Честь Родины

- Ты же русский человек, а не понимаешь! - орал немолодой уже мужчина с седыми усами. - Это вопрос чести Родины, национального престижа, если хочешь!

Компания собралась разношерстная и между собой малознакомая: за прошедшие пять лет все обросли семьями, прибавилось родственников разного возраста и пола, появились дети. По-настоящему дружили во всей этой толпе три человека - как-никак в одном дворе выросли. Про таких обычно говорят: «однопесочники», подразумевая, что ребятишками делили одну песочницу на всех. Позднее жизнь раскидала: один устроился на Север - зарабатывать непростые заполярные деньги, другой поступил в институт и стал юристом, третий работал фельдшером на «Скорой». Встретиться удалось случайно, и совершенно случайно этот день выпал на 9 мая.

Что такое 9 мая для большинства населения России, никому пока, к счастью, объяснять не надо. Едва ли не каждую семью так или иначе задела та давняя, но незабытая война. Кто-то отмечает День Победы тихо и скромно, в домашнем кругу, кому-то необходимо обязательно побывать на военном параде, а кому-то выпить «фронтовые» 100 + граммов и поорать песни военных лет, пугая публику. Но так или иначе, а отмечают этот день практически все. Костя, Олег и Павел как раз на параде и встретились, ну а потом - все, как у русских людей и положено: домашнее застолье, салатики, маринованные помидорчики, грибки, запотевшая бутылка «Сибирской»... Не ради пьянства, а праздника для и живости общения тоже.

После третьей рюмки заговорили о политике. Кто-то из гостей заметил, что День Победы широко отмечают в России да Беларуси, а остальные страны бывшего Союза к празднику потихоньку охладевают. И даже вовсе почти созрели для того, чтобы переписать историю заново. Сносят памятники, присваивают звания национальных героев бывшим эсэсовцам и т.д. и т.п. И понеслось... Градус дискуссии резко подскочил. Почти каждому нашлось что сказать. По накатанной вспомнили прибалтов с их несчастными шпротами и 20-й «эстонской» дивизией СС, украинцев с халявным газом и бандеровцами, мимоходом прошлись по грузинам, помянули сталинское переселение чеченцев. В общем, стандартный набор, но... В ходе разговора один из родственников Олега (хозяина квартиры), немолодой уже человек, высказался в том духе, что неплохо бы и показать хохлам «кузькину мать», а заодно вернуть себе Севастополь и Крым. И тут заговорил молчавший половину вечера Костя.

Костя - бывший морской пехотинец и буровик от Бога. Служба на Севере и дальнейшая работа почти в тех же краях приучили и без того не слишком разговорчивого парня знать цену слову. За Полярным кругом болтуны не в почете. А сейчас друзья не узнавали его.

- Так вы говорите, Сергей Семенович, нужно показать Украине «кузькину мать» и отнять Крым? - спросил Костя и как-то нехорошо усмехнулся. - Это каким образом, если не секрет?

- А хотя бы и силой! - махнул рукой Сергей Семенович. Он явно уже выпил положенную ему «норму», и теперь его, что называется, «несло». - Силенка-то есть еще, да...

- Ну уточните уже, что вы имеете в виду, - продолжал Костя, глядя в глаза собеседника. - А то я не понимаю что-то. Силой можно яблоко у ребенка отнять, а как можно силой отнять что-то у страны?

Сергей Семенович закатил глаза, демонстрируя, в каком он шоке от умственных способностей современной молодежи.

- Да войну я имею в виду, Костенька, войну! Слава Богу, армию у нас еще не развалили окончательно. Да и кому оружие в руках держать, тоже найдется! Слава Богу, у нас традиции отцов и дедов пока не позабыты.

- Какие традиции? - спросил Костя, и голос его показался всем странно скрипучим. - Воевать на чужой территории? Или все же Родину защищать? Что-то я украинских танков под Воронежем не вижу...

