К празднику... Хотел поздравить не женщину, не девушку. А вот ее - Леди МИ...


Поиск - наша работа!

Посвящается МИ-8Т, леди Ми...

- Не вижу их, не вижу! «Карпаты», уточните координаты!
Накренившись, показав тайге бледно-желтое брюхо, прогрохотала над деревьями милицейская «стрекоза». Оператор до рези в глазах всматривался в зеленый полог леса. Ничего! Пилот положил «осьмушку» в правый пеленг, застонали движки, перемалывая воздух. Тихо, тихо, малышка, я знаю, что ты не приспособлена для такой работы... Но надо, надо... Сегодня необычный рейс.
- «Брус-1», «Брус-1», я «Вятка»! Я «Вятка»! Принимайте ориентировку... Минус двадцать часов, двое детей не вернулись из леса. Объявлен розыск, объявлен розыск, как поняли меня?
... Ты повидала многое, птаха. Мы с тобой вылетали на перехват того психа, который угнал МАЗ и пытался таранить колонну автобусов, возвращавшихся из пионерлагеря. Гоняли по тайге сбежавших з\к. У тебя болит левый двигатель. Давно пора бы уже обеспечить тебе ремонт. Но только не сегодня, понимаешь, сегодня особый рейс... Да, я знаю, что у нас каждый рейс особый, я не хочу тебя обманывать... Но сегодня и впрямь особый случай.
- «Вятка», я «Брус-1», квадрат обработали... Идем к Затону, как поняли меня, идем к Затону... Опер, зараза! Связь с «Карпатами»!
Поисковые группы шли веером от поселка нефтяников, рассекая тайгу в трех направлениях. При всем желании, дети не могли уйти далеко. Правда, матери-разини хватились слишком поздно... В принципе, пропасть в июньских лесах сложно. Разве что от страха. Первое, что губит заблудившихся в тайге - это страх. И лес невелик, и заблудиться тут сложно, а поди ж ты - впадает в панику человек, кажется ему, что он остался один в самом сердце тайги. Хотя, на самом деле - стоит лишь прислушаться и присмотреться, и увидишь правильный путь. Но одно дело взрослые - и другое дело, дети. «Вятка», помолчав, подтвердила: мальчик 11 лет, девочка 10 лет. Самый паршивый возраст, если честно. Младше - просто не рискуют соваться в лес. Старше - умеют из этого самого леса выбраться.
- «Карпаты», я «Брус-1»! Что у вас?! Проходим над Торфяным...
Торфяной - обычный поселок, из тех, что: «клуб, дискотека и два магазина». В свое время это был крупный лагерный пункт, частичка Вятлага... Но теперь жизнь тут едва теплится. Население поселка выживает как может... Большей частью, спасают огороды.
- Внимание, внимание всем! - грохочет выносной динамик «леди МИ»... - разыскиваются дети! Разыскиваются дети! Просьба всех, кто может что-либо сообщить о их местонахождении, зажечь сигнальный костер, повторяю - сигнальный костер...
- «Вятка», я «Брус-1», как принимаете? Прохожу над Искрами, как поняли, прохожу над Искрами!!!
Искры - пожалуй, самый захудалый поселок тут. Бывший лагерный пункт, теперь, во времена торжества демократии, этот поселок откровенно бедствует.
- «Вятка», все тихо, идем над Лесным...
Эх, вот почему вы вспоминаете о наших машинах только тогда, когда уже нет иного выбора, кроме как лететь? Стыдно, ребята. Пусть у вас больше опыта, пусть у вас на рукаве алеет роза ветров... Все равно - летать-то нам...
Глаза болят, слезятся. По-хорошему, надо бы уже отдохнуть... Но перед глазами - старшина второй роты. «Камандыр, вы ых найдете?»...Не вижу! Куда они делись, дети офицеров? Лес велик...
- «Брус», я «Страда», я «Страда»... Проверь квадрат 22-10!!!
Вот хрен его знает, кто выходил на нас. Но отвечать времени нет. Под брюхом «вертушки» поворачивается зеленый океан. В этом океане потерялись, пропали двое детей...
- «Вятка», «Вятка», я «Брус-1»... Внизу все спокойно...Проверяем 22-10!
Оператор молча трет кулаком глаза. Тут не помешал бы чистый платок, но где его взять? Внизу разворачивается зеленая, спокойная тайга... А это что?!
- «Карпаты», «Карпаты», я «Брус-1»! Вижу людей в лесу, двое, повторяю двое! Выходите в квадрат 22-11! Как поняли меня?
«Леди Ми» стрекочет, обходя район. Пилот роняет ее в боковой крен, и сильная стальная птица послушно ложится на борт. Внизу проплывают вершины елей, срываются клочья хвойных лап... Вот они! Два человека в угрюмой, зеленой пустыне. Закладываем над ними плоский вираж. Между прочим, всего в двух километрах - колонна БМД-шек, идущая навстречу... Ох, дети-дети... знали бы вы, сколько стоит один вылет «леди Ми...»...
-«Вятка», я «Брус-1», людей обнаружил, передаю армейской группе координаты!
Гремят в воздухе винты. Кажется, маленькая фигурка внизу машет рукой... Ну вот и хорошо. Живы, здоровы... А нам пора домой.
- Внимание всем, внимание всем, я «Вятка»! По ориентировке номер 1280 отбой, отбой! Как поняли меня, я «Вятка»?

