ФИГУРИСТ

Весело курсанту Владимиру Степному. Нудное занятие по автомобильной подготовке повернулось совсем не тем боком, какой ожидался. Подполковник автомобилист в начале занятия опросил всех курсантов, кто ранее до поступления в училище обзавелся водительскими правами. Вовочка оказался на недосягаемой высоте.
Помимо того, что правильно ответил на все поставленные вопросы, еще и имел категории B, C, D. Как он умудрился получить их при получении среднего образования в не менее средней школе, история умалчивает. Лишь курсант Ворошилов знает как, потому что Вовочка из зимнего отпуска привез ему точно такие же права за ничтожно малую сумму.
Преподаватель с заговорщицким видом вывел Степного в коридор.
- Сейчас будет бить!!! - ахнул Ворошилов. В его мозгу пронеслись сцены, как окровавленный Степной, сползая по стене и брызжа кровавыми соплями, выдает сокровенную тайну получения столь чудесных водительских прав.
Однако дело обстояло намного проще и банальнее. Преподавателю понадобился человек для того, чтобы перегнать его машину с училищной стоянки на станцию СТО, для этого ему абсолютно не пришлось бить кого-либо ногами. Степной, выслушав полученную задачу, задавил радостную лыбу, получил в руки доверенность, пытаясь сохранять невозмутимое лицо, ринулся прочь из учебного корпуса.
И вот он идет и радуется всеми фибрами курсантской души выпавшей на его долю удаче. На улице морозец и солнышко, которое отражает свои лучи на расчудесных хромовых "глаженых" сапогах. Командирская сумка опущена по самое "нехочу" на манер летчицкого планшета, шапка "домиком" натянута на уши, надвинута на брови, а взгляд устремлен мимо корпуса огневой подготовки и плаца на здание клуба и "чипок" на первом этаже. Во всем молодом организме курсанта сразу возникла резкая необходимость съесть некоторое количество плюшек и запить все это пакетом молока, иначе поставленная задача может сорваться из-за "истощения сил". Самый верный и быстрейший способ достижения дверей "чипка", это вынырнуть на плац возле трибуны и припустить со всех ног, сделав "озабоченно-озадаченное" лицо". Однако на территории училища глухо и пусто, не видно ни одной живой души, а это признак того, что САМ НАЧАЛЬНИК УЧИЛИЩА!!! где-то бродит неподалеку со стаей верных полковников.
Вова поразмыслил, и решив не рисковать, отправился по длинной дороге, пролегавшей возле корпуса огневой подготовки. Однако в радужное настроение вкрался некий дискомфорт. Не далее как вчера Вова снял стершиеся подковки с точёных каблуков своих "фирменных" хромовых сапог, поэтому безбожно скользил по заледеневшему асфальту .
Выйдя на прямое направление вдоль корпуса, Вовочка призадумался, как бы быстрее миновать опасный участок, открытый всем начальственным взорам. И тут он обнаружил блистающую всей зеркальной гладью довольно неплохую ледяную дорожку, оставленную после нерадивой уборки курсантами второй роты. Дорожка так и звала промчаться с "ветерком". Степной, долго не думая, отошел подальше, набрал расстояние для разбега и с похабным криком, набрав приличную скорость разбега, прыгнул на ледяную дорожку.
Ветер засвистел в ушах, щеки обожгло морозом, командирская сумка, трепыхаясь на ветру, хлестала по ляжкам. Вова, пытаясь удержать равновесие, начал растопыривать руки и перемещать центр тяжести с одной ноги на другую, в результате чего начало крутить вокруг своей оси. Дорожка немного шла под уклон, и скорость катастрофически начала нарастать. Из-за недобросовестной уборки территории недавно выпавший свежий снежок превратился в снежную пыль и двумя белыми искристыми веерами брызнул в стороны. За спиной курсанта Степного закрутился небольшой ураганчик. В этот момент Вовочка представлял воистину сказочно-феерическое зрелище...
