Посольские истории или дети дипломатов и шпионов - 1
(это байки, а то... в «Матросской тишине» еще много мест, все имена и фамилии вымышленные)

Отлет и прилет

Как-то осенью 198... года, будучи 13 летним отпрыском, в наказание за какую-то внушительную провинность я находился дома и читал шедевр Ф.М. Достоевского «Идиот», который мне вручила мама со словами: «От сих - до сих», и на всякий случай отвесила пару подзатыльников. Делать нехуя - наказан. Прочитав несколько страниц, я посмотрел на политическую карту мира, висевшую над столом, а затем в окно. Сентябрьская погода оставляла желать лучшего. Шел сильный дождь - о рыбалке не могло быть и речи. Вздохнул и продолжил мучить свой мозг истинами и недоразумениями князя Мышкина. Не прошло и часа, как пришел отец, молодой (на тот момент) служащий МИДа. Они с мамой что-то долго обсуждали на кухне, а я ждал вердикта семейного суда и думал о судьбе своей пятой точки. Спустя время в комнату зашел улыбающийся батя и произнес: «Ребята, мы через месяц летим в Африку!»
Я захлопнул «Идиота», удивившись тому, что в руках отца не было ремня, а маленький братишка перестал в своем манеже сосать бублик с маком и уставился своими наивными зелеными глазами на папу. Малыш понял, что произошло что-то важное, но что - ему было еще непонятно.
- Сынки, - продолжил отец, - меня с мамой на несколько лет отправляют в Африку, а вы с нами...
- «Идиота» читать? - на радостях спросил я.
- Что? «Идиота»? - призадумался батя, - Нет! В этом нет необходимости. По крайней мере, сегодня. Мамку главное не обижай. А вот прививки от малярии вам сделать придется.
При этих словах я чихнул, а брат Коля, интуитивно почувствовав наступление большой «жопы», засунул бублик в рот и скрылся в пространствах своих многочисленных подушек и игрушек, закутавшись в пуховое одеяло. Почему-то слово «прививка» для него оказалось страшнее, чем слово «Африка».
Потом были медкомиссия, прививки, которые мы с братом мужественно перенесли, походы в магазин за кожаными чемоданами и летними шмотками, а также ряд других устроенных матерью шопингов и мероприятий.
И вот настал день отлета. Вернее сказать - ночь отлета! По старой традиции вечером в квартире собрались все провожающие: родственники, соседи, коллеги отца и жаждущие похмелиться из числа «я знаю твоего папу, я с ним в школу ходил». Пока взрослые пили и ели, мы с братом пытались тщательно спрятать в кармашки его одежды подаренные ему сладости. Все карамельки и шоколадки в его карманчиках не помещались, а посему было принято решение разместить оставшуюся часть у меня в сумке. Предварительно подумав и пристально оглядев мой радикуль, брат дал добро и проглотил целиком «Ириску». Я испугался, а малыш лишь добавил: «Всё бели, плигодится!» (Это сказал будущий директор строительной фирмы). Я сложил в сумку все подаренные кондитерские изделия и стал ожидать окончания фуршета. Бабушка плакала, провожая внуков за «кордон» и паковала в пакет пирожки с капустой и рисом, которые я не попробую еще целый год, а сейчас уже никогда.
Одна часть приглашенных родственников отправилась домой, другая, более трезвая, двинула с нами в «Шереметьево-2». Там взрослые еще пропустили по «стремянной», и мы прошли на регистрацию рейса. При этом всю дорогу до аэропорта брат боролся с желанием сожрать что-нибудь из своих запасов, которые жестко были конфискованы на подходе к таможне мамой, посчитавшей сладости «контрабандой» и сложившей всё в свою сумку.

