К ЧЕМУ ПРИВОДИТ ИДЕАЛИЗМ ИЛИ ЛЮБОВЬ К СТРАНЕ ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ
(продолжение)

Не высовывайся II ... ( ...или дураку наука никогда не впрок)

Упоминалась уже фраза из незабвенного произведения Александра, значит Сергеича Пушкина ... «... на службу не напрашивайся, от службы не отказывайся ....», или, интерпретируя эти слова в свете событий здесь описываемых «... не высовывайся ...».
Приехала в Группу московская комиссия. Явление пусть и не каждодневное, но и не такое уж и редкое. Всем тогда хотелось, к примеру, из хрустальных рюмок водку пить и жилище своё люстрами красивыми освещать, не говоря уж о напитке пенном, на весь мир известном. Вот и тянуло тучных полковников и генералов с арбатского паркета на асфальт плацев и просёлки полигонов ... Центральной Группы Войск, даже чаще, чем, скажем, Забайкалья.
Только вот эта комиссия была с хитринкой. Приехали они конкретно посмотреть на житьё-бытье всего то трёх батальонов, да одного полка. Всё другое им и неинтересно было. Ну а так, как уже упоминалось, что наш батальон был отличным и лучшим в своей среде, то эта бригада к нам заявилась практически в первую очередь. Тем более что Знамя для батальона готовилось, церемония должна была состояться торжественная. В целях воспитательных и вообще из благородных побуждений ожидалось, что вручать его приедет начальник Главного Управления. Вот и приехали эмиссары ... взглянуть на нас - правда, что ли, что мы достойны чести такой, или групповые начальники преувеличивали.
Как всегда план мероприятий держался в строгом секрете, но примерно за сутки, верные люди нашего комбата предупредили. И стал батальон готовиться к «тревоге».
Загрузили заранее в машины всякие там боеприпасы, запасы и прочие припасы. Сдали на склад «лишнее» оружие, чтобы автоматы всяких там разных командировочный, заболевших, отпускных не таскать и не охранять. Аккумуляторы проверили и новые зарядили, чтобы, значит, всё носимое работало и запас имело. Короче провели работу, и спать батальон на два часа раньше уложили. Офицеры рот затаились в гостях у холостяков, в гарнизонной общаге.
Всё было готово к подъёму батальона по сигналу «Боевая тревога !!!».
Я поясню. Существовало несколько сигналов, разной категории наполнения, так сказать.
«СБОР». Батальон должен был быть построен на плацу без оружия, по полной форме в течении трёх минут.
«ОБЩИЙ СБОР». Подразделения должны были покинуть казармы в течении пяти минут, получив оружие и вынеся то, что положено (боеприпасы и т.п.). За следующие пять минут воины должны были прибыть в парки, открыть ворота боксов, загрузить в машины всякие ящики и прочее, водители запускали движки, а прочий личный состав должен был прибыть в места вытягивания ротных колонн и обеспечить охрану и оборону этих самых мест.
«ТРЕВОГА». Всё, что сказано выше, но техника выгонялась из боксов, выезжала из парков, и вытягивались ротные колонны. Личный состав грузился по штату и все находились в готовности вытянуть батальонную колонну. Подразумевалось, что всё это
происходит без участия офицеров и прапорщиков, которые прибывали в батальон в течение двадцати - тридцати минут. Т.е. уже тогда, когда батальонная колонна стояла готовая к старту.
«БОЕВАЯ ТРЕВОГА». Ко всему вышесказанному батальон начинал выдвижение в запасной район, не ожидая командиров и начальников. Они присоединялись уже на выезде из гарнизона или прибывали в район ... по обстоятельствам.
Офицеры наши и прапорщики жили в Мимони. Только комбат и замы, и то не все, жили в гарнизоне. Поэтому им было близко. Расчётное время их прибытия, было, минут десять.
Вот последнего сигнала и ждали.
И вот он прозвучал. Часов около пяти утра ...
И закрутилось. Офицеры появились, мы ещё двери в боксы не до конца открыли, ну понятно. Мужики с четырёх утра одетые - обутые чаи гоняли в общаге. А там бежать минут семь. Сработали как по нотам. Только флажки и фонари мелькали.
Вытянули колонну и тронулись в запасной район.
Доехали, развернулись, завели движки. Смены работать начали, остальные сети маскировочные натянули, палатки развернули, лагерь организовали, ПХД задымила .. всё как положено. Боеготовность такая, что НАТО разбежалось по кустам и, пардон, начало экологию отравлять.
Ходят полковники с двумя генералами по боевым порядкам батальона, довольные. Хвалят. Потом начали ротным пакеты раздавать. Комбат бледнеть начал. К тому времени у нас в батальоне уже несколько сильно блатных офицеров образовалось.
