Бортжурнал N 57-22-10
Часть первая СОЮЗ
16 новых историй

По бруснику

В Магдагачи и окрестной тайге - золотая осень. После списания на землю борттехник Т. остался в эскадрилье в непонятном статусе. Он ходил в наряды, работал по хозяйству, помогал в замене двигателей, лопастей, в регламентных работах. И тут как раз подоспели осенние заготовки. Несколько групп солдат во главе с офицерами забрасывались вертолетами в тайгу на сбор грибов, кедровых шишек и ягод. Лейтенанту Т. придали пять солдат, несколько картонных бочек, совки для быстрого и варварского сбора ягоды (фанерные кузовки с гребнем из проволоки), провиант, палатку - и бросили на бруснику. Борт N 22 высадил команду за сто километров к северу, возле быстрой прозрачной речушки, под сопкой, склоны которой были покрыты стлаником, мхом и брусничником. Борттехник Ф., вдохнув знакомый запах сентябрьской тайги, умывшись хрустальной водой и поев крупной спелой брусники, позавидовал лейтенанту Т.
Они улетели, оставив заготовителей. Уже запустив двигатели, борттехник Ф., вдруг вспомнив, снял на створках моток контровки и кинул лейтенанту Т. - на петли для зайцев проволока была самое то. У лейтенанта Т. был «Макаров» с двумя коробками патронов, но не для охоты, а на всякий случай.
Прошло несколько дней. Борт N 22 отправили в белогорскую командировку, бросать девчачью команду. Когда борттехник Ф. вернулся, в их комнате в общежитии стояло ведро брусники.
- Видас угостил? - спросил борттехник Ф. у борттехника М.
- Нет, - сказал борттехник М. - Сегодня я вывез из тайги группу капитана Володягина. Они тонну собрали. А Видаса с тех пор я не видел.
Утром следующего дня борттехник Ф. спросил у инженера эскадрильи, где лейтенант Т.
- Где, где, - сказал майор Горовенко рассеянно, и вдруг встрепенулся. - А что, они с брусники не вернулись, что ли? Так какого хера молчишь? Две недели уже!
- Я в командировке был! - возмутился борттехник Ф.
Все перепугались, забегали, начали крутить ручку телефона. Нашли экипаж, который десантировал группу лейтенанта Т., и уже в обед борт N 22 садился на широкий берег узкой речки у сопки. В палатке никого не было, но рядом горел костер. Дали выстрел из ракетницы. Скоро из леса выбежали шесть бородатых людей.
Робинзоны наперебой рассказывали, угощаясь куревом. Бочки были полны брусники через три дня. Когда в условленный час пятого дня борт не прилетел, подумали на плохую погоду в Гачах, хотя здесь было ясно и холодно. Несколько дней жили как туристы, жгли костры, пекли рыбу - один солдат сделал удочку. Ставили петли на зайцев, но в них никто не попался. Пистолет Видас использовал только один раз.
- По ночам кто-то ходил у палатки, - сказал он. - Вздыхал, как корова. Я подумал даже - корова. Но утром след на инее большой, и бочка с брусникой одна опрокинута, ягоду ел...
На следующую ночь, когда мишка пришел снова, Видас высунул из палатки руку с пистолетом и два раза пальнул в воздух. У него хватило ума не стрелять в сторону медведя.
- Раненый этой пулькой, он бы вас просто подавил в палатке, как тараканов, - сказал борттехник Ф.
Больше медведь не приходил. Лейтенант Т. доказал свою свирепость даже хозяину тайги. Потом борттехники Ф. и М. удивлялись такой решительности лейтенанта Т., пульс которого, по уверениям предполетного доктора, не превышал 50 ударов даже после приседаний, то есть его биологическое время текло совсем в ином ритме. Он мог, ожидая заправки вертолета, смотреть, как мимо его борта медленно и выжидающе ползет ТЗ, и только после того, как водила ударял по газам, лейтенант Т. начинал медленно взмахивать рукой и медленно бежать за машиной. А однажды в однокомнатную квартиру в ДОСах, где Видас жил с лейтенантом С., ночью пришли грабители. Они сначала бросили камень в окно и разбили его. Видас проснулся и думал, что это был за звук. Лейтенант С. был в наряде. Не дождавшись реакции, воры отжали хлипкую дверь, вошли, не включая света, собрали висящие на вешалке куртки, вошли в комнату, увидели, что на кровати кто-то спит, и удалились. А Видас подумал, что приходил из наряда лейтенант С. и снова уснул.
Вот такой выдержанный офицер руководил сбором ягод. Правда, инженер эскадрильи так и не смог понять особую биологию своего подчиненного. Он считал, что лейтенанту Т. просто все по колено, и надеялся, что армейский труд сможет спасти его.
- Я тебя ебал, ебу и буду ебать! - говорил майор лейтенанту, но это уже иная история.
Итак, Свирепый Видас был спокоен, несмотря ни на что. На пятый внеплановый день солдаты поняли, что дело не в погоде, что, скорее всего, их просто потеряли, ищут в другом месте. С утра на вершине сопки разводили костер, питали его смолистыми стланиковыми лапами, и сопка с высоты была похожа на курящийся вулкан. Но за три дня до прилета 22-го борта командир брусничного взвода лейтенант Т. приказал больше сигнальный костер не жечь.
- И зачем? - удивился борттехник Ф. - Мы, между прочим, не сразу твою сопку нашли, тут речка между такими же петляет. Был бы дым...
Оказывается, перебрав все три варианта, лейтенант Т. нашел, что наиболее правдоподобен самый неправдоподобный. Началась война с Китаем, - подумал он. Как им говорил замполит, спецподразделения китайцев, обутые в кеды, бегом преодолеют те сорок километров от границы за четыре часа, - нахлынут как саранча...
- Я подумал, - говорил лейтенант Т., что-то рисуя в воздухе согнутым пальцем, - что полк перелетел на запасной аэродром в глубь страны. Если будем дымить, нас найдут враги...
- И чего тогда вы еще три дня тут сидели? - спросил борттехник Ф.
- Думали... - сказал лейтенант Т.

