по поддержанию плавсредств в рабочем состоянии, может пересилить государство, которое обзаводится пусть и более современной техникой, но у которого нет структур по ее грамотному инженерному обслуживанию.

Началось очередное повышение уровня воды в Амуре. По реке понесло мусор. И где-то мы хватанули чего-то. Надо было вынимать винт и рихтовать его. Но раз вынимать, то значит и разгибать еще. Если хорошо помогает, то почему бы не попробовать больше. Разгибаю на 107 миллиметров. Вставляю в туннель. Выходим на ходовые. Даже на глаз видно: катер полетел быстрее. Только я голову в люк наружу - берет с головы долой. Пока разворачивался, пока шел назад - утонул головной убор. В эту навигацию мне предстояло стать мастером по пошиву беретов. Я их сшил двенадцать штук. Столько утонуло в амурских водах, когда я высовывался на полной скорости в рубочный люк.
«Ракету» мы уже обгоняли. Причем, достаточно легко. Дизель усердно справлялся с нагрузкой. Даже основание под упорный подшипник больше не покрывалось трещинами. Нам удалось поймать удачу за хвост и добиться хорошей скорости без ущерба для матчасти. И скорость наша была где-то в пределах 77 - 80 километров. Это за сорок узлов. От скорости пьянеешь. Одно дело, когда ты сидишь в машине, за стеклом - все привычно и обыденно. Но если, высунувшись почти по пояс в люк, ты летишь над водой и кажется, что могучая река покорно приглушила свое течение, то пьянеешь от чувства безграничности человеческих возможностей.
Так мы снова с китайцами и столкнулись. Они машут, айда, мол, соревноваться. Ну, что ж, держись-ка, брат-хунхуз. Китаец добавляет оборотов. Я добавляю. Китаец. Я. Китаец. Я. Наконец китаец разводит руками, все дескать, извиняйте. Тогда даю полняка, самого полного полняка. Катер будто подпрыгивает и летит, убыстряя ход. Китаец безнадежно отстает.
Старпом! - кричу своему матросу Сафуяну Файзуллину. - К штурвалу.
Тот садится в командирское кресло. А я выхожу из рубки в кокпит, медленно расстегиваю пуговицы, спускаю штаны до колен. Поворачиваюсь к китайцам задом и несколько раз хлопаю по части туловища, расположенной между спиной и обратной стороной колена. СССР - не победим.
Так я стал одним и самых скоростных катерников. И было мне в ту пору двадцать годков.
PS. Чемпионом Амура по скорости матросская молва назвала Володю Тиличенко из бригады где-то на Уссури, родом из украинского города Сумы. Говорят, у него винт был на 120 мм.

"Осень-88" - начальник трапа

Для тех, кто еще не учён жизнью: кратчайший путь не есть расстояние между двумя точками, лежащими на одной прямой. Кратчайший путь всегда лежит в обход начальства. Любопытство же - порок. Не суйся, куда не просят.

На клочке асфальта, служившего газовочной площадкой, вокруг трапа с гордой надписью «Аэрофлот» толпилась кучка военных во главе со ст. инженером по РЭО майором Виктором Т. Виктор весьма эмоционально втолковывал что-то присутствующим, жестикулируя и тыча пальцем то в небо, то в лестницу трапа, то в батальонного прапора, важно восседающего за рулем удивительной конструкции, напоминающей московский снегоочиститель.

Предчувствуя внеочередной бесплатный цирк, студент пристроился в полоборота к майору и, состроив умное лицо, утвердительно кивал, выражая всем своим видом высшую степень причастности к происходящему.

Виктор, завершив ладонью очередную эволюцию, умолк и с некоторым недоумением принялся изучать «умное лицо» невесть откуда взявшегося студента. Наконец, взгляд майора стал яснее неба: «А ты, студент, будешь командовать этими архаровцами!»

«Засада...», - дошло до студента. «Тащ майор, ну не знаю... готов ли я... смогу ли я?», - пролепетал студент, понимая, что спастись бегством уже не удастся. «Достоин», - резюмировал майор.

Задачка была предельно проста - со дня на день ожидали литерные борта придворного полка аэродрома Чкаловский. Выгружать высокое московское начальство на бетон стремянками никому даже в голову не пришло, посему из ангара и выкатили трап. Только трап, собака, как его ни уговаривали, не желал путешествовать по аэродрому своим ходом.

