Рассказывал п/пк- препод на военной кафедре:
Сборы кафедры танковых войск УПИ в начале 90-х. Курсант, в рамках подготовки, пилотирует потрепанный Т-62. Где-то в середине пути он с этого самого пути сбился и попал в бетонный ров (неглубокий, около полутора метров, но широкий). А попал он в него под углом, в связи с чем лобовая броня корпуса дала трещину. Когда очевидцы во главе с тогда еще майором добежали до пострадавшей машины, перед ними предстало незабываемое зрелище: почти раком стоящий танк с трещиной во лбу, откуда выглядывают испуганные глаза курсанта =8-0. Препод как увидел это только и мог вымолвить: "Бля, соколько лет служу, но чтоб вот так, головой броню пробить - такого ни разу не видел!"
P.S. Потом на наших сборах этот п/пк запомнился там, что на инструктаже перед вождением, не стесняясь подруг и родителей (а им разрешалось присутствовать) в матюгальник проникновенно говорил: "Сынки, вы как увидите, что он на вас едет (а фраза была для сигнальщиков с флажками на поворотах) - не пытайтесь заглянуть в его глаза, мол какого хуя ты по дороге не едешь, а ... (пауза) ПИЗДУЙТЕ НА ХРЕН!!!"

Почти по Жванецкому

Дело было во время второй чеченской. Террактов боялись везде, а особенно в Организации. Оно и понятно: радиации там всякой - валом, да и спецов, которые водородную бомбу с закрытыми глазами собирают хватает тоже. Там и в мирное-то время строго было, пропуска, контрольно-следовая по периметру, все дела. А тут и вообче, на каждого штатского - по три мента и по взводу спецназа. А раньше-то в городе из военных одни подводники были. В Калужской-то губернии почему б подводникам не быть, а? Это ж не Североморск какой. Но это так, к слову, географической привязки для.

Главный ерой этой истории (для определенности Толик) трудился как раз в упомянутой Организации. Нет, не атомщиком, конечно, водилой. Но и его вся эта суета коснулась. Раньше, если нужно отвезти
куда-то какую-нть радиоактивную дрянь, Толика это мало касалось. Ну не приспособленная у него машина - шишига-кунг. Это другие возили, на броневиках с от-такими свинцовыми стенками. А теперь - фига. Вместо одного мента с пээмом, к броневику приставляется полный жигуль ментов и полвзвода спецназа. А везет бойцов кто? Правильно, Толик.

Очередной рейс в другой не менее подмосковный город, только в другую сторону от столицы. Звенящая гадость как обычно едет в броневике, а Толян следом везет охрану. Долго ли коротко, груз доставили, броневик остался, менты вперед покатили, а Толик с бойцами порулил себе обратно не спеша.

Едут по мкаду, Толян и говорит их старшому: слышь, командир, у дочки день варенья, я на рынок на пару минут сверну велик купить, ниче? Тот, ниче мол, мы тоже прошвырнемся, мож поможем чем.

Чел, который подбежал брать деньги за стоянку,
что-то вдруг исчез, как только увидел толяна "пассажиров".

Далее картина, неизвестный ранее шедевр Репина (холст, масло):

Идет по базару хлопец. Просто идет. Велик ему выбирает группа поддержки: 8 (восемь) здоровенных лбов-автоматчиков в брониках. Самый крупный экземпляр небрежно тычет в товар дулом калаша и интересуется: Скока? СКОКА-СКОКА? Брянский волк тебе "слишишь дарагой"! Ну, так-то лучше, а то заладил "двадцат пят, двадцят пят"... Толян, а Толян! За десять берем?

Особенности национальной конспирации.
Отец рассказывал. В 60-е, после защиты диплома его распределили на один из секретных военных заводов, в почтовый ящик. Как тогда было принято - на другой конец страны. Когда выписывали направление, то ему дали подробную инструкцию как добраться до проходной, особо подчеркивая, что завод секретный.
- Приедешь на вокзал, садись на троллейбус №Х, спроси остановку "Парикмахерская", выйдешь, пешком пройдешь еще одну остановку (что-бы шпионы не поняли, куда идешь), повернешь, итд.
Отец садится в троллейбус, спрашивает остановку. Народ его внимательно оглядывает и спрашивает:
- Что, на такой-то завод, по распределению прислали? Так это, лучше на следующей остановке выйди, там ближе.