ДВА КАДРА.

На днях, пробегая из суда к знакомому нотариусу, на улице был небрежно перехвачен за портфель, и встречен вопросом в лоб:
- Все бегаешь, урядник?
- О! Привет, Макс! Ты каким ветром здесь?
- Да вот пенсию оформил, сейчас к нотариусу ооошку открываю, решили с ребятами ЧОП замутить.
- О, бизнесмен на пенсии, молодец! Что, одиннадцатую форму подписываешь? (Форма р11001- заявление о госрегистрации юрлица)
- Да хз... Юристам заплатил, нарисовали тут целую пачку макулатуры. Хожу теперь.
- Ну, что ж привыкай, пошли, я тоже к нотариусу.
И так небрежно трепясь о прошлом и настоящем два сослуживца пошли в офис совершать нужные и необходимые нотариальные действия. Встреча возобновилась в кабачке за ужином на вечере воспоминаний.
Ближе к ночеру, получив дома заслуженных люлей за поздний приход и наличие устойчивого вискарного амбре, уселся на кухне с котом и ноутом. (Тилигентные люди за компьютерном столом не едят, они ноут на кухню тащут). Встреча и порадовала и огорчила, т.к. узнал, что кого то из общих знакомых увижу только через года три (если досрочно не выпустят), а кого-то уже, к сожалению никогда. И так полуночничая за столом, в голову полезли воспоминания о том, что было, как это было и....

Кадр первый.