Скорость нарастала с пугающей быстротой. Двухстворочная парадная дверь огневого корпуса распахнулась от мощного толчка. Первое, что увидел и опознал Владимир, были красивые красные лампасы, генеральскую шинель, огромную папаху и несколько папах поменьше и менее представительных.
...
Начальственный рык сотрясал стены учебного корпуса огневой подготовки. Начальники кафедр и преподаватели бледнели, свита генерала все записывала в блокнотики.
- А территория возле корпуса??? - рычал генерал, - вам что, трудно высказать командиру второй роты за эту гребаную уборку? Самим лень проконтролировать???
Возмущенный до глубины своей генеральской души начальник училища направился к выходу. Дверь услужливо как бы сама собой распахнулась. Все вышли на крыльцо.
Начальник открыл рот и замер в немом восторге. На бешенной скорости километров под семьдесят вдоль корпуса несся курсант. Огромные снежные веера вылетали у него из-под ног, сзади клубился маленький снежный ураганчик. Командирская сумка уже просто летела за курсантом, удерживаемая лишь тонким ремешком. Зрелище было воистину фантастическое и ослепительно красивое. Курсант напоминал быстроходный глиссер, мчащийся по морской глади, только еще поворачивался вокруг своей оси, ловко балансируя руками.
- Ё,- только и смог произнести начальник. Курсант, не снижая скорости, прекратил вращение, сдвинул ноги вместе, сверкнул начищенным неуставным сапогом и ловко кинул руку к головному убору, не забыв при этом повернуть в сторону начальства голову и поедать генерала глазами. Полковники и генерал рефлекторно кинули ладони в кожаных лайковых перчатках к папахам. Курсант просвистел мимо группы старших офицеров за какие-то доли секунды, миновал учебный корпус, красиво вписался в поворот, подняв кучу снежных брызг, скрылся из глаз...
- Твою мать!!! - рявкнул генерал,- ко мне его!!!
Полковники резко стартовали с места, столкнулись лбами, вылетели на ледяную дорожку, поскользнувшись, упали один на другого, и резко набирая скорость, скрылись из глаз.
- Никому ничего поручить нельзя,- вздохнул генерал, достал из кармана пачку "Мальборо", услужливый адъютант поднес зажигалку.
Полковников на приличной скорости швырнуло в сугроб возле стены корпуса, стена сотряслась от глухого удара мощных тел в полковничьих шинелях. С крыши скатилась снежная "колыбаха" и плюхнулась на каракуль папах.
Два полковника злобно выругались, вылезли из сугроба, не спеша отряхнулись и обозрели окрестности. Курсанта-фигуриста в окрестностях не наблюдалось. Мимо на цыпочках попытался проскочить какой-то перепуганный дневальный, однако был пойман и за неимением лучшего доставлен к начальнику училища...
...
Из сугроба, где валялись доблестные полковники, сначала показалась голова в скособоченной шапке, вся залепленная снегом. Голова осмотрелась и произнесла:
- Мляяя...
Потом курсант Степной появился весь. Фирменные глаженые сапоги были безнадежно помяты и забиты снежными комьями. Ремешок планшета порвался, сам Вова с ног до головы был облеплен снегом.
- Ни фига себе, попал,- произнес печальный Вова.
Кое-как отряхнувшись, он тихонько посеменил в сторону казармы.

взято отсюда автор Горец -02 http://artofwar.ru/z/zagorcew_a_w/text_0420.shtml

К ЧЕМУ ПРИВОДИТ ИДЕАЛИЗМ ИЛИ ЛЮБОВЬ К СТРАНЕ ВЕЧНОЗЕЛЁНЫХ ПОМИДОРОВ

(продолжение)


Никогда не разговаривайте с незнакомцами ...

Достал меня застарелый, привезённый с Тамбовщины из учебки гайморит. Ни вздохнуть, ни выдохнуть. И прочие кровяные физиологические подробности опустим. Дошло до некоторых эпизодов с помрачнением сознания. Пошёл к врачам, т.е. к врачу, т.е. к начмеду батальона. Был у нас такой старший лейтенант. Хитрый как змей и выпить не дурак. Носил в чёрных петлицах медицинские эмблемы, значит.
