Сага о двух противогазах

Рядовой Жусупов имел на редкость маленькую голову. Размера этак 52-го. Она была настолько маленькая, что любой имеющийся в наличии противогаз на ней болтался как на кулаке. А в первом отделении нашего взвода служил рядовой Марков, которому природа в качестве глобальной компенсации отпустила голову 64-го размера (для тех, кто не в теме — это ОЧЕНЬ большая голова). Как на зло, и в каптёрке, и на складе части имели место противогазы только первого, второго и третьего размеров.
После долгих мытарств из дивизии были присланы два противогаза — нулевого и четвёртого размеров. Их помпезно вручили виновникам торжества, по-отечески ласково пообещав содрать шкуру и наделать из неё противогазов, если эти порвутся.

Первое и третье отделение в ружпарке соседствовало. Причина такого расположения оружия — непостижимая для непосвящённых логика прапорщика Сидоры, нашего старшины. Жусупов, как самый высокий в третьем отделении, имел ячейку автомата, подсумка и противогаза рядом с ячейкой Маркова (природа, наградив его толстовской головой, решила не тратиться на большой рост). В общем, все предпосылки для дальнейших событий были созданы безукоризненно.

Однажды ночью, когда комбату в очередной раз стало скучно, в части устроили подъем по тревоге. У комбата были свои тараканы в голове. В частности, он считал, что батальон должен стоять в полном составе на плацу через восемь минут после команды "Батальон, в ружьё!" Возможно, наш подполковник был впечатлен популярной тогда песней, где были слова "Всего лишь восемь минут летит ракета в ночи...". То, что батальону абсолютно до лампочки, где именно дохнуть — в казармах или на плацу, его нисколько не парило.
Мы, то есть спецотделение, загодя разузнали о дьявольских планах комбата (у нас были свои каналы, ага), а потому легли спать в шинелях и сапогах, для конспирации укрывшись одеялом до подбородка. Дождавшись вопля дежурного по роте, неторопливо встали, отвязали от кроватей вещмешки, вразвалочку прошли между прыгающими на одной ноге неудачниками, вооружились и потащились, позёвывая, на плац.
Остальные, в том числе и Марков с Жусуповым, наскоро обулись, оделись и ломанулись в ружпарк, изображая то ли "Последний день Помпеи", то ли "Искушение святого Антония".
Как вы уже, наверное, догадались, Жусупов впопыхах схватил противогаз Маркова, а Марков, не найдя своего, взял оставшийся. То есть жусуповский.
Оно бы и ничего, если бы комбат пребывал в благостном расположении духа. Но батальон стоял на плацу к началу одиннадцатой минуты, баллистические ракеты уже давно прилетели и в настоящий момент хищно кружили над плацем, выискивая добычу пожирнее...
Посыпались репрессии. Первая рота в полном составе принялась окапываться прямо на плацу. Вторая в полном составе по-пластунски поползла в сторону столовой. Четвертая в полном составе отправилась на ближние подступы хоронить окурок, найденный комбатом на асфальте. Добравшись до нашей роты, комбат истощил запас известных ему хохм, приколов и шуток, но был вдохновлен истерически бодрым докладом командира первого отделения о готовности химразведки. Реакция была незамедлительной: "Химразведка? Третья рота — ГАЗЫ!!!"

Проклиная все на свете, мы стали лихорадочно напяливать противогазы и разворачивать ОЗК в положение "плащ". Первое отделение справилось бы гораздо быстрее (у них были спецкомбинезоны Л-1), если бы не Марков, с недоумением разглядывающий масштабную копию противогаза, найденную в его сумке.
На Маркова зашикали и поощрили поджопником. Видимо, такой мотивации оказалось достаточно, да и на губу совершенно не хотелось. В общем, Марков натянул-таки противогаз Жусупова. Это надо было видеть — противогаз налез на его рыжую голову настолько туго, что через него проступало даже выражение лица (весьма и весьма недовольное). Картину дополняли выпученные от напряжения глаза вплотную к окулярам противогаза и попытки дышать через полузакрытый впускной клапан.
Жусупов же, обнаружив очень удобный для надевания противогаз, был благодушен и даже счастлив. Тот факт, что в этот противогаз можно упаковать ещё три-четыре его головы или годовую подшивку журнала "На боевом посту", роли не играл. Жусупов наслаждался свободным и лёгким дыханием через щель в отвисающей маске.
Слава Богу, комбат всего этого непотребства не разглядел, и, полюбовавшись готичным сонмом лупоглазых монстров в серо-зелёных плащах, удалился кантовать взвод СГ.

