Среда. 16 часов 10 минут
Ми-8 N135,
Район Катаямы.

- РАКЕТА!!!! - Чухинцев.
- ПО НАМ ПУСК!!!!- Дубцов.
- БЛЯ-Я-Я-ДЬ!!! - Дуничкин.
Вот примерный перечень слов, который трио Дуничкина высказало в эфир своим одновременным, слившимся в одно целое, воплем..... Далее все действо уложилось в какие-то секунды, растянутые до бесконечности для Дуничкина, Неверхнего, оперативного на Северном, «Десятки» на земле и прочим товарищам военным слушавшим переговоры экипажей в ГБУ, ПНЦУ
Одновременно с озвучиванием своего текста Чухинцев лупит правой рукой по пульту системы АСО-2В и Ми-8 начинает красиво «фыркать» ППИ-шками во все стороны, напоминая праздничный фейерверк и Новый Год одновременно, для одних, не совсем порядочных негодяев, которые находились в здании слева.
Игорь начинает неистово палить из пулемета водя стволом, что тот пожарный бранстбойтом и так зажал гашетку пальцами, что под ногтями проступила кровь.
Виктор понимая, что всем знакомый северный зверек пришел и к ним, за доли секунды успевает просчитать, что скорости для маневра нет и опускает шаг-газ вниз до упора.
Очаровательно «фыркающий» ППИ-26 борт N135 всеми своими одиннадцатью тоннами живого веса ухает вниз на разбегающейся в панике военный люд. Броня, как тараканы на кухне когда включают свет, брызгает в стороны....



Среда. 16 часов 10 минут
Ми-24 N03,
Район Катаямы

- Олег, смотри за «восьмеркой». Жди цель. - Неверхний растянув дистанцию включает пушку.- Олег готовься. Они заходят и...- И не успевает закончить фразу, как из здания в сторону Дуничкина производится пуск. - БЛЯ-Я-Я-Я-Я-Я!!!!! ОГОНЬ, ОГОНЬ, ОГОНЬ!!!!- И нажимает кнопку на ручке управления.
Товарищи, представьте себе сошедший с ума гибрид сенокосилки и пулемета Максима управляемый абсолютно невменяемым экипажем камикадзе. 24-ка майора Неверхнего напоминала именно это. Тридцати-миллиметровые снаряды спаренной пушки ГШ-30 способные вырыть в земле окоп для стрельбы с колена, уносятся вслед очередям Дубцова, превращая этаж здания в пыльное облако туманности «Андромеда» и направляя негодяев по Star Trek-у в черную дыру, проще говоря - прямиком в ЖОПУ!
- ВАЛИ, ВАЛИ, ВАЛИ ИХ!!! - Кричит Вова оператору с сожалением понимая, что НАР пускать нельзя....
«Штурм-В» покинув контейнер-тубус под довольное рычание своего маршевого двигателя устремляется в скоротечный полет. «БаБах» был знатный....


Среда. 16 часов 00 минут
Аэродром «Северный»
Стоянка, домик.