Африканская страна встретила москвичей страшной жарой. В аэропорте нас встречал офицер безопасности посольства (контрразведка КГБ) дядя Ваня. Вручив нам с братом по свежевымытому манго и бутылке «Перье», а родителям по бутылочке холодного «Джин-тоника», он загрузил наше семейство и багаж в свой «Пежо» и повез в Посольство СССР, где мне было суждено провести год. Довольно сложный год... Год, проведенный вдали от Родины, бабушки и ее пирожков.
Прежде чем продолжить повествование, я хочу отметить, что в данной стране находилась довольно большая колония советских граждан: посольство, представительства военных и торговых советников, а также госпиталь с нашими отечественными хирургами, проктологами и гинекологами. Само посольство состояло из двух частей: служебный корпус и жилой. Служебный блок представлял из себя обыкновенное монументальное детище советских архитекторов с флагом СССР и с резиденцией посла. Посольские служащие делились на 3 группы: дипломатический состав (дипломаты МИД, резиденты спецслужб (КГБ и ГРУ) с подчиненными сотрудниками и обязательно представитель ЦК КПСС: типа замполит), техсостав (завхоз, инженер, слесари, электрики, сантехники, учителя, врачи) и ДЕТИ - основная и самая проблематичная часть населения советской колонии.
Жилой корпус располагался через дорогу и являлся гордостью французских строителей, которые под «всевидящим оком» ЦРУ, возводили этот комплекс: с 5-ти этажным домом, клубом, библиотекой, баром (бунгало), бильярдной, бассейном, школой, теннисным кортом и медпунктом. При этом посольство по «доброй» воле спецслужб иностранных государств было построено на территории векового пристанища совокупления змей (куда смотрели наши «спецы» - это вопрос!!!), которые каждый сезон из года в год любили там предаться оргиям с целью размножения. Этот природный феномен, основанный на инстинктах пресмыкающихся, сыграл дурную шутку не только с моей мамой, но и с моим братишкой и первыми лицами Посольства. Но об этом позже.
Территория жилого посольства мне показалась огромной (250 на 200 метров) и красивой. Несмотря на то, что она была огорожена 2-х метровым бетонным забором, на всю семью она произвела впечатление. Красивые цветы, пальмы, птицы, бабочки и другая тропическая мутатень заставили мою маму сказать: «Красота!», а при виде служебной квартиры удивиться и произнести: «Прекрасно!». На меня лично впечатление произвел большой бассейн под открытым небом.
В то время как принимающая сторона, радуясь замене, прибывшей из Союза и привезенным черному хлебу и селедке, от души отмечали с родителями наш удачный прилет, мы с братом двинулись на улицу. В гиды нам был предоставлен их сын Гена, мой одногодка, который и провел ознакомительную экскурсию по всем «злачным» местам посольства. Увидев, как Колька тянет в рот желтую ягодку, он крикнул: «Фу! Нельзя, обосрешься!» и прочел лекцию о местной флоре и фауне. Братишка, не слишком внимательно слушавший лекцию, через час долго сидел с бананом в руке на горшке, а мама стирала его трусы.
Через неделю, пообвыкнув и сделав косметический ремонт, мы полностью привыкли к нашей новой квартире, располагавшейся на 3 этаже дома. Отец ежедневно отправлялся на службу, мама оформилась работать директором и по совместительству барменом в посольском баре («бунгало»), Колька целыми днями со своей новой подружкой Вероникой проводил на улице, носясь по территории с сачком за бабочками, жабами и ящерицами, а я отправился в школу, располагавшуюся на 1 этаже нашего корпуса. Учитывая, что детей было не слишком много, в каждом классе одновременно занималось не более 10 человек. Что самое интересное, для детей был установлен определенный распорядок дня. Занятия начинались в 7 утра и заканчивались в 12 часов. Затем один час (до 13-00) отдавался детям, которые предпочитали проводить его в бассейне. При этом существовало одно «НО». Детям в бассейн без сопровождения взрослых проход был запрещен. Выход был найден - на водные процедуры брали учителей, которые впрочем, учитывая климат, особо не сопротивлялись.
С 13-00 до 16-00 наступал тихий час. Солнце находилось в зените, и выход ребенка на улицу в это время приравнивался к измене Родине. Трахали не детей, а родителей. Родители, в свою очередь, при помощи подручных средств (ремень, веник, тряпка, бамбук и пальмовые ветки) прививали любовь детей к СССР и к дисциплине. Да в принципе, и мы не особо желали в это время выходить на солнцепек. Делали уроки, читали, спали, что-то мастерили, изучали. Как принято говорить - занимались самообразованием и рукоблудием. Тьфу! Рукоделием, конечно. Но ровно в 15 часов 55 минут, без команды, одновременно, все отпрыски посольских работников высыпали на общий балкон и хищно пожирали территорию посольства глазами - ждали первого взрослого, идущего на водопой..., бля, в бассейн. И вот представьте картину. На общем балконе стоят 12 детей и хищно всматриваются в дорогу, ведущую к бассейну. У каждого на голове дорогие водные очки, а на жопе охуительные плавки.
И вот в один из дней мы, как мартышки свешавшись с балкона, ждали взрослых. Нам было по барабану кто пойдет: посол, его «замок» или электрик дядя Петя Головко. Главное, чтобы кандидату было 18 и более лет. Вдруг спокойно, держа в руках пакет с вещами, в сторону бассейна дефилировала Татьяна Ивановна Петровская - горничная посла.
- ТЁТЯ ТАНЯ, МОЖНО МЫ С ВАМИ? - заорало 12 харь и, не успев получить согласия, побежало вниз. На ходу, оттолкнув перепуганную Петровскую в сторону, команда «головастиков» с криками: «Эх, ма!!!» прыгнула в воду. Тетя Таня нас больше не интересовала. Юридический аспект решен. Если что, Петровская с нами, а мы с ней. Практически каждый день проходил таким образом. Но... Были ситуации, о которых следует рассказать отдельной строкой. О том, как в День Нептуна чуть не утопили консула и жену посла, как справляли Новый год, как смотрели первую эротику и как мне чуть не ампутировали обе руки. Но обо всем по порядку.

