ПОБЛИЗОСТИ ОТ КАТАСТРОФЫ.

Если бы на заре становления советского авианосного флота в конце семидесятых годов прошлого столетия вы спросили у посвящённых: "А что же представляет наибольшую угрозу для крейсеров проекта 1143?" - вы застыли бы в недоумении от прозвучавшего парадоксального вывода. Вам бы ничего не сказали об одновременном затоплении четырёх смежных отсеков, пожарах и взрывах в десятках погребов разномастного боезапаса или падении самолёта на палубу. А озвученная наибольшая опасность в виде отчётно-перевыборных партийных собраний на борту авианосца, может, и не повергла бы вас в шок, но была бы воспринята на уровне не самой удачной первоапрельской шутки.

А теперь обо всём по порядку.
В первые месяцы пребывания такр "Минск" на Востоке (с 3.07.1979 г.) произошли события, прилично встряхнувшие экипаж и командование. Вначале это был пожар, начавшийся в каютах офицеров БЧ-7 на третьей палубе и продолжавшийся более пяти часов, затем первый обрыв бриделя (их ещё будет много) и срыв с бочки 17 августа во время тайфуна "Ирвинг". Течение этих событий подводило к мысли, что случиться с нами может всё, что угодно, и в трудную минуту надеяться на силы спасателей особо не стоит.
В очередной раз с бочки нас сорвало в ноябре по схеме, апробированной месяц назад на старшем брате - "Киеве". 274-метровые громады с водоизмещением 44 тысячи тонн уходили в свободное плавание в узкости с выведенными машинами во время отчётно-перевыборных партийных собраний. Чем не знак с небес?

Такр "Киев", Северный флот.

Обрыв бриделя на "Киеве" случился при ветре всего лишь 18 метров в секунду. Вначале крейсер прошёл в десятке метров от банки, что не позволило ему стать на долгое время памятником посреди бухты Ваенга на радость супостату. Следующей его целью был бпк "Адмирал Юмашев", стоявший у седьмого причала, которому была уготована роль "Запорожца" после братания с КАМАЗом.
- Двести метров сто пятьдесят... сто... пятьдесят...
Пронесло...
Дальше путь взбесившейся махины лежал к 19-му причалу, где, прижав к берегу левым бортом героически боровшийся слабосильный рейдовый буксирчик, такр величаво остановился прямо под окнами штаба Северного флота, не повредив, на удивление, ни бульбу гидроакустической станции, ни винто-рулевую группу и ни одного забортного устройства. Со словами: "Свершилась мечта!" - командир бригады сошёл прямо с трапа на берег, что навсегда вошло в анналы истории отечественного флота.

Такр "Минск", Тихоокеанский флот.

Конечно, как и положено в подобных ситуациях, Командира у нас на борту не было, а старший помощник не был допущен к самостоятельному управлению кораблём на ходу. Вахтенный офицер определял место по бочке, которая давно уже оторвалась от бетонного массива и спокойно плавала рядом, крепко уцепившись бриделем за родной крейсер. Человека с повязкой привели в чувства огни бухты Павловского, показавшись внезапно для него в неприличной близости от борта.
Во время длительных партийных форумов комсомольцы собирались группками и, лишённые присмотра со стороны партийного руководства, самостоятельно решали свои наболевшие проблемы. Наша ячейка "заседала" в медицинской каюте N121, где нас и застал сигнал "учебной тревоги". Дыхание старпома, усиленное корабельной трансляцией, походило на предсмертные хрипы загнанной лошади. Судя по тому, что он долго не мог начать говорить, стало понятно: случилось что-то из ряда вон. "Минск" с двумя проставками у правого борта, к которым были пришвартованы барказ и ПСК, и с мусоросборочной баржой с левого, неумолимо двигался к молу бухты Павловского. Секретарь парткома Руслан Коротаев с паническими нотками в голосе выпытал штурмана Пашу Фомичёва о перспективах нашего дрейфа в надежде обрести мало-мальскую надежду на благоприятный исход.
- Паша, до мола метров триста! Это полный ...?
- Ну вы и залупили, Руслан Палыч: каких триста метров?!
- Что, Паша, не триста?!! - не унимался обрадовавшийся парторг.
- Конечно, нет. Тут и... сто пятьдесят вряд ли будет...
Посланный на подмогу дежурный буксир МБ-175 доложил о прибытии в наше распоряжение, но честно предупредил, чтобы на него не надеялись по причине старости, ветхости и давно вышедших сроков планового ремонта. Вскоре он исчез из поля видимости ходовой, скрывшись под форштевнем. Через мгновение вверх взметнулся чёрный столб дыма и замкомандира по авиации подполковник Петрук могильным голосом произнёс: "Переехали..." На радость публике страшно дымящий буксир без трубы, сбитой бриделем, появился по правому борту. Вздох облегчения сменился надрывным криком по всем линиям:
- Человек за бортом!
Вдоль правого борта, взывая о помощи, в ледяной ночной воде проплывал матрос, выпавший с аварийного буксира. Как он смог уцепиться за конец, брошенный моряками с юта, и подняться в той обстановке на борт - фантастика. В это же время добросовестно исполняющий на мусорной барже свои обязанности какой-то дежурный дед жалобно просил поднять его на борт крейсера. Звук вопиющего в пустыне услышан не был:
- Дед, терпи, не до тебя!
"Минск" был спасён героическими усилиями механиков, сумевшими дать ход через восемнадцать минут вместо тридцати нормативных. (Дрейф "Киева" от срыва до посадки продолжался 17 минут). Здесь было всё: знание матчасти, выверенные своевременные действия и готовность к очевидному риску при принятии непростого и ответственного решения по эксплуатации силовой установки в нештатном режиме. При резко усилившемся ветре не имевший допуска старпом Николай Петрович Соломахин с блеском вывел из западни "Минск", обвешанный гроздьями ржавого железа, и благополучно поставил всю эту армаду на якорь. Командир эскадры чудом сумел высадиться на крейсер только через час после постановки, где публично расцеловал счастливого и гордого старпома в знак признания его заслуг...