ТРАДИЦИЯ
Или про него, родимого

Зазвонил телефон.
- Здорово! Ты сейчас очень занят?
- Дык, работаем... Уклончиво ответил я. - А что у тебя стряслось?
- Да мои молодые в программе накосячили, работает с полчаса, затем access violation. Может, не ты, так твои девчонки посмотрят?
- Бери исходник и заходи.
- Да он уже минут 10 как в твоей почте болтается.
- Ну сейчас гляну...
К тому моменту, как Виталич сподобился спуститься ко мне, "молодежная" ошибка была найдена и исправлена. Подобными косяками сейчас грешат большинство молодых "специалистов". Вот представьте себе: вам сказали уничтожить книгу, а вы взяли и вырвали из нее оглавление, свято веря, что остальные страницы сами удалятся.
- Виталич, с тебя магарыч!
- Дык не без того. Тут же на моем столе появилась бутыль 0.75 со спиртом. Магарыч - это святое. Это - традиция, которую надо свято блюсти. Бутыль немедленно перекочевала в сейф. Это еще одна традиция. Ну и что с того, что у меня на складе стоит несколько десятков литров спирта, а кладовщица спит и видит, как бы его списать, ибо место занимает. Эта бутыль - магарыч и место ему в сейфе.
Прошел месяц. Мне понадобились какие-то железяки для дома. Нарисовав от руки эскиз, я отправился в механический участок.
- Михеич, глянь, можно сотворить?
- Дык ну ты сам понимаешь... Все можно на этом свете...
- Ну я же к тебе не с пустыми руками приду...
- Вот это я понимаю! Этот размер у тебя свободный?
- Ага. Но лучше больше, чем меньше.
- Завтра к концу дня заходи.
Бутыль из сейфа перекочевала на верстак Михеича. Это тоже традиция. Ничего не стоит взять на складе канистру и вручить ее Михеичу, кладовщица только спасибо скажет. Но эта бутыль моя кровная, а благодарить надо кровным.
Спустя какое-то время я поднялся за какой-то ерундой к Витальичу. Первое, что я узрел - та самая бутыль, стоящая у него на столе.
- Это тебе из механического вернули?
- Не, режимники. А ты ее в цех отдал?
- Ага.
- Во бутылка гуляет!
- Слушай, а может нам ее того? Чтобы не мучилась?
- Да на кой тебе этот спирт сдался? Вон, в шкафу бутылка нормальной водки стоит. Доставай и наливай.
- Ну чего стоишь? Доставай и наливай. Там же и закуска есть. Все равно конец дня...
Мы смотрели на пламенеющий над городом закат и прислушивались к ощущениям в желудках.
- Вот скажи мне, лет двадцать назад могло такое быть, чтобы эта бутылка так долго гуляла по заводу, и из нее ни грамма не пропало?
- Не-а. А вот ты можешь представить, что или ты к кому-то пошел или к тебе пришли с бутылкой, скажем, вискаря?
- Не-а.
- А все потому, что традиция! Ну, давай за традицию!
- Давай!

Камушек. Эпизод 4

Взрывали в Гремихе часто и помногу. На современных фотографиях из космоса хорошо заметен каменный карьер с брошенной в нём техникой. «Директором» карьера работ обычно числился офицер, ожидающий проводов на заслуженный отдых, либо перевода, а всеми работами на самом деле руководил бурильщик-взрывник Владимир Иванович, который не назначался начальником по той простой причине, что закончил учебное заведение, которое в наше время носит гордое наименование: «Профессионально-технический лицей», а во времена молодости Иваныча незамысловато называлось «ремеслухой».

Ранним осенним утром ст. лейтенант Зинин* бодро шагал по просёлочной дороге. За плечами у него был рюкзак, в руках спиннинг. На ремне висел туристский топорик. Вот и всё несложное снаряжение браконьера-любителя**. Резво ступая по хорошо знакомому маршруту, Вадик размышлял о том, что хорошо жить на одной лестничной площадке с врачом-терапевтом, который может выдать справку о болезни, освобождающую от нудных занятий по политподготовке, которые проводились каждую субботу. «Заболел - и вся недолга. В понедельник на службе как штык буду. Командир и внимания не обратит».
Сзади раздался гудок. Вадик вздрогнул - ему показалось, что гудок принадлежит командирскому УаЗику. Однако прятаться было негде, да и не к лицу это офицеру, имеющему за плечами четыре года службы. Тревога оказалось ложной. Из подкатившего ГаЗ-66 выпрыгнул однокашник и сослуживец Вадика Игнат Ивочкин. Хитрый Игнат устроил себе перевод в североморский Военпроект, и в данный момент ожидал приказа на должности начальника карьера, потихоньку «расчищая» материальный отчёт***.
- Заболел? - подколол приятеля Игнат.
- Ну да, - ухмыльнулся Зинин, - у меня и справочка есть. Кхе-кхе. А ты почему не на занятиях?
- Взрываем сегодня. Иваныч со вчерашнего вечера в карьере, а я бойцов для оцепления**** забирал.
- Взрываете много?
- Пять тонн.
- Ого...
- Слушай, Вадик, помоги. Мне одному за этой бандой, - Ивочкин кивнул на подкатившие к шестьдесят шестому два бортовых КамАЗа, набитых военными строителями, - не уследить. Расставим вдвоём оцепление, рванём и всё.
- Игнат, я на рыбалку собрался...
- Вадик, ну ведь не больше часа понадобится...
Зинин понимал, что Игнат лукавит. Понадобится часа три, а может, и четыре. Но не бросать же товарища.
- Ладно, хрен с ней с рыбалкой. Но с тебя поляна.
- Какой разговор! Шило есть, оленина. Сёмга копчёная. Грибов наберём...
Друзья залезли в стоявший вторым КамАз. Ехать было недалеко. Минут через пять колонна остановилась. Вадик с тоской взглянул на уходящую дальше рыбацкую тропу и пошёл по направлению к вагончику, из которого выглянул Иваныч.

