Записки молодого качка.

Часть 4.

“Mea culpa.”

- Я идиот, нет, я хуже - я мудак. Я осознал и это больше не повторится. Никогда - честное слово.
В пустой качалке стоял одинокий Вова и безудержно каялся. Он мял в здоровенных ручищах свою знаменитую шапочку, негромко подвывал на ударных гласных и даже временами пытался утереть шапочкой совершенно сухие глаза.
- Не забудь добавить “Не казни, батюшка-кормилец!”, - посоветовал я, спускаясь по лестнице в зал. - А что случилось, Вова? Ты опять погнул гриф от штанги?
- Да, Сань, гриф х ... хрен с ним. Я погнул, я и выпрямил, а вот это ... эх, - Вова сокрушенно выдохнул так, что меня качнуло воздухом. - Это уже не выпрямишь.
- Что не выпрямишь? - раздалось у меня за спиной. Грохнув дверью в зал спускался тренер Валера. Он смачно грыз яблоко, улыбаясь во все тридцать два зуба и брызгая яблочным соком во все стороны. - Учти, Вован, если в этот раз ты погнул батарею - выпрямлять будешь собственным лбом.
На Вову было страшно смотреть - у него тряслись губы, он постоянно сглатывал и судорожно мял несчастную шапочку. При этом он приплясывал ногами на месте. В общем, выглядел, как стоящий у доски и не знающий ответа школьник, которому неудержимо хочется в туалет. Не то чтобы Валера был здоровее Вовы, но он был почти вдвое старше и авторитет его был непререкаем. За тот самый погнутый на спор гриф, Валера хреначил Вову кроссовком по лысой башке, последний же только испуганно втягивал голову в плечи, растеряно ойкал и даже не пытался сопротивляться.
До Валеры начало доходить, что дело действительно серьезно. Он нервно оглядел зал, разыскивая трупы и поврежденный инвентарь. Не обнаружив следов крови и гнутого железа, он убедился в самых худших предположениях.
- Что случилось, придурок, - заорал он, - кого-то придавило штангой и ты уже избавился от тела?
Вова в ужасе замотал головой:
- Хуже, Валера! - тут уже плохо стало мне. Здоровья Вове хватило бы чтобы оторвать колесо тепловозу, но характер его с убийством как-то не вязался.
- В общем, Валера, - Вова все-таки решился и, крепко зажмурив глаза, пулеметной скороговоркой выпалил, - я твою кружечку помял!
Мы с минуту молчали, разглядывая Вову, после чего он открыл один глаз, убедился в нашем внимании и вытащил из шапочки железную лепешку, с приделанной к ней чудом сохранившейся ручкой.
Я всегда считал, что Валерина кружка сделана из листа лобовой брони танка, опаленной жаром атомного взрыва. Видимо все-таки она была сделана из очень грязного алюминия, но сейчас Вова протягивал что-то, своим видом напоминавшее попавшую под каток жестяную консервную банку.
Воспользовавшись нашим замешательством Вова скорчил скорбную мину и неожиданно ритмично выдал:
- Как решил я приседаньицем размяться тут, взял блины по пятьдесят кило, на гриф надел...
Совершенно охреневший от этого рэпа Валера зарычал:
- Ты мне еще колядовать тут начни, Садко недоделанный, ты скажи как это случилось?

- Так это, я и говорю, повесил я два по пятьдесят на гриф, ну и приседаю с ними. А тут блин, падла скользская, возьми да скатись с грифа, меня качнуло, и второй блин, само собой, в другую сторону. А тут табуретка с твоей кружкой неудачно подвернулась. Кружечка как раз на боку лежала. Блин на нее упал и блин из кружки получился, гы-гы, ой!
Вова испуганно отшатнулся, взглянув в наливающиеся кровью Валерины глаза:
- Ты опять не надел замки, мозгодыр кубический? - сдавлено прохрипел он. - Где табуретка, сволочь, табуретку ты тоже сплющил?
Вова радостно осклабился:
- Не-е-е, как же я табуретку сплющу, табуретка же не железная, не плющится. Табуретке совсем пиздец случился - от нее только щепки остались, я их в ведро выкинул. - гордо выдал он. Потом прижал шапочку к груди и неожиданно ласково проблеял: - Ба-а-а-атюшка!

Валера судорожно выдохнул:
- Вова, ты идиот. Нет - ты не идиот, ты мудак!
Вова сделал круглые глаза и подозрительно спросил:
- А ты откуда знаешь?

Хоть история и не из жизни ВВС, а из суровых будней ГВФ, но...