Например, наш Орешкин. Когда Вовка на НШ ушёл, все ожидали, что ротным станет комвзвода два, старший лейтенант ... не помню фамилии, к сожалению. Но пришёл этот крендель. Именно так. Прости Господи, а не офицер. Вот интриги и прочее подобное у него получались, а служба в роте шла больше по инерции. Мы ещё жили по законам и порядкам прежнего ротного, Вовки нашего, некоторое время. Где-то через пол года всё разваливаться начало, а в момент, описываемый, ещё ничего было. Терпимо.
А чего комбат то взбледнул? Да в пакетах лежали индивидуальные задачи ротам. До отдельных станций. А специфику работы половина ротных не знает. Командиры взводов то ещё туда-сюда, но докладывают то ротные.
Прибегает Орешкин наш, старший лейтенант, на КП. Командует мне громко и решительно развернуть планшет. Это такая доска у нас была. Она на двух петлях была прикручена к крыше кунга. Когда отстёгивалась, то могла выполнять функции перегородки между рундуком и пространством аппаратной, или планшетом. Планшет ему понадобился, потому что в пакете карта была, помимо листов с текстом.
Ну, развернули мы планшет. Прикололи карту. Даже светильник включили над планшетом. Лучше не стало. Т.е. виднее стало, что карта девственно чистая. Только наклейка в правом верхнем углу. А на наклейке: «Экз. N ......, задача командира 3 роты такого то батальона, ЦГВ и дата сегодняшняя. И всё ... Обстановка расписана на листках. Где там, кто и что. Надо было нанести её на карту, потом дать свой вариант решения, а потом уже докладывать и приступать ко второму этапу. Второй этап - это отработка задач в составе батальона. Пока предстояло решить отдельную задачу.
Там легенда была такая. Рота работает в интересах разведуправления N-ской Группы Армий развёрнутой в полосе фронта. Нам предстояло вскрыть радиосети в определенной полосе частот и выдать пеленги на радиостанции, которые предположительно работают в сетях, нас интересующих. Потом на основании наших знаний о противнике, а знали мы немало, поверьте, сделать выводы о предположительной структуре противостоящего нам вероятного противника.
Конечно, заодно выдать схему подавления, исходя из возможностей наших станций помех.
Технически выполнение задачи выглядело так. В течение времени, нам определённого, мы должны были прослушивать эту полосу частот. Фиксировать все станции, которые выходили в эфир. Брать на них пеленги. Исходя из корреспондентских связей, построить
схему радиосети супостата. Проанализировав позывные, их структуру и вид, сделать вывод о том, какая часть нам противостоит. Нанести на карту пеленги, позывные, все корреспондентские связи и прочее к делу относящееся.
На самом деле задача элементарная, если знаешь структуру приснопамятного 7 АК США, т.к. именно его части были определёны нам в качестве вероятного противника. Построение радиосетей частей корпуса были известны. Принципы построения позывных тоже не были секретом, ну а исходя из технических данных вражьих радиостанций, которые мы смогли вскрыть: дальность расположения, спектр сигнала и прочих можно было сделать и вывод какого типа станция работает. Причём, т.к. пеленгатор в роте был один, для определения места расположения вскрытых нами станций, относящихся к разведываемой сети, нам будет дополнительно дана подсказка в виде ещё двух пеленгов на каждую. Естественно только на те, что мы вскроем. Ну а по виду сети станет ясно кто там воевать против нас собрался.
Вот.
Задача для школьника из начальных классов. Если классы эти оканчивались в нужной школе ... разведывательной нашей конечно системы. А ротный наш, Орешкин, заканчивал эти начальные классы в бронекопытном каком-то училище. И антенну от заземления отличал с большим трудом.
Начали мы работать. Наш взводный результаты перехвата чихвостил, схему составлял. Меня тоже припахал, зная мою любовь к разведподготовке, потому что-то и дело бегал на пеленгатор. «Пеликан» наш старенький был, и начальник станции там был тоже молодой. Прапорщик Сёма Будгинас. Технически грамотный мужик, но опыт ... вот взводный и контролировал, но обошлось всё. Отработали ребята по всем целям правильно и в срок.
Второй взвод выдавал технические характеристики и писал формуляры на подавление. Всё шло хорошо и правильно. Только вот ротный всем мешал и всех дёргал без остановки. Всё подгонял и грозил.
Время кончилось.
На черновике было всё готово. И схема корреспондентская и анализ позывных. На своей карте были проведены линии пеленгов с обозначением каждого позывного, который по нашим предположениям к делу относился. Даже, исходя, из данных технической разведки, примерно были расписаны и типы вражьих радиостанций.
Дело оставалось за подсказками, чтобы закончить решение.
