-Урра! Папка пришёл! - завопила маленькая егоза с двумя золотистыми бантиками на светлой головке, выкатываясь рассыпающим брызги радости шаром платьица в полумрак прихожей и приближаясь к большой и весомой фигуре вошедшего большого мужчины.
- Катюха! Солнышко моё! - сказал, подхватывая в огромные ладони дочуньку, старший опер ОРБ, он же заместитель начальника ОРБ Дальневосточного управления внутренних дел на транспорте майор милиции Александр Сергеевич Сергеев.

Катька не отпускала Папку даже на метр, воркуя и подпрыгивая от обилия новостей и желания поделиться. Ирэна, жена Сергеева, наслаждалась единством семьи и любовью, поддерживая плечом косяк кухонной двери и терпеливо ожидала своей очереди на внимание со стороны мужа. Одновременно она рассчитывала вечер так, как ей хотелось бы его провести в отсутствии августовской жары в сентябре и вместе с любимым мужчиной. Наконец Катюшка умчалась за рисунками, которые она должна была обязательно продемонстрировать папе, получая справедливую и не всегда похвалу за свои росписи. Катюшка пока хотела быть художницей, и все своё детское обилие темперамента вкладывала в краски, карандаши и бумагу, подаренную ей на день рожденья любимым папой.

Ну, привет, Ирэн! - посмотрел в глаза и обнял жену Саша, прижимая её к себе обеими руками и целуя. Ирэна закрыла глаза и немного обмякла в его руках, принимая колючий, но желанный поцелуй в шею за ухом.
- Ты надолго, Саш? - попыталась она обхватить его большую и сильную фигуру руками. Потом протиснула руки, задевая локтями за нагрудные карманы куртки и обвила ими за его за шею. Приподнялась на носочки, чтобы дотянуться до редкостной в доме вещи и подольше подержать в своих руках бедовую, но умную головушку её хозяина. Сашка заурчал, как домашний кот Васька, который тёрся об его ноги, неслышно переступая лапами туда - сюда в ожидании подачки из кетового, красного мяса от долгожданно прибывшего хозяина дома.

- Родная, вечер вроде наш! Делиться мной с ними будешь? - кивнул он на кота и, в сторону, куда умчалась Катюша. Ирэна, замотала в мнимом отрицании изящной головой, распушивая причёску и щекоча Сашку запахами и ласковой нежностью касающихся его лица в движении её волос. Сашка скрипнул зубами, перекатывая желваки на скулах от охватившего его возбуждения и потянул к себе упругое и желанное тело супруги, поднимая её над полом прихожей и уже по хозяйски и крепко целуя в шею.
- Раздавишь, медведище! - затрепетала довольной добычей, в его руках, Ирэна, слабо сопротивляясь.
- И меня! И меня! - завопила прибежавшая с рисунками дочка, вызывая ироническую улыбку у обоих супругов и, разрывая своим предложением объятия, истосковавшихся друг по другу сердец...
- Давай папку сначала покормим? - предложила мама присев к маленькой хозяйке дома и отодвигая рукой в сторону кота, который норовил заполнить своим урчанием весь подъезд. Катюшка насупила брови и серьёзно кивнула, пряча до времени свои рисунки за спину.
- Марш руки мыть - оба! А ещё мыться и бриться не забудь, леший мой опер, - взяла в свои руки бразды правления Ирэна, забирая у мужа куртку, чтобы повесить на вешалку в прихожей.

Папку и мужа, обе женщины большая и маленькая, кормили на кухне вместе. Подсовывали ему тарелки, резали и подавали хлеб, разогревали второе. Котяра, таки выпросил кусок кеты и рычал в своём уголочке, перемалывая нежное и жирное мясо краснорыбицы и топорща, и пряча длинные усы от влажного куска деликатеса.

Наевшийся мужчина, к огромному неудовольствию кота и одобрению Ирэны, забрал с собой в большую комнату Катюшку и с удовольствием секретничал с дочкой под гул и шум телевизора, на диване, рассматривая её художества, и слушая новости. Идиллия закончилась со словами дочки.