Биография его была интересна и заслуживает отдельного тома из серии «ЖЗЛ», и вполне возможно кто-нибудь ее еще и напишет, ну а пока вкратце.
Возраст около сорока лет. Образование высшее (техническое). Трудовых книжек было две, т.к. больше года нигде не задерживался. По молодости лет в по комсомольской путевке работал, где то в Заполярье шахтером, где попал под обвал, долгое время сидел в забое и ждал аварийную бригаду, в результате чего поимел незалеченную травму головы, никтофобию (боязнь темноты) и что-то сложнозамороченное по поводу отношения к мелкой живности и насекомых. Рост около двух метров, две ладони-совковые лопаты на уровне колен, повадки и логика самца гориллы, кличка - Ка-700.
В зону он попал в качестве инженера на промзону, дважды был бит спецназовцами за неуемное любопытство к режимным мероприятиям и отсутствие формы (а что еще делать «маскам» когда верзила в черном рабочем комбинезоне пытается пройти в цех, расталкивая всех подряд), каким то чудом был аттестован, и получил в итоге две звезды на погоны. И жить бы ему и дальше спокойно на промзоне, гонять работяг, да улучшать качество продукции, но тут начались кризисные времена, промка встала, и шустрыми тараканами пошли слухи о предстоящем сокращении.
Я не уверен, что Ка-700 обладал жутко мохнатой лапой, да и начальника нашего отдела большим дураком не считал, но как-то так получилось, что кадровая дыра у урядников и сокращение у промзонников наложились друг на друга, и уже через неделю в нашем отделе воспитательной работы стало на одного больше.
К моему счастью я уже имел своих стажеров, и Ка-700 закрепили за другим урядником, и все заверте...
Утро, дежурка, забираю карточки осужденных, краем глаза замечаю непонятные взгляды помощника с дежурным.
- Мужики! Че, тихаритесь? Ночью кипеш в отряде был?
- Да, не Маратыч! Нормально все, придешь - сам увидишь...
- Вашу маму на пенсию! Че за дела???
- Иди, иди... на проверку опоздаешь.
Рванув на бешеной метле в отряд, я забежал в локалку, остановился возле крыльца, проглотил сигарету и начал цензурно выражаться. Дверей не было. Вообще. Пустой проем над крыльцом украшали остатки дверной коробки с перекошенными петлями. На ступеньках уныло валялась дверная ручка. Остатки дверей были разбросаны по периметру локалки. Нет, двери, конечно, были не из листового железа, но и к современным картонкам их тоже отнести нельзя. Нормальные советские двери из доски-пятерки, к тому же буквально на днях свежеокрашенные...
- Маратыч! Народ на проверку выводить?
- Ага, давай... Стоять, Тайсон! Че за блудняк? Доклад!
Старшина ухмыльнулся и потащил меня в кабинет отпаивать чаем и баловать сказками.
- Маратыч! Ночью смена зашла на проверку. У нас все нормально, все по цифири, я сам заранее отряд обошел, пересчитал. Пошел к себе чифирнуть, смену помощник мой - Ковбой встречал. На тумбочке ночным дневальным Ахмет был...
- Ну?
- Пришли двое, сержант из «быков» (мл. инспектор ОБ - отдел безопасности, или по настроению - отдел быков) и урядник новый с промки.
- Ка-700 что ли?
- Ага. Ну, они короче проверять стали, сержант с Ковбоем по секциям пошел, а Ка-700 на продоле остался. Он сначала наглядную агитацию смотрел, потом до Ахмета докопался, типа кто рисовал, кто стенды делал, а тот шуганулся, ни бе, ни ме... Ну короче, Ка-700 ему фанеру легонька проверил и решил на продоле шмон устроить.
- Где там че искать то? Коридор пустой же!
- Ну да. Он сперва тумбочку обшмонал, потом пожарный щит посмотрел, ну а дальше в распределительную коробку полез наркоту искать.
- И?
- А дальше непонятно было. Свет вырубило, он заорал, как будто режут, и в локалку ломанулся. Ну, а то, что двери вовнутрь открываются он, видать, не знал.
- Тайсон! Ты хочешь сказать, что Ка-700 башкой двери наружу открыл, и вместе с коробкой вынес???
