«Я ее посажу...»
(фамилии и имена изменены)

- Рыба, Саня! - констатировал наш водитель и мой напарник по «Козлу» дед Афанасий, шлепнув фишкой по столу. - Продолжаем, товарищи рогатые?
- Сейчас мы отыграемся, - сказал эксперт Шишкин, размешивая домино по столу.
- Конечно, с твоим талантом догоним и перегоним! - ехидно проговорил коллега криминалиста по игре следователь Леша Живцов. - Особенно при счете 9:2, и заметь, не в нашу пользу!
Не успела заходная фишка нового кона упасть на стол, как в комнату отдыха СОГа* зашел оперативный дежурный по УВД:
- Ахтунг! Домино в стол, рога в руки и на выезд. Ножевое в грудь. Мать дома, сына в 67-ю увезли.
Посмотрели на часы. Стрелки показывали 22 часа.
- С бытовухой долго не задержимся, - сообщил я, надевая куртку. - Так что, Шишкин, пусть в тебе тлеет надежда на реванш.
Возле квартиры, где произошло неприятное событие, нас ждал участковый Гриша Разин, вид которого вызывал сочувствие. Держась одной рукой за левую щеку, другой он пытался прикурить сигарету.
- Чё, Гриня, зуб бастует? - посочувствовал я приятелю. - Подойди к Шишкину, у него в чемоданчике половину места занимает его личная аптечка. Вообще-то у этого наглядного «пособия» для студентов медицинских ВУЗов с его хроническими заболеваниями она должна быть размером со стиральную машинку, но анальгин или кетанов в ней точно имеет место быть. Только прежде чем идти к эксперту и слушать от него байки о методах народной медицины в борьбе с зубной болью, поведай-ка мне историю о том, как любящая мама порезала горячо любимого сына.
- В принципе ничего особенного, - корчась от боли, начал Разин. - Нормальная многодетная и интеллигентная семья московских врачей-гомеопатов. После того, как старший сынок отказался помыть за собой посуду и почистить зубки, мать случайно воткнула ему в грудь столовый нож.
- Ты чего несешь? - с недоумением я посмотрел на участкового. - Какие на#уй зубки, какие интеллигенты?
- Нормальные здоровые детские зубы, - констатировал Гриша, двумя руками держась за щеку. - Ребенку 8 лет!!! Короче, поднимайтесь в квартиру, а я пошел в круглосуточную стоматологию. Понятые наверху. Пока.
- О как... - удивился я, и мы двинулись на место происшествия.
Встретил нас хозяин квартиры. Врач одной из клиник столицы. Он был спокоен, лишь немного трясущиеся руки выдавали его психологическое состояние.
- Здравствуйте, оперуполномоченный Селиверстов, а это следователь нашего управления и эксперт-криминалист, - представился я, указывая на своих коллег. - Рассказывайте, что произошло.
- Здравствуйте, меня зовут Геннадий Васильевич Ващин, а это, - мужчина указал на молодую плачущую женщину, сидящую на кухне, - моя жена Светлана Валентиновна. Понимаете...
- Извините, - перебил Ващина следователь, - прошу вас пройти вместе с супругой и нашим сотрудником в другую комнату, а я начну осмотр места происшествия с кухни. Как я понимаю, именно там и произошел инцидент?
- Да, конечно, - засуетился супруг подозреваемой, и мы втроем прошли в большую комнату. Пока следователь Живцов, эксперт Шишкин и, водящие «жалом» понятые, творили протокол осмотра места происшествия, я в ходе беседы установил всю картину произошедшего.