И вдруг на следующее утро нас будит сигнал "Аварийная тревога". Запыхавшийся старпом, с трудом преодолевая такие же, как вчера, дыхательные спазмы, делает объявление, от которого холодеют внутренности:
- Аварийная тревога! Пожар в ангаре!
Где-где, а вот именно в ангаре пожар совершенно не к месту. Вспомнилось, что беда одна не приходит, что есть закон парности случаев и другая чертовщина.
Через несколько минут амплитуда колебания маятника ситуации с максимума драматизма переместилась в минимум расслабухи, явившей собой максимум идиотизма. Это было сродни моментальному падению "стрелки" с верхней точки сразу на пол-шестого. (Да простят меня за подобную метафору, но точнее не скажешь.) Оказалось, что перетрухнувший вчера на мусорке дед решил испить утреннего кофею, для чего растопил дровяную печку. Г-образная труба дымохода оказалась направленной прямо в воздухозаборную шахту вентиляции ангара. Ангар заполнился дымом, о чём и доложила бдительная вахта.
Со штурманами и механиками мы тщательно анализировали эту непростую ситуацию. Мне кажется, что я ничуть не сгустил краски фразой: "Минск был спасён...". Ни сейчас, ни тем более тогда не хотелось думать о последствиях посадки на скалы нашего исполина при функционирующих системах электроснабжения корабельных потребителей. А кто бы снимал корабль? Помнится, как однажды необходимо было немедленно сниматься с якоря при резком усилении ветра, а у борта стояли проставки с лесами для покрасочных работ. (Крейсер готовился к параду во Владивостоке в честь Дня ВМФ.) Якорь-цепь надраена, как перетянутая первая струна, а с берега с часовой задержкой передали счастливую весть: "Минуту ждать, с Владивостока выходит буксир "Машук". А буксиру этому "пилить" в Стрелок часа два с половиной максимальным ходом. Отдали проставки и снялись. А через трое суток, при съёмке одной из них с мели в бухте Широкой, погиб матрос с рейдового буксира.

В дальнейшем вопрос безопасной стоянки на рейде исследовался и совершенствовался многими командирами и штурманами "Минска" и "Новороссийска", вышестоящими штабами. Меняли место стоянки, экспериментировали со способами постановки. В этой сложной борьбе случались и победы, и поражения. А вот постоять у причалов эскадры нашим мастодонтам так и не удалось. На виду у всех они медленно умирали, выбивая драгоценный ресурс котлов, турбогенераторов и других механизмов на внешнем рейде.
Но в тот день всё закончилось благополучно. Печально лишь то, что героическому старпому так и не предоставили допуск к управлению кораблём на ходу.
А ведь могли - экстерном, например...