Дальнейшие события были перетащены в ленкомнату роты утробно хохочущими в противогазах сослуживцами. Там Маркова усадили на табуретку и начали общими усилиями снимать с него противогаз. Марков при этом пищал и ревел в шланг, напоминая пленного снорка на допросе (разумеется, такое сравнение тогда мне в голову прийти не могло). Я заинтересованно околачивался рядом и советовал заткнуть шланг — дескать, тогда Марков снимет противогаз без посторонней помощи. Марков на это возмущённо гундосил что-то протестующее.

В общем, противогаз кое-как сняли. После этого Жусупов смог его надевать с гораздо меньшими усилиями, а Марков при каждом подъёме по тревоге непременно лез в сумку и смотрел цифру размера. До самого конца службы. А ещё он слегка побил Жусупова. Чисто проформы ради.

Хотелось немного рассказать о людях, о людях неординарных в своих поступках, но без которых жизнь была бы штукой пресной.

СЕКСУАЛЬНЫЙ МАНЬЯК

Служил в части выпускник Можайки года 73-74 Валера Мамаев. Закончил с красным дипломом, гимнаст-разрядник. Но не пошла служба, что-то не заладилось. Сам он и жена - коренные ленинградцы. Жене не понравился патриархальный уклад маленького городка, больше похожего на большую деревню, и через год она собрала вещи и уехала на брега Невы. А у Валеры все никак не получалось перевестись поближе к супруге, и решил он покинуть ряды Красной Армии. В те годы сделать это было непросто, вариантов немного: или включить дурака и пойти на гражданку со справкой о психической неполноценности, или злостно нарушать дисциплину и уволиться с хреновыми характеристиками. Валера выбрал второй путь. Но быть злостным нарушителем - значит, необходимо иметь определенное мужество и немного отваги. А чтобы восполнить природный недостаток этих качеств решил Валера понемножку принимать на грудь перед каждым нарушением. И незаметно перешагнул ту грань, которая отделяет пьянство от алкоголизма.
Стоял я помощником дежурного по части, и где-то в районе 12 часов ночи раздается звонок городского телефона. Поднимаю трубку, представляюсь, мне тоже представляются: «Дежурный по райотделу милиции старшина Пупкин. У вас служит такой Мамаев?» Отвечаю, что да, служит, а мне в ответ, что он задержан нарядом милиции в нетрезвом состоянии, да еще подозревается в совершении изнасилования. Случай попадает под ЧП, докладываю дежурному, тот по прямому телефону докладывает командиру. Дежурный дает указание будить водителя командирского УАЗика и вместе с ним ждать командира у подъезда. Командир выскакивает темнее тучи, сорвали его с сабантуя. Приезжаем в райотдел. В беседе с местными стражами правопорядка выясняется следующая история. Часа полтора назад к ним обратилась женщина с заявлением о том, что ее изнасиловали в городском парке. Дала описание насильника, описание такое, что под него попадало половина мужского населения К-во, основное, что она запомнила - это перегар. На верхней одежде у нее следы глины и хвойных иголок. В это время в поле зрения патрульного наряда милиции на улице, расположенной недалеко от парка, попадает фигура, которая движется странным зигзагом и периодически борется с земным притяжением. Подхватили фигуру под ручки и привели в околоток. Фигурой оказался Валера, а на одежде и у него следы глины и хвоя. Ну и завертелась машина жесткого милицейского прессинга. Пинкертоны привели пострадавшую и показали ей Валеру. Жертва насилия еще не отошла от шока после покушения на ее честь и достоинство, и почувствовав запах перегара, исходящий от Валеры, прошептала: «Вроде, он». В протокол слово «вроде», естественно, не попало. Встречный вопрос был задан Валере, но уже на вполне русском языке: «Ты ее е...л?» Валера, находящийся в полной прострации и при этом уверенный в своих мужских способностях и неотразимой внешности, отвечает: «А я всех, кого вижу, е...у». Да при этом расписался в протоколе. Дело готово.
Командир, услышав эту историю, понимает, что если не вытащит Валеру из цепких лап стражей правопорядка, то завтра будут насиловать его, причем в извращенной форме. Сразу включает в работу все свои связи, благо, в небольшом городке люди, облаченные какой-либо властью, связаны между собой, то рыбалкой, то охотой, а вообще - совместными попойками. Срочно был вызван прокурор и эксперт-криминалист. Взяли с потерпевшей и подозреваемого какие-то мазки, произвели забор крови. К утру появился результат, как сказал криминалист, что детородный орган Валеры ближайшие три дня в боестолкновениях с противоположным полом не участвовал, в лучшем случае, ласкался руками хозяина.
Но этот случай помог через полгода Валере закончить службу в рядах СА и покинуть сибирские просторы.

ОРИГИНАЛ

В сентябре 78 года перевели в нашу часть из далекого грузинского села Сартичалы для дальнейшего прохождения службы капитана Жору Котенко. То, что он человек неординарный, можно было определить по внешнему виду. Сентябрь, тепло, народ служит в летней форме одежды, а Жора пошел на представление командиру в длинной (а-ля Дзержинский) шинели, с полевой сумкой через плечо, а сумка болталась у нижнего среза шинели, в зимней шапке и с махновской прической. Командир отсутствовал, а замещал его начальник штаба, ревностный блюститель крепкой воинской дисциплины. После встречи с Жорой начальник штаба сделал первый шаг к инфаркту. На его требование срочно подстричься поступил просто. Сходил в парикмахерскую и подстригся под машинку наголо, а волосы сложил в шапку. Вернулся и доложил о выполнении приказания, а волосы выложил на стол. Начальник штаба сделал второй шаг к заболеванию сердечной мышцы и понял: закончилась спокойная служба.
Было Жоре лет тридцать, рост где-то 1.85, при таком росте весил он килограмм 60 с небольшим, женат не был и жил в общежитии.
В те годы родилась мода на восточные единоборства и он всем рассказывал, что является обладателем какого-то пояса. Закончилась спокойное утро у обитателей общаги, примерно в 6 часов каждое утро на полянке перед окнами стали раздаваться крики, напоминающие крики совокупляющихся мартовских котов. Это Жора, облачившись в кимоно, делал несуразные движения и при этом истошно орал, изображая мощь ударов. Мой сосед по комнате, выпускник академии Дзержинского, во времена учебы в Москве серьезно занимался карате, причем в группе Штурмина вместе с Т. Нигматулиным (в фильме "Пираты 20-го века" первый играл Боцмана, а второй пирата, подобранного в море), так он, посмотрев на телодвижения, изрек: стиль еб...того таракана. Но Жора уверовал в свою всесокрушающую мощь и хотел самоутверждения, причем на глазах у публики. Предлагал всем подряд вступить с ним в бой. Но зная его холерический темперамент и необузданную буйность, на вызов никто не откликнулся.
Была в К-во тогда легендарная личность - Вова Колесников по кличке Колесо, местный житель, бригадир грузчиков в речном порту. Средства механизации в то время были минимальны, поэтому большую часть работы по подъему, перемещению, перетаскиванию грузов приходилось выполнять вручную, что помогло Колесу укрепить данную папой и мамой физическую мощь до богатырских кондиций. Как большинство сильных людей, был он невозмутимо спокоен, потому как знал, что его неосторожное движение может принести оппоненту непоправимый вред здоровью. Но приняв немножко (не меньше литра) на грудь, любил немного пошутить. Одна из шуток чуть не привела его на скамью подсудимых. Возвращался поздним вечером или ранней ночью после гулек, и как любому мужику, было ему мало, хотелось продолжения банкета. Стоит на одной из центральных улиц передвижная термо-бочка с пивом. На ночь их оставляли на улице, только закрывался на замок отсек с краником. Вова понимает, пить пиво на освещенной улице может дорого обойтись, принимает решение переместить ее в менее освещенное место (а веса в ней около тонны). Перетаскивает в ближайший слабоосвещенный переулок, и чтобы сбить всех со следа, тянул бочку в гору. Затем взломал замок и вдоволь удовлетворил жажду. Понимая, что его поступок граничит с преступлением, прикинул стоимость употребленного пива, сломанный замок и оставил на всякий случай на бочке деньги. Утром продавец была в шоке, бочки на месте нет и следов автомобиля, который мог бы увезти бочку, тоже нет. Был вызван участковый. Осмотрев место преступления, он как настоящий Анискин (кстати, Виль Липатов, автор рассказов об Анискине, проживал в К-ве) определил, что кроме Колеса такую тяжесть утащить никто не сможет. Колесо долго не сопротивлялся, сознался сразу, и учитывая, что материальный ущерб им был возмещен, отделался административным взысканием.
Две таких личности в маленьком городке не могли не встретиться. Местом встречи стал ресторан «Обь». Жора, увидев такого фактурного мужика за соседним столом, понял, что наступило время и о нем будут слагать легенды. Долго Жора искал повод и причину зацепить Колесо. Тот был невозмутим как индейский вождь. Но всякому терпению приходит конец. Колесо, чтобы не портить посуду и ресторанную мебель, вышел на улицу, а за ним и Жора. Посетители ресторана услышали несколько криков каратиста, а через некоторое время звуки, похожие на детский плач. Когда любопытствующие выскочили из ресторана, то перед их глазами возникла следующая картина. Стоит Жора возле штакетникового забора, который отделял хозяйственный двор ресторана от улицы, в позе раком, причем ноги, туловище и руки на улице, а голова, сделав пролом в заборе, рассматривает достопримечательности хоздвора. Причем голову вытащить назад невозможно, штакетины упираются в шею, и руки, чтобы освободить шею, просунуть из-за плотности забора невозможно. И стоит Жора в такой неприятной позе и тихонько воет. Освободили добрые люди его из заборного плена. И с тех пор завязал Жора с карате.

Еще эпизод из жизни Жоры

Завел Жора дружбу с местным жителем. Жил тот в своем доме и имел русскую баньку. И периодически приятели, попарившись в бане, садились за стол и за рюмочкой вели разговоры о том о сем.
Так было и в тот день. Баньку приняли с утра, чтобы времени для разговоров было поболее, сели за стол, пропустили пару рюмочек. Заходит к ним на огонек бабушка-соседка.
- Хлопцы, помогите бычка забить. А я вас свеженинкой угощу и картошечкой жареной, да самогончика налью. Приятели подумали, выпили еще по одной и пошли смотреть на объект. Бычок стоял в сарае, привязанный к кольцу, вбитому в стену. Бычок-двухлетка, килограмм триста-четыреста. Как забивают животину, оба понятия не имели. Посовещавшись, решили резать. Для храбрости приняли еще по одной, нашли в доме самый большой нож и отправились на забой. Бык, увидев двух господ явно не испанского происхождения понял, что корриды не будет, а будет простое убийство, начал волноваться и качать маятник прямо в сарае. А у друзей в это время возникли разногласия как резать, один предложил перерезать горло, а другой ударить в сердце. Присмотревшись к быку, поняли, что первый вариант отпадает, потому что пока они будут ему пилить мощную шею, он их успеет размазать по стенкам сарая. А попасть в сердце нужно еще уметь, а так как знания по устройству всего живого закончились школьными знаниями о тычинке и пестике, отпал и второй вариант. Сели за стол, выпили еще и еще. И у кого-то возникла мысль: а что если быка ударить между рогов обухом топора или кувалдочкой? Убыли на рекогносцировку по месту. При анализе предполагаемой ситуации поняли, что тот, кто будет махать орудием убийства, должен будет расположиться по фронту перед быком и в случае слабого удара шансов остаться в живых у него будет меньше, чем у быка. Вариант отпал. Снова выпили. И местный вспомнил, что у него в сарае валяется пара динамитных шашек для глушения рыбы, и что если привязать шашку к голове быка и подорвать ее, может что-то и получится. Взяли шашку, изоленту и с грехом пополам примотали шашку на рог быку. Перед заключительным этапом операции еще решили выпить. В это время появляется еще один сосед, они наливают ему и рассказывают о сложившейся ситуации. Сосед обзывает их долб...ми и предлагает решить вопрос с помощью ружья, заряженного пулей. Все довольны, что ситуация так легко разрешилась, еще выпили и сосед умчался за ружьем. Когда охотник с оружием вернулся, разработали план. Приятели тянут быка за веревку из сарая, и когда вытянут, сосед стреляет ему в ухо. Сказано - сделано. Тянут друзья веревку, а бык понимает, что он не собака и выводят его из сарая не на прогулку и сопротивляется, не хочет покидать своего убежища. В конце концов то ли уговорили они быка или он устал сопротивляться и высунул голову из сарая, сосед сделал выстрел, прицелившись в ухо. Но или бык дернул головой или у соседа дрогнула рука, пуля вместо уха попадает в динамитную шашку. Раздается взрыв. Вся эта мясо-мозго-костная масса летит на палачей, ружье получает производственную травму и улетает метров на десять, все трое получают легкую контузию и падают с потерей сознания в только что выпавший снег. Бабушка, услышав взрыв, подумала, что совершили террористический акт в ее дворе. Выбегает на крыльцо и видит картину: три окровавленных трупа (по ее мнению), дергающаяся часть быка. Бабушка хоть и сибирячка с крепкими нервами, но такого массового побоища в своей жизни не видела и тоже теряет сознание и ложится рядом.
Через некоторое время прибыл наряд милиции. К счастью, обошлось без серьезных травм (не считая быка, одна треть его массы разлетелась в диаметре метров двадцать), уголовное дело заводить не стали в связи с отсутствием состава преступления.