Выслушал он меня, посмотрел с подозрением.
- Температура есть?
А я знаю? У меня как будто в каждом кармане по термометру. Померили. Нету.
- Иди, говорит, - солдат, служи.
Пришлось сморкнуться, извините за подробности. Не убедило. Послал он меня ... служить. А фельдшер, сержант из срочников, разговор слышал. И ведь что интересно. Фельдшер с нашего призыва был. Но сержант. Ну и прогнулся - кому-то из наших дедов рассказал. Ну кто служил - тем понятно, как относились в армии к приболевшим. До третьего периода болеть было «не положено». И всё тут. Без вариантов.
Поэтому последовал пристрастный допрос ... вечером, т.е. после отбоя, в каптёрке. Мнения разделились. От «шлангует салабон» до «да ну его нафиг, помрёт, а нам отвечать». Я уже говорил, что мой командир был тоже из Москвы. Земеля. И мужик нормальный. И вообще почти все деды были из Москвы и прилегающих территорий. Поэтому вердикт был такой - пусть завтра шлёпает в гарнизонную санчасть. Там разберутся. Если типа «нет», то ... вешайся. Если «да», тоже. Но потом - после лечения.
Гарнизонная санчасть, это была практически неплохая поликлиника. Всё-таки истребительный полк. Был там и отоларинголог. Посмотрел он меня и тут же загнал в палату. А начмеду обещал вырвать гланды через ... ну вы понимаете, и без наркоза.
Вот так я оказался в Групповом госпитале. В городе Яромерже.
Конечно, можно долго рассказывать о бытовых условиях, питании, распорядке дня и ... хотя бы о ванной.
Я, к тому времени уже месяцев десять не был в ванной. Нет, не то чтобы не мылся, а в ванной не был. А тут ... при приёме в госпиталь, меня чуть ли не заставили принять ванну... Почему заставили? Да потому что я стоял около неё и чуть ли не глотал слёзы - ванная. Шок! И горячая вода, медбрат меня просто туда чуть ли не затолкал.
А уже в отделении каждый вечер, после отбоя, у дежурной сестры путём грубой лести и элементарного подкупа (а подкуп выражался в обещании отнести блестящие круглые коробки с инструментами в подвал на стерилизацию, или ещё там чего) выманивались ключи от вожделенного помещения. Пока пустовал «генеральский номер» в отделении было проще, сестра сама командовала этим благодатным, с телевизором и ванной местом. Времени только отпускалось мало. Ближе к двенадцати номер этот использовался для ночных совещаний военных офицеров докторов с младшим и средним медперсоналом.
Вообще курорт. Если бы не проколы через день ... Проколы - это в смысле процедуры по промыванию пазух ... гайморовых. Противная штука, доложу я вам. Только вот сильно портило жизнь и настроение.
Но зато в госпитале был великолепный парк во внутреннем дворике. И библиотека. И не надо было прятать книжки в вещмешок, потому что читать ещё «не положено» и потому что в тумбочке такую хрень старшина хранить не разрешал, во первых. А во-вторых, книжку легко могли увести, ... а отвечать пришлось бы самому. А тут ... прямо как дома. Носи с собой. После процедуры по промыванию, лежишь себе в коечке и читаешь ..., в свободный день пошёл в парк, сел под деревом на скамеечку, закурил ... и читай, пока не надоест. Или письмо пиши. Или ... и никто тебя до обеда не дёрнет, а после обеда - тихий час. Санаторий ...
И вот однажды я напал, на каком то стеллаже на книжку. «Три товарища», Ремарка. Сами понимаете, что ничего окружающего я не видел, не слышал и не ощущал, в принципе. Единственно, что в определённый момент мне показалось, что что-то очень явно отвлекает меня от чтения. И назойливо так ... просто до ... отвращения, как невежливо кто-то позволил себе, устроившись рядом, закурить какую-то пахучую ... кубинскую крепкую сигарилос ... И это ... рядом с человеком, который уже просто забыл, что такие вещи существуют, и считавшего «Северные» верхом совершенства, не говоря уже о «Приме», но ... оказалось не совсем.