Были «паркетного» крейсера N70 или «любви все возрасты покорны»

Комбат «паркетного» крейсера лейтенант Алексей Ш. энергично шагал по Загородному парку. Непривычно знойное солнце ощутимо припекало сквозь наглухо затянутую форменным галстуком кремовую рубашку. Встречные прохожие старались укрыться от жгучих солнечных лучей в тени листьев, а Алексей не обращал на жару и духоту никакого внимания. Он буквально летел на крыльях любви - своей новой любви. Миниатюрная немногословная блондинка, с которой он познакомился на прошлой неделе, покорила его с первого взгляда. А при одном только воспоминании о бурных ночных продолжениях этой встречи сердце лейтенанта непроизвольно начинало стучать чаще, и брюки становились ему тесны.
Подходя к небольшому магазину, в котором работала его избранница, Алексей взглянул на часы и чертыхнулся - из-за затянувшегося на корабле учения он всё-таки солидно опоздал к оговоренному сроку. Ждать, как всегда, у входа, смысла уже не имело. Но магазин ещё явно работал, и комбат, не теряя надежды, толкнул дверь, вошёл внутрь и озадаченно осмотрелся. За прилавками скучали кассирша и две продавщицы, но его новой знакомой среди них не было.
- Девушки, подскажите, а Ларису я могу увидеть? - обратился за помощью лейтенант.
- Не можете! - злорадно оживилась за кассой чрезмерно злоупотребляющая макияжем девица. - Она ушла уже!
- Что ж вы её так рано отпустили? - посетовал вслух Алексей.
- Где же рано? - обиженно вступила в разговор старшая из продавщиц. - На час раньше, как положено.
- Кем же это положено? - автоматически поинтересовался лейтенант, в глубине души в тот же миг смутно начиная подозревать, что вовсе не хочет знать ответа на свой вопрос.
- Не кем, а чем, - веско отрубила продавщица. - КЗОТом. Как несовершеннолетней.
- КА-А-А-К НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕЙ??? - взгляд комбата зачарованно остановился на зарешеченных окнах магазина.