Как и предполагал Зинин, на расстановку оцепления ушло больше двух часов. Наконец вусмерть заинструктированные военные строители были расставлены на приличном расстоянии от карьера.
- Слушай, а куда нам-то прятаться? - поинтересовался Зинин у Иваныча. - Или за два километра провода потянешь?
- Вот ещё. У нас тут укрытие прочнее дотов линии Маннергейма! - похвалился Игнат, - пойдем.
И товарищи офицеры последовали за Владимиром Ивановичем, разматывающим провода. Идти было недалеко. Метров в пятидесяти от карьера находилось озерцо, образовавшееся возле насыпи, перекрывшей распадок. Вода тонким ручейком уходила в бетонную трубу диаметром два метра, проложенную под насыпью. Почти пятиметровый слой насыпи действительно обеспечивал надёжное укрытие от камней, разлетающихся от взрыва. Спустились к трубе. Следы воды на стенках явственно показывали, что весной во время таяния снега уровень воды в трубе поднимается намного выше нынешних пяти-шести сантиметров. Но сейчас в трубе было сухо. Дощатый настил позволял передвигаться, не замочив ног. В глубине виднелись лавки и стол. Словом, укрытие было оборудовано по всем правилам.
Иваныч водрузил на стол взрывмашинку и подключил к ней провода. Игнат, оставшийся возле входа, достал из-за пояса ракетницу, сунул в неё патрон, и подняв ствол кверху, выстрелил. Ракета и издаваемый ею нудный, скрипучий звук, слышимый на расстоянии с десяток километров*****, дали всем понять, что ближайшие несколько минут от каменного карьера нужно держаться подальше.
Иваныч крутанул ручку, а затем нажал кнопку. Земля вздрогнула. Раздался грохот взрыва, шум падающих камней, разлетевшихся от взрыва, и какой-то непонятный рокочущий звук. Стоявший ближе к выходу Ивочкин резко развернулся и с воплем «бежим, мужики!» кинулся к противоположному концу трубы. Ничего не понимающие Зинин и Иваныч бросились за ним. На середине трубы их догнал непонятно откуда взявшийся поток воды.

Сержант Зайцев и ефрейтор Дробына заняли самое лучшее место в оцеплении. С сопки, где они обосновались, каменный карьер был виден как на ладони. Поэтому они были в числе немногих, сполна насладившихся развернувшейся драмой. Камни взлетели фонтаном. (Иваныч рассчитал правильно - основной выброс ушёл в сторону океана.) Склон карьера на расстоянии метров в сто обрушился. Потом вздрогнула земля, и, наконец, до зрителей долетел грохот взрыва.
- Ось, бачь, - Дробына схватил за рукав Зайцева. Склон сопки, стоявшей немного правее карьера, осел. Валуны, лежавшие на нём наверно со времени ледникового периода, катились в озерцо. Наконец и верхушка сопки, качнувшись, последовала за своими меньшими собратьями...

Иваныч выплюнул попавшую в рот грязную воду. Поток пронёс его через трубу, и выкинув с другой стороны, умчался по распадку в океан.
- Ребята, вы где? - простонал Иваныч.
- Слезь с меня, чёрт старый. - раздался снизу голос Зинина.
Игнату повезло больше. Хотя ему и досталось по спине доской, зато волна откинула его на край распадка, и он, хотя и мокрый до нитки, не нахлебался грязной воды.
Зинин поднялся на ноги.
- Ни хрена себе, половил рыбки, - сказал он и побрёл к вагончику, где в рюкзаке осталась сухая смена белья.

* Как и в рассказе «Камушек» фамилии действующих лиц слегка изменены.
** Лов сёмги на спиннинг (не говоря уж про сети) считался браконьерством.
*** Т.е. Ивочкин списывал материалы, числящиеся на материальном отчёте, но в натуре отсутствующие.
**** Место производства взрывных работ оцепляется. Радиус расстановки оцепления зависит от мощности взрыва.
***** Такие вот специальные сигнальные ракеты были.