- Валера, ты осетрину покрупнее режь. Чтоб сочнее была. И это, перец только черный добавляй, тот что покрупнее помолом. Слушай, а где белое мускатное вино? Я его малеха водичкой разбавлю, чтоб не так сластило. Сбрызгивать будешь. Или все - таки гранатным соком.... Как думаешь? - Шершнев копался в пакетах и свертках погрузившись в них с головой.- А где травки ?! А, вот, нашел..... Женя, на, поставь в воду. Тархун отдельно от базилика и кинзы. - Протягивает пучки свежей зелени бортовому технику.
Валера пластал тушу каспийского осетра на большие истекающие соком куски и бросал их в алюминиевый бачок:
- Сергееич, ты это, коньяк и винцо охлади малость. Я девчат попросил место в холодильнике освободить. И сулугуни тож туда ж поклади. Он нагрелся в кабине, пусть остынет и «слезу даст».
- Ага... нашел... А че аджики так мало взяли?... - Шершнев продолжая «бубнеть» себе под нос продолжает «археологические раскопки». Женя Чуйков возвращается из домика с пучками ароматных трав под навес «летней кухни»:
- Сергееич, а куда траву втыкать? Я не нашел тары.
Шершнев выныривая из очередного пакета:
- Давай сюда. Бестолковый ты наш. Я б тебе сказал куда воткнуть если бы не «дастархан». - Отбирает у Чуйкова зелень и сам идет в столовую. - Че сидишь, хватай спиртное и за мной. Вот молодежь пошла....Нихера не могут....
Валера закончив с рыбой начинает крупно шинковать большие очищенные головки белого сладкого лука. Возвращаются командир с бортачем:
- О, ты порезал уже? Нормально. И это, ялтинского лука тоже подрежь. Он красненький и малеха цвет даст.
Штурман закончив резать лук немного посыпает его солью и начинает мять руками добиваясь мягкости и максимального выделения сока. Затем мешает его с кусками мяса осетра:
- Женя, тащи лаврушечный веник. И это, листья пожмакай, во... еще маленько. Хоре. Кидай....

Макаров и Виталич устроившись в помещении оперативного одним ухом слушали переговоры экипажей и передвигали шахматные фигурки попивая кофе, при этом не забывая наблюдать за священнодействиями экипажа Шершнева:
- Андреич, ты как сходил, а то я отвлекся на «Старого»?
Макаров прихлебывал из толстостенной фарфоровой чашки ароматный напиток, распространяющий умопомрачительный запах молотого кофе и корицы:
- Да вон, «слона» переставил....
- А-а-а-а... Понятно.... - Виталич, почесывая макушку тоже пригубляет свою кружку.- Угу.... А мы значит так.... Вроде с перцем переборщил малость, да? - Передвигает ферзя.
- Не... Нормально.... - Макаров желает поставить полупустую чашку на стул. Эфир выдает:
- «315-й я сейчас пройду контрольный. По нам работают. Я подсвечу как понял?!»
- «Понял тебя 132-й»
Рука оперативного замирает, глаза его округляются. Виталич молча пялится на Макарова. Эфир рожает очередной опус:
- «РАКЕТА!!!.....»
- «ПО НАМ ПУСК!!!!.....»
- «БЛЯ-Я-Я-ДЬ!!!....»
- «БЛЯ-Я-Я-Я-Я-Я!!!!! ОГОНЬ, ОГОНЬ, ОГОНЬ!!!!....»
- «ВАЛИ, ВАЛИ, ВАЛИ ИХ!!!.....»
Шахматы летят в угол вслед за кружкой с остатками кофе. Макаров как дикий рыжий кенгуру прыгает на два метра к радиостанции. Одновременно с грохотом хлопает входная дверь. Виталич несется на борт по дороге махая руками «поварам рыбного ресторана "Северный"». Паника нарастает в геометрической прогрессии. Спустя еще шесть минут пара Ми-8х прямо со стоянки уносится к Катаяме.....

Среда. Аэродром «Северный»
Вечер.

Подернутые пеплом угли мангала мягко переливаются от дуновения ветра всеми оттенками алого. Нанизанная на шампуры осетрина готова к запеканию и ждет команды "К бою!". Летный и наземный состав попеременно хлопая дверями хаотично носится из домика к мангалу и обратно, внося последние дополнения к подготовленной к ужину поляне. Всем этим пытается управлять «Дед».

Дуничкин с Калабасом в руках оперевшись плечом о ферму левого борта своего вертолета молча смотрит на Терский хребет. Волны плотного тумана начинают сползать по склону заполняя долину. «Еще минут пять и нас накроет...Красиво....» Дуничкин переводит взгляд на Ми-8. «Спасибо.... ». Вертолет будто услышав (а кто его знает, может и услышал, ведь и у «железа» есть душа...) мысли своего командира и потрескивая АИ-9 легонько махнул нависающей над майором лопастью. «Нормально командир... будем жить.... А представь, если б это не из «мухи» по нам засадили....»
Закончился очередной рабочий день обычной недели обычной войны майора Дуничкина....