Я мужественно делал вид, что читаю, но читал то я на самом деле только одно слово, и никак не мог понять, что же оно означает. В голове крутилось одно и то же видение ... тонкая такая, коричневая, ароматная ... и почему то навязчиво широкий стакан с толстым дном, в котором золотилось ...
- Хотите?
Вопрос прозвучал, как удар ... нет, задан он был мягким добрым голосом, но эффект произвел именно, как удар по ...
- Спасибо, только и хватило у меня сил.
И вот у меня в пальцах вожделённая кислородная палочка. Когда я прикурил, после первой затяжки ... ну просто помутилось в организме, хотя реально так оно и было. Продукт всё-таки крепкий и ... очень ароматный.
Рядом со мной сидел пожилой, лет за сорок (пожилой, это потому что мне то тогда было всего девятнадцать) седой человек. Он совершенно не был похож на военного. Разговаривал очень интеллигентно, спокойно, тихим и даже добрым голосом.
- Это что, библиотечная?
- Да. Вот нашёл случайно. На дальнем стеллаже.
И вправду книжка была очень старая и основательно затрёпанная.
- Странно. Никогда бы не подумал, что тут можно найти такую книгу.
Определение «такую» было сказано с некоторым нажимом и пиететом в голосе.
Вообщем «дед», как я окрестил этого человека, представился сотрудником нашего торгпредства в Чехословакии. Тоже жил в Москве. Мы с ним подружились, и встречались каждый день. Разговаривали о книгах, Москве ... Сами понимаете, что для меня это было просто ... ну окном в другую жизнь.
Особую благодарность знаете за что испытываю, когда вспоминаю. Я очень люблю кофе. Грешен. И вот, когда мы встречались, то ходили в чепок госпитальный, где дед угощал меня кофе. Ну какие доходы у солдата? А чашка чёрного кофе стоила что-то в районе десяти крон (солдату тогда платили в месяц тридцать пять). Вот возьмём мы по чашке, выйдем на крылечко (ему разрешали чашки выносить - видать доверяли) и под сигарилку .... эх, мама родная, ... помните как в анекдоте - «... а жизнь то налаживается...».
Потом мне сделали операцию, а когда я стал после оной выходить во дворик, его уже не было. Выписался.
К чему я это рассказал? Об этом будет дальше ...
Провалялся я в госпитале почти месяц. Когда дело дошло до выписки, нач. отделения хотел меня ещё на пару недель перевести в команду выздоравливающих, но я уговорил его выписать меня сразу в часть. Потому что команда эта, пользовалась слишком дурной славой. В смысле «чистоты» работы, которую выполняла и порядков в ней царивших.
В батальон я возвращался с не очень, скажем прямо, хорошим настроением. Потому что бытовало такое мнение, что госпитали и т.п. заведения это места для отсидки «сачков» и «шлангов», тем более, если срок службы не соответствовал праву на подобное. И в подразделениях могли быть гонения, но, забегая вперёд, скажу - пронесло. Всё-таки фактор землячества сыграл свою роль. А потом, всё-таки не просто лежал, а операцию делали ...