- Начальник! Я в курсах, что на залипуху канает, но в натуре так и было! Он потом со сменой прибежал, Ахмета и Ковбоя забрали...
- Ладно! Давай строй отряд на проверку, потом лови старшину восьмого отряда (начальником которого был Ка-700), и скажи, что если он к концу дня со столярки мне новые двери не сделает, то я к вечеру их двери сниму, размер вроде у них одинаковый.
- Маратыч, а с мужиками че?
- Не ссы в компот Тайсон! Разберемся!
После проверки я забежал в штаб, и с порога начал жаловаться куму зоны на жизнь.
- Серега!!! Че за дела!!! Ты зачем моих бедолаг на тридвараз (ст.321 УК РФ) разводишь?
- Маратыч! Не пыли! Садись, чай будешь?
- Да я уже в отряде... Серег! Какой чай нах! Ты ж знаешь что беспредел!!!
- Да? Ну, на почитай!
Ознакомившись с рапортом Ка- 700, я узнал, что:
1. Темной ночью зэками-отрицалами и злостными нарушителями режима отбывания наказания был вероломно атакован и слегка не убит доблестный начальник отряда.
2. Применив физическую силу и спецсредства, враг был разбит и отброшен на ранее занятые позиции.
3. В ходе расследования по «горячим следам» под руководством начальника отряда были опознаны и задержаны «блатные», которые втерлись в доверие и прикинулись помощником старшины и ночным дневальным.
4. Двери Ка-700 не трогал.
- Прочел? Держи сигарету, закури, а то у тебя глаз дергается.
- Серег, ты че этот порожняк в дело пустишь?
- Обязательно пущу! И не раз! Но потом!
- Да, Ка-700 ухи переел! Серега! Он же в слове рапорт три ошибки делает! Как он это написал?
- Бумага все стерпит. А то, что написал... Так ночью ответственным твой любимый замполитр был. Видать спросонья, да с перепугу и сочиняли.
- Твою ж маму...
- Ладно не кипишуй, разобрались уже. Ковбоя можешь забрать, а Ахмету трое суток ШИЗО уже нарисовали.
- За что?
- За халатное отношение к обязанностям дневального! Маратыч! А ты хочешь, что б я в рапорте указал, что отдел кадров зоны и ГУИНа башнокрылого на должность начальника отряда посадили? Они то свои выговора быстро почистят, а мне очередного майора точно запорят... Политика, сам понимаешь.
- Да в жопе я видел политику вашу...
- Ты в этом месте уже служишь! Топай в отряд марамой! Калитку чини! Ка-700 не трогай, и на его зеках не отыгрывайся...
- Ладно, удачи...
Следующий день. Утро. Кабинет замполитра. Пишу объяснительную.
«Я, начальник отряда номер семь, никаких мер воспитательного характера к старшине отряда номер восемь и к так называемому «смотрящему» отряда номер восемь не предпринимал, вымогательством «общака» не занимался. Факты и выводы, указанные в рапорте начальника отряда номер восемь считаю преждевременными и неверными»
- Товарищ лейтенант! Вы себе что возомнили? Вы на службе в исправительном учреждении, а не в воровской малине!
- Так точно товарищ полковник!
- Не перебивайте!!! Как вам не стыдно! Вы, офицер! Вламываетесь в отряд! При начальнике отряда вызываете злостного нарушителя режима отбывания наказания, и требуете «грев с общака»!!!
- Товарищ полковник! Я же указал в объяснении, что лейтенант Захаров (Ка-700) неверно меня понял! Он же на отряде всего месяц, еще многого не знает, и поэтому добросовестно заблуждается. Вы же знаете, он на фене не ботает, вот и ошибся.
- Так научитесь нормально разговаривать! Как положено! И впредь не допускайте
- Слушаюсь! Разрешите идти!
- Идите! И кстати, могли б и помочь молодому сотруднику!
- Молодой? Так он старше меня в два раза!
- Выполняйте!
- Есть!
Свесив голову, пошел в отряд, Ведь предупреждал меня Серега, не лезь в чужой отряд! Не ну так то по делу все правильно. В промзоне потребовали блок «Примы» за дверь, у старшины естественно не оказалось, а смотрящий отряда добровольно помог, куда ему деваться. Ну, а Ка-700 видимо решил, что чем больше рапортов он на всех напишет, тем лучше. Чувствуются заботливая рука замполитра. Теперь блин я еще и помогать ему должен! Кстати о помощи...