Приземлились...
- Интересно, сейчас опять начнется?..
- А ты еще сомневаешься?..
- Нет, к сожалению...
Экипаж дружно поморщился; всюду, куда прилетал их чартер, зафрахтованный для гастрольного турне одним исполнителем, считающим себя самой звездной звездой российской эстрады, с грустной регулярностью повторялась одна и та же история, раздражавшая не меньше чем появившееся на киле самолета изображение «звездной звезды».
- Так, что тут у нас? - в кабине возник «звездный» администратор.
- Трап уже подают, будет минуты через две.
- Хорошо, а где лимузин? Не вижу лимузина.
- Скорее всего, за воротами, где ж еще. Не пропускают их на аэродромы обычно.
- Да что они себе позволяют? Обнаглели... Они хоть знают для кого этот лимузин? Это же звезда! Талант, тонкая душевная организация, ему нельзя без лимузина! Без лимузина стресс, шок, потеря смысла жизни. А у нас концерт, выступление, тысячи, нет, миллионы, зрителей! Кто не пускает лимузин? Где организаторы? - возмутился администратор и упылил в салон.
Во всех аэропортах «самый звездная звезда» требовал лимузин к трапу, и везде аэродромные службы пытались бороться с этим лимизунофильством - в прочем, безуспешно. Где-то хватало пробивной мощи местных организаторов и неповоротливое детище автомобильной промышленности уже поджидало на стоянке, где-то требовалось подкрепление в виде администратора, не знавшего поражений в обеспечении «тонкой душевной организации» любимыми игрушками.
САБ-овцы [1] на воротах держались как могли, на все заходы отвечая очередным цитированием инструкций, запрещающих выезд на летное поле посторонней автотехники, но все-таки дрогнули и рекомендовали обратиться к «рулению» [2], мол, если разрешит - пропустим. Наивные, они думали, что ударная группировка из организаторов и администраторов, пусть и страшная в своей пробивной силе, не доберется до диспетчера; я бы тоже так думал. Но они добрались!
Старый, матерый диспетчер не сразу понял, что от него хотят; самолет давно на стоянке, трап и автобус отправлены - что им еще нужно для счастья? ах, лимузи-и-ин... Офигеть. Не, ребята, проверил - нет в перечне аэродромной техники лимузинов... всяких казерак удивительного вида полно, но лимузинов нет отчего-то, хотя нужно начальству эту идею подбросить. У вас с собой? За воротами? Так в чем проблема, выгружайтесь из самолетки, автобус ждет, хороший автобус, под бизнес-класс, а на выходе из терминала заберете свой лимузин... К трапу? Офигеть два раза. Президент какой страны, говорите, прилетел? А то еще не тем гимном встретим, неудобно получится. Не президент? Премьер? И не премьер? То-то почетный караул сегодня не видел... Кто? «Самый звездный звезда»? Ну и что, лимузин-то причем? Стресс, шок и потеря смысла жизни?.. Серьезно? Вот блин, не знал. Но все равно не положено. Почему? А у водителя лимузина есть допуск по аэродромному движению? Врубит он в какой самолет или его кто-нибудь переедет, кто отвечать будет? Тут свои-то чудят временами, а уж чужой развернется... Нет, не пропущу. Из самолета тогда выходить не будете? Да не вопрос. Кстати, я трап заберу тогда, что он без дела стоять будет, он и на других самолетах нужен... Ладно, оставлю пока... Да кому угодно звоните... И вам всего хорошего... Ну, блин... и как пролезть-то ухитрились! Шеф, представляешь...
Руководитель полетов представил - и вовремя, потому что через две минуты группа обеспечения лимузинофильства вышла уже на него. Такую энергию, да в мирных бы целях, удивился тот, и не сказал ничего позитивнее уже озвученного диспетчером «руления». Разве что предложил вместо автобуса машину РП [3] прислать... Нет, не лимузин, что-то не прижились у нас лимузины, есть машины руководства полетами... Да жалуйтесь хоть в газету «Гудок»... Уффф, чтоб их током убило...
Вместо редакции газеты «Гудок» администратор связался со сменным начальником аэропорта... потом попробовал отловить начальника аэропорта, но тот успел спрятаться в свои потаенные убежища; администратор перескочил дальше, с непринужденностью обезьяны карабкаясь по административному древу все выше и выше. Страшно подумать куда ему удалось бы забраться если б время не поджимало.
Понты понтами, а неустойку за срыв концерта никто не отменял.
Но как не хотелось уступать...
Не получив любимого лимузина «звездный звезда» обиделся и, проигнорировав микроавтобус, отправился к терминалу пешком! Благо стоянка была недалеко от «ВИП-овского» зала. Хватать его не стали, сопроводили оставшимся невостребованным автобусом, следившим чтобы «светоча культуры» ничем по пути невзначай не размазало по бетонке.
Ну что делать, плюнули вслед лимузинофилу и на том успокоились. А напрасно...
Несколько часов - и кончился концерт для тысяч, нет, миллионов, зрителей и потянуло «звездную звезду» обратно в дорогу. Подъезжает он к воротам на летное поле - а калитка-то закрыта. И не пускают злые САБ-овцы лимузин со «звездной» тушкой на аэродром, не проникаются трепетным уважением к пассажиру, не восхищаются и услужить не торопятся. Бездуховности, одним словом, снова инструкцию цитируют и к руководству обратиться советуют.
Попробовали связаться - так не отзывается никого. Нет на месте ни начальника САБ, ни начальника аэропорта, ни сменного начальника... Даже диспетчера «руления» молчат. Словно закрыли все дружно «избушку на клюшку», а сами растворились в пространстве, как гадюка в девственных лесах.
Так и не нашлось никого лимузин пропустить, пришлось опять пренебрежительно микроавтобус проигнорировать и пешком к самолету топать. Чтоб не заблудился двумя машинами проводили.
И поднявшись уже по трапу остановился «самый звездный звезда», обернулся, и всей своей позой подчеркивая тяжесть ужасного проклятия, объявил:
- Ноги моей больше не будет в этом городе!
- Зашибись! - отозвались с земли...