Сергей Семенович снова махнул рукой и поморщился:

- Нужно же учитывать национальные интересы! Стране нужен Крым, а флоту - базы в Черном море! И потом, это же ведь все было наше! Проклятый Горбач отдал ни за грош... А надо было зубами вцепиться и рвать, рвать, рвать!!!

- Что ж вы в свое время не рвали? - ехидно спросил Костя.

Сергей Семенович моментально покрылся красными пятнами:

- Ты! Сопляк! Да я тридцать лет... да я подполковник в отставке... да ты мне еще...

- Дядя Сережа, - вмешался Олег. - Вы потише, а то вон детей напугали. И вообще, мужики, что вы заводитесь из-за ерунды, не понимаю?

- Да нет, Олежек, не ерунда это... - почти ласково протянул Костя. - Это даже вовсе не ерунда... Это, простите, бред сумасшедшего.

- Затеяли склоку в День Победы. - сказала одна из женщин. - Лучше бы погибших помянули, для нас же наши деды старались. А вы опять о политике!

На минуту за столом наступило неловкое молчание. Костя, хотевший что-то сказать еще, умолк тоже. Но Сергея Семеновича было не так-то просто остановить.

- Знаете, молодой человек, вы меня не удивили. Вам, нынешним, интересы страны до одного места, извините. Вот в наше время...

- А причем тут интересы страны? - не слишком вежливо перебил Костя.

- Ты же русский человек, а не понимаешь! - закричал Сергей Семенович. - Это вопрос чести Родины, национального престижа, если хочешь! Нас уважать должны во всем мире!

- Да нет, это вы не понимаете ни хера, - неожиданно жестко сказал Костя и хлопнул ладонью по столу. Все повернулись к нему. - А знаете, почему вы не понимаете?

- Почему же?

- Да потому, что вы - подполковник в отставке. Вам война уже не грозит. А я - старший сержант запаса. В этом наше отличие. И на той войне, которую вы так страстно проповедуете, воевать нам, «нынешним». Мне в том числе! Когда зеленые пацаны, которых первыми погонят на убой, как-то внезапно закончатся. Бывает так, вы знаете? Когда из целого класса пацанов доживает до старости в лучшем случае один. И он...

- Костя, хватит... - поморщился Павел. - Остынь уже...

- Не хватит! Сопляков будут привозить в цинке, как консервы! А эти... пенсионеры военного дела... будут ходить на патриотические митинги и махать там флагами. А в лучшем случае - собирать посылки с сигаретами «Прима» на фронт. Честь Родины он вспомнил! Вояка кухонный!

- Но ты... - попытался еще вставить свое слово Сергей Семенович.

- Да, я. Именно я. Родина прикажет - будем стоять, как в сорок первом, насмерть. Но это если Родина прикажет. А за дачи нефтяных олигархов на ЮБК* и газовые трубы - воюйте сами. Флаг вам в руки! Все, разговор с вами окончен! Стратег хренов!

Посиделки как-то сами собой свернулись. Гости засобирались домой. А на кухне перед почти опустевшей бутылкой водки сидел Сергей Семенович, бывший офицер Советской, а затем и Российской армии. Глаза его смотрели в пространство, но вряд-ли что-то видели. Губы повторяли раз за разом: «в отставке... в отставке... в отставке...».