Папа, а посему она плачет!? - по телевизору шли кадры, заснятые после взрыва многоэтажного дома чеченскими террористами. Картина, снятая, явно любительской камерой, заставила Александра Сергеевича Сергеева сцепить зубы, вздувая на краях челюстей жестокие шарики мышц и сухожилий. На экране, на груде обломков и, на фоне обвалившейся и дымящейся груды, бывшей ранее многоэтажкой, стояла в лёгком платьице, босая, маленькая девочка, неуверенно прижимая одной рукой, за ухо к своему животу, застывшего неестественно и опаленного огнём игрушечного мишку. Другой рукой девчушка размазывала по левой щеке влагу, мокрая дорожка на правой щеке терялась застывшей каплей на измазанной сажей и мУкой, миниатюрной скуле . На белокурых косичках безжизненно висели развязанные кончики заплетённых в волосы бантов. К девочке бежали люди в военных и милицейских бушлатах, а оператор не спешил остановить съёмку, продолжая накручивать уровень эмоций для тех, кому предназначалось это видео. Оператор, был определённо ближе бежавших служивых, но в отличии от них, хотел, сначала заснять, а потом помочь чудом выжившему одинокому ребёнку застывшему на жутких развалинах.

- У них домик плохие дяди взорвали, - ровно и объяснительно сказал папа, дочке прожигая огнём взгляда картинку на экране.
- А у нас они не взорвут? - сонно поинтересовалась убаюканная счастьем и теплом Катюшка, засыпая у него на руках.
- Теперь, - не взорвут! - проникновенно, делая ударение на первом слове, ответил Сергеев и «на цыпочках» понёс своё сокровище в детскую.

Два бывших пограничника, Лёха и Витёк. Давно уже привыкли к поездной службе в Дальневосточном управлении внутренних дел на транспорте. Линейный отдел на станции Владивосток привычно горел огоньками окошек, когда они в очередной раз подсаживались в сопровождение на проходящий поезд Владивосток - Хабаровск. Погранцы давно перенесли своё пограничное умение скрытого общения и передачи информации в дозоре на ниву милицейской службы в поезде. И преуспевали в службе, получая заслуженные поощрения от начальства. В этот раз, знакомая девчонка-проводник одного из вагонов посоветовала парням обратить внимание на одетого в военный бушлат пассажира.

- Ребятки у него чемоданищи два тяжеленные и ящик. Два места занял в общем, по купленным билетам. - разъясняла проводница, - я думала рыбу везёт, а он говорит мыло на продажу, хозяйственное. Странно это. - сделала она окончательный вывод и вопросительно поглядела на высокие и крепкие фигуры милиционеров.
- Щас проверим Варвара Андреевна,- отвечал Лёха, нахмурив брови и проверяя рукой амуницию на поясе.
- Мыло говоришь? Ну-ка, показывай где, - заострил внимание на первом слове Витёк, снимая серый милицейский бушлат в тепле вагона и подтверждая Лёхе, что к информации отнёсся более чем серьёзно.

Пока прошлись по вагону, пока прихватили, на всякий случай, ещё одного свидетеля для проведения досмотра багажа - поезд тронулся, по -домашнему постукивая на стыках рельс металлом колёсных пар.

- Старший Сержант милиции Чернов! Прошу предъявить документы! - Лёха начал проверку у всех без разбора пассажиров в вагоне, медленно продвигаясь к искомому, который находился в третьем от начала вагона спальном проходе.

Пассажир не нервничал, даже высокомерно проявлял недовольство проверкой документов. И еще более возмутился предложению на досмотр своего багажа. Витёк уже давно страховал Лёху, а когда услышал условную фразу : « Примите наши всемерные извинения! » - и улыбнулся в преддверии захвата недовольного пассажира. Военного прапорщика скрутили тут же, опасаясь, что у него есть другое оружие, кроме того, что он провозил под видом хозяйственного мыла в чемоданах. А вёз он, ни много ни мало, а сто двадцать килограммов тротиловых шашек в переполненном пассажирами поезде. Отдельно, аккуратно упакованные, покоились взрыватели - по одному для каждого куска взрывоопасного и не пенящегося мыла.