Эскадренный развод.

Первая зима девяностых. Сумерки империи. Никто ещё не знает, что пройдёт чуть более полугода и жизнь великой страны окончательно пойдёт вразнос, и то, что вместе с великой державой будет уничтожен её океанский флот. Традиции крепко цепляются за скалистые берега Кольского Залива. Не смотря на полярную ночь, холод и ветер, никто не отменяет ежемесячный ритуал развода нового суточного наряда в масштабах всей седьмой оперативной эскадры. Боже, как красиво это выглядело в сентябре, когда я попал на него в первый раз. Над головой возвышается Североморск, стоящий на сопках, перед глазами рейд, уставленный кораблями, медленно поворачивающихся вокруг бочек. Суточные наряды всех трёх бригад выстраиваются в порядке тактических номеров. Строй растягивается практически на весь военный городок. Играет оркестр, командир эскадры обходит строй. Парад. Сила и мощь. Красиво так, что аж дух захватывает.
Совсем по другому разворачиваливались события в январе тысяча девятьсот девяносто первого. Небо и море окончательно слились и поглотили линию горизонта. Тусклое солнце пыталось подтянуться на небе и поглядеть, что же такое затевают люди, копошащиеся на самом крае Земли, которых с неё пытается сдуть ветер. Раньше я даже не предполагал, что может быть так холодно. Холодно первые полчаса, потом приходит боль, медленно растекающаяся по телу и вспыхивающая ядерными грибами то здесь, то там. Странно, очень холодно зубам, они начинают мучительно болеть. Слёзы, текущие из глаз замерзают и покрывают щёки ледяной корочкой. А потом, неожиданно, приходит тепло. Наступает полная апатия и равнодушие. Всё происходящее во вселенной кажется таким незначительным и нестоящим внимания. Вот где-то в другой галактике размахивает руками комбриг Доброскоченко и так смешно открывает рот. Странно, зачем? Тишина в ушах стоит такая, что в них начинает слышаться звон. Или, это что-то невиданное нам, открывающие дорогу в чужие миры? Кто я, зачем я здесь? Этих вопросов уже нет......Ты растворяешься в мире и становишься частичкой советского Заполярья. Возможно, это и есть нирвана, кто знает.....
Развод начинается в семнадцать часов по Москве. В это время комэск принимает доклад от начальника штаба эскадры о готовности нового суточного наряда к разводу. Но начштаба должен же удостовериться, что наряд действительно готов, какой же он начальник и будущий командир эскадры и командующий флотом, если не сделает ни одного замечания и не устроит ни одного разноса? Поэтому с шестнадцати до шестнадцати тридцати он, вместе с комбригами обходит строй и успешно ищет недостатки. Счастливчик бегут на корабли их устранять и, заодно, согреться. Неудачники, чьи корабли стоят на внешнем рейде и которым бежать некуда, умирают стоя, подобно спартанцам царя Леонида. Вы уже догадались, что будет дальше? Правильно, с пятнадцати тридцати до шестнадцати свои наряды проверяют комбриги, а за полчаса до них - начальники их штабов. Ну а начинаются танцы в четырнадцать, если повезёт, в четырнадцать тридцать, когда сначала старшие помощники командиров, а потом командиры начинают проверку готовности. В среднем три- три с половиной часа из дискретных величин складывается единое целое....
Как это не странно, но растянувшийся километра на полтора строй ещё способен воспринимать команды и даже выполняет их с заметной, правда, асинхронностью. Ритуал доводится до конца. Каким образом я дошёл до корабля не помню. Сознание медленно и осторожно возвращалось из далёких миров в промороженную черепную коробку и пыталось реанимировать тело, в которое чьи то заботливые руки вливали чай и шило. Покалывание в руках и резкая боль в поясница возвращала в железо из горних высей. Жизнь продолжалась и предлагала в следующем месяце сыграть в новую лотерею «попадёшь ли ты на эскадренный развод?».