*ЮБК - Южный берег Крыма

(c)Proza.ru

Картинки из детства
Повесть «Мой друг предатель»
начало http://www.bigler.ru/forum_vb/showthread.php?t=32541
продолжение http://www.bigler.ru/forum_vb/showthread.php?p=2894179#post2894179
продолжение http://www.bigler.ru/forum_vb/showthread.php?t=32574
Первого сентября родители отвели меня в первый класс. Ну, сами знаете, какой это был праздник для всех: и для мам с папами, и для первоклашек-промокашек. Надо сказать, что вся наша детсадовская группа попала в один первый «А» класс. Девчонки пришли в белых фартучках, с огромными бантами и букетами гладиолусов, хризантем и других горько-пряных осенних цветов. Мальчишки щеголяли в новых костюмных парах и белых рубашках, с обязательной короткой стрижкой и с обязательными чубчиками. Что делать, именно так должны были выглядеть первоклассники советской школы!
Я страшно гордился своими брюками и пиджаком серого цвета, с отутюженными стрелками, с настоящим, как у папы, брючным ремнём.
Закончилась линейка, разошлись по классам, прошёл первый в жизни Урок. Что-то мы рисовали в тетрадках, вроде бы домик с трубой, солнышком и словами «Миру — мир».
Всё, свободны! Теперь уроки только завтра. Но как-то маловато показалось праздника для души. Да и что дома делать? Родители на работе. Свобода! Вот она — настоящая свобода. Это тебе не в детсаде, где с утра до вечера находишься под надзором воспитателя, а потом с рук на руки родителям. Теперь всё не так. Теперь мы - взрослый народ.
И пошли мы шляться по дворам с моими дружками Андрюхой, Серёгой и Мустафой. В общем, можно было подумать, что шпана шныряет по подъездам, если бы не приличный наш вид, в костюмах всё же, да и портфели придавали солидности. А портфели, кстати, у нас были замечательные, красного цвета, с блестящими металлическими уголками и замком. Только на кой ляд они нужны были нам в первый день, если в них болтались пара тетрадок и пенал. Просто положено так, раз уж школьник, будь добр, таскай портфель, теперь у тебя работа такая. Но нас они не тяготили, наоборот, придавали большей уверенности в том, что мы люди, достигшие в жизни чего-то.
Андрюха и Серёга, в отличие от нас с Мустафой, были мальчишками хулиганистыми, заводными, умеющими увлечь за собой. Андрей заскочил домой и приволок несколько заранее изготовленных дымовух. Знаете, помните, что это такое? Ооооо... Это занятная штука! Бралась проявленная фотоплёнка, отрезалось от неё сантиметров пять, туго скручивалась в трубочку. Теперь этот рулончик нужно было так же туго завернуть в прочную фольгу, скрутить на концах, чтобы получились остренькие носики. Осталось только уложить снарядик на кирпич или тротуарный бордюр и к нижнему концу поднести спичку. Плёнка раскалялась внутри фольги, потом вспыхивала и мгновенно, как порох, сгорала, от реактивных газов ракета летела несколько десятков метров, падала и, отчаянно вращаясь на месте, выбрасывала из своего тонкого тельца огромные клубы вонючего белого дыма. Правда же, восторг?! Андрей с Серёгой добились в этом деле высочайших вершин, вполне прицельно устанавливали дымовуху и на спор могли запулить даже в открытую форточку на втором этаже.
Развлекались мы тем, что обстреливали подъезды домов. Перед очередным выстрелом канонир Андрей орал во всю глотку: «В укрытие!»
Мы неслись в соседние с обстреливаемым подъезды, кто в какой. А как же, технику безопасности знали на отлично!.
Я заскочил к окошку на площадке между первым и вторым этажами и, замирая от восторга, ждал начала дымового представления. Как только хлопнул снаряд, за моей спиной раздался злобный рык. Не помня себя от страха, я рванул на улицу, зацепился за что-то на крыльце и грохнулся на асфальт, вскочил и побежал, прихрамывая, прятаться в кусты. Только потом оглянулся назад. Да, из подъезда вышла огромная овчарка, ведомая за поводок хозяином. Мужик погрозил нам кулаком и удалился со двора. Мы же стали считать потери.