И вот. В аппаратной собрался консилиум. Генерал и один полковник из комиссии, наш начальник отдела из разведуправления штаба Группы (ну этот - мой знакомый «дед из Внешторга», помните?), комбат, наш НШ, ротный, оба взводных. Мне тоже было приказано присутствовать. Стоять слева от планшета и нужные бумажки со схемами, в процессе доклада под резинки подсовывать и формуляры с описаниями станций, позывных и т.п. соответствующие ротному передавать, если вопросы возникнут.
Сказать, что ротный ничего не смог доложить - значит, ничего не сказать. Он чего-то мыкал, бекал, но с огромным трудом всё же пробивался потихоньку сквозь хитросплетения доклада. Мы то текст ему написали, но тезисно. Времени не было все слова полностью писать. Пока писали, объясняли, конечно, что к чему, но он ... забыл от волнения или с перепугу, вот и лепил всякое разное. Но генерал, видать был тоже не очень из нашей конюшни, а может, просто добрый был человек. Подбадривал ротного по всякому. Да и послушал то он только минуточек пять, а потом ушёл ... по генеральским своим делам. Вот тогда и началось. Полковник начал пеленги диктовать из блокнотика своего хитрого, а орешек наш ... фундук лесной, арахисовую его бабушку, даже транспортир правильно приложить к карте не сумел. Наши то все офицеры в стороне стояли. У планшета только я оказался. Словив страшный взгляд НШ, пришлось мне перехватить это жутко сложное орудие и пеленги на карте прикидывать. Ну ладно бы молча рисовал, так нет.
Рисую и пришёптываю прибормачиваю:
- Так, двадцать шесть, значить, ANGRC-..., полчок у нас, полчок тут, бронекопытный, правильно мы прикинули .... Тридцать пять, ... похоже, ANGRC-...., это что-ли опергруппа штаба дивизии нарисовалась....не сидится им в N.
Бубню, значит потихоньку себе под нос. А т.к. стою то к обществу, так сказать, спиной, практически, то реакции этого самого общества я и не вижу.
Нарисовал. Отошёл.
Полковник резюмирует:
- Хорошо. Восемьдесят семь процентов вскрыли. Молодцы, - и к ротному:- Продолжаёте.
Ротный подобрался и выдал:
- За время, отведенное на выполнение задачи, вверенное мне подразделение, вскрыло восемьдесят семь процентов радиостанций, работающих в указанной полосе частот, что позволяет считать поставленную задачу выполненной.
И всё. Проходит минута. Полковник смотрит на ротного с нескрываемым интересом и ждёт. Вторая минута. Тихо.
- Командир, мы ждём, - полковник уже несколько раздражённо обращается к ротному.
Того заколдобило. Молчит.
НШ, Вовка наш вступает:
- Товарищ полковник, разрешите?
- Нет.
Ротный молчит, как Зоя Космодемьянская. Он бы и рад чего сказать, а чего не знает.
Вовка опять лезет на амбразуру:
- Товарищ полковник, старший лейтенант Орешкин командует ротой всего месяц, до него ротой командовал я, разрешите ...
- Капитан, я вас удалю из аппаратной. Помолчите.
- Есть! Вовка надувается.
Комбат вообще стоит красный как помидор перезревший, того и гляди лопнет.
И тут мой знакомый «дед из Внешторга» говорит, т.е. обращается к полковнику:
- Товарищ полковник, пусть сержант доложит.
Полковник скосил глаза на подполковника и выдал:
- Ну что ж. Ротный убит, командиры взводов ... один убит, второй тяжело ранен. Ты кто, сынок, по должности то?
- Начальник аппаратной Р-...., пункт дистанционного управления станциями помех роты. Младший сержант такой то.
- Вот, докладывай.
Ну, я и доложил. А чего там было докладывать то. Десять фраз, которые мы со взводным ротному написали уже. Только добавлял от себя типы станций, с поправками, исходя из дополнительных данных, которые после подсказок выплыли.
Потом полковник «оживил» взводных и выслушал их. По вопросам организации постановки помех и управления ими в процессе подавления станций супостата. Ну, там всё было отменно. Мужики нашу бурсу заканчивали, да и толковые ребята были, заслушаешься.
Потом роточка отработала по пяти станциям. Была дана команда второму взводу включить высокое, а мы через свою электронно-механическую чудо технику этими станциями управляли. Хорошо получилось. Забили диапазон.
Вообщем задачу выполнили. Оценка роте «отлично». Всем полковник пожал руки, кроме ротного.
Меня приказал отметить особо. Я обрадовался ... думал в отпуск поеду. Ага! Поехал! Но в другую сторону. Нет, благодарность от заместителя начальника Главного управления мне объявили, конечно. Но. Припомнил мне комбат всякие мои шалости, да и ротный сделал всё возможное ... не поехал я в отпуск.
И хотя Вовка бился именно за это поощрение, но комбат был непреклонен. Ну не нравился я ему ... ещё со времен мандатной комиссии не нравился.
Не судьба. А всё язык мой. Не даром говорят, что он главный враг человека, а тем более военнослужащего.

