Торпедная атака

В погожий сентябрьский день офицеры центрального аппарата ВМФ, прибывшие в Севастополь, подняли силы Черноморского флота по тревоге.
Подводные лодки, дождавшись своей очереди, выскакивали из базы и уходили в районы учений. По пирсам бегал командир соединения и отталкивал от причалов уже готовые к выходу корабли. Через два часа база опустела.
ПЛ1 С-74 осуществляла развёртывание в назначенном районе, в котором необходимо найти и атаковать торпедами группу кораблей условного противника во главе с крейсером - флагманским кораблём флота. На борту объявили боевую готовность номер два. Подлодка шла недалеко от берега, поэтому вахтенный офицер и сигнальщик больше внимания уделяли осмотру Крымского побережья, чем наблюдению за воздухом и водной поверхностью. Пожалуй, только один штурман не замечал этой красоты. Да и некогда ему было, ведь при следовании вблизи береговой черты время между обсервациями не должно превышать десяти минут, вот и бегал он как челнок от пеленгатора к карте и обратно.
Надо сказать, что своеобразным шиком штурманов дизельных подводных лодок была демонстрация памяти, когда штурман «брал» три пеленга, а это десять-двенадцать цифр, если считать с десятыми долями градуса, запоминал их (именно запоминал, а не записывал, что является просто необходимым условием для определения места подлодки в свежую погоду), спускался в рубку, записывал отсчёт лага и время, а затем извлекал из памяти и сами пеленги. Всё это происходило в обстановке, когда надо было отвлекаться на решение других задач, отвечать на различные вопросы, задаваемые иной раз со скрытым умыслом. Казалось бы, несложная задача не всем давалась сразу. Необходим был определённый навык для того, чтобы «пронести» от пеленгатора до навигационной карты три несчастных пеленга, попутно отвечая на дурацкие вопросы ухмыляющихся сослуживцев, пытающихся «выбить» их из головы штурмана.
Точно в назначенное время подводная лодка заняла район учений и погрузилась. Начался поиск отряда кораблей условного противника. Образно говоря, погружаясь, подводники слепнут, но у них вырастают огромные уши, втягивающие, подобно чёрной дыре все звуки моря. Ориентируясь по этим звукам, подводная лодка не только находит противника в толще воды, но и атакует его торпедами. Всё это похоже на стрельбу из пистолета на слух, и одновременно, на игру в шахматы вслепую. Центральной фигурой в торпедной атаке, безусловно, является командир. Именно в его голове складывается картина боя, и именно он, «слепой», «стреляет из пистолета» и «играет в шахматы». Все остальные помогают ему и советуют.
Для человека непосвящённого, далёкого от Военно-Морского Флота, действия личного состава корабельного боевого расчёта (КБР), выполняемые в ходе атаки, непонятны. Но даже не понимая ничего, интересно смотреть и слушать это со стороны. Эмоции здесь выплёскиваются через край. Как на ладони видны характер и психологические особенности каждого человека. Но беспорядка нет. Существующие командные слова, выработанные многими поколениями подводников и привитые членам КБР на многочисленных тренировках, держат их в рамках приличия, не позволяя кипящим эмоциям облечься в неудобные для восприятия формы. Здесь всё подчинено одному: попасть торпедой в цель. Именно это и собрался сделать командир ПЛ С-74 вместе со своим экипажем.
- Боевая тревога! Торпедная атака! Торпедные аппараты номер 1, 2 к выстрелу приготовить! Режим замеров 1 минута! Определить курс цели! - командует командир.
Три минуты назад акустик обнаружил шумы винтов, которые были классифицированы как отряд боевых кораблей (ОБК) условного противника. Утро, хотя под водой этого не видно. Наступает время завтрака. На камбузе всё готово. Но в нарушение распорядка дня появился противник.