Кадр второй.

(внук Солженицына, сын Новодворской...)
В мутных дебрях перестройки под лучом ее же прожектора на земле башкирской как то вырос Ильич... Не в смысле тот, который, а в смысле кличка такая у него была. Производная кстати от его фамилии - Ильин. К сожалению достоверно неизвестно, что там случилось в его семейном поколении, но, судя по его рассказам, прадеда расстреляли в ЧК, бабушку снасильничали в НКВД, папа пострадал в КГБ как матерый диссидент, а вот Ильич.... С Ильичем было тяжелее, немного не вовремя он родился. Нет когда он у Белого дома золото партии для демократии искал, тогда конечно да... Но вот потом.. Потом демократы успокоились, в ЛДПР он не пошел, а Лимонов его не принял, и погряз правдолюбец в быту семейном. Характер он имел крайне нудный. Жена его, поняв, что ореол «Борца за правое дело» на тарелку не намажешь, стала намекать ему на то, что хватит газетками шуршать и телевизор смотреть, пора и семью кормить, понимания не нашла. Ни на одной работе, его не держали больше недели, ибо сперва он умудрялся своими докладными сначала веселить руководство и злить сотрудников, а потом над другими его письмами смеялись в налоговой и прокуратуре, хотя директора только нервно вздрагивали. Он закидал все суды исками по трудовым спорам, и бухгалтера тихо сходили с ума, пытаясь точно рассчитать копеечные компенсации за неиспользованный отпуск при трудовом стаже в три дня.
Кончилось все банально, не вовремя придя домой, и застав жену с соседом в положении «Зюганов на пятом съезде сексуальных меньшинств», Ильича что то озарило и...
Ну, короче там, где нормальный человек получает штраф или условняк за бытовой мордобой, Ильич, поочередно заколебав дознавателя, следователя, прокурора, адвоката и судью жалобами и кляузами загремел по полной. В зоне он сперва морально расцвел (как же в ГУЛАГе оказался, семейные традиции типа), потом морально поник (ни фига это не ГУЛАГ). Был физически наказан, и узнал, что стучать на зэков западло, был дисциплинарно поимет, так как узнал, что писать жалобы президенту он, конечно, право имеет, но вот дальше...
Короче, в описываемые времена Ильич, вел жизнь полузатворника, ни с кем не общался, и тщательно хранил общие тетради в которых мелким аккуратным почерком писал «Мемуары демократа в застенке». Я пару раз во время обысков читал эти опусы и невольно поражался белочке и чудо-орешкам в его голове. Пример:
«надцатое мая.
Тревожное весеннее солнце через наглухо заваренный намордник испуганно протянуло лучик света в стылую камеру. Пробив смрад немытых тел, застарелых портянок и туберкулезного сипения робкое тепло коснулось моей груди. Зачарованный этим хрупким чудом природы, я вновь осознал как почетно и гордо носить высокое звание Человека!!! Рывком, оторвавшись от железных нар, я спрыгнул на бетонный пол, и, не взирая на иней на полу, босиком целеустремленно прошел к окну и открыл створки нараспашку, позволяя новому весеннему дню птичьими трелями ворваться в мокрый склеп. Не обращая внимания на жалкие крики феэсбешных прихвостней и шипение энкаведешных стукачей я взял полотенце и прошел к умывальнику! Я Человек! Я чист душой и помыслами!!!
(дальше по тексту без разрыва - прим.а.)
начальнику отряда N 7
заявление.
Начальник! Стопудово только правду пишу! Могу руку в огонь положить. Сегодня в отряде утром в меня опять шлемкой (металлическая тарелка) кинули. Шлемку кидали (список из двенадцати фамилий и кличек). Потом когда я в туалет пошел, мне специально спички намочили, что б я прикурить не смог, и сигареты не дали. Но я то знаю, что у них сигареты есть (список из нацати фамилий и кличек). А спички мне Петров намочил, я знаю у него на тумбочке банка с водой стояла, и Иванов мог, потому что около аквариума спит, а Сидоров когда чай пил улыбался подозрительно. Начальник! Они враги все! Наказать их надо!!!
Начальник! Стопудово только правду пишу! Могу руку в огонь положить.
Подпись.
Дальше шла жалоба хозяину на меня, так как я не наказал никого за шлемку и спички.
Потом прокурору на хозяина, за то, что он меня не уволил.
После письмо президенту Путину про прокурора, хозяина, меня и (список из нацати фамилий и кличек) с обязательной припиской в конце:
Начальник! Стопудово только правду пишу! Могу руку в огонь положить. Демократия в опасности!!!»
Подобной писаниной был образцово заполнен каждый день, единственное, что было неизменным, так это то что ни одна жалоба никуда не отправлялась, а только оставалась в тетради вечным укором, как свидетельство моей халатности и преступного бездействия.

(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)

Тренировка по входу из торпедного аппарата. Столько лет прошло с первого раза... но помню спиртом промытый загубник и амбре мичмана, проверяющего закрутку... и эта длинная труба, по которой ползешь, "беременный" идашкой, сбивая колени... удары медным кольцом на запястье... раз... два... самочувствие хорошее.
Пускаем воду!... удары - ответы.
Горит маленький плафончик над головой, судорожно дышишь в аппарат, тяжело, воздуха не хватает - давишь панику.
Водица поступает... она все ближе, инстинктивно пытаешься быть выше ее,
ботики впереди лежащего сваливаются тебе на голову... (приятно) водичкой бросило его.
Держишь нервы... ждешь...
Под ногами тушка заколотила "sos"... душистый мичман открыл заднюю крышку ТА... и три сосиски вымыло...
Весело отдышались... опять по новой, как со скакунами... делаем, пока не получится.
Опять ползем... дышим... боимся...
Вода помогает выбраться... Высовываешься, одной рукой держимся, другой нащупываешь линь.
Потом проще - подстегнул карабин и по мусингам-мусингам, как в фильме.
И всего-то метров семь.
И солнышко... и руки приняли... и готов идти еще раз.
Страх прошел.
Потом, обучая своих бойцов, ломаешь их страх.
И не преодолевание... просто как факт.