Было это в 1986 году, когда я, молодой лейтенант служил в Полярном. Приехала к нам в часть инспекция из Москвы. Одним из этапов инспектирования была проверка знаний офицеров.
Вот и согнали несчастных в аудиторию для этого.
Я же дежурил. По неписанным правилам дежурная служба на растезание инспетирующим не отдавалась, поэтому я молодой и глупый бродил по вверенному мне объекту. Тут то я и попался на глаза главному инженеру. Тот, видимо, рассудив, что не фиг лейтенанту прохлаждаться отправил меня туда же на опрос. Должен сказать, что училище я закончил с красным дипломом и знания еще не успели выветриться у меня из головы. Поэтому я уверенно ответил на все 5 вопросов билета и вернулся к исполнению своих обязанностей. Но есть в моей физиономии одна особенность то что говорят присуще американцам и называется "smiling", то есть на лице у меня практически постоянно присутствует улыбка. Инспекция уехала и я про неё забыл. Но вот пришло подведение её итогов. Я опять дежурил. И вдруг подходят ко мне ребята из нашей бригады. Ржут страшно и говорят: "Ну что Серега доулыбался? Принес замечание на часть." Я ничего понять не могу. Они объясняют, что в акте инспекции есть замечание, что я на опросе улыбался. Я им не поверил. Думал разыгрывают и не поленился сходить в штабе в секретную часть и прочитать акт. Так вот в совсекретном документе было черным по белому написано: "Лейтенант .... нагло улыбался, отвечая на вопросы председателя комиссии".
Привет всем сослуживцам.

Эта история была прислана мне моим сыном.
Кто автор - мне неизвестно.

- Мистер Гонтмахер, учитывая ваш преклонный возраст, экзамен на гражданство мы проведём на русском языке. Мистер Гонтмахер, вы слышите меня? Что вы смотрите наверх?
- Что-то сказали по радио...
- Это - не радио, это я разговариваю с вами. Я!
- У меня правое ухо не слышит.
- Хорошо, я скажу слева.
- А слева я не вижу.
- Как же вам задавать вопросы?
- Лучше через мою жену Фиру, она всё знает.
- Нельзя. Интервью - с вами. Вопросы будут по анкете и истории США.
- Вот! Если я из России, так всё на одну голову!
- Мистер Гонтмахер, как ваша фамилия?
- Джордж Вашингтон.
- Ваша фамилия. Ваша!
- Джефферсон. Мне сказали, если не Вашингтон, то Джефферсон.
- Мистер Гонтмахер, вы не поняли вопроса.
- Что вы придираетесь, мне 98 лет! Я что помню, то помню.
- Сколько вам лет?
- 112.
- Вы же сказали - 98.
- Я округлил.
- В вашей анкете в графе 'First name' вы написали шесть имён. Вы разве аргентинец или бразилец?
- Нет, я - евреец. Но я написал всё, как было. Когда я родился, меня называли Мотя, в школе - Митя, на работе - Дмитрий Иванович, хотя по паспорту я - Абрам Исаакович. В разведку, в войну, я ходил под кличкой Ганс, а мои позывные были 'Сокол'. 'Я - Сокол! Я - Сокол!' Я же не мог кричать в эфир: 'Я - Абрам', таких позывных не было. А здесь, в Америке, я - Дэвид. Ковбой из Бердичева.
- Мистер Гонтмахер, вопрос по истории. Кто победил в войне Севера с Югом.
- Вы что-то спросили?
- Была война Севера с Югом...
- Какая война, на севере был Челюскин. Его еле сняли с льдины.
- В Америке! Когда президентом был Абрахам Линкольн...
- А мне сказали, Буш!
- Не сейчас, в 1865-м. Кто победил в войне Севера с Югом?
- Слушайте, вы меня запутали. Фашисты меня пытали, я ничего не сказал, коммунисты пытали, я ничего не сказал, жена 53 года... Я - молчаливый человек. Но если вас интересует, кто победил, то я скажу - НАШИ.
- Какие 'наши'?
- А кто был на юге? Белогвардейцы, Махно, Петлюра. А Красная Армия - на севере...
- Мистер Гонтмахер, мы говорим об Америке. Аме-ри-ке!
- А что Америка? Антанту помните, ей тоже досталось!
- Скажите, какой праздник '4-го Июля'.
- Это я знаю!
- Слава Богу.
- '4 Июля' я запомнил на всю жизнь!
- Ну?
- Такой простой вопрос: как я могу забыть '4 Июля'?
- Ну, так скажите!
- '4 Июля' мы с Фирочкой расписались!
- '4 Июля' - День Независимости.
- Вот независимость я как раз потерял, но я не жалею.
- А что значит 'Сенксгивин Дэй'?
- Это, когда едят индейку.
- И когда же этот день?
- У меня - каждый день! Я уже говорю Фире: 'Сколько можно?' Она говорит: 'Индейцы научили американцев разводить индюков, и теперь их некуда девать'. - 'Так я что, должен за всех отдуваться?' Жена: 'Завтра будет 'чикен дэй'.
- Мистер Гонтмахер...
- Называйте меня просто Аба, вы мне так симпатичны. Вы, случайно, не еврей?
- Нет.
- Это так, к слову пришлось.
- Мистер Гонтмахер, ещё вопрос: Кто открыл Америку?
- Фима Розенблат. Он уехал раньше всех, а потом уже вызвал остальных.
- А имя Христофор Колумб вам знакомо?
- Конечно. Он тоже открыл, но я не помню, до Фимы или после.
- В 1492 году! Вашего Фимы и духу не было.
- Это вы зря. Вы поговорите с Фимой, он помнит Царя Соломона. И он сказал, что Колумб был не совсем еврей и здесь находился нелегально, без статуса 'беженец', не имел ни Медикейда, ни фудстемпов, поэтому вернулся в Испанию. Он у вас проходил интервью на гражданство?
- Нет.
- Какой же он американец?
- Мистер Гонтмахер, вы изучали Историю США?
- А как же, 3 месяца!
- Хорошо, расскажите, что вы запомнили.
- Что я запомнил? Один гешефт.
- Какой гешефт?
- Манхэттэн купили у индейцев за 24 доллара! Представляете, 24 доллара! Где я был в это время? Я бы дал на один доллар больше и сейчас имел бы весь Манхэттэн, а не эту однобедрумную нишу. Как хороший гешефт, так меня там нет.
- Мистер Гонтмахер, последний вопрос: зачем вы хотите стать Гражданином Соединённых Штатов Америки?
- Честно?
- Честно.
- Для Зямы, моего приятеля, он остался в Бердичеве. Я приеду к нему, покажу АМЕРИКАНСКИЙ ПАСПОРТ, он посмотрит и воскликнет: 'Этот шлимазл таки стал американцем!'