- Первая минута, товсь! Ноль! - начался отсчёт времени торпедной атаки, - цель номер 1, групповая, пеленг 351 градус; цель номер 2 - пеленг 8 градусов; цель номер 3 - пеленг 24, - это докладывает акустик. И так каждый раз, с заданной командиром периодичностью.
- Четвёртая минута, товсь... Ноль! Цель номер 1 (групповая) - 352, цель номер 2...
В центральном посту обстановка накаляется, обнаружен поворот ОБК. Эта информация для подводника равносильна удару дубиной по голове, а так как курс -самый непостоянный параметр для кораблей, идущих на зигзаге, то удары сыплются с периодичностью, равной времени лежания цели на галсе, и после каждого на некоторое время наступает шок, за ним - взрыв эмоций, подводник «подпрыгивает» (как правило, «прыгающим» подводником оказывается один командир, ему «больше всех надо») и бежит посмотреть обстановку на графическом планшете у штурмана, а затем на боевой информационный пост (БИП). Если обстановка там отсутствует, то члены КБР могут выслушать немало обидных слов в свой адрес. Но это не воспринимается всерьез. Мысли заняты совсем не этим, поэтому и обидные слова расцениваются как своеобразный допинг.
Пятая минута, товсь... Ноль! Цель номер 1 (групповая)...
А как же завтрак? Стоит, родимый, на камбузной плите «на подогреве». Однако давно пора заниматься обедом, иначе можно не успеть к сроку и снова нарушить распорядок дня. Это обстоятельство всерьёз волновало кока-инструктора. Поэтому и снарядил он разведчика в центральный пост в лице своего помощника - молодого матросика. Ох, не надо было его туда посылать. Но что поделаешь, коки частенько отстают от ситуации, едут вроде вместе со всеми, однако как бы в отцепленном вагоне. Неудачной оказалась разведка. Вылетел поварёнок из центрального поста как пробка из бутылки шампанского. Вслед за несчастным через открытую переборочную дверь донёсся рёв командира. Видимо, здорово помешала «разведка» работе корабельного боевого расчёта. И главному коку почему-то подумалось, что в случае неудачи торпедной атаки именно он будет основным виновником этого.
В центральном посту командир вытанцовывал странный танец, похожий на джигу. Как ртуть находился он в постоянном движении, перебегая от одного поста отображения обстановки к другому. Приближался решающий момент, через минуту-другую надо было стрелять. Позиция позволяла это сделать. Но поворот кораблей «противника» спутал все карты. Цели теперь шли прямо на подводную лодку, тем самым практически лишая её возможности выполнить стрельбу. Для выхода из создавшейся ситуации было три пути: первый - стрелять как во Вторую мировую войну прямоидущими торпедами с дистанции «пистолетного» выстрела - этот вариант вряд ли применим, большая вероятность промаха; второй - развернуться на обратный курс и на максимальном ходу попытаться увеличить траверзную дистанцию, однако слишком много времени требуется на выполнение данного манёвра, отчего успех его становится проблематичным; и, наконец, третий - на заднем ходу увеличить траверзную дистанцию до значений, позволяющих произвести залп - самый опасный манёвр из всех трех, подводная лодка не предназначена для движения на заднем ходу в погруженном состоянии. Однако надо выбирать именно его. Это кратчайший путь к успеху.
Так или примерно так думал командир. И думал быстро. Пяти секунд не прошло, как посыпались команды:
- Оба мотора стоп. Оба мотора назад полный! Боцман, управляться носовыми рулями как кормовыми! Вертикальный руль в ноль! Штурман, рассчитать время движения на заднем ходу для увеличения траверзной дистанции до __ кабельтовых. Первый, торпедные аппараты номер 1, 2 товсь! Ввести данные в оружие.
Ошалевший боцман управлял носовыми горизонтальными рулями как кормовыми всего один раз, и то в начале своей службы. По этой причине у него стали дрожать руки и отключилось соображение. Начал расти дифферент на корму, а вслед за этим посыпались упрёки:
- Ты что творишь, старый хрыч?! Отводи дифферент!