1. САБ - служба авиационной безопасности;
2. Управление воздушным движением в гражданской авиации делится по зонам - «Контроль», «Подход», «Круг», «Посадка» и «Руление» (градация зависит от величины аэродрома, на самых маленьких все слито воедино); все перемещения по летному полю контролируются диспетчерами «Руления»;
3. Машина РП - машины руководства полетами, как правило, используется для сопровождения рулящих самолетов.

Истребитель танка.

В 1984 году в составе Группы Советских войск в Германии (ГСВГ) по волеизъявлению крупных военачальников произошла очередная перестановка сил. Не знаю, с чем это было связано. Кто - то говорил - якобы из - за перевооружения наших танкистов на новые боевые машины Т - 80, а некоторые спецы утверждали, что из -за усиления нашей пехоты БМП - 2. Большим командирам было видней! Хорошо быть генералом!

И вот наступила передача нашей Двадцатой дивизии из Восьмой Общевойсковой армии в Первую Танковую. Все мы знаем «тёплое» отношение танкистов к пехоте и наоборот. Поэтому генералы - танкисты решили проверить наш мотострелковый полк с некоторым пристрастием. Под раздачу попала Девятая рота - сдавать огневую подготовку. И не просто сдать боевые нормативы, а побить все вражеские танки на нашем полигоне! Очень уж гвардейских танкистов - проверяющих мучил этот вопрос: «Как там, у них в пехоте, гранатомётчики могут так запросто танки уничтожать?»

Отдельного гранатометного взвода в ротах не было, зато существовал в каждом отделении свой гранатометчик - гроза танков. Вот и в Девятой роте было ровно девять истребителей бронеобъектов вражеского блока НАТО. В основном это были солдаты родом из солнечного Азербайджана, среди которых служил рядовой Зейналов - крайне отрицательный и неопрятный персонаж: постоянно в глубокой оппозиции к отцам - командирам, вел себя всегда вызывающе по-хамски, постоянно симулировал болезни. И в этот раз одна нога солдата была перебинтована и обута в тапок. Чирей, панимаищь! Так вот, этого бойца командир роты волевым решением на время проверки оставил в роте дневальным. С глаз долой - от проверяющих подальше!

На боевом пункте полигона гранатомётчикам выдали согласно заданию по три выстрела каждому и построили восьмерых орлов прямо перед Центральной вышкой. Проверяющий генерал лично решил убедиться в меткости сынов Кавказа. Прозвучала команда - открыть стрельбу! Что ни заход - то на "отлично"! А одного солдата не хватает? Генерал спрашивает:
- Где девятый?
- В санчасти, товарищ генерал! - на всякий случай бодро отвечает ротный.
- Доставить немедленно!
Через час на УАЗе командира полка офигившего вконец рядового Зейналова прямо с тумбочки, накинув шинель и шапку, доставляют на стрельбище. Заход, три выстрела, оценка "Отлично"!

Растрогался седовласый генерал, велел снова построить гранатомётчиков. А надо сказать, что наши гвардейцы были такого роста, что гранатомет чуть-чуть до земли не доставал, как, впрочем, и шинели на солдатах. А Зейналов еще и с больной ногой, вместо сапога - тапок, нога в бинтах грязных. Генерал перед строем всем отличившимся солдатам зычным командирским голосом объявляет ОТПУСК! Затем подходит к последнему стрелку и тепло так говорит: "Молодец, сынок!"
А Зейналов ему и отвечает, пальцем показывая на свой РПГ за спиной: "Я тэбэ ни синок! Нэ хорошо видищь - я истребител танка!"
Абзац.