(продолжение следует)

Чего зря на судьбу клеветать, все хорошо: не попал за снежные перевалы, попал хорошо, почти заграница, целая ГДР вокруг за колючкой, и служба
непыльная, связь таки...

И длилось наше непыльное бытие почти год, пока не дали нам нового ротного, и зачем? - Старый старлей был неплох. О предстоящих марш-бросках мы были извещены задолго, и на финише нас ждали фляги со сладким чаем, раз в 3 месяца это можно вынести...

Ну и что? Новое утро с новым ротным началось как обычно, за исключением запрета посещения сортира. "Форма одежды - голый торс. Выходи строиться!" На улице: "Побежали за мной!"
И полусонная масса побрела за новым лейтенантом все дальше и дальше... Проскочили КПП, где заспанный урюк 3-й роты и рот не успел закрыть, бежим... бежим... бежим..., наконец, нужная команда: "Оправиться!" и по территории ГДР потек новый ручей. Оправились - и вперед... В первое утро такой пробежки 3 км продержались не все, мы побили рекорд беременной черепахи - 40 минут на 3 км и умерли... На финише никто не ждал со сладким чаем.
Бля, он нас на остальные 20 минут еще и на спортгородок завел, подтягиваться смогли только самые одаренные, остальные отжимались.
Весь день свяязисты были никакие - обороноспособность резко упала. На следующее утро мы уже охренели - этот лейтенант снова в кроссовках и снова история повторилась...

Через 3 месяца связная рота пробегала трешку во сне за 20 минут, и еще хватало времени на спортгородке и покурить, и перед молодыми выдрючиться в виде подьема с переворотом и солнышко покрутить.

Спасибо вам, наш командир, дай вам счастья до генерала дослужиться, и не забудьте, как вы меня штык-ножом в жопу тыкали, чтобы научить подьем-перевороту.