-Жора, быстрее доедай, Иркутск 'добро' дал! - крикнул, заглянув в зал летной столовой командир экипажа.
Вот так всегда - ждали этого 'добра' две недели, а дали его в самый неподходящий момент, когда Жора, борттехник самолета Ан-12, только начал обедать. Да тут еще и масло в третий движок дозаправить надо, так что кидай, Жора, свою пайку, надевай свою фуражку и дуй на аэродром как быстрый олень!
И Жора успел - и движок дозаправить, и груз загрузить, и даже по малой нужде за самолет сходить. Путь-то длинный - до Иркутска, а потом уже дальше с посадками до Петропавловска-Камчатского.
Полетели.
Уже за Иркутском, где-то на небольшом аэродроме, куда сели для дозаправки, Жора заметил пропажу своей фуражки.
-В Иркутске поперли, суки! - возмущался Георгий, и глаза его возбужденно блестели.
А возмущатся было чему, ибо фуражка у Жоры была знатная. Сшил он ее в генеральском спец-ателье при штабе округа, удачно разыграв национальный вопрос - дядька, который шил эти фуражки, был, как и Жора, армянин. Правда, Жора добавил для надежности маленькую канистру спирта.
Поэтому жорина фуражка была сшита по всем образцам и канонам генеральской - специальное сукно, вышитые кокарда с птичкой, изящно выгнутый козырек, особый колосок - Пьер Карден подвинься!
И вот этому произведению исскуств в Иркутске приделали еще и ноги...
-В Иркутске ее слямзили, точно! Армяшка (в гневе Жора слов не выбирал...) тот, что возле самолета крутился, просил ему тонну керосина продать, а когда я ему отказал, он фуражку и стянул!
Задним числом мы все Шерлок Холмсы...
Жора негодовал, но ничего сделать было нельзя - впереди Камчатка, обратный маршрут через Улан-Удэ, а если даже и через Иркутск - где ж ее, родимую, там найдешь с нашими армянскими братьями?
И Жора смирился. Достал из закромов Родины стояночную ушанку с большим масляным пятном возле кокарды и оставшуюся часть пути понуро провел в ней, благо погода за Уралом была прохладная.
На обратном пути наш герой ожил. Боль потери стала уходить. Все-таки почти десять дней в коммандировке. Жорик начал строить планы очередной экспансии в генеральское ателье, прикидывая направление стратегического удара. В конце концов, можно провести с талантливым земляком бартер - новая фуражка на красную рыбу, которой в достатке набрали на Камчатке!
От этой мысли лицо Жоры просветлело, и он прибыл на родной аэродром в приподнятом настроении.
После посадки Жора решил - сейчас заправлю самолет, дозалью во все тот-же третий движок масло и вперед, на встречу с армянской диаспорой! Попросил правака Серегу подождать его на КПП и потом подбросить в город, а сам взялся за дело.
Каково-же было удивление Сереги, когда через полчаса он увидел Жору, шагающего к КПП... в фуражке! И именно той самой, эксклюзивно-армянской!
-Жора, откуда?! - только и смог спросить Серега.
-Да на самолете нашел! - радостно ответил Жора, и потом, смущенно улыбаясь, оглянувшись по сторонам и понизив голос, продолжил:
-Только ты не говори никому... Помнишь, я перед вылетом третий движок маслом дозаправлял? Я тогда еще фуражку снял, чтобы не испачкать о капот и положил ее на маслобак...
Вот там то она и была все это время!
Жора снял свою фуражку с головы и, потерев небольшое пятно копоти на ней, задумчиво сказал:
-Сколько от нас до Петропавловска-Камчатского? Где-то десять тысяч километров, да?.. Да еще обратно...
Это-ж сколько она, родимая, там, в безвоздушном пространстве рассекала-то?!..

В. Хорошилов