Обыкновенным осенним вечером после ужина супруги Ващины решили провести воспитательную беседу со своим старшим сыном Егором восьми лет от роду на предмет его плохого поведения дома. Дело в том, что у них из кошельков стали пропадать деньги. Так как остальные дети о предназначении дензнаков имеют такое же представление, как папуас о термоядерной реакции (мальчику 2 года, девочке 3 месяца), то естественно, родителям стало ясно, что это их первенец тайно таскает их честно заработанные на поприще медицины деньги. Кроме того, постоянно врет, выкручивается, пререкается с ними и полностью игнорирует все просьбы, родивших его людей о помощи по хозяйству. Ремень и постановку в угол чада супруги считали методами непедагогичными. После сорокаминутной лекции на тему: «Что такое хорошо и что такое плохо» Егор в присвоении денег не сознался, но пообещал вести себя хорошо. Родители, посчитав урок законченным, занялись домашними делами. Новорожденная уже давно видела сны, папа укладывал среднего сына спать, а мама на кухне готовила на завтра обед, шинкуя на столе морковку. Там же Егор доедал кусок торта. Утолив жажду к сладкому, первенец кинул тарелку в раковину и собрался идти к себе в комнату. Однако мама настойчиво попросила чадо помыть тарелку и пойти почистить зубы перед сном. Просьба была проигнорирована словами: «Не хочу, завтра помою».
- Нет, ты помоешь сейчас и отправишься чистить зубы!!!
- Не буду!!!
- Будешь!!! - не отрываясь от резания корнеплода повторила мать.
- Тебе надо - ты и мой. Дура!
- Что!? - возмутилась родительница и резко повернулась, не зная о том, что Егор стоит к ней вплотную.
Кухонный нож, который она держала в руке, вошел ребенку в грудь. Он посмотрел удивленными глазами на мать и заорал: «Ты меня убила!!!» Этого Светлана Валентиновна не слышала - обморок повалил её на пол. На крики прибежал отец. Положил ребенка на кровать, осмотрел и обработал рану, вызвал «скорую помощь» и пошёл приводить в чувство жену. Потом все ясно. Приехали медики, и вызвав милицию, отвезли ребенка в больницу. За все то время, пока глава семейства рассказывал мне о происшедшем, его супруга молчала, уставившись в одну точку. «Уж не тронулась ли умом бедная женщина?» - подумал я, и поблагодарив, отправился на кухню.
- Скажите, Александр Александрович, - остановил меня вопросом Ващин, - а какие жене вещи надо с собой взять? Я соберу...
- Да успокойтесь вы, - махнул я вяло рукой, - лучше за Светланой Валентиновной приглядывайте, а то мало ли что...
На кухне я, Живцов и Шишкин собрали курултай и принялись думать, как быть. Этих родителей было по-человечески жаль.
- Да, за причинение тяжкого вреда по неосторожности, - начал Шишкин, - как ни крути, но срок она получит реальный, хотя и небольшой.
- А с чего ты взял, что там тяжкие телесные? - спросил я.
- Действительно, - поддержал меня Живцов.
- Вот, - Шишкин предъявил на обозрение обыкновенный кухонный нож с тонким лезвием, упакованный, опечатанный и скрепленный подписями понятых. - Видите, где граница кровяного следа? Значит, клинок вошел в тело сантиметров на 5.
- Не факт, - отмахнулся следак. - Надо ехать в больницу.
Мы вышли в коридор и пригласили главу семьи.
- Геннадий Васильевич, мы едим в больницу к вашему сыну, - сказал Живцов. - Поинтересуемся по поводу его состояния здоровья и поговорим с врачами. Вы с супругой оставайтесь дома. Вы врач и сами понимаете, что ее в таком состоянии одну оставлять нельзя. А завтра с утра подходите в следственное управление. Детей есть с кем оставить?
- Да, сейчас теща приедет...
- Всего доброго.
По дороге в больницу мы молчали. О чем каждый из нас думал, объяснять не надо. Дед Афанасий тихо крутил «баранку» и всматривался в ночную дорогу.
В клинике Шишкин остался стоять у закрытого аптечного ларька, рассматривая новинки фармакологии. Мы с Живцовым поднялись в хирургию. В ординаторской нас встретил читавший газету пожилой врач.
- Вы по ножевому у мальчика?
- Ага. Ну что там? Сильно его? Когда из наркоза выйдет?
