Не гр. РФ.

В августе две тысяча второго года, стоя на первом построении в Военно-Морской Академии имени Кузнецова, капитан-лейтенант Губский Игорь Юрьевич с полной уверенностью мог заявить, что жизнь удалась... Ещё бы, окончив всего три года назад минно-торпедный факультет Военно-Морского училища подводного плавания имени Ленинского Комсомола (название, увлекшись приватизацией и различным реформированием, поменять забыли), Игорь был распределён за границу, в самое сердце Киргизии, где на озере Иссык-Куль располагался испытательный полигон ВМФ РФ, которым по невероятно счастливому стечению обстоятельств командовал его папа, капитан 1 ранга Губский. Все три года офицер чем-то занимался и что-то исследовал, изредка наблюдая матросов, да и то, на достаточно большом удалении. Всё это время он жил в благодатном климате города Каракол, в котором прошло его детство, и начал готовиться к свадьбе с девушкой Аней, которая, очевидно, по тому же самому невероятному стечению обстоятельств, жила всё в том же Караколе. Но любое счастье, даже такое безоблачное и заграничное, когда-нибудь заканчивается. Старшему Губскому намекнули, что пора и честь знать, на такое ответственное место в удалении от священных рубежей Родины найдётся много желающих. На семейном совете было решено отправить Игоря в Академию, пока папа ещё что-то может. В Питере его с Аней ждала однокомнатная квартира, купленная папой и два года учёбы, пока папа будет напрягаться с дальнейшим трудоустройством любимого сына...
В нашей группе Игорь был самый младший и единственный, кто видел корабли, не говоря уже о подводных лодках, в последний раз на курсантских практиках. Стоит ли говорить, что он у нас стал и нештатным «секретчиком» и «финансистом» и ответственным за ВПД. А что? Разве годковщину на флоте кто-нибудь отменял? И шла его жизнь и учёба ни шатко ни валко, пока, ближе к концу первого курса, в самом начале весны 2003 года, где-то внутри МКАДа не вспомнили о том, что офицеры, как это ни странно, являются такими же гражданами Российской Федерации как, к примеру, и почётный энергетик Чубайс. А как можно быть гражданином и не иметь паспорта? Вообще-то, наверное, можно, но только не в нашей стране. Была поставлена задача всех опаспортить. Что тут началось... В Академию, как правило, поступали достаточно взрослые мужики и собрать кучу справок об их перемещении за время существования «демократической» России требовалось немеренно. А если учесть массовое уничтожение флота и поголовное сокращение воинских частей, то и подавно. Но всё же, это оказалось не самым страшным. Надо было предъявить данные о своём местонахождении по состоянию на тысяча девяносто третий год. А у Игорька даже в свидетельстве о рождении было написано: город Каракол, Киргизская ССР. А для особо грамотных и недоверчивых текст был продублирован на киргизском...
И вот сидим мы на самоподготовке, а Игорька вызывают в отдел кадров. Мы решили даже, что папа напрягся, и Игорьку досрочно дали капитана третьего ранга. Но не тут-то было. Когда Губский пришел в класс, с него можно было писать картину о том, что всегда подкрадывается незаметно. В ответ на расспросы он показал бумагу в миграционную службу, на которой шариковой ручкой было нацарапано «Не гр. РФ»...
Сначала мы покатились со смеху от того, что проучились почти целый год с негром, а его не разоблачили. Но всё оказалось гораздо печальнее. Оказывается, в соответствии с буквой российского закона, Игорь Юрьевич Губский не являлся гражданином Российской Федерации, регистрация его при Военно-Морской Академии была неправомерна, на территории РФ он находился незаконно и подлежал депортации в Киргизию. Бюрократическая машина раскрутила свой ржавый механизм и начала движение своего катка...
Засуетилось командование. У негражданина РФ был второй допуск секретности, он обучался в военной академии и, более того, служил в ВМФ, с учётом училища, почти девять лет! Игоря немедленно отстранили от занятий и приостановили действие допуска. На всякий случай с него взяли кучу подписок о неразглашении, а нас «достали» сотрудники ФСБ, пытавшиеся выведать всё, что касается деятельности «киргизского шпиона». Надо сказать, что фээсбэшники - люди вообще уникальные, вроде замполитов, и поэтому им всё равно, в каких войсках служить, знание специфики совсем необязательно. Поэтому мы начали прикалываться и рассказывать, что обсуждали варианты постройки в Киргизии авианосца. Вы думаете, нам не поверили? Целых два дня мы поочередно гнали полную пургу, уверяя, что Киргизия вынашивает замысел постройки атомного авианосца... Честно говоря, этим мы, как оказалось, впоследствии, сыграли и на руку Игорю, доведя ситуацию до полного абсурда... Капитану первого ранга Губскому пришлось в очередной раз напрячься, и его сын получил-таки паспорт гражданина РФ. Но «негром» он оставался до выпуска. Через два года у нас десятая годовщина выпуска, уже есть много предложений об организации встречи. Думаю, что там это опять вспомнят, потому что такое не забывается. Много маразма мне довелось увидеть за двадцать шесть «календарей» на флоте, но до маразма государственной машины ему очень далеко. Ещё работать и работать, хотя, есть достойные труженики на данной «ниве», так что, кто знает...
А Игорька после окончания Академии папа пристроил в одну из военных приёмок в Санкт-Петербурге, где он до сих пор тянет «тяжёлую флотскую лямку», потому что до пенсии ему ещё очень далеко...

О «Ташкентах»

Просматривая в очередной раз фотографии нашего непокоренного крейсера, задержался взглядом на разграбленных окнах вентиляции. И вновь нахлынули воспоминания. «Ташкенты». Так в обиходе называлась вытяжная вентиляция, из которой круглосуточно вылетал горячий воздух. Служа по третьему году, мы повадились получать наряды в прачку, раз в две недели. Собирали в кубрике постельное белье, ну и робы, свои и своих годочков. Как-то поднадоело стирать их щетками в умывальнике. Проблема была, где все сушить. В прачечный день кубрик напоминал чердак многоэтажного дома, завешанный простынями, робами, трусами и тельняшками. Вот здесь-то и приходили на помощь «ташкенты». Роба на крючках, сделанных специально для этой цели, цеплялась за решетку вентиляции, простыни просто привязывались узлами. И в течение 15-20 минут ты стоял рядом с «ташкентом» и молил богов, чтобы не появился на шкафуте деж. по кораблю, помощник командира, или тем паче старпом. И вообще появление офицеров в этот момент было крайне нежелательно. Но зато что роба, что простыни были просушены и почти проглажены. Небольшая доработка утюжком, и так даже жена не погладит.
А вахты. Долгими зимними ночами вахта на шкафуте во вторую, третью смену. Мелкой крупой сыплет снег. Где-то в темноте тоскливо подвывают буи. Ты полусонный, с теплого кубрика, с горячей койки слоняешься по шкафуту, держась поближе к борту и подальше от ровного, манящего теплом, и притягивающего к себе, как магнитом шепота «ташкента». Час, другой. Ты нарезаешь круги по шкафуту и незаметно, где-то во второй половине вахты оказываешься между двух перегородок. А в спину горячее дыхание машины. И в следующий миг ты, как от удара по голове, открываешь глаза. Перед тобой стоит деж. по кораблю и бесполезно доказывать, что ты не спал на вахте. «Вахту сдать!» И с вечера повторение пройденного материала. В то время почти трагедия. Сейчас легкая грусть.
А всего-навсего вентиляция.