От студента требовалось лишь одно - если трап так и не заведется, дать команду прапорам катить трап вручную. И все бы ничего, но встречать борта следовало с 04.00 до 21.00 в течение пяти дней. И началось... Подъем в 03.00, невнятные завтраки в 03.30, какие-то злые, словно неродные, официантки, дежурный «Урал», тряска по раздолбанной гусеницами бээмдэшек «Военно-Боровушской» дороге. В 21.00 - семь километров пёхом до Боровухи.

Тяготы и лишения воинской службы сонного, злого и голодного студента прекратились на третий день. Смахнув рукавом росу со стола запотевшего за ночь кунга, студент прилег и под хрип радиообмена настроился было встречать свой очередной одинокий холостяцкий рассвет. Вдруг из «ушей» донеслось - «...запроси погоду!» «Охренел? Какая погода?! Видимость - 100 км!»

Летят, мать их, наконец-то! «ДСП!», - боец с автоматом образовался, словно из ниоткуда, - «Бегом поднимать гоп-команду!» Боец кивнул и растворился в никуда. Студент замолотил кулаком в дверь ближайшей к нему СМГшной машины: «Подъем, кровопийцы! Борта на подходе!»

Литерная «тушка» (Ту-134А) неторопливо зарулила на площадку. «Держит же асфальт такую махину, блин», - мелькнуло в пустой голове студента, стоящего наготове с оравой прапоров и трапом. Из тушки свесилась стремянка, но так никто и не вышел. С противоположного края полосы на посадку заходил 154-й. Студент зазевался и не уследил, как подкатила "Волга", из которой вывалился командир полка в сопровождении какого-то краснопогонного генерала.

Ту-154 также неторопливо зарулил на площадку. Трап, собака, завелся, видать - с перепугу. Вниз соскользнула кучка военных с огромными звездами, в начищенных сапогах. Командир, не торопясь, двинулся, сообразив на полпути вынуть руки из карманов летного комбеза, к министру Обороны и отрапортовал, по-привычке небрежно дав отмашку. «Мелкие они какие-то», - снова мелькнуло в пустой голове студента, - «а командир наш - настоящий орел!»

Командиру полка полковнику Б. было тогда лет, наверное, тридцать восемь. Это означает, что по календарю выслуги - 21 год, год летной работы - год за два, да плюс Афган - год за три. Вот и посчитаем... В общем, с такой выслугой можно спокойно было «забить» даже на министра Обороны.

Стоит ли говорить, что студент, наученный горьким опытом, стал мелкими шажками сдавать назад, избегая опасной близости с Язовым? Ежели майор умудрился так загрузить студента, то кто знает, что может взбрести в голову целому Маршалу Советского Союза?!

"Волга" и микроавтобус умчались, громыхая на стыках бетона, студент запросился на литерный борт. Земляки не отказали - пустили пошарахаться по салону.

Ничего особенного. Вместо рядов кресел - диваны, огромный стол с «картой военных действий». Руководство Минобороны Союза не отличалось стремлением к роскоши. Надо сказать, что борта, на которых приходилось летать бывшему уже студенту, ставшему спустя несколько лет старшим офицером, выглядели внутри гораздо привлекательнее.

***

Рассказал сосед по лестничной площадке, командовавший в Афгане минометной батареей. «Загрузились мы в Ташкенте на борт, следовавший в Кабул. Вышла миловидная такая стюра (бортпроводница), ласковым голосом произнесла все, что полагается перед вылетом. После слов «счастливого полета» мамзель изменилась в лице, швырнула в угол цинковое ведро и рявкнула: «Блевать - сюда!»»

Как известно, свинью в подсобном хозяйстве просто так заколоть нельзя. Либо плановый убой и мясо в котел, либо акт выбраковки с указанием причины падежа. Акт подписывается,в том числе, дивизионным ветеринаром. Понятно, что если свинью забивают леваком, оформляют падеж. Но тут есть проблема: диагноз должен быть таким, чтоб не было эпизоотии и прочих прибабахов. Так вот, на стол дивизионному ветеринару однажды "умники" положили акт с диагнозом: "естественная смерть от старости"...