Ё@анная африканская фауна

Проснулся я ранним утром от сильнейшей обжигающей боли в руках. Открыв глаза, я посмотрел на свои «клешни» и охуел - они были от кистей и до плеч покрыты огромными красными пятнами цвета свежих томатов. Любое прикосновение к ним, а тем более шевеление ими, приносили страдание. «Чё это за х#йня?» - удивился я и отправился на консультацию к матери.
- Смотри! - без «доброе утро» и «где мой завтрак» обратился я к маме.
- Господи, - вздохнула родительница. - Наверное, солнечный ожог. Сейчас кефиром смажем. С этими словами она достала из холодильника этот молочный напиток, смазала мне руки и отправила обратно в постель. Но с каждым часом боль усиливалась и становилась невыносимой. Кроме того, красные пятна превратились в синюшного цвета волдыри. На вечернем семейном совете было принято решение пригласить посольского врача с красивой русской фамилией Мавзон.
Прибывший ученик Гиппократа оглядел мои руки, поправил очки, достал из своего ридикюля какие-то инструменты и стал, прокалывая, снимать с волдырей кожу. Закончив сию болезненную процедуру, и смазав результат своей работы какой-то вонючей мазью, он улыбнулся мне улыбкой «доктора Менгеле» и произнес:
- Ну таки ничего страшного, на солнышке перегрелся.
Через пару минут, встав с постели, я отправился в туалет. По пути я обратил свой взор на кухню, где этот сатрап, заедая халявный коньяк красной игрой, жестикулируя руками, глазами и ногами, рассказывал моим родителям об успехах советской медицины в борьбе с буржуазными хворями.
На следующий день с постели я уже встать не смог. Шкалы градусника не хватало, чтобы объективно показать мою температуру. Родители не знали что делать. Отец отправился на службу, а мать осталась со мной. Однако через четверть часа батя вернулся домой, но не один, а с офицером безопасности посольства, который в этой стране находился уже шестой год. Оглядев мои руки, дядя Ваня вынес вердикт:
- Кузьмич, бери сына в охапку и едим в городской госпиталь, - тихо проговорил он. - Мне сдается, что это какая-то местная х#йня.
- Но наш доктор сказал, что это солнечный ожог...
- Б@я, да кого ты слушаешь!!! Он клизму себе сделать не сможет!!! Надо было сразу ко мне обращаться!!! Но это моя вина, вовремя не проинструктировал, - взорвался дядя Ваня. - Давай быстрее, жду в машине.
Дорога до госпиталя давалась мне тяжело. Любой скачок машины отдавался страшной болью не только в руках, но и в груди. Приехав в медучреждение, мы без очереди прошли в кабинет. За столом сидел огромный негр в белом халате. Медленно встал, подошел ко мне, осмотрел руки и дал выпить какую-то таблетку размером с пивную пробку. Затем докторило что-то долго на французском языке объяснял отцу и дяде Ване. Тогда я не понимал о чем они говорили, но запомнил, что в конце разговора они втроем дружно рассмеялись и пожали друг другу руки. Отец преподнес «Айболиту» бутылку виски, а тот в свою очередь передал отцу небольшую зеленную коробочку.
По дороге домой я уснул. Проснулся я лишь утром с перебинтованными руками. Рядом сидела мама. Боли не чувствовал, но очень хотелось сладкого.
- Ну, как ты? - спросила матушка, - Болят руки?
- Нет. Пить и есть хочу.
Я съел огромный кусок кокосового пирога и запил его литром холодного молока. Пока я утолял голод и жажду, мама поведала мне страшную историю:
- Когда вчера тебя осмотрел доктор Жулгано (так звали того негра) он сразу поставил диагноз: сильный химический ожог ипритом, начальная стадия гангрены. Еще бы несколько дней и тебе бы ампутировали руки.
Я подавился кокосовой стружкой, закашлялся и разлил молоко.
- А чё это за иприт, я ведь руки только мылом мою, - откровенно удивился я.
- Здесь водиться такая ипритная муха, - продолжала мать. - На ее тельце имеется пыльца, в состав которой входит ядовитое вещество - иприт. Вероятно, она села тебе на руки, а ты расчесал эту пыльцу по всей их поверхности. Кстати, страдают от нее только белокожие люди, местным она не страшна.
- Да точно, - согласился я. - Несколько дней назад у меня стали сильно зудеть руки.
- Вот, а в таких случаях надо обязательно подставлять руки под струю теплой воды. Запомни это.
- А на улицу мне можно? - поинтересовался я, возвращая пустую тарелку.
- Нет! Доктор дал мазь и наказал 5 дней повязку не снимать и на улицу носа не показывать, - строго ответила мать и ушла на работу.
- Х#ясе, мушка. Монстр и убийца, б@я. Е#ал я в рот таких це-це, - с этими словами я взял со стола газету, сворачивая которую, стал внимательно оглядывать комнату в поисках летающих тварей. Но не одного подозрительного субъекта кроме брата Кольки, игравшего на полу с машинками, обнаружено не было.
С тех пор прошло много лет. Мне далеко за 30. Но каждое лето, покрываясь загаром, я вспоминаю ту зло@бучую муху, т.к. пятна от ран на руках проявляются в светло бежевом цвете.

Если вас, уважаемые, биглиряне, заинтересовали эти истории, то в дальнейшем я продолжу повествования из этого цикла. Бейте мух, нах#й!