(продолжение следует)

Городское утро. Если городок небольшой, как у нас, к примеру, то утро прекрасно. Скопище машин, еще не будоражит утреннюю тишину. Воздух свеж и слегка влажен, капли росы на цветах и листве деревьев блестят крупными, подрагивающими от напряжения каплями. Одуряющая жара, суматоха, и всеобщая нервозность возьмут город в плен позднее, часа через два. Таким вот умиротворенным утром к офису нашей компании подтягивался народ. Так же не спеша. До начала рабочего дня еще было минут 15-20, и народ, стоявший у подъезда здания, не торопился на свое рабочее место, степенно обсуждал планы на предстоящие выходные. Пятница ведь. Эту идиллию распорол рев движка, у которого нечаянно забыли поставить глушитель, к подъезду несся Лэнд-ровер, привезли главного бухгалтера нашей конторы, которая сама по себе очень колоритная дама, когда-то она носила майорские погоны и была чуть ли не начфином в каком-то отдельно стоящем батальоне, речь пойдет о ее муже - Михалыче. Михалыч, был полковником таможенной службы, но до этого он был комбатом, который прошел и Забайкалье и два срока в Афганистане и выводил войска из Германии, а сейчас был нормальным дедом, который командовал службой охраны границы. Кряхтя и матюкаясь, он вылез из своей таратайки и подошел поздороваться. Судя по мрачному виду Борисовны и по выхлопу, испускаемому Михалычем, от которого пчелки пикировали, не долетая до цветочков, пятница у него началась на день раньше. Смущение, качество, которое не присуще этому человеку, но выглядел он смущенным, и правая рука, и без того напоминающая экскаваторный ковшик, была припухшей. После недолгих расспросов он поведал задушевную историю.
Позвонили друзья вечером, очень неплохой у них ужин организовывался с шашлыками и холодной водкой. Поехал туда, водка, действительно, холодная, шашлык изумительный, компания душевная. Застолье подходило к окончанию, господа офицеры сидели, откинувшись в своих креслицах, и травили байки. Кто-то вспомнил, что в городе начали шалить пацаны, подбегали в темноте к выпившим мужикам, били по голове и обчищали карманы. И у одного знакомый так попал, и второго родственник, и в общем в городе орудует «черная кошка», и ходить пьяным по улицам не стоит. Поболтали и забыли. Стали разъезжаться. Мужики подвезли к самому подъезду, но водки много не бывает. И я решил завершить вечер двумя кружками пива. Зашел в магазинчик, потрепался с продавщицами, взял пива, и пошел домой. Где-то у соседнего подъезда пели под гитару, где-то шумели машины, а я шел изрядно накушавшийся, смотрел на звезды и думал, о том, каких звездюлей мне навесит Борисовна, в такт шагам позвякивали пивные бутылки в пакете, и так мне было хорошо! И в этот момент я услышал крадущиеся шаги позади меня, сразу вспомнились истории, рассказанные за столом. Да фигня это, думаю, но на всякий случай ускорился. Шаги тоже. Замедлился, шаги замедлились. Ага, пасут! Но русские не сдаются! Спокойно подхожу к подъезду, открываю дверь, жду... Началось сближение, шаги перестали быть крадущимися, а были уже уверенными. Может быть, все-таки не ко мне? Иду в подъезд, шаги за мной. Полная темнота, переложил пакет в левую руку, чужое дыхание уже, кажется, обжигает затылок. Поднимаюсь на площадку, с разворота бью в темноту. Результата не вижу, но мат, и чвакающий звук, раздавшийся после удара, говорит об успешном соприкосновении кулака с чужой головой. Спокойно поднимаюсь домой, уже почти совсем трезвый. Ну а дальше показательные выступления Борисовны, допитое пиво. Утром тяжелый подъем, и выйдя на балкон, посмотрев на утро, решил отвезти ее на работу сам. Выхожу на улицу, закуриваю, из подъезда догоняет сосед и просит закурить. Черные его очки совсем не прикрывают роскошный бланш под глазом и изрядно припухший нос. Подкурил и поведал свою грустную историю, как он вчера пьяный возвращался домой, и чтобы не светиться, шел за какой-то падлой, направлявшейся в наш подъезд, коя падла его в подъезде и отоварила. Я участливо покачал головой, спрятал руки за спину, рассказал о страхах, которые вчера услышал, и ушел за машиной. Вот так, подытожил Михалыч, неудобно как-то перед соседом получилось, вечером вискарь ему поставлю, пятница же. Немного помолчал, сплюнул, а потом, подумав, выдал: «А нехрен пьяным ночью лазить!»