- Никакого наркоза не было, - спокойно ответил хирург. - Под местной анестезией наложил ему два шва и вколол обезболивающее. Я хотел позвонить родителям, чтобы его забрали, а он слезно просил оставить его здесь, так как дома его хотят убить, разрезать на куски и закопать в песочнице за домом. А сейчас он живет только местью матери. Непростой мальчик. Поверьте, у самого уже внуки. В детях разбираюсь. Чувствую, Егор этот подонком растет.
- А...? - мы тупо переглянулись.
- Бывает такое. Нож кухонный и с заточенным до гибкости тонким лезвием? - спросил медик.
- Да.
- Ну вот. Нож вошел в кожу, встретился с ребром, изогнулся и прошел параллельно ребру под кожей. Если хотите с ним поговорить, то он в рекреации на диване лежит и с медсестрами о своей тяжкой судьбе беседует.
Пройдя в холл, мы увидели полулежащего Егора с личиком ангелочка. Голубые добрые глаза. Розовые щечки. А главное, хорошо поставленная речь восьмилетнего ребенка, душевно и по-детски флиртующего с девицами в белых халатах.
- Здравствуй, Егор, - начал я разговор. - Мы из милиции.
- Здравствуйте. Вы уже арестовали мою мать?
- За что?
- Как за что? - возмутился ангелочек. - Она же хотела меня убить?
- Понимаешь, Егор, - увидев, как кровью налились мои глаза, продолжил беседу Живцов, - никто тебя не хотел убивать. Твои родители тебя очень любят и переживают. Это произошло случайно. Хочешь, мы отвезем тебя домой?
- Нет, каждый должен отвечать за свои поступки. Я ее посажу. Если мать (от авт. - не мама!) хотела убить ребенка, это плохая мать и ее место в тюрьме! Мне нужен адвокат!
- ЧЕГО?! - не выдержал я.
- Саня, иди вниз, - сказал следователь. - Шишкин даст тебе валерьянку.
Через минут пятнадцать вернулся Живцов и лишь тихо прошипел:
- Сучонок, вундеркинд, х#й ему, а не матушку на нары. Жопой, Саня, чувствую, что там легкие телесные. Поехали.
Дело, конечно, возбудили по ст. 115 УК РФ** и вел его, естественно, Живцов. Вдаваться в тонкости предварительного следствия не буду, т.к. в нем участия не принимал, но лишь скажу, что Алексей, «грамотно» побеседовав с родителями малолетнего подонка (простите, но других слов я не нахожу), поставил Егора в такое положение, что ему пришлось пойти на примирение с мамой. Вы спросите, как? Элементарно. Во-первых, заключение судебно-медицинской экспертизы гласило, что у мальчика легкие телесные повреждения. Во-вторых, родители вместе с бабушками и дедушками написали заявление, что отказываются от него и просят милицию направить его в детский дом. Егор, поразмыслив своими хитрыми, но все же детскими мозгами и не найдя союзников ни в лице родственников, ни в лице милиции, «потух».
Когда мать Егора пришла к Живцову за копией постановления о прекращении уголовного преследования, я как раз в его кабинете писал рапорт о проведенных мною мероприятиях по его следственному поручению, но по другому делу.
- Знаете, Светлана Валентиновна, это, конечно же, не моё дело, - ласково, но серьезно начал разговор Алексей. - Но мне, кажется, что вам пора менять методы воспитания детей. С этими словами коллега скосил взгляд на вешалку, на которой висела старая портупея.
- Спасибо вам, - поблагодарила женщина, и проследив за взглядом Живцова, улыбнулась. - Уже изменили. Действует.

PS: Предвижу следующую реакцию, но в обсуждения вступать не буду.
Ну что, сказать, опять менты закон нарушили!
Как можно считать ребенка подонком?
Почему спирта в больнице не выпили? Повод был - нервы на пределе.
Зачем нанесли психологическую травму мальчику, запугав его отправкой в детский дом?
А судмедэксперты свои, наверное? За пузырь сварганили нужное заключение.
Какое право милиция дает советы по воспитанию ребенка его матери?

* - следственно-оперативная группа, находящаяся на суточном дежурстве.
** - умышленное причинение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья.