ЦЭЭРУшник

Как известно, если вам нужно начальство, его никогда нет на месте. Но появляется неожиданно и внезапно, когда оно вам не нужно вообще никак.
В тот день (году в 89-м) был первый вариант: мне с утра совершенно необходим был наш комбат-раз, он же зам по ружью нашего ЗРДН. Но замкомбата порадовал сообщением, что кэп уехал на комдивовском уазике, взяв с собой шило, и будет нескоро. Делать было нечего, созидательные планы на день пришлось ломать в ожидании начальства.
После обеда, благостно прогуливаясь по позиции и вдыхая ароматный весенний воздух, я увидел в конце дороги стремительно движущееся тело. Это был комбат-раз, голодный, красный и злой. Он яростно махал руками в такт шагам. И еще от него доносилось какое-то неразборчивое шипение. Когда он подлетел ближе, мне послышалось что-то вроде «сраный цээрушник», но я тогда не придал этому значения.
Комбат у нас был вообще мужик темпераментный, а тут его что-то явно и сильно разозлило. Деваться было некуда, он меня увидел, грузить начальника вопросами в таком состоянии явно не стоило, и я сделал единственно возможное: издалека максимально почтительно поприветствовал и осторожно полюбопытствовал, успешно ли любимый руководитель съездил в местную командировку?
И тут его прорвало. История оказалась простой и банальной, как пуля в лоб. Начало я знал от коллег, концовку слушал сейчас из первоисточника.
Случилось следующее. У них на автотранспортной части (в ЗРДН 300ПТ вышки с СНР и станцией обнаружения перевозятся на здоровенных полуприцепах, таскают их тягачи, это все хозяйство РТБ) сломалось что-то из нержавеющей стали. Заварить железяку аргоновой сваркой в дружественном колхозе за шило не представлялось возможным, так что путь комбата обещал быть долгим и трудным.
Первым шагом стало написание рапортов о неисправности. Комдиву, в службу РАВ, заму по вооружению полка. Но, как опять же известно из практики, процесс написания и подачи рапортов не устранил еще ни одну неисправность. Зато батарея (а вместе с ней и весь наш славный ЗРДН) теперь считались не б/г, о чем командир полка с завидной регулярностью вспоминал нашему комдиву на подведении итогов. А комдиву надо было уходить на повышение. Очень надо было! Опять же, приближалось очередное боевое дежурство. Обстановка накалялась, а в очередь на плановый (прости, Господи!) ремонт на тот самый авторемонтный завод нас поставили месяца на через два, кажется.
При этом (страна чудес!) через две недели мы должны были заступить на боевое дежурство по защите нерушимых рубежей. Служба РАВ прикинулась ветошью, а полковое начальство нашего комбата РТБ забодало окончательно. Увесистая пачка рапортов никого не возбудила. Ему даже не стали объяснять, куда эти рапорта дозволяется засунуть. Зачем?
«Я вас не спрашиваю, почему не работает, я спрашиваю, почему не работает!!!» Именно так в армии звучит этот вопрос - с восклицательными знаками в конце. Наш кэп вспылил, плюнул, налил дежурную канистрочку (2 литра, если верно помню) из личной заначки, взял у комдива уазик и поехал решать вопрос. Никаких заявок у него не было. Пропуска на завод тоже.
Оставив уазик с водителем в ближайших кустах, комбат, держа в одной руке железяку, в другой канистру («черт, надо было хоть вещмешок у солдат взять»), полез под колючую проволоку. Комплекции он был, надо сказать, вполне приличной, что усложняло задачу. Кроме того, часть территории охранялась, и наш нарушитель не знал, какая именно. Однако, повезло. Но возникла новая преграда: местные жлобы-прапора, не удивившись появлению клиента и совершенно никуда не торопясь, разговаривать без «предоплаты» отказывались наотрез. Чем взбесили нашего кэпа окончательно.
«Хорошо, что у него ствола с собой не было»,- почему-то подумал я.
- Нет, ты представляешь, - размахивая руками и брызгая слюной кричал он мне на подступах к столовой, - я, целый капитан, чтоб Родину защитить, лезу под колючую проволоку, как какой-то сраный цэрэушник! И туда, и обратно! Там стоянка под охраной, хорошо — не пристрелили. Целого капитана! Ну как тут можно служить, а, старлей?
Изображать цээрушника в Красной армии мне на тот момент еще не доводилось (хотя бывало не менее увлекательно), но я служил к тому времени полтора года, был энергетиком дивизиона и уже прекрасно понимал, о чем говорит наш такой нервный и такой уставший комбат.
Боеготовность он тогда, конечно, обеспечил, но еще долго потом ходил и не мог забыть обиду: «Бли-ин... Я, целый капитан, как сраный цээрушник»...