Сергеев перехватил их в Уссурийске, примчав туда на встречном, идущем из Хабаровска поезде. Взрывчатку выгрузили на первой же остановке, соорудив протокол изъятия и вызвав сапёров. А прапорщика, пристегнув к откидному столику наручниками, довезли до Уссурийска. Для выполнения первичных следственных действий оставалось менее двух суток. По окончании которых, милиционеры и оперативники должны были представить следователям прокуратуры, закреплённые на бумаге доказательства виновности задержанного. Выведать у него, где он взял такое количество взрывчатки, выявить сообщников, и главное - есть ли там ещё. Объём изъятого «мыла» пугал предположениями. Если столько взрывчатки перевозили за одну ходку, то возникает вопрос о том, а сколько же этого вещества покоится на складе, с которого его утащили. И где ещё бродит продукция новоявленного торговца. Прапорщика нельзя было сажать в камеру СИЗО. Его бы мгновенно обучили бы там, как уйти от ответственности и не выдать оперативникам сообщников и планы группы. А то, что без сообщников утащить с воинских складов 120 кило ТНТ невозможно - никто не сомневался. И пришлось Александру Сергеевичу Сергееву колоть прапорщика лично, не отпуская его от себя ни на минутку в течении более чем двух суток. Кормил его майор милиции тем же, что и ел сам. Покупал на вокзальном базаре пирожки, китайскую лапшу, хлеб, черемшу, рыбу, лук и даже сварил картошку в трёхлитровой банке, соорудив кипятильник из спичек, провода с вилкой и трёх лезвий «Нева». Он спал рядом с подозреваемым военным, на стульях, в кабинете Линейного отдела. И своё дело Сергеев сделал достойно и качественно. По материалам первичных допросов, были арестованы несколько военных причастных к воровству тротила на военных складах. Изъято ещё полтонны украденного взрывчатого вещества. Груз, перевозимый прапорщиком предназначался покупателю с кавказским именем, внешностью и темпераментом. Дело предварительно предали в военную прокуратуру, а потом его забрали к себе ФСБэшники. Сергеев остался без последних денег, потраченных на задержанного и себя в короткой и тяжёлой командировке. Приехал домой, заросший щетиной, усталый, немытый, но очень довольный. Перед домом, Заскочил в управление, на Джамбула. Доложил и сдал командировочные документы. Чуть врезал антистрессового с мужиками в ОРБ, рассказав и оставив их в шоковом потрясении от результатов своей оперативной деятельности.
Спустился с четвёртого этажа управления, где находились все убойные отделы и отделения управления. Махнул дежурному на выходе из управления и поехал на трамвае домой , к жене и дочке. По дороге посчитал количество дней до зарплаты, которую задерживали, сделал вывод что протянет и прорвётся. Вон и красная рыба повалила по Амуру.

- Урра! Папка приехал! - встретил его дом любовью и лаской...

Вы помните актёра, который играет генерала в Особенностях национальной охоты, рыбалки и т.д.
Саша это вылитый этот генерал, только умноженный по всем физическим показателям в два раза. И горловой бас, его с хрипотцой это что-то не забываемое.

У нас, на Дальнем Востоке, так чеченцы взорвать и ничего не смогли, хотя угрожали по ориентировкам и не раз. Сашка получил квартальную премию и пиндюлей за самоуправство. О случае такого предотвращения преступления так никто и не узнал, не знаю, из каких соображений. Наверно секретности.

Вот об этом обо всём и думал, играя желваками с дочкой на руках, старший оперуполномоченный ОРБ Дальневосточного управления внутренних дел на транспорте, заместитель начальника ОРБ, тогда ещё, майор милиции, коренной дальневосточник Александр Сергеевич Сергеев. А потом, уложил дочку спать. Дочка, светлым клубочком лежала в кроватке укрытая одеялом и прижимала рукой к подушке плюшевого Мишку. Ирэна украдкой смахнула случайно-не случайную слезу, выкатившуюся из уголка красивых глаз, стоя с на кухне, когда услышала щелчки разряжаемого пистолета, который Саша прятал в маленький металлический сейф под потолком на шкафу. Кот Васька спал, растянувшись на нагретом диване и вывернувшись назнанку и подставляя свету пушистый и мягкий живот.

- Ну, любимый, давай рассказывай! Кого ловил? - грустным , но требовательным тоном спросила Ирэна мужа заходя в спальню и не видя его, который заснул не раздеваясь на большой кровати в спальне, только то коснувшись застеленного одеялом матраса.

История восстановлена по реальным событиям.

(текст публикуется As is - КБ)