- Валенком, валенком его по голове, товарищ командир!
Перспектива быть стукнутым тяжелым изделием лёгкой промышленности вернула боцмана к действительности. И это сразу отразилось на дифференте, который постепенно стал отходить к нулю.
Лодка шла на заднем ходу, набирая скорость.
- По торпедным аппаратам номер 1, 2 товсь выполнено. Данные в оружие введены!
До окончания манёвра 1 минута.
Всё! Пора идти вперёд.
- Оба мотора стоп. Оба мотора вперёд средний! - музыкой отозвались слова эти в голове боцмана. Однако веселье было недолгим. Доклад торпедного электрика о выходе из строя торпедного автомата стрельбы (ТАСа) поверг в уныние многих из находившихся в центральном посту. Скорее всего, неисправность была пустяковой, и в повседневных условиях была бы устранена за 15 минут. Но сейчас даже этих минут нет. Вот она цель, как на блюдечке, подставила борт, только стреляй. А через минуту-другую ситуация изменится кардинально: цель пройдёт, атака сорвётся, задача выполнена не будет. Но опять командир не растерялся:
- Стрельба резервным способом по цели номер 2 из торпедных аппаратов номер 1, 2! Утверждаю пеленг залповый 51 градус! Штурман, БИП, рассчитать «омегу». Акустик, пеленг залпа доложить! - далее всё говорилось и делалось на едином дыхании:
- Центральный - штурман, «омега» три градуса влево!
- Есть! Первый, ввести «омегу» три градуса влево в торпедные аппараты номер 1, 2!
- Центральный - акустик, пеленг на цель 51 градус, пеленг залповый! Можно стрелять...
- Торпедные аппараты... пли!
И тут кто-то пискнул:
- Поворот цели вправо.
Было шумно, но командирское ухо в момент уловило этот писк, а командирское тело двинулось в его направлении. Пищал штурман. Он не был уверен в правильности своего доклада, поэтому и говорил еле слышно. Нужно было подтверждение, нужен был ещё один пеленг.
Торпеды уже выпущены. Неужели уйдут в «молоко»? С трудом подавил командир рвавшийся из горла крик: «Ой, не пли, не пли», - крик вполне естественный в данной ситуации. А тут ещё минёр бодрым голосом доложил из 1 отсека, как будто ждал похвалы:
- Торпеды вышли, боевой на месте!
- Дурак ты, минёр, - дождался.
Но вот подтверждение:
- Пеленг на цель номер два 54 градуса. Торпеды створятся с целью.
Поворот цели не подтверждаю. Цель идёт прежним курсом, - радостно крикнул начальник РТС. Теперь дураком стал штурман, однако, ненадолго. Очевидный успех выполненной стрельбы заставил командира широко улыбаться даже против своей воли.
Факт попадания подтвердил руководитель учения после всплытия подводной лодки. Он передал благодарность Командующего флотом за отлично выполненную атаку и дал «добро» следовать в базу после подъёма торпед.
При возвращении с моря моряками овладевает особое чувство - чувство ожидания встречи с домом. В нём есть что-то от ностальгии, но грусти меньше. Чувство это настраивает человека на волну воспоминаний и часто отвлекает от исполнения служебных обязанностей. Поэтому на флоте с ним борются. До самого возвращения подлодки в базу эта борьба с переменным успехом велась под руководством старпома. Итогом её стали два взыскания, наложенные на самые мечтательные натуры.
Поход завершился ранним утром, когда подводная лодка ошвартовалась в родной гавани. Из встречавших были вороны, которые в массовом количестве расплодились по берегам бухты, частично заменив собою чаек. Карканье их казалось морякам победным кличем.

Азамат пришел на службу вовремя. Он не совсем понимал, как он добрался до своего места службы, но добрался. Начальник их таможенного поста "Аэропорт К*" считал опоздание одним из самых больших грехов. И драл он за это своих инспекторов нещадно.