Личный пример.
Академия ФСБ. Четвертый курс. Всеобщее веселье. Первое сентября. Все только пару дней назад прибыли из отпуска. Всех интересует четыре вопроса:
- присвоили ли звание младшего лейтенанта после третьего курса как обещали;
- повысят ли в связи с этим денежное довольствие;
- когда же выплатят долгожданную получку (после лета);
- поедем ли в колхоз на борьбу с урожаем.
Полковник Лу.... вылезает за кафедру одной из аудиторий для объявления новостей.
Через минуту он поймет, что допустил роковую тактическую ошибку, отвечая на вопросы:
Отвечал он в следующем порядке, по убыванию важности вопроса (на его недалекий взгляд):
1. Все (кто не успеет до завтра откосить) едут на месяц в колхоз;
2. В колхозах необходимо вести себя достойно, не посрамить и т.п., особенно исходя из введенного в колхозе сухого закона.
3. Зарплату выплатят до поездки (семьи то чем кормить в отсутствие кормильца?).
Побурчав еще немного на разные темы, п-к Лу.... нехотя произнес: "Не хотел вым говорить до поездки, ну да ладно: Приказом от ... звания мл. л-та всем присвоили. Поздравляю."
БОльше его никто в общем-то не слышал, эмоции нахлынули и т.п. и т.д.
На следующий день сумки и рюкзаки многих бойцов (новоиспеченных офицеров) подозрительно позвякивали. Некоторые явно с большой пользой провели ночь, и теперь мучались с бодунища.
Построение, краткий инструктаж, посадка в автобус, и вот уже колонна едет в сторону Клина.
Отмечать звезды в отсутствие нач.курса начали уже в автобусе. Начали водкой, но по мере нагрева перешли на спирт, запиваемый водой. На дне кружки (размером с небольшую кастрюльку)поблескивали звездочки. Закуской пренебрегли, что не замедлило отразиться... При выезде из Москвы часть народа уже пребывала во сне, часть пела революционные песни, а Саша П., бывший десантник, стоя на сиденье и качаясь, произносил тост, расплескивая спирт на осоловелого товарища.
Тут случилось первое ЧП: Мише Б. приспичило на малой нужде, а остановить всю колонну по такому поводу было нельзя. Но все гениальное просто. Водитель уломан.
И вот, на ходу открыта передняя дверь ЛАЗа, двое бережно держат Мишу под белы рученьки, Миша достает свое хозяйство и начинает процесс.
Процесс затянулся, потому ох..вшие жители Клина, куда колонна уже въехала, могли наблюдать его во всей красе. Глаза и отвислые челюсти старушек до сих пор перед глазами.
Наконец прибыли. Генерал Х.,доктор мат.наук, интеллигент, руководившей всей этой самодеятельностью, с удивлением наблюдал за выносимыми на траву телами. "Устали ребята, с непривычки", подумалось ему.
То что не заметил он, учуяли нач курсов.
Всех построили, всем вставили, особенно непримирим к употреблению спиртного подчиненными был один из начальников, капитан (тоже кстати математик). Орал, объявлял взыскания, угрожал, что меры к выпивохам будут вплоть до увольнения.
Закончился этот день, впрочем, мирно: всех расселили по общаге, долго еще за занавешенными окнами профессионально конспиративно звякали кружки и стаканы. Отсутствие хорошей закуси привело к печальным последствиям.
Под утро периметр общаги был акккуратно облёван.
Все болели с бодуна и трудодень сорвали начисто. Блевали до и после столовой, до автобуса и в автобусе. Те кто добрел до борозды, лежали вповалку и спали.
Апофеозом ночи стало ЧП с тем самым капитаном: он, уложив своих подчиненных, банально надрался с остальным начальством, а потом дыша свежим воздухом, упал в свои рвотные массы с третьего этажа. Чудом остался жив, но лечился долго. Начальством остался непонят.

Хуевый дозор хуже хуя в дозоре.