Саня проснулся от звука бьющегося стекла. Хотя нет, он не смог продрать глаза, а только подумал: «Ну, всё, война!»
Это было ночью. А утром прозвенел будильник. «Надо больше спать» - сказал себе Саня, собрался с силами и встал. Прохладный освежающий ветерок принял его в свои нежные объятия. «Лепота!» - лениво потягиваясь, сказа... - «Казлы! Точно война!» - оборвал привычный утренний потяг борттехник Александр, который сегодня обеспечивает на Ми-8 прыжки с парашютом. Казалось, он их обеспечивал всегда, так как страдал от хронического недосыпа почти две недели. Ведь будучи прирожденной «совой», он просиживал за чтением классики иногда и до трех часов.
«Почему их раздирает прыгать в такую рань?» - зевнул Саня и задумался. Перед ним как перед славным русским богатырём была развилка: направо, налево, пойти побриться. Как настоящий богатырь, он сразу отмёл последний вариант и со словами: «Я устрою вам войну!» пошёл направо. Надо сказать, что налево был славный аэродром Д., а направо был ларек.
Саня со знакомыми нам словами подошел к ларьку, купил сникерс, чтобы унять желудок, и презервативы. Причем последнее ему стоило немалых усилий, так как по причине неохочести к противоположному полу он их никогда в жизни не покупал. Потом, уже сытый, уже более похожий на Александра, борттехник зашёл в дом. Да, у него был дом. Обычный деревенский дом в селе, носящем имя аэродрома и, как нетрудно догадаться, примыкающем к этому самому аэродрому. Когда-то у него была квартира в городе Р. километрах в шести от Д., но, как человек болеющий небом, он переместился ближе к полосе и сейчас, стоя у колонки, наполнял пятилитровую канистру водой. Наполнив её, он наклонился к трубе и пил. Довольно долго. Когда желудок сказал: "стоп", Саня, наконец, отправился налево. Посмотрев на часы, он проклял плотность воды, пухлые бока канистры, ускорил шаг и...
Опоздал. Не смертельно, конечно, но рядом с рулежкой уже стоял пазик, привезший бодрых парашютистов, готовых весь день прыгать, потом вечером пить пиво, а на следующий день опять прыгать. «Наркоманы!» - подумал Саня, и принялся расчехлять вертолет. За этим неблагородным занятием его застали скрывавшиеся по вполне понятным причинам Костик и Григорич. Правак и командир. Причем Костик - правак из того анекдота, где командир - это мозг экипажа, штурман - глаза, бортач - руки... Еще на рулежке он втыкал гарнитуру в плеер и погружался в нирвану.
А Саня уже расчехлил вертолет, послал Костика за ТЗ и поделился своими мыслями про войну с Григоричем. Последний, будучи бывшим "афганцем", одобрительно кивнул головой и пообещал сделать все на высшем уровне.
И вот вертолет, взлетая по-самолетному, катит по 24-ой, а Саня пьет воду из своей пятилитровой канистры.
- Интересные они люди! - сказал в СПУ Саня уже на снижении - Раскрывают парашют и спиралью несутся к земле. Не понимаю я их. А вот другое дело планеристы! Упасть на землю - дело нехитрое, а вот подняться, используя только воздух...
- Может, ты, конечно, и прав, но я не буду воспринимать тебя всерьёз, пока ты сам не прыгнешь, - отозвался Григорич. Мысленно он смеялся над Саней. Потому как заставить Саню (неплохого планериста) прыгнуть с парашютом может только хороший пинок выпускающего сразу после удара по голове. - Показывай, где этот дом.
- Вон, в углу того поворота.
Григорич мысленно представил, как в дом полетели нурсы. «Лови, душара!» - то ли сказал, то ли подумал он, заложил афганский вираж и завис прямо над домом.
- Чё они там, забор что ли делают? - Вертолет, сместившись вперед, уже был над ним.
- Ага, укрепляются. - Саня поставил канистру на лавку, сунул туда шланг, найденный на аэродромной свалке, и по принципу водонапорной башни начал наполнять первый презерватив. А неокрепшему забору приходилось туго. Цыгане, населявшие этот дом, решили, что лучше будет не просто вставить столбы в землю, а залить их снизу раствором. И теперь сколоченный, поставленный столбами в дыры, но не забетонированный забор метался, причудливо изгибаясь и потрескивая. Оставив жалкие попытки удержать его на месте, двое цыган подняли голову вверх, но было уже поздно. Продолговатое, бесформенное тело смачно шлепнуло по плечу и обдало ледяной водой.
На третьем снаряде началась паника. Дом визжал, матюкался на непонятном языке, наблюдая за окном оживший забор, небольшой ураган и Санины бомбы. Весь этот шум, гам, смешанный с шумом вертолета, оставлял неизгладимое впечатление на выглядывающих из окон соседей.
«А теперь термоядерная!» - не своим голосом прорычал Саня и расстегнул ширинку. В это время из дома выходило пузо, похожее на главу семейства. Видимо, по решению старейшин только он мог прогнать вражеский шайтан-арба с усадьбы. Но не тут-то было.
- Назад чуток, Григорич! - проорал полный решимости Саня, выждал и разжал пальцы. Тут лицо его начало искажаться. Спец-БЧ, получив поступательную скорость вертолета, неумолимо летела мимо цели. Наверно Саня молился, потому как с криком «ёёёёёё» пузо, ошибившись подобно вратарю, не поймавшему кручёный мяч, сделало шаг назад.
Сложно описать, что чувствовали они, провожая взглядом вертолет. Еще сложнее описать чувства, пардон, обоссаного главы семейства. Ясно лишь одно: все они уверовали в мощь ВВС России, и стёкла у Сани больше не бились, и больше никто не стучался в ближний привод со словами: «Самолет шумит, дети не спят, буду жаловаться!»

Все имена и события вымышлены, любое совпадение случайно. А вот география не вымышленная. Забор уже окреп.