Как я казарму заминировал...
Утянуто с http://humor.kinnet.ru

Дело было в сентябре 1997 года. Наш танковый батальон в почти полном составе убыл на учения на полигон. В расположении казармы остались только наряд по батальону, каптер и я - писарюга при штабе полка, или как меня презрительно называли господа старослужащие и офицеры-шакалы, "оху*вший компьютер". Я их понимал и поэтому на них за это не огорчался. Специфика моей службы состояла в том, что практически вся работа выполнялась по ночам, так как комбат ставил задачи вечером, после того, как ему самому нарежет задач командование, и исполнить все надо было к утру. То есть ебашил я по ночам, изготовляя кучу всяких планов, конспектов, графиков, карточек, постовых ведомостей и прочего-прочего.
Делал я все неплохо и комбат во мне души не чаял, так как благодаря мне за документацию он не переживал. А от вечно пьяного начальника штаба батальона толку было мало. Но комбат был единственным в батальоне, который ко мне хорошо относился. Для всех остальных я был занозой в жопе, распи*дяем, "оху*вшим компьютером" и просто раздражителем.
Причиной было то, что я не ходил в наряды, в караул, не выходил в поле, не еба*ся с танками и прочей техникой. Сразу после завтрака, когда весь батальон убывал на занятия или еще куда, я, если не было срочных задач, отсыпался в располаге на койке или в каптерке на бушлатах. Когда перед ужином уставший и грязный батальон возвращался в располагу, я в тапочках с опухшей от сна рожей шел в умывальник. Ну за что было меня любить?
В тот день комбат внезапно вернулся в казарму сильно не в духе. То ли документы какие забыл, то ли че, сейчас не помню. Дневальный на тумбочке огреб свою порцию пиз*юлей, но этого было мало. И тут ему попалась на глаза моя спящая харя. Высказавшись в тему, что если мы еще раз пойдем в Чечню, то он сам сдаст меня нохчам на мясо, потому что толку от меня мало, комбат развил свою мысль дальше и велел мне, раз я ни х*я не делаю (а раз батальон на учениях, то работы у меня не было), то он дает мне задание подготовить окна казармы к зиме, то есть промазать стыки в рамах мастикой. Мои возражения, что мастики нет, были прерваны тычком дубинки (милицейская ПР-73, комбат с ней не расставался), а окончательно убедился в своей неправоте я после пендаля под сраку. М-м-мда... Задача поставлена, надо выполнять. Направившись в каптерку я разбудил каптера, который так же, как и я в отсутствие батальона нагло давил массу на бушлатах. Мои переговоры с ним ни к чему не привели, он не согласился менять мастику ни на сгущенку, ни на пиз*юли, мотивировав тем, что ее просто нет. Взбесил. Я ему сообщил, что мастику я у него в каптерке найду, но если я сделаю это без его помощи, то он жестоко пострадает. И вот перевернув первый же шкаф и разогнав крыс, которые из-под него разбежались, я в самом низу под каской нашел здоровенный кусок мастики размером с человеческую голову. В ярости я тут же контузил каптера.
Найдя двух свободных праздноспящих дневальных, я им поставил задачу на промазывание окон в казарме, а потом, вспомнив виновника моего хорошего настроения, присоединил к дневальным и каптера. Сам же лег спать.
Проснулся я от мощного и ужасно болезненного удара резиновой дубинкой по спине. Открыв глаза я увидел, что надо мной стоит комбат и замахивается дубинкой для второго удара. Я не стал испытывать судьбу, нырнул под койку, ужом проскользнул еще под пятью койками, и только потом осторожно высунул голову и поинтересовался: "Т-щ майор, за что?". Ответом мне была нецензурная брань, общим смыслом которой было то, что мне необходимо подойти к окну и посмотреть, чем я замазал окна. Приблизившись к окнам я обнаружил замазанные стыки в рамах. На первый взгляд все хорошо, не идеально, но терпимо, щелей нет, каптер с дневальными с задачей справились. Продолжая соблюдать безопасную дистанцию и поинтересовался, а в чем, собственно, дело? В ответ комбат, помахивая дубинкой, сказал: "Ты, сука, посмотри, чем ты замазал - это ж пластит!". И тут у меня мороз пробежал по коже. Я присмотрелся: действительно, пластит! Для непосвященных: пластит - чрезвычайно мощная взрывчатка, применяется в активной броне на танках для разрушения кумулятивной струи. Видели наверное, на наших танках такие коробочки по всей броне? В этих коробочках и есть пластит. Говорят, пластит - аналог пиндосовской С-4, но сам не знаю, врать не буду. Его чрезвычайно трудно заставить взорваться, можно стучать молотком, поджигать - бесполезно. Только
детонация. На вид пластит как оконнная замазка: желто-коричневого цвета,
липкий и тянется. Наши механы тихонько снимали пластит с танков и зимой
жгли его маленькими кусочками чтобы согреться: горит долго и жарко, и дров не надо. И именно на нелегальный запас я и наткнулся в каптерке, каптер сам об этом ничего не знал.
Комбат орал: "Ты, скотина, всю казарму заминировал, осталось только взрыватель вставить!"
Вот так я случайно побыл в роли сапера и "заминировал" всю казарму.