Конфеты «Горошек» и красный велосипед

«... дайте до детства обратный билет. Тихо кассирша ответит: - «Билетов нет...»


Где-то вдали прогудел призывно рожок.
Бабка, вручив чумазому пятилетнему пацану в драных шортах на лямках, жестяной бидон и деньги, строго сказала:
-Сбегай, купи керосину. Да, сдачу не забудь.
Пять лет, это возраст! А покупка керосина, это ответственность.
Насвистывая, и размахивая бидоном, мальчишка пробежал по пыльной дороге полтора квартала, и остановился у небольшой очереди. Ему нравилось, как наливают керосин. Пена, наливающегося в мерник керосина, и его запах говорили о том, что будут гореть примусы, керосинки и керогазы в коридорах его многосемейного дома. А значит, будут готовиться борщи и каши. И вариться ароматное варенье и компот на общем дворе.
Летом все варочные приборы вообще выносились из общих коридоров дома и устанавливались возле сараев, служивших в течение теплого времени летними кухнями.
Купив керосин, полюбовавшись на его струю, поднимавшую пену в мерной кружке, мальчишка, аккуратно держа бидон в вытянутой руке, осторожно ступая босыми ногами по щиколотку в пыли, добрался до дому.
А солнце палило все сильнее и сильнее. Жарким выдалось лето 1959 года.
-Сдачу не забыл?
Он протянул бабке несколько монет. Бабка вытащила из кармана фартука платочек, и развязав узелок аккуратно положила к хранившейся там мелочи сдачу.
- Иди в сарай, поспи. Вечером грядку надо полить будет.
Мальчишка с удовольствием заскочил в прохладу саманного сарая.
За старой тюлевой занавеской, в прохладном полумраке, на глиняном полу, стояла койка с панцирной сеткой, накрытая вытертым и выцветшим байковым одеялом.
Он с удовольствием растянулся на ней. Устал. Но в пять лет от роду словосочетание «тихий час» было ненавистным. Как можно спать днем, когда столько много интересного. Через один забор автобаза, через другой колхозные мастерские. И до аэродрома рукой подать, если пацаны повзрослей с собой возьмут. А тут, иди, поспи. Поесть бы чего-нибудь.
Он осторожно, чтоб не громыхнуть, поднял крышку кастрюли, где хранился хлеб. На дне лежал небольшая краюшка. Сглотнув слюну, закрыл крышку, отодвинул занавеску и, увидев, что бабки нет рядом с сараем, выскользнул во двор.
Но тут послышался какой-то непонятный шум за домом. И из-за угла появился весело улыбающийся отец. Здоровый, он, неуклюже согнувшись, выкатил, держа за руль велосипед. Красный, трехколесный велосипед с нарисованным мишкой на передней части рамы.
У мальчишки перехватило дыхание. Сбылась его мечта. Эх, еще бы «ЗиМ» управляемый. Но игрушка не велосипед, а только игрушка.
Теперь он наравне с другими пацанами, у кого есть велики, будет носиться по улицам.
Прошло совсем немного времени, и мальчишка попросил отца убрать одно колесо.
-А не рано? - спросил отец.
Но колесо снял. Велосипед стал двухколесным. Он целыми днями носился по улицам, падая, сбивая локти и коленки, осваивая двухколесную технику.
И вот однажды...
Он несся под горку по тротуару, когда на его пути вырос, как из-под земли здоровенный мужчина. Играючи остановив одной рукой мчащийся велосипед, удержав другой едва не упавшего мальчишку. В солдатской форме без погон, в сапогах, хоть и было лето. Это был его дед Михаил, бабкин брат.
-Здорово, внук! Бабушка дома?
-Ага!
-Ну, раз ага, вот тебе три рубля на конфеты. Купи себе.
И не дожидаясь слов благодарности, прошел к дому, стирая носовым платком пот с лысой головы.
А мальчишка мчался по улице к единственному магазину, который почему-то назывался ТРЕТИЙ. Раньше он так далеко не ездил, но только там продавались конфеты.
Мысли роились в голове мальчишки, как пчелы. Он купит много конфет, и угостит всех. И в доме и друзей на улице. Да, конфеты, это не кусковой сахар, которым иногда его угощали. Это - ОГО-ГО!
Он подъехал к магазину одновременно с взрослым велосипедистом. Тот слез с велосипеда и поставил его, прислонив к стене магазина.
Мальчишка последовал его примеру, поставив своего маленького двухколесного коня рядом, вошел в магазин.
Он долго смотрел на прилавок, выбирая какие конфеты купить. Хотелось шоколадных, но выходило очень мало. А ведь надо угостить всех.
И выбор пал на конфеты под названием «Горошек». Их выходило много. Серовато-бежевого цвета, с кисленьким ядрышком, вот, что он купит. Хватит всем.
Продавщица видно была не в настроении. Свернув огромный кулек из серой, упаковочной бумаги, она насыпала его почти до верха драже, и в раздражении сунула его мальчишке.
Бережно прижимая его к груди, мальчишка потихоньку толкнул ногой двери и очутился на ступенях магазина. Из кулька выкатилось несколько горошин.
-Как же я повезу это на велосипеде?- мелькнуло у него в голове.
И тут взгляд упал на стену. У стены ничего не стояло. Ни взрослого велосипеда, ни его верного красного друга. Он широко раскрытыми глазами смотрел на дорогу. Может кто-то взял покататься, сейчас подъедет? Нет, никого близко нет.
Мальчишка медленно побрел на большую асфальтированную улицу, где ходили автобусы. Слезы медленно наполняли его глаза. Кулек с конфетами, прижатый к груди, стал рваться, и горошины падали сладкими градинами на горячий асфальт, образуя тонкую прерывистую неровную линию.
Дойдя до автобусной остановки, где стояло несколько человек, он уже рыдал в полный голос.
С трудом выяснив, что случилось, народ оказал посильную помощь.
У кого-то нашлась старая газета, из которой молодые женщины неумело свернули кулек и пересыпали остаток конфет. Мужчины, выбежав на проезжую часть, свистели в обе стороны, хотя на дороге никого не было.
А потом подъехал автобус, и все уехали.
Он стоял на остановке, худой, заплаканный пацан, до которого не было ни какого дела. Из газетного кулька продолжали сыпаться конфеты. Остановка была засыпана горошком. Мальчишка вытер слезы, шмыгнул носом, и скомкав кулек, поместившийся в маленьких детских ладонях, бросил его в урну. Сам не съел ни одной конфеты.
И хулигански сплюнув на тротуар, сунув руки в карманы шорт, медленно побрел домой, вздымая на дороге облака пыли босыми ногами.
Не было счастья, и не будет. А свое он получит дома. Он не боялся.