Андрюха ожёг руку, слишком уж серьёзный заряд оказался в последней ракете. Серёга испачкал белую рубашку, потому что находил отработанные снаряды, ждал, пока остынут, раскручивал обожжённую фольгу и высыпал пепел на ладонь, мял его пальцами, пытаясь определить, всё ли сгорело, и, если не всё, то почему. Может быть, не совсем туго свёрнута дымовуха? Может быть, нужно плёнки побольше или поменьше? Как всякого экспериментатора его мало волновали в эти упоительные минуты внешние моменты. Подумаешь, руки вытер о штаны, пиджак или рубаху, не ходить же, в самом деле, с грязными ладонями!
Мои дела оказались более плачевными. Новенькие серые брюки зияли огромными дырами на ободранных коленях.
Вступление в новую, взрослую жизнь оказалось серьёзным испытанием.
Дома мне пришлось выдержать нагоняй, поход в «Детский мир», покупку новых штанов, но, увы, уже не таких серо-стальных, а обычного чёрного цвета. Колени посаднили, подверглись санобработке с зелёнкой, да и всё.
Серёга на утро в школе похвастался привычным отцовским ремнём. Мустафа промолчал по своей азиатской привычке, только возмущённо или обиженно раздувал ноздри широкого приплюснутого носа. Андрюха же просто не обращал внимания на такие мелкие проблемы, как неприятности с отцом.
Отец его был фронтовиком, достаточно пожилым дядькой. Ходил он на деревянной ноге и шил на заказ замечательные фуражки для горожан, чем, собственно, семья Андрея и жила. Мать его трудилась в нашем бывшем детсаде то ли нянечкой, то ли уборщицей. Бывая в гостях у Андрея, я всегда удивлялся и радовался встрече со знакомыми игрушками, точно такими же, с какими играли в группе.
Помнится, появилась в группе новая партия игрушек. Грузовые и легковые автомобильчики, кубики и прочие куклы-мишки. Всем мальчишкам понравился тяжёлый пластмассовый ГАЗ, с хорошо очерченными, «настоящими», деталями на кабине и кузове. По очереди играли в песочнице. Андрей не спешил занять очередь, хитро улыбался и говорил, мол, а чего, у меня скоро такая же будет. И правда, в очередной мой приход к нему мы уже играли точной копией грузовичка, перевозили по комнате груды староватых, но вполне пригодных для развлечения игрушек. А вот из группы ГАЗ запропастился куда-то. Наверное, на прогулке забыли, объяснила воспитательница.
Ну, ладно, получил Андрей от отца очередную взбучку за наши дымовые шоу. Но, как оказалось, не только за это. К ним домой приходил Участковый! Требовал, чтобы Андрюха назвал всех подельников по артиллерийским упражнениям. Андрей никого не назвал. Участковый пригрозил, что в следующий раз непременно поставит его на учёт в детской комнате милиции, посидел с отцом на кухне, выпил стакан водки и ушёл, на ходу подёргав пацана за чубчик.
К середине сентября отец Андрея сшил для меня кепку из модного тогда диагоналя, серого, с тонкой чёрной полосочкой. Я был ужасно рад подарку, впрочем, через пару дней, когда ходили классом на спектакль в городской театр, я забыл фуражку в гардеробе. Ходил туда на следующий день, но напрасно. Так противно стало тогда, что мою новую кепку какой-то дурак на башку себе напялил! С тех пор терпеть не могу головные уборы, только зимой ношу лёгкую фуражку.
Итак, какой же вывод я сделал для себя после первосентябрьского приключения? Нет, ни в коем случае ни не участвовать в проделках и проказах. Какой же я был бы пацан. Понял одно, что событие нужно сначал оценить, а потом принимать решение. Чем быстрее оценишь, тем быстрее отреагируешь. Ведь оглянись я тогда, посмотри, ну, увидел бы собаку, так и хозяина с поводком углядел же. Спокойно бы пропустил их и также спокойно вышел из подъезда. И никаких неприятностей бы не было, ни испорченных штанов, ни разбитых коленей. Ни-че-го! Правда, оставался бы риск встречи с участковым, если бы ошалевшие жильцы обстрелянных домов запомнили меня.