Вот Азамат и успел. Потому что его имя переводилось на русский, как Гражданин. И он по возможности старался соответствовать своему имени. Принимая смену, он мечтал об одном, сесть за стол и забыться. Рабочее место уже давно его так не влекло. А подставленная под челюсть ладошка казалась диванной подушкой из шатра великого хана. Из страны сказок и сновидений его вывел голос старшего смены:
- Азамат, ты где так на стакане подорвался? А где Женька Иванов?
О, прав был великий Фрейд-ага, достаточно крупицы информации и чудный механизм ассоциативной памяти начнет свою работу. Женька Иванов! Вот она точка отсчета. Он вчера заехал к Азамату, радостный и растрепанный. Крича сонному Азамату:
- Сын, сын. Родился сын! Левушка!
Азамат, понимая, что это информация есть путь к долгожданному сну, донес ее до своего старшего товарища. Командир не отпускал сознание Азамата.
- И как назвали, сына-то? - не унимался старший.
- О, шайтан твой родственник, - подумал Азамат. Ну какая тебе разница, сын верблюжьей колючки, как назвали этого маленького Иванова? Кстати, как его назвали? Имя было русское. Что-то звериное. Как же он его назвал? Тигром, Петрович!
- Тигром назвали! - пробормотал Азамат, и опять бледность земных красок стала ускользать от него и замещаться более качественными сновидениями. Однако этот желто-зеленый мир напомнил о себе толчками головной боли. Пришлось опять открыть глаза и увидеть перед собой просителя, который, бегая вокруг стойки оформления, пытался донести до Азамата какую-то важную информацию.
В аэропорт города К. доставлена небольшая партия портативных радиостанций. Радиостанции предназначены для возмездной раздачи высокоуважаемым правоохранительным органам и прочим небедным радиолюбителям. Груз на складе СВХ. Бумаги принесли таможне. Таможню сегодня олицетворяет Азамат. Требуется начать процесс таможенной очистки. Вот тут закавыка и нарисовалась.
По контракту отправитель: Kenwood Нью-Йорк, США, а в представленной авианакладной ХХХ в графе отправителя значится фирма Аавиакомпания Lufthansa, Германия. Услужливый механизм Фрейда прокрутил Азамату ссылки на должностные инструкции.
Отправитель по контракту и отправитель в транспортных документах должны совпадать. Никакая Люфтганза в контракте не фигурирует. Отказ в оформлении. Документы неправильные. Проситель сначала вкрадчиво и просительно объяснял, мол, экспедитор Люфтганза, перегрузили станции в Германии. Нету прямого рейса из этого зачуханного Нью-Йорка в наш зеленый К*. Вот эти шакалы, камчу им в ягодицы, перегрузили радиостанции в Ганновере, отправили нам и написали себя немцы в отправители. Азамата он не убедил. Ссылок в контракте на всяких там немцев-шменцев не было. А стражу экономической безопасности хотелось спать. А поскольку он должен быть внимательным и заботливым к чаяниям народа, он им дал совет. Или в контракте меняйте отправителя, или в авианакладной. Или еще что-нибудь думайте. Если в накладной замените, это будет подделкой документов. А контракт менять долго. Так что думайте. Азамат опять забылся.
А из сложившейся ситуации был найден выход.
Начальник таможенного поста внимательно выслушал человека с радиостанциями и написал приказ, который привел ситуацию в четкое соответствие должностным инструкциям:
В представленной к таможенному оформлению авианакладной ХХХ Текст авиакомпания Люфтганза, Ганновер, Германия читать как Кенвуд Нью-Йорк, США.
И все стало понятным. Азамат по-правильному прочитал авианакладную. Поставил штамп и пошел спать. При этом размышляя, что могло подтолкнуть к такому простому решению, гениальность шефа, настойчивость просителя, или аналогичный визит Женьки Иванова?