взято fishki.net, впечатлило

История собак

Международная выставка собак International Moscow Dog Show 2007. В Москву на МКАД в Крокус-Экспо, привезли всевозможных собак не менее разношерстные их хозяева. На первый взгляд, хозяева тащат своих питомцев за медалями, дипломами, регалиями, а по сути, едут потешить свое самолюбие и реализовать свои амбиции.
Разнообразие пород впечатлило: величавые доги, свысока взирающие на остальных четвероногих участников выставки, хрюкающие бульдоги, свирепые бультерьеры и стаффорды, мрачноватые ротвейлеры, нетерпеливые доберманы, аристократичные мастифы, элегантные борзые, уравновешенные немцы и даже голубоглазые хаски. Была целая свора декоративных собачек, бестолковых и неимоверно дорогих. Всех не охватишь.
Под стать своим подопечным были хозяева: владельцы догов - отставные генералы, умело приватизировавшие государственные гектары в Подмосковье. Взирающие на присутствующих, с высоты своих миллионов и своего положения в государственной иерархии.
Счастливые обладатели бойцовых пород, привезли своих "крокодилов" на здоровенных брутальных внедорожниках. Эти ребята с трудом отвыкли от тяжелых цепей из "рыжухи" и столь же тяжелых безвкусных "гаек" на пальцах. Они, как и их "крокодилы" готовы в любой момент вступить в кулачный диалог с любым "не так посмотревшим" индивидом, при условии, чтоб этот "любой индивид" не внушал серьезных опасений, все же своя голова дороже.
Представители бомонда не спускали с рук своих причесанных и подстриженных недособак. Недособаки постоянно бестолково тявкали, их хозяева непрерывно вели малопонятные диалоги.
Один из главных (не считая кормов для животных) спонсоров, бывший ФСБшник, ныне удачный бизнесмен, но время службы успевший понюхать пороху, воспользовавшись своим положением, пригласил на выставку почетного гостя. Гость прибыл не один, а с сопровождением, и немного запоздал - машину, на которой его привезли, ГАЗ-66, не очень хотели пускать на территорию выставки, и запарковали на задворках. Сопровождающие гостя были одеты в выцветший камуфляж "камыш", начищенные ботинки "берц" и в краповые береты с офицерскими кокардами. В погонах у каждого было по четыре маленьких звездочки. Один был ростом выше среднего, с виду легкоатлет, но мощная шея выдавала тренированного бойца, вид его рук только подтверждал эти догадки - сбитые от постоянных тренировок костяшки кулаков и мозоль на правом указательном пальце от частого дерганья затвора автомата. Второй был среднего роста, широкими плечами и своеобразной походкой он напоминал борца, однако двигался он легче, и кисти его рук были точной копией рук товарища. Лица были хронически обветрены и загар войны навсегда изменил их цвет. И, наконец, сам "почетный гость", он шел между ними, побрякивая наградами, пристегнутыми к ошейнику и слегка помахивал хвостом. Это был ПЁС, с ходу его можно было бы принять за представителя породного ответвления восточно-европейской овчарки. Расцветкой он был немецкой овчаркой с пробивающейся сединой, роста для своей породы обыкновенного, только он был шире в груди, и лапы были мощнее, чем у его сородичей. От него веяло неограниченной силой, однако вид был вполне миролюбивый. Опытные собаководы определили бы, что ему 8 - 9 лет. Троица шла через холл, как ледокол, расступались люди и собаки, в несколько секунд всеобщее внимание было приковано к ним. Генералы нашептывали своим молодым любовницам, что они были именно такими капитанами, хотя сидели в штабах всю свою военную карьеру, владельцы джипов показывали армейские татуировки сопровождающим их девицам с неопределенным статусом и говорили: наш люди идут и сурово покачивали головами в подтверждение своих слов, бомонд не понимал почему, но тоже пялился на троицу, для них это были инопланетяне, которые бесплатно воюют, и совсем не тусуются, в общем один гламурненький выразил всеобщее мнение манерным голосочком: "Дураки какие то, могли бы собаку и к парикмахеру сводить перед выставкой!". Пес шел между двумя друзьями и вбирал в себя запахи необычного места. На него смотрели все четвероногие, они знали, что от него не исходит угрозы, но даже були и стаффорды, самые известные бойцы подпольных собачьих боев, чувствовали, что не стоит показывать зубы и задираться, легкой добычи не будет, и более того, можно и самим стать добычей. И те, кто мог бы разобраться в собачьих чувствах не рискнули бы назвать их трусливыми. От пса, кроме обычных собачьих запахов, шли еще и много непонятных и отталкивающих, был запах пороха, который знали некоторые охотничьи породы, и был запах смерти. Он появляется, когда в зажатых челюстях обмякает человеческая плоть, в которой потухает искра жизни.
Троица произведя соответствующий эффект добралась до центрального подиума. Взобравшись на помост, пес улегся на него. Один из камуфлированных поправил псу воротничок с наградами. Стоявшие рядом с подиумом заметили, что у пса нет ни одной собачьей награды! Был привинчен орден "Красной звезды", медаль БЗ, значки, кокарды, был даже сломанный пополам отличительный знак бригадного генерала. Конечно, собак не награждают, эти награды отдали люди. За каждым значком стояла своя история, не было ни одной случайной железки. Орден "Красной звезды" отдал ему тот самый спонсор, который пригласил его на выставку. Отдал, когда пришел в себя в госпитале, а потерял сознание в пяти километрах от расположения части, с простреленной снайпером ногой, только и успел ремнем утянуть ногу и погрузился в темноту. Пес нашел снайпера+, за это бойцы ему отдельное спасибо сказали, а подстреленного, зубами за разгрузку, три километра тянул к своим+, патруль на встречу попался.
Участники шоу не могли этого знать, и именно об этом собирался в своей приветственной речи сказать спонсор. Пока не началась торжественная часть, к подиуму посмотреть на пса подошла красивая молодая женщина, с дочерью. Троица встрепенулась, пес повел носом и поднял морду, он увидел, что приятный запах дополняется взглядом не менее приятных серых глаз. Камуфлированные выпятили грудь колесом и приняли бравый армейский вид. Один, за спиной, показал другому шесть пальцев, это означало, что представительница прекрасной половины человечества была оценена военным на шесть балов по пятибалльной шкале. Внимание светлоголовой и её маленькой копии было занято исключительно псом.
Маленькая спросила: Мама, а это что за порода?
- Дворняжка - резюмировала мама.
Краповые дружно коротко гоготнули. Потом один из них сказал другому: Смотри, брат, Вэлл скалится, как будто улыбается! Пес, услышав свое имя повернулся, и действительно, его оскал был похож на широкую собачью улыбку. Пёс скалился от сравнения с коренными обитателя помоек, смелости которых хватает облаять крысу с трех метров или дворника, с расстояния недолета метлы. Ирония судьбы. Это сравнение, которое на этом шоу было почти ругательство, из уст Светлоголовой не звучало обидным, и ведь обойдя всю выставку она подошла именно к этому псу+
Обладательницы приятного запаха отошли, спецназовцы еще долго пытались отыскать их взглядами в толпе. Коренастый встряхнул головой, и в глазах появилось упрямое выражение, которое бывает перед неравным боем и сказал твердым голосом: Хватит, братишки, у нас другая судьба!
Дальше было торжественное открытие, опять всеобщее внимание, фуршет. По дороге обратно в часть, ехали молча, впечатлений было много, но самым ярким было - короткая встреча с сероглазой. После таких встреч хочется попробовать изменить судьбу, но каждый знает, что это невозможно